Глава 1 Северус Снейп и Философский камень
Клокочущая смесь горечи, злобы и неугасимой гениальности: с того момента, как его пронзительный взгляд встречается со взглядом Гарри Поттера, и вплоть до своих последних мгновений Северус Снейп приковывает внимание. Этот персонаж – один из шедевров пера Роулинг, мрачный человек противоречивых страстей, и в начале книги остается только гадать, выступает ли он на стороне добра, зла, обеих сразу или не принадлежит ни одной. Его непроницаемые глаза «холодные, бездонные и напоминают темные туннели» (ГП/ФК). Эти темные туннели всегда приводят читателя к тому или иному откровению, а стремление все-таки выяснить, что скрывается – если там есть, чему скрываться – за фасадом идеально выписанной двойственности персонажа, таит в себе бесконечную прелесть.
Из всех значимых людей, которых Гарри встречает в первый год обучения, со Снейпом он знакомится в последнюю очередь, почти в середине романа. К тому времени он уже знаком или наслышан о Хагриде, Дамблдоре, Волан-де-Морте, Квиррелле, Малфое, семье Уизли, Гермионе и Макгонагалл. Великолепный приветственный пир убаюкал его, он обрел новый дом, видел одно чудо за другим, – все шло замечательно вплоть до этого леденящего душу момента.
Профессор Квиррелл, выделявшийся на фоне остальных преподавателей своим нелепым тюрбаном, разговаривал с учителем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой кожей.
То, что случилось после, было очень неожиданно. Учитель с крючковатым носом посмотрел мимо тюрбана Квирелла, прямо в глаза Гарри – и шрам на лбу полыхнул острой, обжигающей болью.
Никогда прежде Гарри не испытывал боли, подобной этой.
Боль исчезла так же быстро, как возникла. Гораздо труднее было отделаться от ощущения, которое этот взгляд оставил у Гарри: ощущения, что этот человек не желает ему ничего хорошего.
– А кто вон там разговаривает с профессором Квирреллом? – спросил Гарри у Перси.
– О, Квиррелла ты уже знаешь? Неудивительно, что он такой нервный, когда приходится общаться с профессором Снейпом. Он преподает Зельеварение, но только ему это не нравится, – все знают, что он метит на место Квиррелла. Этот Снейп собаку съел на Темных искусствах. (ГП/ФК)
В самом начале Гарри – и читатель – узнают шесть характерных черт Снейпа. Его внешний вид пугает детей. Он имеет какое-то отношение к трагедии Гарри. Он не чужд злу. Он перманентно раздражен. «Все знают», что он жаждет получить место преподавателя Защиты от Темных искусств. И он не любит Гарри Поттера.
Неприязнь Снейпа к Гарри – это один из четырех столпов его личности, которые останутся неизменными на протяжении всех семи лет их знакомства. Остальные три – враждебное отношение Снейпа к тем, кто занимал должность преподавателя Защиты от Темных искусств, репутация Снейпа и его истинные мотивы, остающиеся под покровом тайны. Эти четыре столпа вместе взятые дают довольно точную общую характеристику Снейпа на любом этапе повествования.
После того, как их взгляды встретились в первый раз, Гарри обнаруживает, что враждебность Снейпа терзает его не меньше, чем последствия травмы, которую нанес ему Волан-де-Морт. Любой ребенок будет остро чувствовать необъяснимую неприязнь взрослого, который к тому же наделен властью над ним. Но для сироты, выжившего после чудовищной трагедии и всю жизнь подвергавшегося травле со стороны родственников, это все равно что оживший кошмар, – и в самом деле, после той встречи Гарри видит жуткий сон про тюрбан Квиррелла, Малфоя и Снейпа (ГП/ФК).
Во время первого же занятия по Зельеварению Гарри утверждается во мнении, что «Снейп не просто его невзлюбил, – он его возненавидел» (ГП/ФК). Когда впоследствии в книге добавляется тайна истинных мотивов Снейпа, его отвращение к Гарри остается одной из немногих известных читателю величин, постоянной и абсолютной. На протяжении всех семи книг можно задаваться вопросом о мотивации Снейпа в том или ином случае, но в одном сомневаться не приходится: он поступает так не из любви к Гарри.
Снейп начинает унижать Гарри с самой первой переклички на уроке Зельеварения.
– Ах да, – тихо сказал он. – Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.
Драко Малфой и его дружки, Крэбб и Гойл, захихикали, прикрывая рот рукой (ГП/ФК).
Снейп, декан факультета Слизерин, высмеял героическую репутацию Гарри перед своими новоиспеченными подопечными, а они следуют его примеру и начинают коллективную травлю. К этому моменту мы уже знаем, что все остальные в Хогвартсе терпеть не могут слизеринцев. Хагрид даже говорит Гарри: «Волшебники и волшебницы, что пошли по темной дорожке, – все они когда-то закончили Слизерин», и на протяжении практически трех книг эта фраза опровержения не получает (ГП/ФК). Слизерин под руководством Снейпа выигрывал соревнование между факультетами в течение шести последних лет. Между строк здесь угадывается образ учителя, который ревностно печется о моральном облике своих первогодок, которые приходят в школу, где все заранее относятся к ним, как к подлецам. Но все положительное впечатление затмевается на фоне отвратительной сцены, когда взрослый человек выбирает одного ребенка и учит других смеяться над ним.
В этом абзаце вводится еще одна константа: безосновательная убежденность Снейпа в том, что Гарри наслаждается славой, которую принесла ему случившаяся в раннем детстве трагедия. В «Философском камне» мы нигде не найдем указаний, откуда Снейп вывел это убеждение. Читатель, как и Гарри, находит его вздорным и возмутительным.
А дальше Снейп творит волшебство.
– Вы пришли сюда для того, чтобы изучать Зельеварение: тонкую науку и точное искусство, – начал он. Снейп говорил практически шепотом, но ученики ловили каждое слово: как и профессор Макгонагалл, Снейп обладал даром без всяких усилий поддерживать дисциплину в классе. – Глупые помахивания волшебной палочкой имеют мало общего с моим предметом, поэтому многие из вас вряд ли поймут, в чем его магия. Я не жду, что вы в полной мере сможете осознать красоту медленно бурлящего котла и мерцающего над ним пара, скрытую силу жидкостей, что, проникая в человеческие вены, порабощают разум и дурманят чувства… Я могу научить вас, как разлить по бутылкам славу, как сварить триумф, как закупорить смерть, – при условии, что ваш класс – не сборище болванов, которых мне обычно приходится учить. (ГП/ФК)
Выражая таким образом свое восхищение магией, этот герой приоткрывает читателю свою душу. «Тонкая наука и точное искусство» – он хочет, чтобы ученики поняли: для того, чтобы творить волшебство, важно уметь контролировать свои мысли и чувства. «Глупые помахивания палочкой» – первая деталь в саге, которая указывает на то, что кредо Снейпа – самодостаточность, магия, которая не зависит ни от волшебных палочек, ни от формул заклятий, ни от чего – только от силы человеческого разума.
Лекции Снейпа пересыпаны колкостями, в каждом предложении сквозит недовольство и раздражение: «глупые», «я не жду, что вы в полной мере сможете осознать», «сборище болванов, которых мне обычно приходится учить». Он оскорбляет детей, которые еще вообще ничего не сделали, он наказывает их за чужие недостатки. Читатель еще не знает, действительно ли он желает вести Защиту от Темных искусств, но из этой сцены довольно-таки очевидно, что от преподавания Зельеварения Снейп не в восторге: кажется, он считает, что этот предмет слишком хорош для большинства учеников.
Но даже за этими колкостями скрывается более глубокая тема, которой Роулинг касается в своем произведении: одиночество одаренного человека. «Глупые помахивания волшебной палочкой» – это похоже на протест ребенка, чьи искренние увлечения не нашли должного отклика в сердцах взрослых. «Я не жду, что вы в полной мере сможете осознать» – в этой фразе сквозит меланхолия, пустившая корни на почве многолетнего разочарования. «Болваны» – оскорбленный крик одаренного человека, оказавшегося в чуждой ему среде учеников, чьи мозги работают совершенно по-другому. Трогательная деталь: несмотря на свою злость, Снейп как будто продолжает невольно лелеять надежду, что ему удастся передать этим маленьким тугодумам хоть толику своего восхищения магией.
«Красоту медленно бурлящего котла и мерцающего над ним пара». Это магическое описание того, что мы назвали бы состоянием потока, тихим экстазом от полного погружения в творчество. Это состояние наслаждения собственной силой, самодостаточная форма деятельного счастья. Горечь, одиночество и враждебность отступают. В течение всей саги, когда мы наблюдаем, как Снейп раз за разом выдерживает колоссальное напряжение, мы можем вспомнить, что свой секрет он раскрыл в первом же монологе: до тех пор, пока он способен поддерживать медленный огонь под котлом либо в своем уме, у него есть неисчерпаемый источник радости.
«Скрытую силу жидкостей, что, проникая в человеческие вены…». Эта фраза – один сплошной намек на зловещую натуру персонажа, отталкивающий и в то же время забавный. Снейп говорит о жидкостях в крови; он хочет попугать учеников? Почему «проникая», почему не сказать «текут»? Или в этом слове, которое отдает недобрыми намерениями, он видит некую красоту? Он говорит о полезном зелье или же о яде? Ему нравится нервировать людей, или он даже не осознает, что делает это?
Но, отвлекая нас тревожным юмором, Роулинг аккуратно вкладывает в эту фразу отсылку к главной идее всей саги. Со временем Гарри узнает, что, когда мама отдала за него жизнь, эта жертва пробудила «древнюю магию крови», которая защищала Гарри (а впоследствии и Волан-де-Морта) от Темных заклятий. Снейпу тоже предстоит многое узнать о том, как работает эта магия под названием любовь (волшебный термин, которым мы называем эмпатию, печаль, эмоциональную близость и чувство защищенности, которое струится по нашим венам), и использовать это знание, чтобы «закупорить смерть».
Но пройдет еще несколько лет, прежде чем и Гарри, и Снейп освоят подобное мастерство. Речь Снейпа на первом уроке Зельеварения – это восторг и трепет обещания. Это один из первых случаев в саге, когда Роулинг применяет свою собственную магию и околдовывает читателя – тщательно подобранные слова приводят к радикальному преображению: учитель-тиран становится предметом восхищения.
Гарри и Рон просто молча прослушали речь Снейпа, но на Гермиону она оказала провокационный эффект, положив начало напряженным взаимоотношениям Снейпа и Гермионы, которым можно посвятить отдельную книгу. Гермиона жаждет заговорить со Снейпом, это нетерпение проявляется в виде четырех неконтролируемых порывов, и под конец она просто вскакивает с места. Только так она добивается ответной реакции учителя, и так будет происходить всегда. И каждый раз Снейп, игнорируя Гермиону, транслирует: я говорю не с тобой. Ты не героиня романа.
Гермиона Грейнджер сидела на краю стула и всем своим видом демонстрировала желание доказать, что лично она к болванам отношения не имеет.
– Поттер! – вдруг сказал Снейп. – Что я получу, если смешаю тертый корень асфоделя с настойкой полыни?
Тертый корень чего с настойкой чего? Гарри посмотрел на Рона, но вид у того был не менее озадаченный; зато в воздух взметнулась рука Гермионы.
– Я не знаю, сэр, – сказал Гарри.
Губы Снейпа сложились в ехидную усмешку.
– Что ж, очевидно, слава – это еще не все. (ГП/ФК)
Слава – это еще не все? Забудем на мгновение тот факт, что для самого Гарри слава не значила ровным счетом ничего, – что же она такое?
Снейп не обратил ни малейшего внимания на поднятую руку Гермионы.
– Попробуем еще раз. Поттер, если я попрошу вас принести мне безоар, где вы будете его искать?
Гермиона тянула руку вверх изо всех сил, едва удерживаясь, чтобы не встать с места, но Гарри понятия не имел, даже что такое безоар. (ГП/ФК)
Случайно ли Снейп выбирает подобные вопросы?
Гарри старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые буквально тряслись от смеха.
– Я не знаю, сэр.
– Вы даже не подумали открыть учебник до начала учебного года, верно, Поттер?
Гарри усилием воли заставил себя смотреть прямо в эти холодные глаза.
В последние дни перед отъездом от Дурслей он полистал учебники, но неужели Снейп ожидал, что он выучит наизусть «Тысячу магических растений и грибов»? (ГП/ФК)
Снейп и вправду этого ожидал? Нет, такого не может быть; те же Малфой, Крэбб и Гойл явно не заучивали учебники. Да и «открыть книгу» не значит запомнить все ее содержание еще до начала занятий. Снейп ищет предлог, чтобы поиздеваться над ребенком? А что, если он, по примеру некоторых взрослых, воспроизводит старую ссору, о которой ни Гарри, ни читателю ничего не известно?
– Поттер, чем борец клобучковый отличается от аконита?
На этот раз Гермиона вскочила с места, и ее рука устремилась к потолку подземелья.
– Я не знаю, – тихо ответил Гарри. – Но я думаю, что Гермиона знает, может, вам лучше спросить ее? (ГП/ФК)
Из всего класса учебник вызубрила одна только маглорожденная ученица, для которой поездка в Хогвартс – чудо, а не предопределенность; она готова самостоятельно изучать магию как можно больше и как можно скорее, потому что для нее волшебное образование – это привилегия и мечта, ставшая реальностью. Возможно, она напоминает Снейпу его самого в этом возрасте, но ему не до теплых воспоминаний и самоанализа. Быть может, он не готов распрощаться с долго вынашиваемой неприязнью к ученикам, которые плыли по течению с уверенностью, что этот мир принадлежит им, что обучение в Хогвартсе – это данность и что им нет нужды выказывать почтение к магии. Может быть, все эти нюансы приготовления зелий Снейп сам узнал еще до поступления в школу.
Снейп отрывисто проговаривает ответы на свои неожиданные вопросы, а затем прибавляет: «А Гриффиндор лишится одного очка за ваше нахальство, Поттер». (ГП/ФК)
На этом холодный прием окончен. Снейп утверждает свою власть над классом, а из-за Гарри факультет теряет одно очко, впрочем, это не так страшно. Жизнь у Дурслей хорошо его закалила. Гарри не смущается, выдает лаконичный комментарий насчет Гермионы, который Снейп не может парировать, и обращает внимание учителя на то, что помимо него здесь еще целый класс. Гарри – прекрасный оппонент в споре. Снейп начинает вести урок более-менее нормально, во всяком случае, не хуже, чем вел бы типичный озлобленный на весь мир замухрышка-учитель.
Он как раз предлагал всем полюбоваться, как великолепно Малфой варит рогатых слизняков, как вдруг подвал заволокло кислотно-зеленым дымом, и в классе раздалось громкое шипение. Невилл каким-то образом ухитрился растопить котел Симуса, и зелье теперь стекало на каменный пол и прожигало дыры в ботинках тех, кто не успел отойти…
– Идиот! – рыкнул Снейп и одним взмахом волшебной палочки уничтожил пролившуюся жидкость. (ГП/ФК)
Многие детали этой сцены значимы и требуют отдельного разбора. Снейп хвалит Малфоя исключительно за технику работы: очевидно, именно эта черта значит для него больше, чем слава. На данном этапе повествования читатель с удивлением и некоторой радостью видит, что этому учителю не чужды элементарные симпатии. Кажется, Малфой ему действительно нравится, и похвала Снейпа – не высокомерное одолжение; быть может, человеческое ему все-таки не чуждо. Однако его выпад в адрес Невилла – лишь начало долгой и унизительной истории притеснения. Многие читатели полагают, что у Снейпа есть личные причины не любить Невилла, который в свое время мог занять место Гарри. Однако в тексте мы не находим ни доказательств, ни опровержений этой теории, мы видим только, что Снейп в принципе не терпит ошибок, – это уже отлично характеризует его, как персонажа: нетерпеливый непризнанный гений, которому, вероятно, не стоит учить начальные классы.
Невилл заскулил, когда его нос начал покрываться волдырями.
– Отведите его в больничное крыло, – рявкнул Снейп Симусу. Затем он обернулся к Гарри и Рону, которые работали рядом с Невиллом.
– А вы, Поттер – почему вы не сказали ему, что добавлять иглы нельзя? Решили, что если он ошибется, то вы на его фоне будете выглядеть лучше, а? Из-за вас Гриффиндор теряет еще одно очко. (ГП/ФК)
Благодаря этому несправедливому вердикту Снейп надежно утверждается в литературном пантеоне плохих учителей. На ходу изобретать правила, отчитывать отдельных учеников за то, что они им не следуют, приписывать им нелепые мотивы, отметать любые возражения и накладывать штрафы по собственной прихоти, – Снейп всеми доступными способами нарушает каноны справедливости, которые имеют большое значение в глазах детей.
Это было так несправедливо, что Гарри готов был возмутиться и уже открыл рот, но Рон исподтишка ткнул его.
– Не спорь, – тихо сказал он. – Говорят, Снейп может очень сильно насолить, только дай повод. (ГП/ФК)
Рон и Гарри в первый же день учебы усвоили, как вести себя со Снейпом.
В какой-нибудь параллельной вселенной Северуса Снейпа бы оставили с испытательным сроком за такое обращение с учениками. В той вселенной он бы извинился перед своими слизеринцами за то, что учил их травле, и нашел бы способ поднять престиж факультета, не прибегая к жестокости. Он бы извинился перед Гарри. Он бы извинился перед Гермионой и стал бы относиться к ней по справедливости. Дамблдор провел бы с ним беседу по поводу того, как он обошелся с Невиллом. Пусть Снейп играет важную роль в большом плане Дамблдора, но это не оправдывает подобного обращения с детьми.
Но у нас есть только тот Хогвартс, каким написала его Роулинг, и порой он в точности отражает реальную жизнь. Некоторые учителя и вправду ведут себя в классе как самодуры, директора не всегда видят, что творится на уроках, – или не хотят этого видеть, – и многие читатели не понаслышке знают, что такое школьная травля. Однако мы еще не догадываемся, почему именно этот преподаватель поступает настолько низко. Мы также не знаем, что Снейпу на тот момент всего 31 год. Мы можем только заглядывать в его «холодные и пустые глаза» и задаваться вопросом: «Что с тобой стряслось?»
Гарри рассказал Хагриду про урок Снейпа. Хагрид, как и Рон, посоветовал ему не брать все это в голову, потому что Снейп в принципе учеников не жалует.
– Но меня он как будто возненавидел.
– Не говори ерунды! – возразил Хагрид. – С чего бы ему?
Однако Гарри не мог отделаться от мысли, что в ту секунду Хагрид отвел взгляд. (ГП/ФК)
Некоторые самые близкие Гарри взрослые словно бы понимают, что Снейп поступает жестоко, но предпочитают закрывать на это глаза. Они даже как будто уважают его. Как типичные взрослые, они явно знают о Снейпе больше, чем хотят сообщать ребенку, и неважно, какую роль Снейп играет в жизни Гарри. Следовательно, и Гарри, и читатель смогут лучше понимать взрослых, если разберутся в характере Снейпа. Речь не об эмоциональной зрелости; и так очевидно, что Снейп порой демонстрирует ее в меньшей степени, чем дети, которых он учит. Но, возможно, в его истории есть что-то, что, по мнению взрослых, будет непонятно детям, даже им уже с ранних лет жизни выпадали суровые испытания.
Профессор Макгонагалл, судя по всему, не только уважает Снейпа, но и находит определенное удовольствие в работе с таким коллегой. Эти двое являют пример безупречной командной работы в тот момент, когда они – и Квиррелл – выслеживают тролля, который забрался в женский туалет. Снейп берет на себя тролля, Макгонагалл защищает учеников, они как будто заранее обо всем договорились. Снейп ничего не говорит, хоть и «посмотрел на Гарри быстрым, пронизывающим взглядом» (ГП/ФК) – первый за всю сагу случай использования легилименции (пусть пока это понятие и не вводится в оборот) – навыка, которым владеют некоторые взрослые и о котором дети могут только мечтать.
Почему Снейп вместе с Макгонагалл и Квирреллом приходит на помощь в экстренной ситуации? Дело не в том, что он глава факультета, иначе Стебль и Флитвик также бы там присутствовали. Макгонагалл в данном случае выступает как заместитель директора. Квиррелл преподает защиту от Темных искусств, однако сейчас он бесполезен: он скулит и хватается за сердце. Это один из первых случаев, когда Снейп выходит вперед и берет на себя обязанности преподавателя защиты, хоть и занимает другую должность. В то же время это знак для читателя: Снейп – одна из ключевых фигур в этой истории.
Следующая стычка Гарри со Снейпом происходит через несколько дней, когда внезапно охромевший Снейп на основании правила, которое наверняка в ту же секунду и сочинил, конфискует у Гарри библиотечную книгу. Задавшись вопросом «Почему я должен бояться Снейпа?», разозлившийся Гарри направляется в учительскую, чтобы вернуть свою книгу; он рассуждает так: «Снейп не откажет мне, если рядом будут другие преподаватели».
Гарри приоткрыл дверь и заглянул в учительскую: его глазам открылась жуткая сцена.
В кабинете были только Снейп и Филч. Снейп задрал мантию выше колен. На одной ноге была рваная кровоточащая рана. Филч как раз протянул ему бинт. (ГП/ФК)
Жуткая сцена. Она мгновенно вызывает неприятное ощущение, тошнотворную близость, которую испытывают ученики, когда узнают о своих преподавателях слишком много. Слабость. Уничижительная нагота Снейпа. Вот что происходит, когда мы видим его без привычной защитной брони. Все это настолько унизительно, что хочется отвести взгляд.
– Проклятая тварь, – говорил Снейп. – Как вообще можно уследить за всеми тремя головами одновременно?
Гарри попытался бесшумно закрыть дверь, но…
– ПОТТЕР!
Лицо Снейпа перекосилось от гнева, и он быстро отпустил мантию, чтобы прикрыть искалеченную ногу. (ГП/ФК)
Гарри пулей бежит прочь от учительской и делится с Роном и Гермионой своими мыслями насчет того, что услышал. Снейп пытается украсть то, что охраняет трехглавый пес.
Гермиона широко раскрыла глаза.
– Нет, он не стал бы этого делать, – сказала она. – Я знаю, что он не очень приятный человек, но Снейп не стал бы красть то, что хранит в Хогвартсе Дамблдор. (ГП/ФК)
За исключением двух важных эпизодов, такую характеристику Гермиона будет давать Снейпу на протяжении всей саги: неприятный, но надежный. Вместе с Хагридом и Макгонагалл она записывает Снейпа в ряды сторонников Дамблдора и хороших в глубине души людей.
Первый эпизод-исключение происходит на следующий день во время матча по квиддичу, когда Гермиона думает, что Снейп пытается заколдовать метлу Гарри и убить его. Гермиона пытается помешать ему и подпаливает его мантию.
После того, что случилось сегодня днем, Гермиона явно изменила свое мнение о Снейпе.
– Хагрид, я в состоянии распознать порчу, я все о них прочитала! Для этого нужно держать глазной контакт, а Снейп вообще не моргал, я сама видела!
– Да говорю ж тебе, ты ошибаешься! – с не меньшим жаром возразил Хагрид. – Не знаю, почему у Гарри вдруг метла взбесилась, но Снейп бы ни за что не стал убивать кого-то из учеников! (ГП/ФК)
Больше Гермиона никогда не делает таких поспешных, необоснованных выводов о Снейпе; следующий эпизод наступит только в конце шестой книги, когда Снейп сделает все возможное, чтобы подвести ее к такому заключению. Однако в первом случае, когда она хоть и не сразу, но соглашается с Хагридом, Гермиона как будто совсем не испытывает угрызений совести за то, что подпалила мантию ни в чем не повинного преподавателя (если не считать того, что он обращается с ней так, словно она невидимка). В конце концов, никаких травм Снейп не получил. Мы так никогда и не узнаем, выяснил ли он, кто поджег его мантию. Снейп либо действительно не видел Гермиону, либо предпочел ее не замечать, но в любом случае она нашла выгодное применение своей субъективной неприметности.
Во время следующего матча по квиддичу Гриффиндор ждет пренеприятный сюрприз: Снейп настоял на том, чтобы судить игру, хотя раньше никогда этого не делал. Не имея доказательств обратного, Гарри вполне логично предполагает, что Снейп намерен убить его либо – как минимум – помешать другим командам обогнать Слизерин. Разумеется, Гарри видит, что Снейп все сильнее портит ему жизнь.
Гарри не понимал, кажется ему это или нет, но теперь он, куда бы ни пошел, постоянно натыкался на Снейпа. Иногда он задавался вопросом, не следит ли Снейп за ним, чтобы застать врасплох. Уроки Зельеварения постепенно превращались в еженедельную пытку, Снейп вымещал на Гарри всю свою злость. Догадывался ли он, что им удалось разузнать о философском камне? Гарри не представлял, как бы Снейп мог это сделать, однако порой ему в голову приходила жуткая идея, что профессор Зельеварения умеет читать мысли. (ГП/ФК)
Описывая Снейпа, Роулинг дает ему двойственные характеристики, истолковать которые можно совершенно по-разному. Снейп начал шпионить за Гарри. Зачем? По своему почину или ему были даны указания? Он пытается поймать Гарри? Хочет помешать кому-то другому это сделать? Или все сразу? Во время уроков Зельеварения он вымещает на Гарри текущий стресс или он в любом случае был бы к нему несправедлив, вне зависимости от обстоятельств? Снейп использует свое умение, легилименцию, о которой через некоторое время узнает читатель, или Гарри просто мучает совесть?
К радости Гарри, Дамблдор также приходит на матч по квиддичу.
На глазах у Дамблдора Снейп точно ему ничего не сделает.
Может быть, именно поэтому у Снейпа был такой злобный вид, когда команды вышли на поле, – Рон тоже это заметил. (ГП/ФК)
Это первый раз, когда Гарри догадывается о разногласиях между Дамблдором и Снейпом, которые остаются за кадром.
Во время матча настроение Снейпа только ухудшается. Гриффиндорец Джордж Уизли безо всякой на то причины направляет в него бладжер. За это Снейп назначает пенальти в ворота Гриффиндора, а через несколько минут «еще одно, просто так». (ГП/ФК)
Предвзятость? Раздражение? Или что-то еще?
Гарри пролетает «буквально в дюйме» от Снейпа, когда пикирует за снитчем, и видит его «побелевшее лицо с поджатыми губами» (ГП/ФК). Гарри ловит снитч, и все, счастливые, опускаются на землю.
Вернее, почти все.
Снейп злобно плюнул на землю. (ГП/ФК)
И это сделал учитель? На глазах у Дамблдора. На глазах у учеников.
От этого плевка никому хуже не стало, однако подобный поступок явно показывает уровень злобы. Даже те, кто уже знает всю историю Снейпа, могут оглянуться на первый год Гарри в Хогвартсе, на этот эпизод и ужаснуться от такого неприличного поведения.
Но у Гарри почти не было времени, чтобы подумать над вопиющим поступком Снейпа. Вскоре он видит Снейпа, который, надев мантию с капюшоном, выскальзывает из замка на тайную встречу с Квиррелом в Запретном лесу. Оказывается, Гарри не единственный, кто повсюду натыкается на Снейпа. Гарри подслушал, как Снейп угрожал Квирреллу: «Вы не хотите нажить себе такого врага, как я, Квиррелл» (ГП/ФК).
Вы не хотите нажить себе такого врага, как я. В кои-то веки характеристика Снейпа абсолютно не двойственна и правдива, вне зависимости от того, что персонажи и читатель о нем думают. Этот непостижимый человек опасен, с какой стороны ни посмотри; страшно иметь такого врага.
Гарри, Рон и Гермиона, уверенные, что Снейп хочет украсть философский камень, придумывают план, чтобы его остановить. К несчастью для них, они натыкаются на бригаду из злого и доброго полицейских в лице Снейпа и Макгонагалл.
– Что вы трое здесь делаете?
Это была профессор Макгонагалл, которая шла к ним с большой стопкой книг в руках. (ГП/ФК)
Когда Гарри рассказывает ей о своих опасениях насчет философского камня, от удивления она роняет все книги.
– Я не знаю, как вы узнали про камень, но можете быть уверены, никто не в состоянии его украсть, его более чем надежно охраняют.
– Но профессор…
– Поттер, я отвечаю за свои слова, – перебила профессор. Она наклонилась и подняла с пола книги. – И советую вам всем пойти на улицу и радоваться солнечной погоде. (ГП/ФК)
Дети уже думают, что делать дальше, как…
Гермиона ахнула. Гарри и Рон быстро обернулись.
Там стоял Снейп.
– Добрый день, – мягко сказал он. (ГП/ФК)
Он никогда не разочарует читателя.
– В такой день не стоит сидеть в замке, – сказал он со странной, кривой усмешкой.
– Мы хотели… – начал было Гарри, сам не зная, что скажет дальше.
– Вам стоит быть осторожнее, – сказал Снейп. – Если будете бродить по коридорам, кто-нибудь может подумать, что вы что-то замышляете. А Гриффиндор не может позволить себе еще больше штрафных очков, верно? (ГП/ФК)
«Странная, кривая улыбка» Снейпа явно подразумевает, что сам Снейп тоже что-то замышляет. «Вам стоит быть осторожнее» – классический учительский прием, способ намекнуть ученикам, что их видят насквозь. Но в данном случае это еще и наставление опытного взрослого, который знает, с чем столкнулись эти дети. Роулинг ненавязчиво показывает читателям, что Снейп успел поговорить с Макгонагалл и пришел подкрепить ее предупреждение своим собственным. Его слова про замок перекликаются со словами преподавательницы Трансфигурации, а ехидное замечание в адрес Гриффиндора, помимо того, что доставляет Снейпу удовольствие, также напоминает о дружеском соперничестве между Снейпом и Макгонагалл. (ГП/ФК)
Когда Снейп уходит, Гарри просит Гермиону проследить за ним, решив извлечь выгоду из склонности профессора не замечать ее. Однако вскоре Гермиона прибегает к нему с известием, что план не сработал: «Снейп вышел и спросил меня, что я здесь делаю, я сказала, что жду Флитвика, а Снейп взял и привел его, и я только сейчас от него ушла и не знаю, куда делся Снейп». (ГП/ФК) Очевидно, Снейп вполне способен замечать этого ребенка и выводить его на чистую воду.
Когда Гарри, Рон и Гермиона разбираются с заклятиями, преграждающими путь к философскому камню, загадка Снейпа оказывается последним препятствием перед зеркалом Еиналеж, в котором Дамблдор спрятал артефакт. Юным читателям нетрудно догадаться, что Стебль, Флитвик, Макгонагалл, Квиррелл и Снейп наложили именно те чары, с которыми Гарри и его друзья вполне могли справиться. Только загадка Дамблдора, зеркало Еиналеж, на самом деле защищала камень от кражи, и это объясняет, почему Макгонагалл была так уверена в том, что камень никуда не денется. Она прекрасно знала, что вместе с коллегами они специально навели заклятия, с которыми могут разобраться несколько первокурсников.
Внимательно проанализировав сюжет, мы можем предположить, что Дамблдор попросил преподавателей поставить дополнительную защиту вскоре после Рождества, в качестве практического итогового экзамена для Гарри и его друзей. К тому времени Макгонагалл уже могла оценить умение Рона играть в шахматы, Флитвик составил свое мнение о полетах Гарри (ГП/ФК), а Квиррелл знал, что трое учеников способны справиться с троллем. Защита профессора Стебль, как отмечает писательница Клэр Мосли, свидетельствует о том, что, когда учителя планировали полосу препятствий, они не знали наверняка, кто пойдет вместе с Гарри (Клэр Мосли, 2015): дьявольские силки могли предназначаться для Невилла, который был отличником по травологии (ГП/ФК).
В отличие от грубой защиты Квирелла и простой загадки Дамблдора задача Снейпа составлена хитроумно, чтобы проверить сразу несколько навыков ученика, и с очаровательным дополнением в виде потенциального летального исхода в случае, если догадка будет неверной; возможно, таков его индивидуальный подход. Снейп приготовил несколько зелий и ядов. Он разлил их в семь бутылочек (магическое число), и это косвенным образом указывает, что охраняемое сокровище неразрывно связано с человеческими мечтами и решениями. Жидкостей во флакончиках не так много, и обращаться с ними следует разумно: если использовать зелье не по назначению, второй попытки не будет. Подсказку Снейп оформил в стихотворной форме, в семи двустишиях, что придает процессу еще большую торжественность. (ГП/ФК)
Все это выглядит так, словно Снейп решил дать Гермионе шанс блеснуть. Последняя загадка апеллирует к тексту и логике – ее родной стихии.
Гермиона протяжно выдохнула, и Гарии к своему изумлению увидел, что она улыбается, – на его взгляд, радоваться было нечему.
– Великолепно, – сказала Гермиона. – Это не магия – это логика, логическая загадка. Многие величайшие волшебники ничего не смыслили в логике. Они бы точно остались здесь навсегда.
– Как и мы, да?
– Конечно, нет, – возразила Гермиона. – В этом свитке есть все необходимые нам сведения. (ГП/ФК)
Дети оказались в смертельной опасности, но Гермиона радуется. Она даже улыбается, причем непроизвольно. Этот ребенок понимает, в чем красоты медленно кипящего зелья в котле, а в эту минуту ей не требуется ничего, кроме собственного мозга. Подсказка написана для нее одной. Снейп предвидел, что она будет здесь, и это доказывает, что на самом деле он оценил ее способности.
Гермиона вычисляет, какое зелье предназначено для Гарри, и ему открывается путь в комнату с зеркалом Еиналеж. Гарри проходит сквозь пламя, а читатель, перевернув страницу, узнает, что философский камень пытался украсть не кто иной, как профессор Квиррелл.
На этом знаменательном повороте сюжета читатель узнает, что в волшебном мире есть преступления посерьезнее школьной травли. Все это время Квиррелл был «человеком с двумя лицами», как следует из названия главы, и прятал свои черные планы за притворной личиной невротичного учителя, которому житья не дает такой кстати подвернувшийся желчный Снейп.
– Но я думал… Снейп…
– Северус? – Квиррелл рассмеялся – ледяным, пронзительным смехом, не имевшим ничего общего с его обычным дрожащим хихиканьем. – Да, Северус отлично подходит на эту роль, верно? Он великолепно отвлекает на себя внимание, когда рыщет по школе, точно нетопырь-переросток. На его фоне кто бы мог заподозрить б-бедного, за-заикающегося п-профессора Квиррелла? (ГП/ФК)
Квиррелл заверяет Гарри, что Снейп защищал его, а вовсе не строил ему козни.
– Но Снейп пытался меня убить!
– Нет-нет-нет. Это я пытался тебя убить. В тот раз на матче твоя подруга мисс Грейнджер сбила меня с ног, когда бежала подпалить мантию Снейпа. Из-за нее я не смог удержать глазной контакт. Будь у меня еще несколько секунд, я бы сбросил тебя с метлы. И я бы сделал это раньше, если бы Снейп не пытался спасти тебя и не читал контрзаклятие. (ГП/ФК)
Хагрид был прав, а Гермиона ошибалась: чтобы разобраться в поступках и мотивах Снейпа, требуется не только «прочитать все о порче», но не делать поспешные выводы.
Квиррелл был первым в череде преподавателей Защиты от Темных искусств, которые являют собой полную противоположность Северусу Снейпу. Что он был за человек, мы узнаем только после его смерти, но на фоне учителей, чьего поста он якобы добивался, чей характер противопоставляется его собственному, мы можем понять, кем Снейп не является. Несомненно, Снейп – несправедливый и злобный преподаватель, а его добрые намерения не очевидны, но он не желает Гарри смерти. И, в отличие от Квиррелла, он не прячется за безобидной маской.
Роулинг прописывает Снейпа и Квиррелла одновременно в нескольких эпизодах, каждый из них угрожает Гарри по-своему. На банкете по случаю начала учебного года, когда шрам Гарри обжигает болью из-за близости Волан-де-Морта, Квиррел сидит рядом со Снейпом, который «смотрит прямо в глаза Гарри». (ГП/ФК) Неприязнь Снейпа к Гарри и его стереотипно злодейская внешность отвлекают внимание от истинного врага. То же самое происходит во время матча по квиддичу. Снейп с таким зловещим видом накладывает заклятие, и он столько раз унижал Гарри во время занятий, что Гермиона даже не замечает, как сбивает с ног настоящего преступника.
Когда Гарри подслушивает в лесу разговор Снейпа и Квиррелла и видит, какой у Квиррелла загнанный вид, он полагает, что Квирреллу угрожают, и подсознательно проникается к нему дружеским сочувствием: «Каждый раз, когда Гарри встречал Квиррелла в коридорах замка, он старался доброжелательно ему улыбнуться, а Рон стал вступаться за профессора, если кто-то смеялся над его заиканием». (ГП/ФК) К тому времени, когда Гарри случайно слышит, как кто-то запугивает Квиррелла, он «готов поспорить на десяток философских камней», что это был Снейп, и в итоге ему трудно поверить, что его истинный враг – вовсе не профессор Зельеварения, а сам Квиррелл. (ГП/ФК)
– Снейп пытался меня спасти?
– Конечно, – равнодушно отвечает Квиррелл. – Как думаешь, почему он решил судить следующий матч? Он хотел убедиться, что я больше не попытаюсь сбросить тебя с метлы. Забавно вышло… ему не надо было так суетиться. На матч пришел Дамблдор, так что я бы ничего не смог сделать. Все остальные преподаватели решили, что Снейп хочет помешать Гриффиндору выиграть чемпионат, и он сам себе испортил репутацию… (ГП/ФК)
Как бы то ни было, одних слов Квиррелла недостаточно, чтобы читатель смог разобраться во всех подспудных мотивах, на фоне которых Снейп решил судить матч по квиддичу. Пазл еще не собран.
Снейп в самом деле хотел судить матч? Или кто-то приказал ему это сделать? Он действительно хотел помешать Квирреллу убить Гарри? Или ему пришлось притворяться, потому что за игрой наблюдал Дамблдор? «Все остальные преподаватели» и вправду решили, что он хочет помешать Гриффиндору выиграть? Конечно, это было самое правдоподобное объяснение, тем более что Снейп на протяжении шести лет делал все возможное, чтобы помочь своему факультету выиграть в ежегодном соревновании. Скорее всего, многие – а может быть, и все – преподаватели действительно подумали, что он пытается жульничать; вряд ли бы Дамблдор стал делиться своими планами со всеми учителями, за исключением Квиррелла.
Добровольно или по приказу, но Снейп выполнял отвлекающий маневр, оттягивая на себя неприязнь коллег. Он не мог оправдаться и рассказать о своих истинных мотивах, ведь из-за них он делает то, чего боится, ради мальчика, которого на дух не переносит. Для человека, который всю свою жизнь посвятил тому, чтобы защищать и оберегать других, поистине ужасно принести в жертву еще и свое доброе имя.
Снейп действительно не хочет, чтобы Гарри погиб? У нас есть подсказка: перед матчем Снейп явно злился, а после него плюнул на землю. Он не пытался скрыть свое раздражение от Дамблдора, значит, мы можем предположить, что он как минимум не уповал на смерть Гарри и не скрывал этого от своего начальника, в противном случае он бы не стал демонстрировать свои эмоции. К концу матча его видели «с побелевшим лицом и поджатыми губами»; возможно, ему было неприятно оказаться в гуще игры, и он злился, потому что Дамблдор попросил его принять в ней непосредственное участие. Возможно, его возмущало то, насколько убого выглядит прикрытие: прежде Снейп в любви к квиддичу замечен не был, и никто не поверит, будто он вызвался судить игру, не имея на то скрытых мотивов. Никто не хочет своими же руками портить себе репутацию. Читатель начинает догадываться, в каких условиях работает Снейп.
– Но я думал, что Снейп меня ненавидит.
– Конечно, – будничным тоном ответил Квиррелл, – небо тому свидетель, что ненавидит. Он учился в Хогвартсе вместе с твоим отцом, разве ты не знал? Они друг друга терпеть не могли. Но Снейп никогда не желал тебе смерти. (ГП/ФК)
Снейп знал отца Гарри? Почему взрослые скрывали от мальчика такую важную информацию? Они друг друга терпеть не могли? В этот момент читатель может вспомнить одну из немногочисленных подробностей, которая известна нам об отце Гарри: Макгонагалл говорила, что Джеймс «прекрасно играл в квиддич» и гордился бы сыном. (ГП/ФК)
Читатель еще не знает, что Джеймс, как и Гарри, играл за сборную Гриффиндора. И мы еще не догадываемся, что когда очередной Поттер полетел прямо на Снейпа на дорогой метле, для последнего это был чуть не оживший кошмар. Снейпу вряд ли было приятно судить этот матч: никакого вознаграждения он за это не получил, зато чуть не получил по голове бладжером, а коллеги ополчились на него. Выход своим чувствам он дал, только когда «просто так» назначил второе пенальти в кольца Гриффиндора и когда плюнул на землю по окончании матча. Своеобразным утешением ему могло служить лишь то, что игра оказалась феноменально короткой благодаря мастерству Гарри, – что определенно не вызвало у Снейпа теплых чувств.
Хагрид был прав: Снейп никогда не желал Гарри смерти. В этом вопросе читателю приходится поверить на слово Квирреллу. Волшебник, впустивший себе в голову Волан-де-Морта, уж точно мог ощутить чувства Снейпа по этому поводу, и у него нет причин лгать, так как он уверен, что Гарри уже не жилец. Так формируется еще одна важная тема, раскрывающаяся в саге о Гарри Поттере: разница между ненавистью к человеку и уверенностью в том, что он заслуживает смерти.
Дамблдор рассказывает Гарри, что Джеймс хоть и не любил Снейпа, но никогда не считал, будто тот заслуживает смерти. Дамблдор приводит в пример взаимоотношения самого Гарри с Драко, чтобы помочь и Гарри, и читателю лучше разобраться в неприязни между Снейпом и Джеймсом:
– Они скорее испытывали друг к другу взаимное отвращение. Примерно как ты и мистер Малфой.
А потом твой отец совершил то, чего Снейп так и не смог ему простить.
– Что?
– Он спас ему жизнь. (ГП/ФК)
Выдав эту шокирующую информацию, Дамблдор коснулся тем непрощения и долга жизни, которые сыграют важную роль в последующих книгах.
– Быть в долгу перед твоим отцом – профессор Снейп не мог этого вынести… Я уверен: он так усердно старался защитить тебя в этом году, потому что считал, что таким образом может свести с ним счеты. Чтобы потом уже спокойно ненавидеть память о нем…
Гарри попытался уложить это все в голове, но она тут же разболелась, и он решил не напрягаться. (ГП/ФК)
И вновь у нас пока еще недостаточно сведений, чтобы ясно понимать, что имел в виду Дамблдор. Перечитывая всю сагу целиком, мы обязаны помнить, что Роулинг опубликовала первую часть, не зная, сможет ли издать продолжение, не говоря уже об эпической задумке в семь томов. Откровения в конце «Философского камня» выстроены так, чтобы, с одной стороны, подвести итог, а с другой – пробудить любопытство читателя.
Гарри узнает, что Снейп – человек со строгими понятиями о чести, который переступит через себя, чтобы спасти другого, даже если тот ему неприятен. Даблдору известна эта черта Снейпа, и в первой книге Дамблдор выступает его самым заботливым и всеведущим другом. Судя по тому, что философский камень все это время был поблизости, магические артефакты не привлекают Северуса Снейпа. На первый взгляд этот персонаж кажется крайне отталкивающим. При более глубоком анализе выясняется, что им могли двигать желание отдать долг, желание защитить слабого, собственное понятие о чести, но никак не алчность.
С другой стороны, читатель, которому дают лишь отрывочные объяснения сомнительным поступкам Снейпа, который не знает, почему добропорядочные взрослые работают бок о бок с таким неприятным человеком, – читатель начинает понимать, каково ребенку жить в мире, которым управляют непостижимые взрослые. Почему они так поступают? Разбирая личность Северуса Снейпа, мы видим, как осуществляется переход от детского восприятия мира к более зрелому. В первой книге мы смотрим на Снейпа глазами ребенка, который пострадал от его действий: почему настолько злобные люди вообще становятся учителями? За этим должна скрываться какая-то история, потому что любовь к юным дарованиям явно не входит в число его добродетелей.
В конце «Философского камня» победа четверых первокурсников над Волан-де-Мортом, Квирреллом и общественным давлением вполне справедливо обеспечила Гриффиндору победу в ежегодном состязании.
– А это значит, – возвестил Дамблдор поверх бури аплодисментов, поскольку и Когтевран с Пуффендуем обрадовались поражению Слизерина, – что пора сменить декорации.
Дамблдор хлопнул в ладоши. В тот же миг гобелены из зеленых стали алыми, а серебро сменилось золотом, гигантский змей Слизерина исчез, а его место занял могучий лев Гриффиндора. (ГП/ФК)
Этот ход Роулинг на долгое время стал предметом споров, так как многие сочли, что слишком жестоко было в последнюю минуту отнять у слизеринских школьников обещанную победу, прямо на глазах у злорадствующих соперников. Но не стоит забывать, что мы неоднократно видели, как слизеринцы открыто пытались обеспечить себе преимущество нечестным путем, не говоря уже о склонности Снейпа произвольно начислять баллы и попытках Малфоя подставить Гарри и Рона. Когда Дамблдор в самый последний момент корректирует финальную сумму очков, он таким образом запоздало, но отдает долг справедливости. Однако эту поправку можно было внести без театральной «смены декораций», которая отдает попустительством и насмешкой. В то время как «Когтевран с Пуффендуем обрадовались поражению Слизерина», у Драко Малфоя вид был «огорошенный и испуганный» (ГП/ФК), и явно не он один чувствовал, что директор предал их, настроив три четверти учеников против одного факультета.
Автор прописывает эту сцену без всякого сочувствия к слизеринцам, что вызывает неприятные чувства. Читателям остается либо присоединиться к аплодисментам – что неприемлемо для тех, кто сам сталкивался с травлей со стороны таких трусливых и подлых шовинистов, как Драко, – либо, если это им претит, отстраниться от повествования и осудить автора, которая так беспощадно унизила слизеринцев.
В этом свете непрерывная череда побед Слизерина в межфакультетском соревновании на протяжении шести лет выглядит как путь гордости и сопротивления. Для слизеринцев Кубок школы значил больше, чем для других учеников. У Снейпа были причины выбивать очки для своих подопечных. Мы еще не знаем, что ему было всего 24 года, когда началась эта выигрышная полоса, но для такого молодого учителя это выдающееся достижение. Мы видим, что в ситуации, когда все вокруг – от учеников с других факультетов до директора школы – настроены против слизеринцев, издевательства и насмешки Снейпа – все равно абсолютно не корректные, все равно постыдные для учителя – им самим и его учениками могли восприниматься как жалкий ответ неумолимому сообществу, предубежденному против них.
Слизерин в любом случае тяжело бы воспринял потерю Кубка школы, но, сменив декорации в последний момент и вызвав тем самым волну аплодисментов, Дамблдор сделал все, чтобы после пира Снейпу пришлось вести долгий разговор со своими разъяренными учениками в общей гостиной Слизерина. Ответная волна мщения не заставит себя ждать, и Снейп не всегда сможет ее сдерживать.
Было бы наивно полагать, что слизеринцы не станут вымещать обиду на директора из Гриффиндора на студентах того же факультета, особенно на тех, кто выиграли дополнительные очки. В конце первого года Гарри победил своего смертельного врага, но враждебность Снейпа играет в этой истории более существенную роль. Спектакль Дамблдора с Кубком школы только подхлестнул злопамятность Снейпа, и с последствиями Гарри столкнется уже в начале следующего года.