Непроглядная темень перехода. Со всех сторон чернильная вязкая ночь, отсутствие света и малейших звуков. Ни шороха, ни дыхания. Летиция все летела и летела вниз, не в силах достичь дна, ощутить спиной честную твердь бетонного пола. На сетчатке ее глаз отпечатался лик той, что лишена всякого лика. В ушах – сквозь абсолютную тишину – звон неумолкающего крика. «Шпарь!»
Наконец через века – долгожданное приземление, мгновенная, пронизывающая боль в пояснице и лопатках. Удар затылком о землю.
– Твою мать!!!
Из глаз брызнули слезы вперемешку со звездами, зубы оглушительно клацнули, чуть не перерубив пополам язык.
– Твою мать!
Превозмогая дикую боль, Лю принялась нашаривать пистолет. Он был где-то рядом, не мог отлететь далеко! Ну же, быстрей! Вот он – нащупала, схватила и выпустила во мрак перед собой всю оставшуюся обойму. Выстрелы заглушали ее испуганный рев. Когда патроны кончились, крик эхом ушел по туннелям, напрасно пытаясь догнать отзвуки пистолетных выстрелов.
Щелк! Дрожащий большой палец вдавил переключатель налобного фонаря. Лампочка мигнула, полыхнула и… загорелась подслеповатым желтым светом. Близорукий луч, едва ли способный победить темноту на расстоянии больше пяти метров, панически запрыгал по стенам и сводчатому потолку.
– Эй, что там у вас?
Все кончилось. К ней бежали люди – живые, обычные, – напуганные криками и стрельбой в спокойном, считающемся безопасным туннеле. Летиция судорожно хватала ртом воздух, который никак не желал попадать в легкие, застревая в горле, обжигая трахею. Она старалась выровнять дыхание, дать передышку колотящемуся в диком темпе сердцу – бум-бум-бум, кровь кипит и рвет сосуды, кажется, бешеный насос сейчас взорвет грудную клетку изнутри.
Страх – это часть ее работы. Лишая жизни других, будь готова однажды лишиться жизни сама. И бояться следует не столько смерти – путь к ней может оказаться в разы страшнее плачевного, но неизбежного для каждого исхода. Она видела, во что превращают тела пойманных киллеров родственники и друзья свежепреставившегося объекта… Месть – воистину пугающая штука, способная на самые изощренные зверства. Месть – святое и справедливое дело, однако наемникам с отрезанными конечностями и содранной заживо кожей трудно оценить ее священную природу.
Лю знала оборотную сторону своего ремесла, боялась ее, но внутренне принимала возможность самого неблагоприятного исхода. Страх – да! Сильный, временами даже лютый, но всегда понятный и предсказуемый. Этот враг известен в лицо… Но то, что случилось с ней минуты назад, выходило далеко за пределы ожидаемых и понятных страхов. Когда не знаешь, чего конкретно боишься, – худо-бедно контролируемый страх превращается в животный, неудержимый ужас. Кошмар, воплощенный наяву…
– Я в порядке, – способность врать вернулась к Лю вместе с дыханием. – Мутант напал… не разглядела… отстреливалась… не ранена… убежал… туда… нет, спасибо, сама доберусь…
Ей нечего было сказать всем этим людям – надоедливым зевакам, охочим до кровавых подробностей, и искренне сочувствующим, проявляющим вполне натуральную заботу. И те, и другие рассказ о призраках восприняли бы однозначно – как неутешительный диагноз для чрезмерно впечатлительной женщины. А Летиция не любила, когда на нее навешивали ярлыки, тем более с ошибочным диагнозом.
Покидая «место преступления» в большой компании новоприобретенных попутчиков, Лю поискала глазами маленькую книжку, которой в нее запустила напоследок женщина-призрак (или кто она, черт ее разбери?!). Черной книги в черной же комнате ожидаемо не нашлось. И дело было, в общем, не в окружающей непроглядной темени, которая не по зубам любому фонарю, скорее сработал неизвестно кем изреченный постулат: «Призрачное должно оставаться призрачным». Незамысловатому детскому «Серому волку» в пяти историях и твердой глянцевой обложке – глазастая Лю кое-что успела рассмотреть – не место в мире живых.
Новоясеневская встретила стандартным блокпостом, шестью неулыбчивыми дозорными в форме Общины и пристрастным допросом о подробностях несчастного туннельного случая. Пришлось отделываться повторением мантры: напал-мутант-отбилась-убежал-в-неизвестном-направлении. И тремя «нет» на утомительные: «вам удалось его разглядеть?», «вы ранены?», «вам требуется какая-либо помощь?»
На платформе было непривычно тихо для этого времени суток. Лю никак не могла привыкнуть к железной дисциплине и патологическому порядку, царящим на вверенной солдафонам из Ясеневской общины территории. Здесь даже дети ходили молчаливым строем, лишь изредка, строго по команде затягиваясь бодрой песней, – причем в жутко тоскливом, под стать самой Новоясеневке, исполнении.
Летиция не раз и не два посещала станции Общины – заказов здесь не брала и не выполняла, предпочитая отсиживаться у военников после особо резонансных дел, – однако принять местные порядки так и не смогла. Муравейник со строгим разделением труда и еще более строгой ответственностью за полученный результат – вот что такое «НЯшка» (кстати, это сокращение тут под строгим запретом!).
Унылая казарма с унылыми распорядками и замученными до зеленой тоски в глазах людьми. Не только солдаты страдали от вездесущего Устава, жизнь женщин и детей регламентировалась с не меньшим тщанием. Существование по команде «ать-два, левой»…
«Ну и придурки», – Лю сплюнула (мысленно, конечно, иначе неминуемый штраф, плюс исправработы!), причудливая смесь презрения и жалости заставила ее лоб покрыться мелкими, неглубокими морщинками – глубокие были не по возрасту, да и следила она за своей кожей с невероятным вниманием. Не то, что местные солдатки… Изможденные и вечно усталые.
Во избежание нового нервного потрясения («отойти бы от туннельных встреч») девушка поспешила в «транзитную зону»: резервацию для приезжих и проезжающих мимо. Здесь располагались вполне уютная гостиница (совсем не казарменного типа), бордель со страшненькими солдатками для обслуживания местных высших офицеров и небрезгливых туристов (брезгливые свой моральный облик без труда блюли до более вменяемых станций, с менее затраханными – во всех смыслах этого слова – шлюхами) и приличный по любым меркам ресторан.
Заказанный деловым Володей объект находился либо в гостинице, либо в ресторане, иных возможностей попросту не существовало. Судя по времени подземных суток, ресторанный вариант представлялся сейчас наиболее вероятным. Потому Летиция направилась прямиком в «номера» – отдохнуть после волнительного пути, а заодно и раньше времени перед объектом не засветиться.
Расчет оказался верным, гостиница в этот час пустовала, все постояльцы активно трудились в общепите ложками-вилками, многие и стаканами. Кое-кто из породы непритязательных наверняка напрягал чресла в «общетрахе» – терзая костлявые тушки ясеневских ночных (на самом деле, круглосуточных) бабочек.
Лю оплатила одноместный номер с кроватью, электрическим освещением, свежей няшной периодикой (от данного обязательного пропагандистского бонуса не освобождались даже люксы) и небольшим зеркалом на стене. Последнее являлось по-настоящему приятным дополнением, целые зеркала встречались в Метро не так уж и часто, а потому стоили серьезных денег.
Стоило подумать над свежим образом, гражданка Прокофьева Людмила Валерьевна («тоже, кстати, Лю! Ну разве это не знак?») для Общины не годилась в принципе, к тому же успела изрядно наследить на Лесопарке. Нужен кто-то поизящней, помоложе. Но все потом, сначала непродолжительный целебный сон, желательно без видений и кошмаров! Летиция отмерила себе два часа беспамятства и с готовностью закрыла глаза, ожидая немедленного погружения в сладостную пучину небытия. Не тут-то было, на полпути к пучине на нее ринулась приснопамятная туннельная дева с книжкой наперевес. И, как ни гоняла ее Лю из своего подсознания, навязчивое страшилище в покое так и не оставило. Ни на секунду.
«Вот дрянь недобитая!» – девушка села на кровати. Выматерилась от души, потом еще раз и еще, постепенно повышая градус непристойности. Ноль эффекта, сон не шел, дохлая сука, наоборот, не уходила.
– Выспалась, вашу мать! – Лю гневно тряхнула головой, отчего ухоженные темные волосы красиво взвились в воздухе. Порывисто поднялась на ноги. – Девочке Летиции срочно нужно выпить! Утопить потустороннюю гниду в живительном спирте.
Повязав черный платок на голову – так делали вдовы сталкеров – и намалевав под глазами синюшные тени, великовозрастная девочка Летиция отправилась в бар. Образ вдовы должен был защитить ее от назойливого мужского внимания, а заплаканные глаза – отвадить даже самых бессовестных самцов. На этот день нужно стать незаметной и никому не нужной, освободить голову и время для размышлений.
Ресторан «Ивушка» представлял собой стандартную конструкцию, популярную на многих станциях: переделанный под нужды общепита вагон метро. Все боковые сиденья убраны, окна занавешены, под теми из них, что выходят на платформу, выставлены неширокие столы и скамьи. Оставшееся пространство использовалось для прохода официантов и посетителей.
Но были и отличия от ресторанных клонов с других станций. Например, богатое убранство салона, дорогая отделка «стен», тщательно подобранная мебель, свежие и совершенно целые скатерти – без дырок и сигаретных прожогов – на столах. Улыбчивый обслуживающий персонал. Сносящий голову аромат блюд… Здесь подавали не крысятину и осточертевшие грибы, это точно!
Цепкий взгляд Лю отметил и еще одно немаловажное отличие – вагон был не один! Его брат-близнец стоял тут же по соседству, только не у платформы, а внутри туннеля. Оба входа в него охранялись: у дальнего дежурили два мордоворота, явно бандитской наружности; у ближнего скучал одинокий солдатик в форме Общины.
Вип-вагон, вот что это такое! Скорее всего, разделен попалам, в одной части сейчас отдыхают офицеры, в другой – братва.
«И даю голову на отсечение, мой Сиропчик резвится в эти секунды в том вагончике-загончике». Открытие расстроило Летицию. Наблюдать за объектом из обычного ресторана невозможно, да и с платформы весьма затруднительно – не стоит мозолить глаза вертухаям, мигом заинтересуются не в меру любопытной дамочкой. Что же делать?
«Думать, родная, думать!» – Лю уселась за свободный столик, не глядя, пролистала трехстраничное меню.
– Уважаемый, – она жестком поманила официанта. – Что-то у вас тут шумновато, не могли бы вы накрыть мне в соседнем вагоне?
– К сожалению, оба кабинета в данный момент заняты, – немолодой официант источал наигранное сочувствие.
– А как скоро освободятся?
– Не могу точно сказать, один снят на целых четыре дня, в другом празднуют рождение ребенка, и праздник может затянуться на неопределенное время.
Лю недовольно поморщилась:
– Жаль, очень жаль. Хорошо, принесите мне ваше фирменное блюдо и какой-нибудь аперитив. Только слабоалкогольный.
– Один момент!
Момент затянулся на пять минут, именно через столько подали янтарного цвета настойку и закуску к ней. Горячее – пахнущее воистину бесподобно – принесли спустя полчаса.
Все это время Летиция, неспешно дегустируя довольно приличный на вкус напиток, размышляла о заказчике. Импозантный Володя интересовал ее не меньше самого Объекта.
«Итак, мотив: месть или корысть? Явно корысть, скорее всего не простая, а связанная с борьбой за что-нибудь. За власть, за передел собственности или сфер влияния, за рынки, заказы и прочую бизнес-требуху. Что ж, выглядит достоверно.
Какие общие интересы могут столкнуть отморзка Сиропа и серьезного дядю Вову? И случайно ли Сиропчик завис в НЯшке на целых четыре дня – не тут ли собака порылась? Вероятно, очень даже вероятно!»
Лю затянулась последней оставшейся у нее сигаретой, забыв ритуально обматерить вредительскую гадость.
«Общее – это география интереса. Ясеневская община. Бандитские станции активно торгуют с военниками. Может, Володя борется с Сиропчиком за какой-то контракт, причем мерзкое рыло его сильно обходит в этом деле? Нет, стоп! Всю бандитскую торговлю с общиной не так давно прибрал к рукам некий Арех, хрен с горы, нарисовавшийся неведомо откуда. Шустрый малый, монополизировавший… Стоп, стоп и еще раз стоп! Как зовут-то этого Ареха? Отчество дурацкое, его помню, Аристархович, а имя?»
Летиция потерла переносицу:
«Не Владимиром, случаем? Точно, Вова-Вовочка… Прикольный расклад: пока дядя Володя блюдет свою неестественную монополию, гражданин Сиропчик договаривается за его спиной с ясеневскими бонзами. Лю, девочка моя, как тебе такой мотив – приструнить зарвавшегося конкурента путем усечения головы по самый копчик?»
Девушка удовлетворенно крякнула и подняла бокал в свою честь:
– Какая я у себя умница и красавица! Мое здоровье.
К несчастью, зеркальце в пудренице титул красавицы начисто опровергло. Чрезмерная бледность (результат встречи с туннельным призраком) и от души намалеванные тени под до сих пор красными с похмелья глазами тянули на менее соблазнительный эпитет – «опойка». Помятая и несвежая. На ум Летиции пришло любимое ругательство сожженной заживо коллеги по киллерскому мастерству: «какашная». Вот такая она теперь какашная красавица…
«Ну и черт с вами. Можно недолго и уродицей побыть для полноты жизненных ощущений. Выпьем, страшила, – завтра я тебя вымою, причешу, накрашу, приведу в порядок, и ты сдохнешь в неописуемых муках. Зато на твоем хладном трупе родится красотка и сексапилка Лю. Пора выводить ее в люди».
Весь оставшийся день Летиция слонялась по станции, разведывая местность и подыскивая реквизит для предстоящего «спектакля». Несколько раз она фланировала вдоль ресторана, изучая вип-вагон и охраняющих его морд. До слуха долетали пьяные крики из офицерского кабинета – солдафоны в званиях резвились на всю катушку, бандитский же закуток хранил несвойственное ему целомудренное молчание. Лю отметила, что випов обслуживала одна и та же официантка, наряженная в откровенную вариацию солдатской униформы – урезанная до неприличия юбочка цвета хаки и обтягивающий военный китель, выгодно подчеркивающий ее богатые формы.
«Красивая грудь», – без всякой зависти подумала Летиция и по-обещала себе на досуге обдумать, не переметнуться ли ей в нежно-розовый стан лесбиянок. Но, заметив выходящего из кабины видного молодого офицера, правда находящегося не в лучшей форме и оттого раскачивающегося во все стороны на негнущихся ногах, остановилась на компромиссном бисексуальном варианте. К тому же чистая арифметика подсказывала ей, что бисексуалкам достается вдвое больше радости и разврата. Радостного разврата и развратной радости. На том и порешила.
Утро следующего дня началось с обещанных процедур возвращения увядшей было красоты. Три часа восстановительных процедур изменили вчерашнюю невзрачную «вдову» до полной неузнаваемости. Никаких косынок и мешковатых асексуальных платьев, нет синякам под глазами! «Даешь здоровую кожу, манящий блеск очаровательно-загадочных очей, стройные, максимально оголенные ноги и неудержимо соблазнительное декольте».
Сказано – сделано. На поздний завтрак, плавно переходящий в обед, Летиция отправилась во всеоружии. Сегодня ее выход, и она не завалит предстоящее дефиле!
Официант вполне ожидаемо не признал в эффектной красавице скромную вдовушку, питавшуюся здесь накануне. Лю с комфортом расположилась в опустевшем после офицерских празднеств кабинете, где тут же припала ухом к переборке, перегораживающей вагон на две части. Неудача! Звукоизоляция оказалась гораздо лучше, чем надеялась девушка, из-за стенки доносились только приглушенные и совершенно неразборчивые «бу-бу-бу».
Ощупала окна – стекол не сохранилось, но все проемы были тщательно заделаны (где-то деревом, где-то металлом и пластиком) и задрапированы толстой тканью. Тоже плохо, гранату в такое окно не кинешь…
Красивая грудастая официантка принесла меню – уже четырехстраничное, випам предлагался расширенный ассортимент блюд и напитков. С интересом посмотрела на одинокую девушку, занявшую весьма недешевый кабинет.
– Вы ждете гостей?
Летиция отрицательно мотнула головой:
– Нет, хочу посидеть в тишине и спокойствии.
Грудастая не поверила – в таком откровенном наряде время в уединении не коротают, – но свои сомнения благоразумно оставила при себе.
– Что будете пить?
– Вашу фирменную настойку. И два бокала принесите, пожалуйста.
– Значит, гость все же будет? – официантка, гордая своей наблюдательностью, торжествующе улыбнулась.
– Нет. Это бокал для тебя, – Летиция доверительно подмигнула ей и ненавязчиво перешла на «ты». – А ты здесь совсем не гость.
«Негостья» заметно смутилась. Ее недельной зарплаты не хватало даже на пятьдесят граммов «фирменной», но…
– Нам нельзя пить на работе… запрещено… строго, – по растерянному лепету официантки Лю поняла, что находится на правильном пути.
– Тогда заканчивай смену, – Летиция высыпала перед ней горстку автоматных патронов. – Тебе есть кем подмениться? Мне очень нужна компания: посидеть девочками, поболтать о том о сем.
Заметив колебание – последнее перед неизбежной капитуляцией, – Лю подтолкнула к грудастой меню:
– Закажи, чего хочешь, сегодня гуляем. Угощаю.
Последний бастион сомнений бесславно пал под натиском напористой вип-клиентки.
– Я сейчас!
– Только не вздумай переодеться! – крикнула Лю вслед быстро удаляющейся, вихляющей соблазнительными бедрами официантке.