Страшнее кошки зверя есть
– Поберегись!
Высоченная, метра в два с половиной стопка застиранных бело-серых полотен, предположительно портянок, накренилась и ухнула на то место, где секунду назад стояла Мари.
В случае опасности старший курсант Высшей школы полиции могла за секунду преодолеть до десяти метров в длину с места. Поэтому когда за спиной Мари поднялся клуб феноменально сухой пыли, она уже стояла у стола (скорее всего, под залежами пиджаков и брюк был стол) и осматривала ошеломительный даже для Георга бардак.
На мгновение девушка подумала, что инспектор решил навести в своём доме порядок, но затем изменила мнение на более реалистичное.
– На крупного зверя пойдёте?
Георг обвёл затуманенным взором окружающее пространство – и пространства как такового не обнаружил. Вместо пространства вокруг инспектора высились груды обмундирования, обуви, носков, ботинок, сломанных наручников и носовых платков. То есть носового платка – он был один. Но большой.
– Что-то типа того, – как мог конкретно ответил старый полицейский.
– В одиночку нельзя, – сказала Мари. – По инструкции на опасных кошмаров надо ходить с отрядом спецназа. Давайте хотя бы я пойду.
Георг сфокусировался на лице Мари. «Давай! – прочитала курсантка в его взгляде. – А ещё лучше – давай ты вместо меня!»
– Не получится, – после короткой внутренней борьбы сказал инспектор. – Должен идти я один. Это приказ.
Мари покачала головой. Она всегда точно выполняла приказы и строго соблюдала инструкции. За исключением ситуаций, когда приказы и инструкции противоречили друг другу.
То есть почти всегда.
– Один вы не пойдёте, – прямо сказала она прямому начальнику.
– Я уже ходил один. Еле ушёл, – Георг что-то посчитал в уме. – Пять лет уходил. И три месяца. И две недели. И пять дней.
– Ого, – сказала Мари. – Кто это вас так долго? Завсехный Мститель? Совестливый Угрызатель? Неубиваемый Органайзер?
– Бывшая жена, – сказал инспектор. – К ней и иду.
Мари по-новому посмотрела на кучу вещей вокруг Георга.
– Забаррикадироваться – это не выход.
В голове инспектора мелькнуло: «Это не выход… это идея!» – но он не дал себя обмануть.
– Надо идти! – твёрдо произнёс он. – Но для начала нужно найти второй носок. И вообще… как думаешь, в чём лучше к ней идти? Давай устроим мозговой штурм.
На мозговой штурм ушло сорок минут, из которых тридцать был не штурм, а подкоп, посредством которого искали два одинаковых носка Георга (кончилось тем, что Мари сбегала в магазинчик за углом и принесла новую пару). Из одежды решено было остановиться на парадном мундире, покрытом ровным слоем пыли, а значит почти ненадёванном.
Георг посмотрел на себя в зеркало и остался недоволен.
Мари намочила большой носовой платок и протёрла зеркало.
После этого инспектор повторил осмотр и буркнул:
– Чай не жениться иду, сойдёт. Кстати, а ты чего заходила?
– Понимаете, Георг, у меня к вам просьба…
– Вот она! – сообщила Ирэн, открывая дверь ногой.
Ногу она использовала не из невоспитанности, а потому что руки были заняты корзинкой.
– Ммммау… – сказала корзинка.
– Очень приятно, – недовольно ответил Георг. – А чего вы её сюда притащили?
– Как?! – возмутилась Ирэн. – Сестрёнка вам ничего не сказала?
Из последующего выяснения отношений инспектор смутно понял, что кто-то (скорее всего Ирэн и Мари) отправляется на выходные на море. И кое-кто (наверняка Мари) должен был попросить кого-нибудь (методом исключения – Георга) посмотреть за этим милым зверьком (видимо… ну да… наверное)…
– Мммммной, – не оставила места сомнениям Дина, уже сидящая на корзинке.
– Вот радость-то! – мрачно прокомментировал Георг.
– Я так и думала, что вы согласитесь! – Ирэн чмокнула полицейского в малобритую щёку и сунула ему в руки кошку.
Дина ловко извернулась и оказалась на полу, а мундир Георга оказался в шерсти. «Придется стирать, – подумал инспектор, – хорошо, что с женой встречаюсь завтра. Или сегодня? Нет, в четверг! А сегодня что?»
– Только её покормить надо! – вывела Георга из задумчивости Ирэн.
«Жену?» – чуть не спросил инспектор, но вовремя прикусил язык, увидев, что Мари выкладывает из вещмешка красивые кормовые пакетики. Еда для хвостатых тунеядок издали выглядела привлекательней, чем большинство продуктов в холодильнике полицейского.
После подробного инструктажа по технологии кормления кошки, из которого Георг запомнил только, что еду надо класть в одну миску, а молоко наливать в другую, сестрички собрались уходить.
– Всё, Динка, пока, не скучай… Динка! Динка, ты где? Неужели ты не выйдешь попрощаться со своей кормилицей?
Прощаться с кормилицей никто не вышел. И встречаться с кормильцем тоже.
– Где она? – сердито спросила Ирэн. – Почему я её не вижу?
Георг развел руками и пожал плечами, став похожим на печальное пугало. В высокогорьях инспекторского имущества мог бесследно исчезнуть средних размеров ленивый тигр, не то что маленькая непоседливая кошка.
– Кис! – потребовал полицейский. – Кис!
Ирэн и Мари наградили его сочувственным взглядом.
– У вас никогда не было кошки, – сказала Ирэн.
– Нет, – ответил инспектор. – А как вы догадались?
Сестры переглянулись, ничего не ответили и принялись осторожно прочёсывать местность.
– Динка, зараза, – ворковала Ирэн, – найду, ушки на затылке завяжу!
– А кто хорошая кошечка? – строго спрашивала Мари. – Кому тёплой сметанки?
– А у меня тут блохи! – присоединился к поискам Георг. – А у меня тут клещи!
Ирэн испуганно посмотрела на Мари, но та отмахнулась с таким небрежением, что Георг чуть не объявил ей взыскание за неуважение к старшему по званию, выраженное невербальным способом.
– Динка так прятаться умеет, я её иногда полдня найти не могу, – то ли пожаловалась, то ли похвасталась Ирэн. – Хорошо хоть птицы прилетают на карниз. Как прилетят, Динка тут же на подоконник и давай их ловить!
– И много поймала? – иронично спросил Георг.
– Восемь, – рассеянно сказала Ирэн. – Или девять. Я ж их не считаю…. О! Георг, у вас есть птицы?
– Птицы, – повторил Георг.
– Ну или ещё какая живность, чтобы Динку выманить?
– Нет у меня никакой живности, – сказал Георг. – Не надо мне.
Мари резко выпрямилась.
– Инспектор, – сказала она, – а ведь есть живность-то!
И выразительно посмотрела на двери в чуланы.
До стукачей удалось достучаться с первого стука.
– Чевой? – спросили из правого чулана.
– А Вислоух не поздоровался! – тут же заложили из левого.
– А Кривозуб на своих стучит! – завершил перекличку средний.
– Амнистию хотите? – спросил инспектор.
Из дверей синхронно высунулись три живописные мордочки барабашек.
Ирэн открыла рот. Георг решил – чтобы завизжать от ужаса, но ошибся: девушка принялась визжать от восторга.
– Ах, какие умнички! Ах, какие мохнатенькие! А идите ко мне, я вас за ушком почешу!
Барабашки заурчали и дружно бросились на ласковый голос, разгребая брошенное на пол барахло, как маленькие ледоколы. На третьем шаге ледоколы превратились в подводные лодки, и их траекторию можно было отследить только по буранам вздыбленных вещей.
Ирэн продолжала сулить неземные наслаждения «умпумпусикам», субмарины двигались всё быстрее… пока не нарвались на противолодочный корабль.
– Ай-яй-яй! – Вислоух выскочил на поверхность, придерживая ухо рукой, и скрылся в чулане.
– А оно кусается за… – Кривозуб не успел даже закончить донос, ныряя за дверь.
Наступила тишина.
– Их же трое было, – прошептала Ирэн.
– Один остался, – ответил Георг таким же таинственным шёпотом.
– Сейчас принесёт хвастаться, – завершила оперативное совещание Мари.
Они замерли. Георг почувствовал необычайное единение их поисковой группы.
«Может, – начал думать он, – нам с женой стоило кошку завести? Мы бы тогда…»
– Ох, зверя… – донеслось из глубин барахольного океана.
За стопкой кителей зашуршало, и в центр комнаты важно вошла Дина, волоча в зубах потрепанного барабашку.
– Зверя злодейская, пусти меня… – бормотал барабашка, цепляясь ножками и ручками за встречные предметы. – Пусти, окаянная…
– Кошка! – взревел Георг. – Фу, кошка, фу! Нельзя!
Дина остановилась и задумчиво посмотрела на Георга.
– Чё сразу фу? – обиделся барабашка. – Мылся я! Года не прошло, как в ведро упал…
– Брось! – настаивал инспектор. – Кинь бяку!
– Чё это бяку? Как стукач, так сразу бяка? Дискриминация, таво-этава!
Георг решил сменить тактику:
– А ну и ладно. Ну и ешь! У меня этих стукачей – полный чулан!
Дина с сомнением скосила глаз на барабашку. Мари и Ирэн, перемигнувшись, стали неслышно заходить Дине за спину.
– Да их у меня, как собак нерезаных! – продолжал полицейский.
Дина слегка пошевелила челюстями. То ли сжала добычу покрепче, то ли решила выплюнуть.
– Да их, как мышей в подвале! – решил развить успех Георг и тут же понял, что сравнение с мышами было неудачным.
Дина заурчала и придавила барабашку лапой.
– Ох, – простонал тот, – зверя! Я невкусный! Во, гляди!
С этими словами он укусил себя за руку и очень правдоподобно скривился. Дину это, кажется, не убедило, но в ту же секунду её с двух сторон подхватили четыре руки и подняли в воздух. Барабашка затрепетал, как переходящее Красное знамя.
– Диночка, солнышко! – Ирэн ласково чесала кошку под подбородком. – Отпусти ты это… ещё неизвестно, где оно ползало!
Барабашка обиженно сверкнул глазом, но решил пока промолчать.
– А мы тебе сметанки дадим! – вторила сестричке Мари, почесывая кошкин нос. – Тёпленькой. Георг, у вас есть тёпленькая сметанка?
– В холодильнике! – почти не соврал инспектор.
Вообще-то в холодильнике у него стояло молоко, но стояло оно так давно и безнадёжно, что наверняка стало сметаной или даже тёплой сметаной – компрессор в последнее время работал с некоторыми фокусами.
Дина нежилась и урчала, как довольный телефон в виброрежиме, но зубов не разжимала. Георг попытался осторожно извлечь добычу из пасти. Тембр виброрежима сменился на мотоциклетно-угрожающий.
– Ладно, – сказала Мари, – ты сама захотела. Георг, вы готовы?
– К чему? – удивился инспектор.
Щёлк! – щелкнула Мари Дину по носу.
– Мявк! – оскорбилась Дина.
Шмяк! – ударился о пол барабашка.
Плясь! – запоздало хлопнул в ладоши Георг, пытаясь поймать барабашку в падении.
(Поскольку всё это произошло почти одновременно, итоговый звук можно было записать как «Щёлк-Плясь!»)
– Ты ж амнистию обещался! – завопил получивший свободу заложник.
– Не обещал, – поправил его инспектор, – а уточнял: хотите или нет. Теперь точно знаю – хотите!
Барабашка насупился, не глядя сунул в карман один из валяющихся на полу носков и засеменил в чулан.
Дина грустно посмотрела на упущенную добычу, потом на Георга.
– Ну, – спросила Мари, – так как насчёт тёплой сметанки?
Однако субстанция в пакете из-под молока уже прошла стадии сметаны, масла, сыра и вступила в фазу «ойчтоэтозадрянь».
– Что-то негигиенично у вас, Георг, – сказала Ирэн. – Прям антисанитария какая-то. Барабашки эти опять же…. Они, конечно, мимими, но наверняка прививки им вы не делали?
– Не делал, – осторожно подтвердил Георг, боясь поверить своему счастью. – Негигиеничные они.
– В общем, не оставлю я здесь Динку, – решила Ирэн.
– Вот ведь жалость какая, – фальшиво сокрушился инспектор. – А я уже как-то успел к ней привыкнуть… В общем, я буду скучать.
– Скучать нельзя, – сказала Ирэн. – Дина останется у меня дома, а вы будете приходить её кормить.
– Видите, как всё удачно получилось, – сказала Мари.
Возмущенное «Мяу-а-а-а-а-у!» Георг услышал ещё в подъезде дома Ирэн.
«Ишь, как оголодало кошачьё, – подумал он, шаря в карманах в поисках ключей. – А ведь всего сутки прошло. А если бы я забыл про неё? Что тогда?..»
Телефон пикнул.
«Георг! Вы уже должны её кормить! Она жива? Ответьте немедленно! Я волнуюсь!»
– Мяу-а-а-а-а-у! – не унималось за дверью кошачьё.
«Поживее меня будет», – набрал на мобильнике инспектор, стараясь вложить в текст максимум сарказма. После чего немного приврал: «Уже кормлю. Уже ест».
«Тогда я спокойна. Мы ушли на море, мобильники не берём, так что не звоните и не пишите. Поцелуйте её от меня».
– Сами целуйтесь со своей кошкой, – пробурчал Георг, нашёл ключи (они с самого начала были у него в левой руке) и отпер дверь.
– Мяу-а-а-а-а-у! – сказала Дина и принялась путаться под ногами. По дороге к холодильнику инспектор трижды запнулся, четырежды чудом не наступил на хвост (если бы не разулся, точно бы наступил) и один раз подавил огромное желание запнуть животное на кухню, где сразу и накормить.
Пока Георг не понимал, как вскрываются эти идиотские пакеты, потом понял как, кошка устроила целую «Формулу-1», нарезая круги и восьмерки всё быстрее и поднимая высоту мява до предсмертного писка.
Наконец розовый пластиковый поднос, уставленный кошачьими кушаньями, был торжественно поставлен перед Диной. Та посмотрела на поднос, подняла голову и устремила на Георга полный жалобного недоумения взгляд.
– Что? – спросил Георг.
– Мяу-а-а-а-а-у-а-у-а-у! – ответила Дина.
– Что мяу?! – оскорбился полицейский. – Вот еда, вот и ешь!
Он ногой пододвинул поднос к кошке.
– Мяу-а-а-а-а-у-а-у-а-у!
– Меня это не касается! – отрезал Георг. – Я пошёл.
Но представил следующую sms от Ирэн: «Она поела? Она всё съела? А вы целовались?» – и не пошёл, а попытался ногой пододвинуть кошку к подносу.
Дина развернулась как змея и цапнула инспектора за ногу.
– Ай-ё! – сказал Георг.
– Мяу-ой! – сказала Дина и вышла из кухни.
Полицейский задрал штанину. На лодыжке наливались розовым отметины кошачьих клыков.
– Вот и вся благодарность, – горько произнёс Георг. – Всё, подлая кошатина, корми себя сама.
Он вышел в прихожую, глянул в зеркало… Что такое?..
– У меня что, – недоверчиво сказал Георг, – левое ухо больше правого?
Он поворочал шеей, устраивая голову под правильным углом. Теперь вроде правое ухо было больше. Продолжая смотреть в зеркало, Георг потянулся к ботинкам…
В первую секунду ему показалось, что на обувной полке сидит популярный кошмар Глаза В Темноте. Во вторую – что сидит он там не один, а с напарником – кошмаром Утробное Рычание. Но действительность оказалась куда страшнее: между инспектором и его законными ботинками ощетинилась Дина.
– Уйди, зверя! – приказал Георг, неприятно напомнив себе давешнего барабашку.
– Уррррррр… – кошка рычала на низкой, как потолки в парижских катакомбах, ноте.
– Это мои ботинки, ясно?
Не прекращая рыка, Дина приветливо распахнула пасть. И зашипела. Все, кто впервые слышат смесь кошачьего рыка и шипения, бывают впечатлены. И стараются больше никогда в жизни подобного звука не слышать.
«Надо позвонить этим… хозяйкам, – малодушно подумал инспектор. – Пусть угомонят своё животное».
Стараясь не делать резких движений, Георг набрал Ирэн. Потом Мари. В пустом номере далекого отеля прозвучали две мелодичные, но безрезультатные мелодии.
Инспектор чертыхнулся. Кошка увеличила громкость на одну десятую децибела. Георг попятился и споткнулся о тапки.
– Вот я ужо тебя, – сказал он не слишком уверенно. – Тапком.
Дина перестала рычать и перешла к акустически чистому шипу. При этом она сгруппировалась и принялась мотать попой туда-сюда, как будто собиралась вцепиться Георгу в горло. Один из далёких пещерных предков инспектора в подобной ситуации упал на пол пещеры, что и спасло его от клыков саблезубой прапра(248 раз)бабушки Дины.
Георг жил в просвещённое время, когда в пещеры можно попасть только на дорогостоящей экскурсии с многоговорящим гидом. Поэтому он заскочил в комнату, захлопнул за собой дверь и ловко задвинул её креслом.
– Пошипи ещё у меня! – крикнул он из укрытия и прислушался.
Дина шипела, но Георг не был уверен, что она выполняет его приказ.
Он осмотрелся. Телевизор есть. DVD подключён. Пульты… Где пульты? Ага, на месте между валиками второго кресла. Ужасная смерть от сенсорной депривации инспектору не грозила. Он упал в кресло, полистал телеканалы, потом врубил DVD, в котором стоял диск с ужастиками, и принялся профессионально кривиться.
– Ну, братцы, так нельзя… Ну что это за кошмар? Это дилетант какой-то, а не кошмар! Вылез на улицу, а надо было в подвале сидеть… Вы бы хоть консультанта наняли, что ли… А ты куда побежал? Это ж Догоняющий Настигатель! Тут уж беги не беги…
Рутинная картинка убаюкала Георга. Он задремал и увидел во сне, что никак не может заснуть и поэтому считает в уме кошмаров. Инспектор добрался до Удавки Шелковистой, но почему-то не перешёл к следующему кошмару (кажется, это был Сосулепад Обыкновенный), а подозвал Удавку поближе. Та с готовностью скользнула к его руке и потёрлась о ладонь.
– Хорошая Удавочка… – бормотал Георг во сне, – мягенькая… шелковистая…
И вдруг понял, что уже не спит.
В комнате было сумрачно и тихо, экран телевизора слабо светился в энергосберегающем режиме, допоказавший себя диск с ужастиком торчал из DVD. Кажется, никого…
Опытный полицейский терпеть не мог, когда ему что-нибудь казалось.
Инспектор предельно осторожно оглянулся на дверь, которую он забаррикадировал креслом. Дверь была открыта на ширину щели, в которую как раз пройдёт смертельно опасное животное, по ужасному недоразумению считающееся домашним.
«Креслице отодвинула и пришла, – с нарастающей паникой подумал Георг. – Зверя…»
Сбоку мелькнуло, и на колени инспектора вспрыгнула кошка. Посмотрела в вытаращенные глаза кормильца, чуть потопталась и улеглась, подобрав под себя лапки.
Георг, поражаясь собственной смелости, протянул руку и принялся чесать Дину за ушком. Кошка зарокотала, как будто проглотила моторчик, приводимый в действие трением.
«Урчит, – подумал инспектор. – Значит, сытая. Наелась и пришла ко мне понежиться…»
– Ну всё, Диночка, – сказал он мягким командным голосом, – я пойду.
Дина благосклонно зевнула и вцепилась когтями в брюки полицейского. «Может, всё-таки не поела?» – подумал Георг и осторожненько, не снимая кошку с колен, пошёл на кухню. При этом он был вынужден согнуться и семенить, напоминая со стороны служителя тайного культа, который собирается принести жертвоприношение на алтарь свирепого бога.
Алтарь, то есть поднос, остался нетронутым.
Инспектор сел на стул и продолжил глажку, прикидывая, на сколько минут нежности и ласки его хватит.
На четвертой минуте Дина, ни слова не говоря, соскочила с полицейских колен и набросилась на еду, как будто впервые её увидела.
Инспектор на цыпочках вышел в прихожую, взял там ботинки и китель и выкрался из квартиры.
Георг любил жену даже теперь, когда давно перестал её любить.
Во-первых, она красивая. Этого у неё не отнять, хотя сама Виктория уверяла, что Георг отнял её молодость, а также красоту и здоровье. Кстати, молодость и здоровье у Виктории тоже не отнять. Даже силой.
Во-вторых, она всегда безукоризненно выглядела. Георг следил за ней семь лет супружеской жизни, но не было ни дня, чтобы она не следила за собой. Ещё до свадьбы он ночью влез в девичью спальню и предложил сбежать на край света (и она согласилась!) – и Вика выскочила в окно идеально накрашенной, в блузке и джинсах под цвет его мотоцикла. Много позже, в день развода, Георг догадался, что она заранее оделась и накрасилась, ожидая предложения. Но в тот вечер будущий инспектор был настолько поражён выскочившей в окно гармонией, что повёз Вику не на край света, а под венец.
В-третьих, она замечательно и эмоционально говорила. Особенно когда была в ярости…
Георг вздрогнул, возвращаясь на землю. Виктория молча смотрела ему в глаза. Это означало, что вопрос задан и ответ требуется немедленно, причём уже давно.
– Нет! – твёрдо сказал инспектор.
– Что значит «нет»?! Я его спрашиваю, когда ты заберешь свой мотоцикл, а этот мне что в ответ?!
«А вот с грамматикой у неё всегда были проблемы», – мысленно вздохнул полицейский.
– Гараж у нас общий! – Георг заговорил лаконично, помня главный принцип: «Меньше слов – меньше придирок к словам». – Значит, и мой тоже. И мотоцикл…
– Он уже не общий, дурья твоя башка, чем ты в неё слушаешь?! – Виктория перешла на тембр, пугающе напомнивший недавнюю сцену в прихожей с Диной. – Я уже нашла покупателя! Это его гараж! А если ты не выбросишь своё… хлам, то можно пенять на что хочешь!
– Нет, – повторил инспектор.
Оказалось, рычать и шипеть одновременно умеют не только кошки. Георгу почудилось, что даже нижняя часть туловища Виктории совершает те же самые движения, что и Дина. И бежать было некуда – вокруг располагалось малопригодное для баррикадирования летнее кафе.
За мгновение до того, как сходство Дины и Виктории превратилось из ужасающего в окончательное, Георг встал и почесал бывшую жену за ухом.
Нежно и ласково.
Внутри Виктории выключился звук и, кажется, отрубился мозг.
– Ах ты, зверя моя, – сказал инспектор, – хорошая.
Виктория моргнула, что вызвало автоматическое захлопывание нижней челюсти.
– Раз мотоцикл мешает, – сказал Георг, продолжая почесывать бывшую жену за ушком, – то и чёрт с ним. Выбрасывай.
– Правда?.. – пролепетала Виктория.
– Или я сам выброшу. А помнишь, как я тебя на нём увёз?
– Я потом неделю красилась и одевалась, как твой байк… – прошептала Виктория.
Георг понял, что сейчас бывшая супруга заурчит на всю улицу, а это уже перебор. Он перестал чесать и сел на место.
– А знаешь, – помолчав, сказала Виктория, – ну и пусть стоит.
– А покупатель?
– Ай… Это бывший муж.
Георг вздрогнул. «Зря я её не слушал, – подумал он, – неужели она меня убедила купить гараж, который и так наполовину мой?»
Виктория пояснила, возвращаясь к привычному тону:
– Второй бывший. Он козёл и совершенная тупица.
– А я? – зачем-то спросил инспектор.
– А ты… – Виктория приопустила тон до ворчливого. – Ты изменился. Избрился весь… Носки надел новые… хоть и разные…
В мобильнике Георга брякнула sms:
«Георг! Беда! Приезжайте! Срочно! Мари».
Такое нетипичное послание от самой хладнокровной в мире полицейской могло означать только одно: случилась беда и Георг должен срочно приехать.
– Мне надо срочно ехать, – сказал полицейский, вставая.
– К курсантке своей едешь, – поджала губы Виктория.
Георг, поразившись проницательности и осведомлённости бывшей жены, кивнул.
– Красивая? – ревниво спросила бывшая жена.
Георг покачал головой:
– Умная.
– Ну тогда ладно, – тут же успокоилась Виктория. – Ну… звони, когда вернёшься.
– Непременно позвоню, – сказал Георг.
И с удивлением понял, что не врёт.