Вернувшись в дом, Эллери сполоснула сапоги и поставила их снаружи, на каменную ступеньку. Злость все еще бушевала в ней. Она злилась на себя за то, что злилась на Лоренцо. Он не стоил той эмоциональной энергии, которую она на него потратила.
Было уже позднее утро, а она все еще не помыла грязную посуду и не перестелила кровати. И не сделала ничего из полудюжины дел, которые требовали ее повседневного внимания.
«Этот надменный Лоренцо де Люка совершенно испортил мне день!» – с яростью подумала она.
Но он сделал больше. Он выбил Эллери из колеи, заставив увидеть Мэддок-Манор таким, каким имение и было на самом деле. А ведь Эллери так трудилась! Вот только во имя чего? Этот приезжий Лоренцо, с его роскошной машиной и дорогой одеждой, с самодовольной ухмылкой и понимающими глазами, заставлял ее каждую секунду осознавать собственную никчемность. Но самым ужасным была предательская реакция ее тела на человека, к которому она не могла относиться даже с симпатией. Она поняла, что за человек этот Лоренцо, в ту же минуту, как он въехал на подъездную дорожку в своем элегантном «лексусе» и по-хозяйски бросил ключи на столик в холле. Она поняла это по той небрежной манере, с которой он общался со своей любовницей, Амелией. И по тому, с каким тошнотворным раболепием та ему отвечала. А самым убийственным было то, как он вел себя с ней самой, бросая быстрые испытующие взгляды и разговаривая ленивым голосом. Он явно развлекался и получал от этого удовольствие!
– Я прошу прощения…
Эллери круто повернулась. Лоренцо стоял на пороге кухни. Он снял сапоги, и было что-то почти трогательное в том, что он был в одних носках. На пальце одного из них красовалась дырка.
– Вы просите прощения? – переспросила она, меньше всего ожидая услышать такое от Лоренцо.
– Да, – спокойно повторил он. – Вы правы. Я не должен был давать вам совет. Это не мое дело.
Эллери пристально посмотрела на него. Его синие глаза потемнели. Он выглядел одновременно серьезным и раскаивающимся. Такое внезапное изменение обескуражило ее.
– Спасибо, – наконец выдавила она. – Я тоже сожалею. Не в моих привычках оскорблять своих гостей.
Уголки его губ дрогнули в улыбке, а глаза снова заблестели. От такой метаморфозы Эллери неожиданно ощутила такую вспышку страстного желания, что была не в состоянии ее подавить.
– А я не совсем обычный гость, разве не так? – мягко поддразнил он.
– Довольно непредсказуемый, – согласилась Эллери.
– Ну, тогда мне придется подтвердить это, – ответил он. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы я приготовил нам ланч?
Эллери подняла брови:
– Вы умеете готовить?
– Кое-что.
Она заколебалась. Они вступали на опасную дорожку…
– Хорошо, – наконец ответила она, поняв, что в ее голосе прозвучали одновременно и нежелание и ожидание.
Лоренцо тоже уловил это, судя по его озорной улыбке:
– Замечательно! Где ваша кухонная утварь?
Еле сдерживая готовый вырваться наружу смех, Эллери показала ему, где что находится. Через минуту он уже вел себя как квалифицированный повар, проворно нарезая помидоры, пока в большой кастрюле на плите закипала вода. Эллери знала, что ей надо было подняться наверх и постелить постели, но вместо этого уселась на край стола, наблюдая за тем, как легко и грациозно Лоренцо передвигается по кухне. Наблюдать за ним было одно удовольствие.
– Каким образом такой человек, как вы, научился готовить?
Он замер на миг, прежде чем вопросительно взглянуть на нее.
– Такой человек, как я? – переспросил он. – Что это значит?
Эллери пожала плечами:
– Богатый, влиятельный, титулованный.
– Титулованный? – повторил он с иронией. – Боюсь, что нет. Это у вас есть титул.
Неужели ей показалось, что она уловила горькую нотку в его голосе? Наверняка показалось.
– Я не имею в виду формальный титул, – сказала она. – Они такие бесполезные…
– Правда?
– Мой, во всяком случае. – Она обвела рукой вокруг себя. – Хотя это дань тому, что мой отец был бароном. Да и что хорошего в том, чтобы быть леди Мэддок, кроме того, что приходится платить убийственные налоги?
– Неизбежны только смерть и налоги, – пробормотал Лоренцо, измельчая два больших зубчика чеснока.