Морозный воздух изредка пронзал треск валежника, казавшийся оглушительным выстрелом на фоне абсолютной тишины осеннего утра.
Идти было легко и спокойно. До посёлка оставалось ещё мили две, но Марта не торопилась, наслаждаясь уединением. Девушке совсем не хотелось возвращаться в шумную суматоху обжитых земель, где вечно снуют люди, а пространство наполнено самыми разными звуками, отнюдь не ласкающими слух.
Проснувшийся от первых лучей солнца соловей самозабвенно предавался пению, расположившись на ветке рябины. К слову Рябина в этом году созрела славная: полные спелые ягоды гроздьями свисали под собственной тяжестью, касаясь верхушек пожелтевших трав.
Марта подошла к невысокой рябине и сорвала одну гроздь. Не больше. Ведь для неё природа – это храм, а человек в этом храме всего лишь случайный наблюдатель. Наблюдатель, не способный узреть и половины его красот, а уж понять суть творящихся в этом храме действ подавно.
Марта к числу обычных людей не относилась – она знала о причинах разных людских хворей, чувствовала, как правильно нужно их лечить и видела, что людям никогда не исцелиться без изменения себя. А люди эти меняться никак не хотели. Они шли к городским лекарям, пили расхваленные проезжими шарлатанами микстуры, но когда становилось поздно, они бежали к ней, к ненавистной ведьме.
Вскоре Марта поняла, что люди по природе своей боятся всего, что на них не похоже. А похожей на них она никак не выглядела, причём не только благодаря способностям к врачеванию. Внешность Марты также не располагала к благополучному вливанию в стройные ряды местного населения.
В той области страны, где девушке довелось по печальному стечению обстоятельств родиться, большинство людей были как на подбор: смуглые и черноглазые. Саму Марту трудно было не узнать в толпе по пышной короне золотистых волос и колючему взгляду серых глаз. Она рано приняла своё незавидное положение «белой вороны», однако всегда лелеяла в душе надежду когда-нибудь уехать туда, где ее примут как есть – со всеми особенностями.
По этой причине Марта сейчас стояла на холме у опушки леса и смотрела на уходящую за синеющие в тумане горы дорогу. Девушка не знала, куда она ведет, но ей хотелось верить, что эта дорога бежит от так опостылевших ей краёв на юг, в те неизведанные земли, где возможно будет жить легче, чем здесь и сейчас.
Тяжело вздохнув и в последний раз, взглянув на так полюбившуюся ей светлую ленту дороги, петлявшую средь полей, Марта спустилась с холма и направилась по узкой каменистой тропинке в посёлок.
На подступах к поселению природа начинала сдавать свои позиции: густой ковёр трав становился с каждым шагом бледнее, выпуская на свет голую серую землю. Лесные заросли перешли в куцые скопления сухостоя.
Марта ещё издали начала слышать крики петухов, людской гомон, ругань и весёлый смех детей.
На беду её дом находился в другом конце поселения, и идти к нему ей пришлось через главную улицу.
Как только девушка вошла на огороженную щербатым частоколом территорию, по многолюдной улице пронёсся шепот:
– Ведьма, ведьма идёт!
Давно привыкнув к подобному обращению Марта с гордо поднятой головой прошествовала дальше.
На середине улицы, возле дома мясника на скамье сидели местные девицы. Раскрашенные дешевыми румянами, они не смогли бы привлечь достопочтенного мужчину. Однако в селении таких не водилось и местный контингент представителей сильного пола соответствовал использованным девушками, румянами, то есть был уродлив и дешев.
Девицы весело щебетали о чем-то, но когда увидели шествующую по улице Марту, моментально умолкли. Лишь дочь местного торговца Волынского, не желая мириться с участью запуганных образом ведьмы подруг, нарочито громко заявила:
– Глядите-ка, вековушка идет! Надо бы подальше отойти, а то вдруг это заразно!
Вековушками в этих краях называли девушек, до 20 лет не вышедших замуж. Сама же дочь торговца давно была помолвлена с сыном пекаря, что, однако ни её, ни сына пекаря не удерживало от частых походов на сеновал с прочими жителями и жительницами поселения.
Девицы, вдохновившись смелостью подруги, весело загоготали. А сама дочь торговца продолжала:
– Господи, как такое чучело земля-матушка носит!? На неё ж смотреть страшно! Даром что ведьма, на такую и с приворотом никто не взглянет!
Марте было глубоко безразлично то, что думает это обиженное природой существо, однако, как говорила старинная мудрость «с волками жить, по-волчьи выть».
Марта развернулась и громко, так, чтоб слышала вся улица обратилась к дочери торговца:
– Душечка моя, Дусечка, ко мне не давеча как вчера твой суженный заходил. Болезнь постельную лечить хотел. Я ему отвар Полыни сделала. Так ты ему скажи, чтоб он за ним зашёл. И пейте вы его вдвоем. А то, что это такое? Один лечится, а другой в кровать грязь несёт?! Не дело!
Девица такого уж точно не ожидала. Её на первый взгляд милое личико исказила гримаса ярости. Ничего не ответив, девица опустилась на насиженное место.
Марта усмехнувшись, продолжила свой путь. Однако зоркий глаз девушки отметил забавную картину. Под крыльцом дома мясника, недалеко от скамейки, на которой сидели девицы, под лучами утреннего солнца грелись жабы. Их было ровно столько же, сколько и девиц.
– Забавны проделки твои, судьба. А похожи то как! – Прошептала Марта, удивляясь смешному совпадению.
Дальнейший путь прошёл без приключений. Никто не цеплялся к девушке, и даже не смотрел в её сторону, что её очень порадовало.
– Меньше глаз, меньше сглаз! – Сказала она себе.
Возле дома Марты, как она и предполагала, уже стояла толпа народа. К ней пришли большей частью бабушки, которым к городским лекарям было просто не добраться. В меньшем количестве пришли мужики с различного рода травмами: кто с порезами от косы, кто с ушибами от молотка. Так или иначе, приём страждущих нужно было начинать.
Через часа три, обслужив всех пришедших людей, Марта собралась закончить прием и заняться своими делами, но в дверь снова постучали. Посетителями оказались супруги, жившие недалеко от её дома.
Муж был обычным скромным рабочим и трудился на строительстве домов. Жена была счетоводом в лавке мясника. Они часто к ней приходили, так как у женщины случались истерики, и Марта ей готовила отвар Валерианы. Но женщина отказывалась его регулярно принимать из понятных только ей соображений. Её супруг настаивал на лечении и в семье постоянно были скандалы, да такие, что тихими вечерами Марта даже слышала, как кричит женщина на мужа.
Сняв с печки банку отвара, Марта передала её мужчине и назвала стандартную цену:
– С Вас 2 золотых.
Лицо посетительницы перекосило от злости:
– Да как ты смеешь, хамка, с нас деньги брать!? Когда мамка твоя проклятая церковь сожгла, Андрес бесплатно на стройке горбатился! Ты нам ноги должна целовать, а не деньги требовать. Ишь, какая умная! Думаешь выучила травки да наговоры и лекаршей сразу сделалась!?
Стиснув зубы, Марта повторила:
– С Вас 2 золотых.
Женщина не унималась:
– Да ты такая же ненормальная, как мамаша твоя! И правильно, что её Бог смертью покарал! Нечего такому отродью по земле ходить. И тебя к ней надо!
Мужчина, опознав первые признаки надвигающейся истерики, схватил банку, жену и поспешил ретироваться из дома Марты, бросив на прощание скомканное «Извините» и 1 золотой.
Девушка тяжело вздохнула и опустилась на скамью. Все настроение разом улетучилось. Делать ничего не хотелось. Хотелось просто лечь и уснуть, желательно навсегда.
Несмотря на душевную усталость Марта, всё же вышла из темной прихожей во двор, дабы убедиться, что посетителей больше нет.
Двор встретил её потеплевшим воздухом и нежным ветерком. Марта прислонилась щекой к нагревшейся от солнца стене сарая, в котором сушила лекарственные травы.
– Как же тепло, вот бы жить там, где всегда так тепло, как у этой стены! Где солнце высоко-высоко над землёй. – Подумала девушка.
Восстановив душевное равновесие Марта, развесила в сарае собранные утром травы и набрала в поленнице дров для печки.
Растопив старую мазанку, девушка принялась за приготовление своего обеда. Замесив тесто Марта начала делать начинку из сорванной утром рябины: сняв спелые ягоды с кисти и присыпав их сахаром, девушка растерла ягоды в ступке.
Одна, особенно упрямая, ягодка никак не хотела растираться и в один прекрасный момент просто лопнула, забрызгав ладонь девушки красным соком.
Марта посмотрела на руку, и воспоминания накатили удушающей волной.