Но ей так и не удалось узнать о нем хотя бы немного. Бриттани и сама не поняла, каким образом разговор зашел о ней: вероятно, причиной тому было ненасытное любопытство Далдена, еще сильнее подогретое одной из ее реплик.
– Что за работа такая, которая так тебя связывает? – допытывался он.
Судя по тону, он представлял себе толстую веревку, которой туго-натуго стянуты ее конечности.
– Э-э… видите ли, это такое выражение, означающее, что у меня очень мало времени. Я поздно возвращаюсь домой, и просто сил нет заняться чем-то еще. Так понятнее?
– Возможно, – признал он, – но я все же хотел бы подробнее услышать о твоих занятиях.
Бриттани так и не смогла сказать, почему смутилась и покраснела. А она-то думала, что подобные вещи ее уже не волнуют. Кого касается ее выбор профессии?!
А ведь такая выдержка далась ей нелегко, потому что трудилась Бриттани в той области, которую большинство мужчин считало исключительно своей прерогативой. Ее называли феминисткой, мужиком в юбке и бог знает кем еще! Девушка молча выслушивала все это, но научилась игнорировать, хотя иногда целые бригады отказывались с ней работать. Мало того, архитекторы, бывало, не желали иметь дело с подрядчиком, в команде которого она числилась.
Чудо еще, что она не потеряла свое весьма своеобразное чувство юмора, единственное, что ее поддерживало. И все же почему бы не сменить работу, от которой одни неприятности?
Бриттани могла бы заняться чем-нибудь другим, но на обучение требовалось время, и, кроме того, труд строителя неплохо оплачивался, а сейчас для нее это было главным: где еще так быстро скопишь денег на новый дом? Неплохо также, что одним из преимуществ профессии была возможность уволиться на несколько месяцев, даже лет, а потом вернуться как ни в чем не бывало и не ощущать, будто что-то упустила, поскольку свой вынужденный отпуск она потратит на постройку собственного жилища. В строительстве мало что менялось. Появлялись более совершенные инструменты, сменялись главы профсоюза, поднимались зарплаты, прибавлялось льгот, но дома возводились по одним и тем же принципам.
Видя, что она не торопится отвечать, Далден уточнил:
– Мне сказали, что ты довольно чувствительна к этому предмету. Я имею в виду работу. Почему?
Поскольку голос на другом конце наушника не мог предположить это, исходя из ее непривычно долгого молчания, Бриттани решила, что его «мне сказали» – просто способ выразить собственное мнение, а не подсказка Марты. Ее наверняка выдали пылающие щеки, а это видел только он. К счастью, у Марты нет возможности подглядывать.
– Раньше бывало, – призналась она. – Да и трудно оставаться равнодушной, когда тебя клюют со всех сторон. Но я упряма. У меня есть цель – собственными руками построить дом. Когда-то мой дед сделал то же самое, и его упорство восхищало меня. Наверное, именно поэтому я в конце концов приняла решение. Что бы я ни делала, я преследую одну цель. Даже изучила все строительные профессии, какие только могла. Вообще я плотник, хотя могу крыть крышу, класть сухую штукатурку, да и маляр неплохой.