В нас стреляли. Черт возьми, в машину, в которой я вез беременную девушку, стреляли.
Я огляделся, рассматривая местность вокруг. Удачное место для засады: узкая улочка с односторонним движением, откуда только одна дорога – вперед. Почти не жилой квартал, ни одного прохожего и ни одной возможности для маневра.
Чертов Тайфун ведь предупреждал, что Карлос Санчес начнет действовать. Правда, я не думал, что так быстро. Неужели до него уже дошла информация о подозрениях полиции?
Еще один выстрел прилетел в дверь около Анабель, она отшатнулась вбок, почти легла на меня, прикрыв руками голову. Никогда в жизни я так не радовался тому, что отец Аарона был параноиком и заказывал машины с усиленным корпусом.
Ана вскрикнула, метнула на меня полный ужаса взгляд, в котором застыли слезы. Сердце ухнуло вниз, а разум кричал о том, что я не мог ее подвести, не мог проиграть в этой битве. Сердце колотилось в груди. Раньше я никогда не боялся этого, всегда бежал впереди Аарона, прикрывая его спину, сердце и прочие органы, но сейчас стало страшно.
Я высунулся из окна машины, надеясь, что это отвлечет стреляющих. По меньшей мере, их было двое: один на крыше, второй прятался за углом в переулке.
Если когда-нибудь я узнаю, кто именно это был, если найду их, то буду долго и больно пытать.
Я выстрелил в того, что прятался за углом. Не знаю, попал ли, но около уха тут же просвистела еще одна пуля. Я спрятался в машине, оглянулся на побледневшую девушку. Казалось, она была на грани обморока.
Как, черт возьми, они узнали о том, где мы будем проезжать?
Адреналин в крови зашкаливал, и если бы в моей машине не сидела Анабель, наверное, я бы, как обычно, рискнул всем. И жизнью, и положением, но уничтожил бы их всех на месте, но сейчас важнее всего было убраться отсюда. Я еще раз выстрелил, высунув руку в окно, а затем вдавил газ в пол.
Машина, взвизгнув шинами, оставила на асфальте черные полосы, а затем рванула вперед. Вслед нам донеслась целая очередь выстрелов, а я упорно давил на газ, унося нас подальше от кошмара наяву.
Буквально за поворотом все стихло. Значит, целью было запугать, а не убить.
Я сбавил скорость, повернулся к Анабель. Она крупно дрожала, обхватив себя руками. Ее взгляд уперся в пустоту, кажется, девушка не до конца понимала, что произошло. Признаться честно, я и сам не понимал.
Анабель медленно опустила руки к животу, дыхание стало чаще, взгляд забегал.
– Ты в порядке? – тихо спросил я, Анабель лихорадочно повернулась, вцепилась пальцами в ткань пиджака на предплечье, сжала губы в тонкую линию. Нехорошее предчувствие закралось внутрь, когда ее и так огромные глаза стали еще больше.
– Кажется, я рожаю, – произнесла она, подавшись вперед.
– Разве еще не рано? – тупо спросил я, кажется, мы все еще не отошли от шока. Анабель перевела взгляд вниз, на ноги, затем скривилась, а я заметил большое мокрое пятно на ее джинсах и небольшие разводы крови.
Черт, кровь это ведь всегда очень плохо, да?
Никогда в жизни не чувствовал себя настолько тупым.
– Хорхе, я рожаю! – прикрикнула она, снова опустив руки на живот. Я поехал быстрее, и, кажется, в этот момент адреналина в крови стало намного больше, чем во время перестрелки.
– Если честно, Анабель, ты выбрала самого ужасного доктора для того, чтобы рожать. Я ведь упаду в обморок, как только увижу, – я неопределенно повел рукой, даже не зная, что имел в виду. Ладони дрожали, а я молился всем возможным богам о том, чтобы успеть доехать до больницы. Наверное, если бы что-то случилось с ней или с ребенком, я не смог бы себе простить. Это ведь моя вина. Я не заметил засады, я не заметил очевидного и подверг ее риску. Девушку, которая никак не относилась к моему миру, которая попала в него случайно и совсем не думала о том, чтобы прятаться от пуль и переживать о том, чтобы выжить.
Анабель тяжело дышала, каждый ее вдох казался отсчетом до неминуемого конца. Моего конца. Я давил на газ, чувствуя себя ненормальным, но на самом деле страх крепко держал за горло, не желая отпускать. Он так прочно обосновался в моем теле, что дрожь уже стала привычным состоянием.
Я переводил взгляд с Аны на дорогу и обратно, пытаясь объезжать места, в которых тоже могли случиться неожиданности, из-за этого путь становился почти в два раза длиннее.
– Только, пожалуйста, не рожай в машине, здесь же совсем ничего стерильного.
– Я была бы рада, если бы ты сказал это ребенку, который решил вылезти из меня, – отбрыкнулась она, с силой сжав ручку на двери. – Я не смогу засунуть его обратно ради твоего спокойствия, уж прости.
– Ради моего спокойствия лучше бы мы остались дома, – проворчал я, останавливая машину на парковке. Анабель серьезно посмотрела на меня, затем тихо застонала и открыла дверь.
Я вышел из машины, оказался около нее, поддерживая под локоть.
– Ненавижу то, что уже дважды за день я унижаюсь перед тобой, – проговорила девушка, но, пошатнувшись, все же взялась за мою руку.
– Нет ничего унизительного в этом, – отозвался я, помогая ей идти. Анабель с трудом переставляла ноги, иногда останавливалась, делала глубокий вдох. Аккуратные черты лица искажались от боли. Только утром она переживала о том, что проходит это все не со своим мужем, переживала, что будет плохой матерью, страшась того, что произойдет только через несколько месяцев, а уже сейчас все ее страхи сбывались.
Мы зашли внутрь, Анабель тяжело дышала, стала еще бледнее. Я был уверен, что еще немного и она просто упадет.
Боже. Мне будто отключили мозг.
Почти сразу же вокруг нас создалась суматоха, несколько медсестер оказалось рядом. Анабель что-то тихо говорила одной из них, другая косилась на меня слишком подозрительно, будто это я рожал. Хотя, наверное, даже при всей своей бледности, Анабель выглядела намного спокойнее, чем я. О боже, откуда у нее столько спокойствия в такой ситуации? Меня одного волновала рожающая на два месяца раньше срока девушка?
– Папочка, успокойтесь, она в хороших руках, – я даже не сразу понял, что девушка обращалась ко мне. Папочка? Какой я к черту папочка?
– Но…
– Не переживайте, такое случается. Мы сделаем все возможное, чтобы и она, и ребенок были в порядке, – перебила меня девушка. Ну, конечно, вы сделаете все, не просто же так Луиза отваливает вам круглую сумму за каждый прием.
Я тихо фыркнул, отвернулся от нее, а затем уселся на небольшой диванчик в коридоре, откинул голову на спинку, прикрыл глаза.
Папочка.
Это даже звучало смешно. Какой отец бы подверг мать и ребенка такой опасности? Кто бы вообще в здравом уме затащил любимую женщину в мир мафии? Да и я никогда не примерял на себя эти роли. Знал, что и отцовство, и семейная жизнь обойдут меня стороной. Этому никогда не бывать. Я могу быть только вот так, на расстоянии.
Я пытался не переживать, но роды на седьмом месяце, да еще и в таких условиях могли закончиться совсем нехорошо. Лу бы мне никогда этого не простила. Да и я сам себя бы не простил. Как можно было довести девушку до такого состояния всего за несколько дней нормального общения? Наверное, пора заканчивать с нервотрепками.
Телефон зазвонил, заставляя вздрогнуть. Я потянулся к карману брюк. Звонил Аарон. И как ему объяснить все, что произошло за пару часов? Я вздохнул, поднялся с дивана, вышел на улицу, ответил и закурил.
– Почему ты до сих пор не у меня? – устало спросил он.
– У меня тут роды, – хмыкнул я, затягиваясь. Кажется, до этого момента я даже не понимал, насколько сильно моему сознанию требовалась сигарета.
– Что?
– Кажется, Санчес уже обо всем знает, – отозвался я. – Мы ехали обратно, когда в нас немного постреляли, Анабель перенервничала, ну и теперь я в больнице, а она рожает.
– Черт, – прошептал Аарон, и я уверен, что сейчас он провел ладонью по лицу. – Тебя хоть раз можно попросить что-нибудь сделать, чтобы оно потом не привело в больницу?!
– Ты говоришь так, будто я специально лезу под пули.
– Зная тебя, я бы не удивился, – он усмехнулся, я выпускал клубы дыма в воздух. Небо все еще было затянуто тучами, а в воздухе стоял запах мокрой земли. Я глубоко вдохнул. – Ты не ранен?
– Нет, больше испугался того, что девчонка родит прямо в моей машине.
– Если бы ты рассказал мне о том, что принимал роды, я бы тоже не удивился, – рассмеялся Аарон.
– Вот тебе смешно, а я чуть не помер от страха!
– Тетя Генри скоро приедет, поэтому Анабель будет не одна, и Лу, как закончит с подсчетом, тоже будет там.
– Я подожду здесь.
– Уверен?
– Всегда думал, что ты быстрее окажешься в такой ситуации, – признался я.
– Это карма, друг, – усмехнулся Ар на том конце провода. – Но теперь мы знаем, что Карлос начал открыто наступать, а это что-то да значит.
– Нельзя оставлять просто так.
– Его дело передали в прокуратуру, кажется, суд все же будет.
– Иногда меня бесит твоя правильность, – фыркнул я. – Проще и быстрее было бы всадить в него несколько пуль.
– Я бы с радостью, но у меня нет людей, которых не жаль пустить в расход, если что-то пойдет не так.
– Ладно, ты прав, – согласился я, чувствуя, как вселенская усталость опускалась на плечи. Я не спал нормально уже несколько суток, а после всех потрясений, спать хотелось еще сильнее. – Пойду проверю, все ли там в порядке.
– Мне уже стоит возвращать твои шутки о женатиках?
– Она похоронила мужа три месяца назад, – ненавязчиво напомнил я.
– И ты говоришь мне о правильности, – Аарон театрально вздохнул, захотелось послать его к черту, но я и так слишком часто это делал.
– Просто напиши мне, когда Лу соберется приехать, – парень ответил тихое «хорошо», мы попрощались, а я вернулся в холл больницы. Ночью казалось, что этот день не может стать хуже, чем он был, но почему-то он все же таким стал.
И я смотрел на происходящее вокруг и думал, как повернется жизнь Анабель. Теперь на ее руках будет маленькое существо, которое требовало намного большего, чем могли дать нам наши родители. Я знал, что Ана росла в приюте, что страх перед будущим вынудил ее пойти работать на семью Перес. Наверное, в обычных условиях она никогда бы не оказалась так близко к криминалу, никогда бы не родила ребенка в двадцать и не побывала под пулями.
Иногда хотелось обратиться к небесам, как часто делал Аарон, и спросить, чем мы все заслужили такую судьбу, но я этого не делал, потому что боялся получить ответ.
Не знаю, сколько прошло времени, кажется, в момент я вообще задремал, потому что очнулся только тогда, когда медсестра легонько тронула меня за плечо. Я резко сел, напугав бедную девушку. Неужели я действительно такой страшный? Не могло же отражение в зеркале обманывать так сильно?
– Поздравляю, папочка, у вас мальчик, – улыбнулась она, взяв себя в руки.
– А с Анабель что? – спросил я, поднимаясь с кресла. Ноги затекли, но я продолжал вглядываться в ее светлое лицо, боясь услышать что-то неутешительное и ужасное.
– Все в порядке, бедняжка перенервничала, пришлось вколоть ей успокоительное, так что она спит, – проговорила девушка, осторожно коснувшись моего плеча. Я посмотрел на тонкую руку, лежащую на ткани пиджака, а она тут же отдернула ладонь, будто я мог убить ее за одно только касание.
– Я хочу их увидеть, – припечатал я, поправив волосы. Медсестра выпучила глаза, будто я сказал самую тупую вещь на планете. Даже если и так, то я часто это делал. Говорить тупые вещи вообще было моим хобби.
– Но… вам нельзя.
– Как нельзя? – переспросил я, прищурившись. – Обрабатывайте хоть спиртом снаружи и внутри, но пустите. Не заставляйте напоминать очевидных вещей! – возмутился я. – Вы сами назвали меня папочкой, почему я не могу увидеть ребенка и его мать?! – что я творю? О боже, пора реально заклеить себе рот скотчем. Хорошо, что Аарон этого не видел. Хорошо, что этого не видел никто.
Девушка шумно выдохнула, но кивнула.
– Но оружие вам придется оставить, – пискнула она, я раздраженно закатил глаза.
– Нет уж, милая, закрой свои прекрасные глазки и сделай вид, что ничего не видела, – я поправил пистолет в кобуре, спрятал ножи под пиджаком и кивнул в сторону. Плевать, как я выглядел в глазах других людей, когда преследовал свои интересы.