В сердце темной, вечно-ночной земли, где небо затянулось свинцовым покрывалом, лежал город Сумрачных Улиц. Дома, словно изваянные из тёмного, отполированного камня, тянулись вверх, как печальные пальцы, к мерцающему, беспросветному небу. Ветер, пронизанный холодком вечной ночи, свистел сквозь узкие, извилистые улочки, будто призрачный музыкант, играющий скорбную мелодию. Воздух, густой и вязкий, был пропитан усталостью и тайной, неотделимыми от самой сущности города.
Эйра, молодая ткачиха с руками, испещрёнными шрамами от бесконечного труда, жила в крошечном домике, примостившемся на краю города. Её дом, словно маленькая крепость в царстве теней, был укрыт от взглядов любопытных прохожих. Свет уличных фонарей, бледный и неустойчивый, едва пробивал густые тени, но для Эйры он был источником света. Она жила в мире, где цвета были потускневшими, а краски – выцветшими, но её душа стремилась к яркости, к солнцу, которое она не помнила. Платье, скрупулёзно вышитое сине-чёрными нитями, отражало настроения её души – нежность и одновременно глубокую печаль. Руки её, с искорками света, выводили на ткани невидимые узоры, которые оживали лишь в её воображении, наполненном видениями солнечного света и ярких цветов. Она ткала, как искусный рассказчик, плетя нить повествования, в которое верила только она одна.
Кейл, мальчик с лицом, словно высеченным из самой ночи, прошёл мимо. Его плащ, переливавшийся всеми оттенками синего и зелёного, был подобен ревущему водопаду, вздымающемуся и утихающему на мостовых. В его глазах, как в глубине непроглядного колодца, отражались отдалённые звёзды. На поясе он носил амулет, пульсирующий слабым, почти незаметным светом. Амулет, будто хранил в себе отголоски забытых времён, как таинственный ключ к давно потерянному свету.