в которой Райл получает-таки работу, но ненадолго, потому как сталкивается с вербовщиками, которые не особо церемонясь отправляют его в накопительный лагерь для отправки на границу.
Я стоял возле входа в «Читальный дом» и не решался войти. Было страшно. Наверное, было лучше пойти к Креду, но его «Пыльные страницы» очень уж близко от места моего бывшего обитания, а натыкаться на Чарли и Рохлю Бума мне не хотелось совершенно. И еще мне очень хотелось видеть Аду. А еще именно отсюда начались мои неприятности, и, может быть, удастся еще раз встретить мистера Ода и побеседовать с ним. О литературе.
Наконец я решился и открыл дверь. Мелодично звякнул колокольчик. Зал был таким же, как и в прошлый раз. С одним лишь исключением – за столами сидело несколько посетителей, увлеченно читавших книги. Впрочем, они не обратили на меня ни малейшего внимания. Зато от одного из столов откатилось кресло на больших колесах. Очевидно, этот рыжебородый сухонький человек с пронзительно-синими глазами и есть Расмус.
– Здравствуйте, – вежливо поклонился я. – Я хотел бы с вами поговорить. Мое имя Райл…
– Ах вот ты какой, коллега по цвету волос! – голос у Расмуса был звонкий, как будто принадлежал мальчишке, а не битому жизнью человеку. – Ну и тебе тогда желаю здравствовать. Пройдем, поговорим. Только надень тапки, у меня ценный паркет!
Я достал из корзины пару мягких шлепанцев и заскользил по паркету вслед за каталкой отца Ады. Похоже, она про меня ему рассказывала. И судя по оказанному приему, что-то хорошее. Я приободрился и зашагал увереннее. Хотя в скользких шлепанцах на паркете это было очень трудно сделать. Приходилось все время следить, чтобы ноги не разъехались.
Кабинет Расмуса оказался крохотной клетушкой, где едва помещался громоздкий письменный стол и стул. Видимо, для посетителей, потому как хозяин на своем кресле приехал.
– Ну-с, молодой человек, – Расмус сложил руки на стол и выжидательно уставился на меня своими жутковатыми глазами. – О чем у нас пойдет речь?
– Видите ли, – замялся я. – У меня случились неприятности…
– Это бывает, – энергично покивал мой собеседник.
– Теперь я без документов и денег… Не сложилась у меня судьба в столице, но и уехать я не могу, получается. Понимаю, что можно подождать, когда меня патруль поймает и из города выкинет, но ведь тогда я больше не буду иметь права сюда приехать, ведь так?
– Таков закон, ничего не поделаешь, – снова кивнул Расмус.
– У меня очень мало знакомых здесь… – я мучительно пытался подобрать слова. – Не успел обзавестись как-то. Вспомнил, что Ада мне сказала, что вы нанимаете иногда в помощь кого-то… Может быть вы могли бы…
Я почувствовал, что у меня краснеют уши. Хорошо еще, что их волосы прикрывают. Но раз уши покраснели, то и до щек недалеко. Буду сидеть тут пунцовый, как вареный рак.
– … нанять меня на несколько дней. Мне бы только заработать на выездную пошлину и дорогу до дома! Согласен на любую работу…
Расмус смотрел на меня. Пауза затягивалась, и теперь я почувствовал, как жар приливает к щекам. Проклятье всех рыжих! Ну что же он молчит?! Я опустил глаза и попытался вжаться в стул.
– Вы понравились моей дочери, молодой человек, – сказал, наконец, Расмус. – По вашему лицу видно, что человек вы неплохой. Вот как мы поступим: я пускаю вас к себе пожить как друга семьи или даже родственника. Скажем, племянника. Вы помогаете мне отремонтировать подвал. Не считая текущих дел по дому, разумеется. Если все у нас сложится, я помогу вам решить проблемы с пошлиной и дорогой.
Спасен! Я едва не закричал от радости!
– И еще, – продолжил Расмус. – Поскольку мы никак не можем оформить наши взаимоотношения, я попросил бы вас принести мне… клятву.
– Клятву? – опешил я.
– Ну да! – энергично кивнул Расмус. – Поклянитесь тем, что для вас свято. Что вы проникли в этот дом с добрыми намерениями и обязуетесь всецело мне помогать в делах.
Я положил руку на сердце и поднял глаза вверх:
– Клянусь здоровьем моей матери и жизнью моей сестры, что в душе у меня нет черных мыслей, и что в этот дом я пришел с чистой совестью и желанием оказать вам посильные услуги. Я клянусь выполнить все возложенные на меня обязанности, ежели только они не пойдут вразрез с законом и не потребуют от меня непристойных действий. Вот… – я взглянул на рыжебородое лицо моего «дяди».
– Спасибо, молодой человек, – произнес он и дернул за шнурок, свисавший со стены. – Сейчас придет Ада, она покажет тебе твою комнату.
Ада появилась практически сразу. Увидев меня, она сначала улыбнулась мне, потом отцу.
– Я знала, что он тебе понравится, папа! – радостно сказала она. – Привет, Райл.
– Ада, милая, проводи молодого человека в комнату на чердаке, – сказал Расмус. – Твой кузен поживет немного у нас и поможет сделать книгохранилище в подвале.
Брови Ады удивленно поползли вверх.
– Кузен, папа? – начала она, потом спохватилась. – Ах да, конечно же! Я так давно не видела брата, что уже почти забыла, как он выглядит! Пойдем, я провожу!
Комнатка была крохотной, под самой крышей. Одна стена наклонная, полукруглое окно. Из мебели имелась кровать с пышным матрасом, сундук для вещей и стул. На полу – домотканый полосатый коврик. Ада сноровисто подняла крышку сундука и достала оттуда постельное белье.
– Постелешь сам, хорошо? – Ада положила пахнущую цветами стопку на кровать. – А то у нас сегодня клиентов куча, папа не справляется. Представляешь, сегодня зашел один ненормальный и купил сразу десять книг! Три любовных романа, учебник по астрономии, два словаря и пять сборников стихов. Я не понимаю, зачем может понадобиться такой странный набор книг. Ой, ладно, я побежала, меня ждут. А ты, как обустроишься, спускайся вниз, отец тебе все расскажет.
И она выпорхнула за дверь. У меня своя комната, надо же! Никогда в жизни у меня не было своей комнаты. В Озерном дворе мы все втроем спали в одной спальне, а в работном доме… Да что там… Жаль, что это ненадолго все. Как бы мне хотелось остаться здесь навсегда! А может быть, не так уж это и нереально? Мы с Адой могли бы полюбить друг друга и пожениться. Я бы помогал им, вел бы хозяйство, обслуживал клиентов, ходил на рынок за продуктами. Потом у нас бы родились дети… Эх, мечты! Надо, однако, приниматься за дело, решил я, и принялся застилать постель. Вещей у меня не было, так что обустройство ограничилось кроватью. А простыней я не видел с самого дома, в «Счастливом завтра» этой спальной принадлежностью пренебрегали. Да и подушки там были так, одно название. Да и то не у всех.
– Значит так, молодой человек, – Расмус снова привел меня в свой кабинет. – У нашего дома очень обширный подвал, и большая часть его пустует. Я планирую оборудовать там книгохранилище, но для этого потребуется основательно потрудиться – настелить пол, построить перегородки и стеллажи, наладить вентиляцию. И вы мне в этом поможете. Начнем мы с завтрашнего дня, а сегодня вы поможете Аде сходить за продуктами.
– Раз мы с тобой вдвоем идем, то можно и тележку взять, – Ада зашнуровала, наконец, свои высокие ботинки. – Одна я с ней не могу управиться, а вдвоем – запросто. Обычно-то я на рынок с корзинкой хожу, купить мало получается, так что выходит дороже. А сегодня мы с тобой сможем на неделю продуктов набрать, а то и больше…
Не прекращая говорить, Ада выкатила из ниши тачку на больших колесах. Мы ухватили ее за оглобли и потащили. Колеса слегка поскрипывали, но было заметно, что за тележкой ухаживали, даже пока она без дела стояла. А может Расмус нанимал кого-нибудь иногда, мало ли, зачем тачка может пригодиться?
Ада с удовольствием и вкусом болтала о том, о сем. А я с удовольствием слушал. А когда она спрашивала, рассказывал о себе, о своем детстве, об Озерном Дворе. Слушала она с таким же вкусом, как и говорила – глаза блестят, а уши внимательно ловят каждое твое слово. Мне было спокойно и радостно, несмотря на тяжелую тачку и гомон рынка вокруг.
– Говорят, – Ада остановилась и отерла со лба пот, – что за продуктами надо ходить ранним утром. Только это ерунда все. Утром торговцы только приходят, строят планы на большую прибыль и цены ставят высокие. А ближе к вечеру, когда уже уходить надо, а прилавок еще полный, они его продают, лишь бы продать. Рано утром только за рыбой надо ходить. А то она за день испортиться может…
Мы нагрузили нашу тачку мешками с крупой, вилками капусты, связками морковки, лука и чеснока, ковригами хлеба и прочими съестными припасами.
– А зачем столько припасов, Ада? – спросил я, в самом деле недоумевая, для чего двоим людям столько еды. – Неужели вы с отцом так много едите?
– Мы – нет, – ответила Ада, закинув за спину рыжую косу. – Но у нас собирается клуб книгочеев два раза в неделю, а вот они поесть любят, не смотри, что все как один тощие очкарики! Папа у меня знаешь как вкусно готовит?
Тут я почувствовал, что в животе заурчало. Не мудрено, впрочем, после гороховой каши ранним утром я больше ничего и не ел… Тут я разозлился на себя. У меня забот выше крыши, а я только о еде и думаю! Некоторые неделями голодают, и ничего, а тут – надо же! – без обеда разок остался, и расклеился. Я нахмурился, и покрепче ухватился за оглоблю.
Когда мы вернулись, Ада сразу же побежала заменить отца в читальном зале, а меня отправила через внутренний двор к кухне. Я уже почти дотащил тяжеленную телегу до дверей, как показался Расмус на своей каталке.
– Отлично, молодой человек, – улыбнулся он, демонстрируя здоровые и крепкие зубы. Я вдруг понял, что он моложе, чем показался мне сначала. – Сейчас я тебе буду показывать, куда что класть, а потом ты сразу же с кухни уйдешь, не люблю, когда в моем царстве долго другие люди околачиваются.
Утро выдалось тяжелым. Я проснулся затемно и вышел из дома, когда едва рассвело. Мне предстояло пересечь почти весь город, чтобы попасть на Деревянный двор – заказать дубовые доски и брус. Еще надо было найти песок и кирпичи. Разумеется, Ада со мной на этот раз не пошла – у нее и так было много работы. Кстати сказать, купить доски не удалось. Я поговорил с несколькими торговцами, записал цены и предложения, зато с песком все получилось хорошо, и, удовлетворенный сделкой, я пошел искать Жестяной рукав. Это было не срочно, но мне было по дороге. Когда я закончил свой вояж по городу, время уже близилось к вечеру, а ноги мои гудели. И все равно я чувствовал себя почти счастливым, поэтому решил позволить себе передышку и завернул в таверну «Яблочный пирог». Расмус выделил мне денег на обед, так что я никоим образом не нарушал нашего договора. В таверне было людно и дымно, видимо на кухне что-то сгорело. Когда глаза мои привыкли к полумраку, я понял, что все столики заняты.
– Эй, парень! – окликнул меня кто-то и левого угла. – Присоединяйся ко мне!
Этот столик был занят лишь частично – за ним сидел один человек. Остальные посетители старательно отворачивались и делали вид, что там никого нет. Я пожал плечами и направился к пригласившему меня мужчине. Он широко улыбнулся и приглашающее похлопал по стулу. С одной стороны, я чувствовал себя как-то неловко – посетители таверны бросали на меня какие-то очень уж многозначительные взгляды. Знать бы еще только, что они значат… С другой – в этом городе в каждом районе свои порядки. Может быть, это просто местный пария. Ну или просто чужак, как и я же.
– Садись, дружище! – у моего собеседника имелся какой-то слабоуловимый акцент, он был темноволос и темноглаз, а лицо украшали огромные пушистые усы, за которыми он, по всей видимости, тщательно ухаживал. – У меня сегодня маленький праздник, а мне не с кем разделить радость. Так что угощайся!
Стол просто ломился от бутылок и тарелок.
– Добрый день, – вежливо сказал я. – Меня зовут Райл. А что у вас за праздник?
– Я Драго! – ответил собеседник и снова широко и открыто улыбнулся. – Меня взяли на отличную работу, о которой я давно мечтал. И еще – девушка, которую я люблю, согласилась выйти за меня замуж. И все это в один день, представляешь?! Давай выпьем за это!
И он разлил в оловянные чарочки темно-янтарную жидкость. Я поднес напиток к лицу. Пахло незнакомо, но приятно. Драго хохотнул.
– Это коньяк, дружище! Настоящие мужчины должны пить коньяк, а ты ведь настоящий, не так ли?
Трое мужичков неопределенного возраста, сидевшие за соседним столиком, стали спешно подниматься со своих мест. Они смотрели на меня… с сочувствием? Один из них что-то шептал мне одними губами: «Беги! Беги, пока не поздно!» Драго проследил за моим взглядом и спешно звякнул своей чаркой об мою:
– Будем здоровы! – и одним махом закинул в себя содержимое. Я пожал плечами и тоже выпил. Огненным ручьем жидкость полилась в горло, теплыми струями пробежала по жилам и мягко стукнула в затылок.
– Что, хорошо пошла? – усмехнулся Драго. – Давай еще по одной!
Мне неожиданно стало тепло и легко. Я весело кивнул и подставил свою чарку. Вторая порция незнакомого бодрящего напитка пошла еще приятнее. А потом…
Что было потом, я помню плохо. Чарочки сходились в металлическом звоне бессчетное количество раз. Я закусывал коньяк кусочками восхитительно ароматного мяса и почти прозрачными ломтиками рыбы. Потом симпатичная пухленькая официантка принесла большое блюдо с пышущими жаром кусками свинины, и мы с Драго резали лимоны, поливали их кислым соком ее румяные ломти, отчего она становилась еще вкуснее. Потом Драго заказал еще одну бутылку коньяка. А еще мы говорили. Дословно воспроизвести наш разговор я, пожалуй, не смогу… Но крутился он вокруг того, что наша жизнь стала бедна на подвиги, а настоящим мужчинам надо периодически рубать драконов и спасать принцесс. Драго рассказывал мне какие-то истории про войну, а мне было необыкновенно весело и интересно их слушать. Отличный парень Драго казался мне самым лучшим другом на свете. Мы понимали друг друга с полуслова. К концу второй бутылки он сказал, что знает, что мне нужно. А я знал, что этот замечательный человек плохого не посоветует. Мы вышли из «Яблочного пирога», смеясь и поддерживая друг друга. Я вдохнул свежего воздуха и наступила темнота…
Когда я очнулся, мне показалось, что я снова в «Счастливом завтра». Струганные доски верхних нар, тощий матрас, подушка-одно-название, к тому же кто-то стянул с меня одеяло. Я попытался поднять голову, но тут перед глазами все поплыло, и я рухнул обратно. Я болен? Все эти интриги со шпионами и колдовскими книгами привиделись мне в горячечном бреду? Несмотря на головную боль, я почувствовал невиданное облегчение. Правда, ненадолго…
– Смотри-ка, он очнулся! – голос был незнакомым. – Эй, везунчик, как твоя голова?
Я снова попытался приподняться и сфокусировать взгляд. Это было не «Счастливое завтра». Комната была значительно больше, рядов нар не два, а как минимум три. А может и четыре, мне с моей позиции было плоховато видно. Недалеко от меня сидела компания из парней моего возраста и играла в карты на какой-то круглой деревянной штуке.
– Добро пожаловать в армию! – издевательски проговорил один из них. – Бочка с водой у входа, сортир на улице, смотри не перепутай!
Парни заржали. Довольно беззлобно, правда. Смысл слов шутника дошел до меня не сразу. А когда я понял, то даже головная боль отступила на второй план. Я теперь В АРМИИ?! Когда я успел подписать контракт?! И тут картинка обрела резкость и цельность. Да, конечно же… Вот почему от Драго шарахались посетители таверны. Они знали, кто он такой. Ни один житель Сердца Мира в здравом уме и трезвой памяти не подойдет к вербовщику сам. А я же вчера был, мягко говоря, нетрезв. Да и с памятью у меня тоже как-то не очень… Мне захотелось закричать, затопать ногами, убедить их, что это ошибка, что у меня много дел, и я никак не могу идти в армию. Я даже сделал резкое движение, чтобы подняться. Но тут в моей голове забили колокола и затрубили трубы, а желудок, такое впечатление, вознамерился выскочить наружу. Так что подниматься мне все-таки пришлось в силу естественных необходимостей, но кричать я ничего не стал. Чтобы не выглядеть идиотом.
Вернулся я еще более тихим и присмиревшим. В голове громоздились обрывки горестных мыслей: «Прощай, Ада, прощай счастливая спокойная жизнь. А может быть, и вообще жизнь…» Оказалось, что незнакомый круглый предмет, на котором играли в карты мои товарищи по несчастью это щит. Не мудрено, что я сразу его не узнал, трудно опознать предмет, который въяве никогда не видел.
– Ну что, легче стало? – с деланным сочувствием поинтересовался все тот же шутник. Остальные снова заржали.
– Куда мне до вас, до добровольцев, – неожиданно съязвил я. Парни заржали снова. Шутник дружески хлопнул меня по плечу:
– Да не, мы такие же неудачники, как и ты! Я сам вчера проснулся на нарах с гудящей башкой, а вербовщик мне подписанным контрактом в морду тычет. Ну ничего, живы будем – не помрем!
– Еще неизвестно, кто хуже – вербовщики или жандармы, – подал голос субтильный блондин в рваной клетчатой рубахе. – В конце концов на границе не все умирают.
– Если бы все умирали, то колдуны нас завоевали бы давно! – с жаром вклинился в разговор громила с едва пробившимися усиками.
– А я-то думал, кто у нас тут доброволец… – присвистнул шутник.
– Я просто патриот, – смутился юный верзила. – А в армию не хотел, у меня вообще свадьба была назначена через месяц…
– И что нас теперь ждет? – осторожно спросил я.
– Да известно что, – шутник достал из кармана сухарь, покрутил его в руках и закинул в рот. – Приедут командиры разных отрядов и разберут нас, как товар на рынке. И на границу, в самую колдовскую мясорубку.
Раздался гулкий удар гонга. За ним еще один. И еще. А потом громкий голос пояснил для непонятливых:
– Эй, новобранцы! Вас ждет вкусная и сытная жрачка!