Сердце дьявола - читать онлайн

Часть 2. Роман

Огромный банкетный зал, рассчитанный на тысячу персон, был забит до отказа. Машины гостей, приглашенных сюда в честь замечательного события, толпились у въезда на стоянку. Суетливые мальчишки-парковщики сбивались с ног, обслуживая богатых леди и джентльменов, подъезжающих к роскошному заведению. Перед входом в сам ресторан выстроились разодетые в дорогие наряды девушки, каждую из которых прямо сейчас можно было снимать для обложки модного журнала, и молодые люди в смокингах, похожие на актеров Голливуда перед вручением премии Оскар.

Внутри гигантский зал был украшен соответственно торжеству, ради которого затеялась вся эта кутерьма. Расписные вазы с настоящими цветами, разноцветные гирлянды, сотни воздушных шаров в форме сердечек, парящих под потолком, и десять длинных столов, уставленных яствами, а также данспол в дальнем конце помещения, на возвышении которого музыканты уже настраивали свои инструменты. Группа, приглашенная для развлечения гостей, имела мировое имя и приехала из Испании, где когда-то начинала свою карьеру. Как хозяевам вечеринки удалось заполучить на свой праздник таких знаменитостей, оставалось только догадываться.

Официантки, одинаково одетые в коротенькие черные платьица с плиссированными юбочками и белыми передниками, сновали туда-сюда, проверяя, все ли в порядке. За этот банкет владельцам ресторана заплатили такую сумму, что процентов с нее должно было хватить на весь персонал, который независимо от выходных или отпусков был вызван на работу в полном составе.

– Ты знаешь, кто закатывает пир? – спросила одна девушка у другой.

– Нет, никогда о них не слышала, – пожала плечами ее собеседница. – Даже фамилий не запомнила. Ничего особенного.

– Наверное, дети каких-нибудь олигархов резвятся, – вступила в разговор их товарка. Она выглядела очень недовольной: видимо, принадлежала к числу тех, кто лишился целого дня заслуженного отдыха.

– А отмечают-то что? – поинтересовалась первая из говоривших.

– Ты с луны свалилась, Лен? – удивилась недовольная. – Свадьбу.

– Эх, мне бы такую свадьбу! – вздохнула вторая, мечтательно закатив глаза.

– Тебе бы парня для начала найти, – заметила недовольная и отвернулась к окну.

– Всем тихо, молодые приехали! – прозвучал зычный голос главного менеджера, тоже лишенного выходного дня.

Официанты в тот же миг выстроились в нужном порядке и независимо от настроения натянули приветливые улыбки на лица. В таком элитном месте, как это, каждый сотрудник точно знал свое дело и никогда не жертвовал общей выгодой ради собственного дурного расположения духа.

К ресторану подъехали три лимузина. Первым остановился черный. Дверь распахнулась, и наружу высыпало человек двенадцать приглашенных на этот праздник жизни. И девушки, и молодые люди выглядели потрясающе. Они весело смеялись и обменивались шутками. Не мешкая ни секунды дольше положенного, вновь прибывшие заняли свои места в толпе гостей.

Затем к дверям подъехала вторая машина. В отличие от первой, она была белой. Из нее также вышли приглашенные, не менее эффектные, чем те, что прибыли первыми, или те, которые уже некоторое время ожидали на месте. Без всякой суеты, свойственной подобному столпотворению, они, как и их друзья, смешались с остальными гостями.

Третья машина заставила возбужденно ахнуть взволнованный таким великолепием персонал ресторана. Она была небывалого ярко-красного цвета. Дверь распахнулась, и из нее не торопясь вышел мужчина лет тридцати с рыжими волосами, лицом, усыпанным веснушками, и веселыми серо-голубыми глазами. Он был очень красив, а дорогой костюм смотрелся на атлетической фигуре просто великолепно. Он протянул руку внутрь лимузина. В нее тотчас вцепились изящные пальчики в белых обтягивающих перчатках. Не прошло и секунды, как асфальта коснулась изящная ножка в туфле на невероятно высоком каблуке. А затем появилась и хозяйка вышеперечисленных частей тела. Это была невеста собственной персоной. Она оказалась высокой и худой, но с округлостями в тех местах, где им положено быть. Длинное белое платье с пышными юбками волочилось по земле. Несколько слоев атласной ткани и кружева переходили в узкий корсет, затянутый так, что сложно было представить, как в нем можно дышать. Колье из крупных бриллиантов идеальной огранки и такие же серьги с браслетом довершали наряд. Лицо королевы торжества скрывала прозрачная фата из тончайшего кружева, закрепленная в сложной прическе при помощи живых цветов.

Невеста прижалась всем телом к красавцу жениху, лишь на несколько сантиметров выше нее ростом. В левой руке она сжимала крохотный букетик белых роз в ажурной упаковочной бумаге.

Со всех сторон грянул гром аплодисментов и неизменные крики «горько». Гости успели досчитать до ста, прежде чем молодые разомкнули объятия, и фата вновь упала на лицо новобрачной, скрыв ее изысканную красоту от посторонних взглядов.

Рядом с женихом и невестой возникли фигуры темноволосого и темноглазого мужчины и девушки восточного происхождения. У них на груди красовались красные ленты с надписью «почетный свидетель». Они заняли свои места по бокам от виновников торжества и улыбнулись. Тут же защелкали объективы фотокамер. Рыжеволосый поднял фату своей женщины, чтобы фотографы смогли запечатлеть все ее великолепие. Девушка сияла от счастья. Она что-то быстро говорила своей подруге, которая смеялась, хлопая невесту по плечу.

От толпы отделились три человека. Одной из них и самой эффектной была женщина чуть старше двадцати. На ней было черное приталенное платье с многочисленными клиновидными юбками, доходящими до середины голени, украшения из крупных рубинов, которые не побрезговала бы надеть сама английская королева, и туфли на тонкой шпильке. Каштановые волосы дама уложила в воздушную прическу из локонов, скрепленных между собой изящными заколками с драгоценными камнями.

Рядом с девушкой стоял молодой человек примерно одних с ней лет. Высокий, с обаятельной белозубой улыбкой, каштановыми волосами, подстриженными по последней моде, в белом смокинге.

Третьей встречающей выступала девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати. С белыми, как снег, волосами, рассыпавшимися по угловатым плечам, в бежевом очень откровенном наряде, который издалека не было видно совсем. У малышки были пронзительные черные глаза, выделявшие ее на общем фоне.

Темноволосая женщина держала в руках каравай, а ее спутник два полных бокала шампанского. Девочка очень чинно стояла рядом, явно стараясь выглядеть старше своих лет. По крайней мере, так посчитали официанты, ставшие свидетелями встречи молодоженов. Их немного удивило, что первыми к жениху и невесте вышли не родители, как это обычно бывает на свадьбах, а, по всей вероятности, кто-то из друзей. Впрочем, никого старше тридцати пяти – максимум сорока среди гостей не было.

– Мы поздравляем вас с событием, которое навсегда изменит вашу жизнь, – начала брюнетка. – Теперь вы муж и жена, что накладывает на вас обоих определенные обязательства. Зарождение новой семьи – момент ответственный и волнительный. Я помню тот день, когда это случилось со мной…

Один из официантов не сдержался и хмыкнул. Такая молодая девушка должна была выйти замуж не раньше чем год или два назад, и, естественно, ей полагалось прекрасно помнить столь недавние события. Пафос, с которым она декламировала свою речь, позабавил парня. Говорившая окинула развеселившегося официанта презрительным взглядом, от которого смешки у него застряли в горле, заставив закашляться, и продолжила на той же высокопарной ноте:

– Хоть я и не одобряю вашего союза, но желаю, чтобы он просуществовал до скончания веков и в самый последний из дней вы любили друг друга так же сильно, как сейчас, когда у вас достало мужество пойти против мнения большинства. Вкусите каравая, который мы с твоей сестрой испекли собственноручно, и, согласно древней традиции, выясните раз и навсегда, кто станет хозяином в вашем доме.

Брюнетка протянула каравай молодым, теперь поддерживать его ей помогала девочка-подросток.

– В силу разных обстоятельств я не была на твоих двух первых бракосочетаниях и ничуть об этом не сожалею, – по-детски непосредственно произнесла она. Ее звонкий голосок вмиг заставил умолкнуть шушукающихся гостей. – В отличие от Софии, я полностью одобряю этот союз и надеюсь, что ты, брат мой, в этот раз будешь мудрее и спокойнее, чем в двух предыдущих.

Смешливый официант окончательно уверился, что перед ним разыгрывается какой-то заранее срежиссированный фарс, и успокоился. Ему никогда не доводилось видеть, чтобы тринадцатилетние малолетки на полном серьезе давали жизненные советы своим тридцатилетним братьям, тем более при столь серьезной аудитории.

– У богатых свои причуды, – прошептал парень себе под нос и больше не слушал торжественных речей странных клиентов.

Тем временем новобрачные наклонились над караваем.

– Раз, два, три, – громко сосчитал молодой человек с бокалами в руках. Жених и невеста одновременно с потрясающей синхронностью вцепились зубами в пирог и тут же отпрянули назад, сжимая в зубах по большому куску румяного теста.

– Что ж, Макар, в кои-то веки тебе предстоит главная роль в семейном фарсе, – рассмеялась девочка-подросток, оценив огромный ломоть, который выдрал из каравая ее брат. Несмотря на то, что у его жены осталась тоже львиная доля кушанья, кусок жениха все же оказался не в пример больше.

– Ты меня разочаровываешь, Алиса, – молвила брюнетка, то ли шутя, то ли восприняв обычную игру всерьез.

– Ой, да ладно тебе, – весело рассмеялась молодая, чмокая в щеку любимого под вспышки фотокамер, аплодисменты и смех друзей.

– Предлагаю вам выпить на брудершафт, – вступил в разговор молодой человек с каштановыми волосами, протягивая жениху и невесте по бокалу. Он с легко читаемым осуждением посмотрел на свою даму, но ничего не сказал.

Новобрачные взялись за тонкие ножки своих фужеров, скрестили руки и залпом опрокинули их содержимое в рот. Не меняя неудобной позы, они закрепили на устах друг друга долгий поцелуй и синхронно бросили бокалы наземь. Мириады хрустальных брызг разлетелись по асфальту, обещая влюбленным долгие счастливые годы жизни.

– Предлагаю пройти к столу, – заявила девочка-подросток, вцепившись в лацкан пиджака свидетеля, когда гости перестали надсаживать глотки, в очередной раз провозглашая «горько».

Гости почтительно расступились, пропуская вперед тех, кого родные назвали Макаром и Алисой. Официанты церемонно выстроились внутри помещения, вежливо хлопая в ладоши.

Алиса восседала во главе центрального стола. Рядом с ней, ни на секунду не отпуская руки возлюбленной, улыбался гостям Макар. Стас и Ребекка в роли свидетелей занимали стулья с высокими резными спинками рядом с женихом и невестой.

Воители, только-только начавшие расслабляться после недавней войны, с радостью вкушали разнообразные блюда и вусмерть упивались шампанским. Некоторые предпочитали что покрепче и были уже немного навеселе. Тосты и поздравления сыпались как из рога изобилия. Линда, улучив момент, когда смертный персонал отвернется, изобразила небольшое волшебство, подновив цветы в прическе невесты и заново наполнив пару-тройку графинов, о которых в суете позабыли.

– Первый танец молодых! – закричал кто-то за дальним столом. Его тут же поддержал нестройный хор голосов. Музыканты не растерялись и перестроились с быстрой композиции на романтическую песню о любви.

– Идем? Они ведь не отстанут, – прошептал Макар на ухо жене, притворно изображая огорчение.

– И без тебя знаю, – согласилась Алиса, отставляя в сторону бокал и хватаясь за протянутую руку.

Песня, под которую им пришлось танцевать, не была похожа ни на один из классических танцев, но молодоженам удалось изобразить нечто наподобие вальса с умело вставленными элементами латинос. В исполнении менее опытных танцоров такое совмещение смотрелось бы либо смешно, либо нелепо, но и Макар, и Алиса были виртуозами, посетившими за свою жизнь немало балов и ничуть не меньше дискотек и современных вечеринок.

– Они великолепны, – вздохнула Хадижа, сидевшая ближе всех к танцполу, и вытерла надушенным платочком мокрые глаза.

– Только не надо слез, – взмолился Роберт. – Ты рыдаешь на каждой свадьбе, тебе не надоело?

– Это ты бесчувственный эгоист, – всхлипнула Розовая. – Нет, ну вы только посмотрите, какая Алиса миленькая! Лиза, хоть ты поддержи меня!

– Она красавица, – согласилась Голубая, цедя шампанское. Она хотела добавить что-то еще, но к ней подошел Стас, улучивший минутку между своими многочисленными свидетельскими обязанностями, и увел танцевать. Вскоре к ним присоединились Ребекка и Чарльз, который только недавно оправился от последствий решающей битвы.

– Роб, Роб, – не унималась Хадижа, – как Бекки идет это платье! Она хотела выбрать черное, но я ей отсоветовала. Розовое смотрится нежнее, в нем ей можно дать не больше восемнадцати.

– Ей и есть восемнадцать. Биологически, естественно, – оборвал восторги жены американец. Сантиментами на сегодня он был сыт по горло и не мог дождаться, когда официальная часть закончится и начнется банальная попойка с поводом.

– Заскучал? – Антон протиснулся между двумя стульями.

– Не то слово. Когда им уже надоест миловаться? – посетовал Роберт.

– Вот и Макс то же говорит. В нем от запаха еды и вида жующих физиономий хищник просыпается, – улыбнулся Зеленый.

– Что теперь от Макса толку, он же не пьет, – махнул рукой Роберт. Сейчас ему очень не хватало Максима-человека, его вечного собутыльника и безудержного дебошира. Хотя во всем остальном Макс-вампир его вполне устраивал. Он очень мало изменился, даже с Соней лаялся, как и прежде, по поводу и без.

– От Алины никаких вестей? – поинтересовалась Хадижа, оторвавшись от целующихся влюбленных и окруживших их со всех сторон танцующих пар.

– Нет, – покачал головой Антон, и лицо его стало задумчивым, а в глазах поселилась затаенная грусть. – Я надеялся, что она приедет на свадьбу Алисы, но… – Зеленый беспомощно развел руками, констатируя тот факт, что Серебряная уехала почти два месяца назад и как сквозь землю провалилась. Иногда она позволяла Стасу пообщаться с собой мысленно, но только затем, чтобы сообщить, что с ней все в порядке, и удостовериться: ничего экстренного, требующего ее немедленного возвращения не произошло. Алисе в день свадьбы она прислала букет цветов и шикарный браслет, точь-в-точь соответствующий второму подарку для жениха – золотым часам. К ним прилагалась небольшая открытка с поздравлениями. Для всех остальных телефон Алины был недоступен, соцсети выключены, а на электронный ящик, видимо перегруженный непрочитанными письмами, все уже давно перестали отправлять послания. Ответа на них регулярно не приходило.

Для Антона эти два месяца были сплошным кошмаром. Боль и тревогу за любимую не удавалось заглушить даже изнуряющей работой в замке Линды, где каждая пара рук была отличным подспорьем в восстановлении дворца. В отличие от брата, Максим, как всегда, переживал неприятности легче. Он заводил новые знакомства со старыми друзьями, иногда встречался с женщинами, ходил на охоту и ежедневно устраивал допрос с пристрастием каждому члену группы, до которого мог добраться, настаивая, чтобы ребята рассказали ему еще что-то о прошлом. Так как Хадижа с Робертом и Соня с Владом недавно вернулись из отпусков, они пока отвечали охотно. Антон чувствовал себя обязанным осветить для брата забытые страницы жизни, а вот Лиза со Стасом готовы были выть на луну.

– Я уверена, она скоро объявится, – тихо сказала Лиза. Танец закончился, и Стас отправился помогать молодым принимать очередную порцию поздравлений. Догадаться, о ком идет речь, для Голубой не составило труда. Только одна тема могла вогнать Зеленого в такую непроглядную тоску, а Хадижу отвлечь от самозабвенного созерцания невесты. – На нее слишком многое свалилось за последние месяцы. Если бы я оказалась на ее месте, мне понадобилось бы немало времени, чтобы как следует все обдумать.

– Не понимаю, – категорично заявил Роберт. – Она уже сделала свой выбор и даже согласилась выйти за Антона… – Оранжевый замолчал на полуслове, зажав рот рукой. Хадижа и Лиза недоуменно переводили взгляд с одного собеседника на другого. Последний разговор Серебряной с Зеленым был известен только Максу и Роберту, которым он сам поведал трогательную историю прощания. Первый, как считал Антон, обязан был владеть всей информацией, а второй просто оказался рядом, когда вампир задал свой вопрос. Остальные пребывали в полном неведении ситуации, и обмолвка Роберта произвела эффект разорвавшейся бомбы.

– Мне кажется, или мы чего-то не знаем? – скорчив недовольную гримаску, спросила Хадижа у Лизы.

– Как видно, – подтвердила та, пронзая мужчин сосредоточенным взглядом.

– Прости, Антон, – закатил глаза Роберт.

– Алина дала мне согласие выйти за меня замуж, когда вернется, но не уточнила, когда это будет, – обреченно пояснил Зеленый. Он по опыту знал, что уйти от вопросов девушек из их группы физически невозможно, впрочем, это касалось всех представительниц прекрасного пола, с которыми когда-либо его сводила судьба.

– У нее отпуск на год, так, по крайней мере, говорит Стас, – примирительно заметила Лиза, положив тонкую ладонь на плечо друга. – Но, думаю, она успеет разобраться в себе раньше.

– И все же, – нетерпеливо перебила ее Хадижа, – что заставило Серебряную уехать одну, да еще в такой спешке? В чем, собственно, ей разбираться, если она совершенно определенно выбрала одного из вас. Максим утверждает, что его Алина бросила.

– Она считает, – нехотя начал Антон, – что наша любовь слишком сильна и потому делает ее слабее, а значит, несет угрозу нам обоим. Еще она боится того безумия, которое рождается в ней, стоит мне только появиться на горизонте. Боится, что не переживет, если я еще раз ее оставлю.

– А ты собираешься ее оставлять? – Хадижа сложила на груди руки, уже заранее готовая броситься на спасение любви лучшей подруги.

– Нет. Я никогда не смог бы сделать этого еще раз. Даже ради Макса. Даже если бы он остался прежним, рано или поздно я не удержался бы и попробовал бы вернуть ее себе. Я сделал ошибку и всю оставшуюся вечность буду за нее платить. Мой брат великодушнее и сильнее. Он бы отдал мне все, независимо от того, как сложились бы обстоятельства.

– Я и отдал, – хлопнул Зеленого по спине Максим. – Не поверишь, даже без должных воспоминаний отпустить такую женщину не просто.

Антон благодарно посмотрел на близнеца. Он уже почти не замечал изменений, произошедших с Бордовым. Несмотря на то, что нить в знаке, символизирующая Макса, стала прозрачной, друзья продолжали звать его, как и прежде.

– Роберт, ты стал сторонником трезвенности? – поинтересовался Максим с плутоватой улыбкой.

– Я? А, нет… Просто тут такие темы затрагивают, что не до выпивки, – отмахнулся рукой Оранжевый, опрокидывая в глотку стопку водки.

– Ты спаиваешь моего мужа, даже когда сам не пьешь, – жалобно простонала Хадижа.

– Не-а, просто хочу, чтобы всем было хорошо, а вы тут сидите и киснете, – возразил Максим, приобнимая арабку за плечи.

– И куда же это подевалась наша невеста? – раздался веселый голос Ребекки, заглушая гам, царящий в зале. Все посмотрели туда, где во главе центрального стола восседал одинокий жених с притворно кислой миной, а рядом с ним со столь же потешным выражением лица суетился Стас.

– Ее похитили враги! – продолжала Бекки. – И только доблестный жених со своими товарищами может вызволить ее из страшного плена!

– Мы найдем ее! – грозно пообещал Стас, потрясая в воздухе огромным кулаком.

– Обязательно найдем! – в унисон повторил Макар, вскакивая с места.

Следующие полчаса в ресторане творился сущий бедлам. Все мужчины искали потерянную невесту, а женщины наблюдали за этой кутерьмой с веселыми улыбками. Естественно, Алису не нашли.

– Тогда, если вы хотите увидеть ее живой, тебе… – Ребекка ткнула пальцем в грудь Макара. – …вместе со свидетелем и еще троим твоим приятелям предстоит станцевать лезгинку, да так, чтобы всех в пляс потянуло.

С этими словами дочь Хадижи опустилась на свой стул и точно таким же жестом, как обычно делала ее мать, скрестила на груди руки.

– Эх, придется стариной тряхнуть, – крикнул Макар, скидывая пиджак и расстегивая верхние пуговицы на рубашке. Его примеру тут же последовал Стас. В качестве друзей избрали Роберта, Макса и Антона. Пятеро главных действующих лиц выскочили на танцпол и под аккомпанемент испанской группы станцевали нечто среднее между лезгинкой, степом и чем-то совершенно невероятным. Хохотали все присутствующие до упаду. Через две минуты к весельчакам присоединилось еще человек десять. Каждый отплясывал как мог, а дружные аплодисменты служили лучшей наградой за смелость.

Алиса появилась из женской комнаты в сопровождении Милы, девушки из своей группы и главной подружки невесты.

– Ах, дорогой, ради меня тебе пришлось так потрудиться! – всплеснула руками молодая и побежала между столами, бросившись в объятия раскрасневшегося Макара.

– А теперь пришло время узнать, кто первым последует по стопам наших молодоженов, – раззадорилась Бекки, перекрикивая толпу. – А ну-ка, девицы-красавицы и добрые молодцы, становитесь в круг!

Первыми в кучку сбились незамужние девушки. Надо признать, что было их немало, хотя и не так много, как можно было ожидать на столь большой свадьбе, где единицы присутствующих перевалили через тридцатилетний рубеж.

– Раз! Два! Три! – сосчитала Алиса, повернувшись спиной к гостям, и с силой бросила букет. Несколько секунд, что цветы кружились в воздухе, гремели аплодисменты и радостные крики зрителей. Потом все звуки смолки. Лишь редкие перешептывания сообщили невесте, что ее букет угодил куда-то совсем не туда. Она обернулась и, как и все, застыла в немом изумлении. Цветы держала в руках Линда, не участвовавшая во всеобщем развлечении. Она сидела на подоконнике, разглядывая редких прохожих через прозрачное стекло окна, когда крохотный букетик белых роз буквально свалился ей на голову.

На обычной человеческой свадьбе никто всерьез не верит в подобные приметы, и потому гости сильно не удивляются, даже если букет невесты попадает в руки восьмидесятилетней старухе на костылях. В волшебном мире и цветы, и подвязка специальным образом заговариваются магами и потому никогда не ошибаются. Это верное гадание, одно из немногих способов прозреть грядущее, доступное колдунам.

Линда с изумлением уставилась на розы, которые сегодня утром зачаровала лично, чтобы не случилось никакой ошибки, и недоумевала, как в простое заклинание прокрался недочет, приведший к такой глупой оплошности. Между тем гости оправились от изумления и принялись торжественно хлопать, выкрикивая поздравления будущей невесте. Как того требовали традиции, Линда встала и подняла цветы над головой.

На место Алисы вышел Макар, а девушек сменила толпа молодых людей. В отличие от своих подруг, они отнюдь не стремились схватить подвязку. Турок Али, страшащийся женского ига больше смерти, вообще спрятался за спины товарищей, чтобы роковая штуковина никак не могла до него долететь.

– Раз! Два! Три! – вслед за невестой сосчитал Макар и, размахнувшись, швырнул кружевную подвязку за спину. В этот раз ничего особенного не произошло. Гром аплодисментов не стихал ни на секунду, а веселые смешки и подтрунивания говорили о том, что заколдованная вещица нашла своего обладателя именно там, где все и ожидали, а именно в кучке холостяков. Макар, заинтригованный не меньше остальных, обернулся. Он хоть и не успел познакомиться со всеми друзьями своей молодой жены и слугами сестры (а со стороны некоторых вообще встречал открытое недружелюбие), уже проникнулся искренней симпатией к отдельным личностям.

Подвязку сжимал в руках Антон. На его лице не было ни удовольствия, ни изумления, ни недовольства, как часто случается с молодыми воителями, которые неожиданно получают нежеланный дар колдунов. Скорее, оно светилось облегчением.

– Поздравляем! Поздравляем! – кричали гости, приветствуя следующих жениха и невесту, которым пришлось выйти на место молодоженов и, демонстрируя всем свои приобретения, скромно улыбаться.

О том, кем была избранница Зеленого, знал каждый ребенок, даже косвенно не связанный с замком Линды. А вот известие о скорой свадьбе волшебницы потрясло всех.

– Как думаешь, она случайно не ошиблась, когда зачаровывала букет? – спросила Соня у Лизы, когда толпа столкнула их нос к носу.

– Она не могла ошибиться в таком простом волшебстве, – возразила Голубая, глядя на покрасневшую госпожу, принимающую поздравления.

– Значит, скоро у нашей маленькой волшебницы появится избранник, – констатировала факт Соня, от удивления забыв надеть на лицо недовольную маску, которую не снимала с тех пор, как узнала о помолвке дочери.

– Может, он у нее уже есть, – пожала плечами Голубая, не слишком любившая сплетни о чужой личной жизни.

– Антон выглядит так, словно уже завтра отправится с Алиной к алтарю, – продолжила Соня, разглядывая друга.

– Ну не завтра, – протянула Лиза, не зная, стоит ли рассказывать Красной то, о чем сегодня случайно проговорился Роберт. Но, решив, что скрывать что-либо от одного, когда это известно уже всем, глупо, добавила: – Она обещала выйти за него, когда вернется. Так что он просто получил магическое подтверждение ее заверений.

– Я догадывалась об этом. Серебряная всегда скрытничает, хоть у нее это упорно не получается, – фыркнула Соня. Привычное выражение недовольства вернулось к ней, а вместе с ним и визгливый, полный желчи тон. – Удивлена, что они не посчитали нужным поставить нас в известность о своих планах. Что-то все в последнее время совершают неожиданные поступки. – Взгляд карих глаз впился в целующихся молодых, в нем читалась такая злоба, что Лиза на миг отпрянула.

– Да ладно тебе, – неуверенно заговорила она, – посмотри, как они счастливы.

– Он, между прочим, «счастлив» уже в третий раз, – огрызнулась Соня. Этот разговор они вели не впервые, и переубедить Красную в том, что бывший генерал Сантьяго достоин ее дочери, не сумел никто. – К тому же он темный. И в прошлом – слуга нашего злейшего врага. А еще Кузнецов никогда не отличался ни здравомыслием, ни праведностью. Я помню, как он вел себя в замке Сантьяго. Ничем не лучше, чем мой отец или остальные прихвостни Испанского Дьявола. И, вообще, я совершенно не хочу говорить об этом. Пусть скажут спасибо, что я согласилась участвовать в этом идиотском фарсе!

Соня развернулась на каблуках и засеменила к выходу, прикуривая на ходу сигарету. Несколько человек, оказавшихся на ее пути, разлетелись в разные стороны. Гости, которые не были знакомы с характером Красной (а таких было достаточно, так как Алиса пригласила на свадьбу многих знакомых, находящихся на службе у других магов), крутили пальцами у виска и нелестно высказывались в адрес перепившей мамаши. В отличие от официантов, принявших Соню за сестру или подругу невесты, все бессмертные знали, кем на самом деле они приходились друг другу.

Празднование подходило к концу. Жених и невеста, переполненные собственным счастьем, приняли последние поздравления от друзей и знакомых и под бурные овации покинули ресторан. Их ждал роскошный красный лимузин, которому предстояло отвезти новобрачных в аэропорт. Они отправлялись в медовый месяц на Багамы, где собирались загорать, купаться и предаваться законной любви. Воспользоваться порталами они, естественно, не могли, так как Макар не принадлежал к воинству Линды и ни за что не стал бы просить у сестры потратить часть своих магических сил на сокращение времени передвижения по миру.

Когда дверь ресторана захлопнулась за молодыми, гости принялись медленно расходиться. Кто-то ехал продолжать вечеринку в другое место, некоторые разбились на маленькие группы и планировали отправиться отдыхать на природу, кому-то предстояло вернуться в свои замки и приступить к исполнению обязанностей, и лишь единицы решили разойтись по домам, чтобы провести остаток вечера в одиночестве или в скромном кругу семьи.

Максим стал одним из тех, кто выбрал последний вариант. Антон отправился с остальными ребятами из группы надираться в загородный коттедж, а вампир не нашел для себя ничего интересного в том, чтобы смотреть на грандиозную попойку, а потому предпочел наведаться в свою городскую квартиру. Он уже несколько раз заглядывал домой с тем, чтобы осмотреться или сменить одежду, хотя после благородной выходки Алины, предоставившей весь их гардероб страждущим, когда окончилась финальная битва, выбирать было почти не из чего. Старая квартира стала для Макса источником душевных волнений и ностальгии, которым он зарекся не поддаваться. Он уступил свою женщину другому и теперь не имел никаких прав на то, чтобы сокрушаться и горевать об упущенных возможностях. Жалеть о сделанном – глупо, особенно если изменить все равно ничего нельзя. Подъезжая к стоянке около подъезда, Максим как раз размышлял о том, что для Алины лучше оставаться с Зеленым, который любит ее не меньше, зато помнит каждую проведенную с ней минуту и гораздо больше подходит ей.

Теперь, по прошествии почти двух месяцев, стало не так сложно убеждать себя в правильности принятого решения. Гораздо труднее было в самом начале, когда каждую ночь вампир задавался одним и тем же вопросом – не была бы Серебряная счастливее с ним? Ведь именно он вытащил ее из пучины тоски, когда его брат бросил влюбленную девушку на произвол судьбы. Он подарил ей бессмертие и силу, от него она родила сына, и именно его, а не Антона назвала своим мужем в присутствии множества свидетелей. Историю их с Алиной романа ему рассказали в шести пересказах, мало чем отличающихся друг от друга. Роберт похлопал друга по плечу и торжественно сообщил, что он поступил правильно, когда не стал настаивать на возобновлении отношений.

– Ты отпустил ее, когда умер в первый раз, – сказал Оранжевый со свойственной ему прямолинейностью, – сказал, что всегда знал, кому принадлежит ее сердце. Ты был уверен, что с Антоном ей будет лучше. То же самое ты повторил, когда умирал во второй раз. Правильно, что, не будучи на грани жизни и смерти, ты нашел в себе силы поступить как должно.

Максим чувствовал, что самый близкий друг сочувствует ему. Остальные тоже проявляли неизменное терпение, повествуя о прошлом, которое для них случилось словно вчера, а для него навсегда надежно спрятано за завесой проведенного ритуала. Но, кроме Роберта, никто не решался затронуть щекотливую тему его расставания с Алиной, так как все видели: его любовь пережила две физических смерти и два преображения. Усерднее остальных отмалчивался Антон, который считал себя виноватым перед братом. Максим был с ним не согласен, но донести эту мысль до упертого сознания Зеленого был не в состоянии. Старшему близнецу нравилось заниматься самобичеванием, и никакие разумные доводы не могли отвлечь его от этого занятия.

Образ Алины преследовал Максима повсюду. Ему слышался ее голос в болтовне случайных любовниц, которых он успел завести в большом количестве. Иногда он останавливался посередине улицы, потому что ему казалось, будто он различил аромат ее духов или увидел копну непослушных волос в толпе. Это все были пустые миражи. Алина уехала, и никто не знал куда. Она, как и обещала, рассказала правду о его возвращении сыну и однажды привезла мальчика к порогу его дома, позволив провести им вместе целый день. Сама же даже не вышла из машины. Это было накануне ее отъезда.

Мальчик, как и большинство светлых, принял воскресшего отца с распростертыми объятиями. Но, в отличие от большинства взрослых, в его глазах не читалось скрытой настороженности. Он не спрашивал себя, что можно ожидать от единственного в своем роде вампира, перешедшего на светлую сторону. Он просто радовался тому, что его родной человек снова рядом. Если с предубеждением остальных Максиму пришлось отчаянно сражаться (и пока далеко не во всех случаях он смог победить), то с маленьким Антоном все произошло само собой.

О встрече с сыном Бордовый вспоминал с неизменной улыбкой. А о его матери – с наворачивающимися на глаза слезами.

Максим вышел из машины и набрал код домофона. Дверь пискнула и позволила открыть себя. Вампир поднялся на нужный этаж и вошел в квартиру. Здесь все еще витал запах Алининых духов, во всем чувствовалось ее недавнее присутствие. Несмотря на то, что Серебряная не жила тут уже почти год, стены помнили ее и грустили о ней вместе со своим вернувшимся из ада хозяином.

Максим прошел в гостиную, не зажигая свет. В сумраке, царившем в комнатах, он видел прекрасно. Вот стоит стол, вон – телевизор. На диване забыт пульт от стереоустановки. На стенах фотографии, на которых они еще все вместе. На подоконнике пачка сигарет, которые он не курил, – небольшой привет от любимой женщины.

Стены давили на Макса, заставляя мертвое сердце тревожно сжиматься. Свадьба Макара и дочери Сони, Алисы, всколыхнула в его душе спрятанную в дальний уголок грусть.

Побродив по пустым комнатам минут двадцать и так не сумев занять себя хоть чем-то, Максим вышел на улицу. После некоторых раздумий он решил отправиться в коттедж к остальным. Там его ждала собственная комната и дружеская беседа, которая позволит забыть о том, о чем думать не стоило. Перед дорогой требовалось подкрепиться: в поселке, населенном исключительно воителями, найти для себя пищу будет невозможно. Поэтому вампир не сразу съехал на трассу, ведущую за город. Вместо этого он сперва заглянул в центр, где в это время суток всегда полно гуляк.

Темные улочки, подсвеченные неоновыми рекламами, кишмя кишели праздношатающимися прохожими. Здесь были и большие кампании молодежи, направляющиеся в один из популярных ночных клубов, и пожилые пары, возвращающиеся домой из театра или ресторана, и мамаши, волокущие за руку орущих, уставших от толчеи детей, и алкоголики, чьим местом жительства давно стали окрестные парапеты.

Максим пошел вслед за одинокой девушкой, не слишком молоденькой, но еще в форме. Судя по расстроенному виду, она уже не ожидала никаких встреч и брела в сторону метро. Вампир еще не решил, станет ли она его сегодняшней жертвой. Хотя помочь несчастной забыть неудачный вечер было очень заманчиво. Иногда амнезия, вызванная вампирским укусом, помимо неизбежного головокружения и слабости, приносила пользу.

Он двигался осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания. Вопреки ожиданиям, девушка свернула в особенно темный проулок, вместо того чтобы пойти вместе с остальной толпой к светящейся красным цветом букве «М».

Максим последовал за ней. Теперь скрывать клыки было уже не обязательно. Кроме них двоих вокруг никого не было. Он ускорился, рассчитывая схватить незнакомку за руку, прежде чем она заметит его присутствие и начнет тревожиться. Вампир уже потянулся вперед, предвкушая сытный ужин, но тонкая рука, унизанная золотыми кольцами, опередила его движение, ухватив тонкое запястье жертвы за миг до того, как Макс успел коснуться девушки.

– Поищи другую жертву, светлый, – произнес певучий, слегка гортанный голос неизвестной вампирши. От такой наглости Бордовый опешил. Секундного замешательства незнакомке хватило, чтобы вонзить свои клыки в шею несчастной, которая слабо сопротивлялась в сильных руках вампирши. Теперь Максу оставалось только наблюдать со стороны за чужим пиршеством да надеяться, что темная не убьет свою жертву. Непреодолимо хотелось выяснить отношения со слугой Маргариты. Девушка была одной из «псов» Полярной Звезды, что сообщил светлому знак, ярко светящийся на левом виске блондинки.

– Ну вот, – вампирша оторвалась от девушки, вытирая рот тыльной стороной ладони. Не слишком изящный жест почему-то добавлял ей грациозности. – У тебя есть претензии?

– Ты только что сожрала мой ужин, – констатировал факт Максим.

– Тут еще на двоих не сильно голодных хватит, – сообщила темная, указывая на распростертую на тротуаре жертву.

– Я не убиваю людей ради еды, – категорично заявил Бордовый.

– Не сомневаюсь. Ты же светлый, – хмыкнула незнакомка. – Кстати, я – Констанция Фурньер, темная на службе Маргариты Полярной Звезды.

– Не могу сказать, что рад знакомству, – честно признался Макс. – Ужин доставил бы мне большее удовольствие.

– А ты не слишком вежливый, – Констанция прислонилась к стене ближайшего дома, откинув с лица волосы.

– Просто до безобразия честный, темная.

– Единственный светлый вампир, считающий себя исключительным, имеет право на то, чтобы быть грубым с дамами? Так ты думаешь, угадала?

– Нет. Это относится только к темным дамам, против светлых ничего не имею.

– Смешно! Не так давно ты пер на светлую стену вместе с самым темным из темнейших, а теперь… – Констанция развела руками.

– Что тебе надо, Фурньер? – Макс не сомневался, что слуга Маргариты не просто так попалась на его пути, и не собирался тянуть неприятный разговор до бесконечности. Если бы незнакомка не была столь красива, он бы уже послал ее ко всем чертям. Но изысканная внешность, лучше любых документов указывающая на древнее происхождение немертвой, завораживала его и заставляла стоять на месте. К тому же контраст карих глаз и светлых крашеных волос привлекал внимание, а в меру округлая фигурка будила разнообразные фантазии.

– Я пришла поговорить с тобой, светлый, – не стала спорить Констанция, внимательным взглядом изучая собеседника. – Как частное лицо, – прибавила она, заметив, что губы светлого скривила недовольная гримаса. – Мне нужна помощь, и, кроме тебя, я не придумала, к кому обратиться.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Удивительно! Женщина твоего возраста должна была растерять наивность лет этак триста назад.

– Ты думаешь, мне уже есть триста? – в глазах Констанции зажглось возбуждение.

– Откуда мне знать, – пожал плечами Максим, – но по лицу я бы это предположил. У более современниц черты резче, в них меньше мягкости и эротики, зато больше секса.

– Значит, считаешь меня несексуальной? – поинтересовалась Констанция, справившись с охватившим ее возбуждением.

– Почему же, считаю, но не на современный манер, – ответил Макс. – Так что ты от меня хочешь?

– Помощи. Может, пройдемся, и я расскажу тебе, зачем выслеживала тебя целый день. Кстати, Алиса Корнева была очень красивой невестой, – как бы невзначай проворковала Констанция, показывая: она прекрасно осведомлена обо всем, что Максим делал сегодня.

– Красивая, но не в моем вкусе, – согласился вампир. – Я ведь все равно от тебя не отделаюсь?

– Не отделаешься, пока хотя бы не выслушаешь.

– Ладно. Тут недалеко есть сквер, можем немного пройтись под луной.

Некоторое время они шли молча. Каждый смотрел в свою сторону и, казалось, не обращал никакого внимания на спутника. Лишь иногда Констанция бросала взгляд из-под опущенных ресниц на Максима, пытаясь определить, не ошиблась ли она, придя за помощью к этому необычному светлому.

Когда деревья парка окутали их своими тенями, Бордовый резко остановился.

– Я тебя слушаю, темная, – сказал он, заглядывая в глубину карих глаз Констанции. На миг ему показалось, что он проваливается в бездонные озера, но это ощущение быстро прошло.

– Я служу Маргарите больше ста лет, – начала вампирша. – А если точнее, с 1908 года. До этого я была воителем, так как о своем прошлом ничего не помню. Думаю, я уже тогда была немолода, потому что имела множество навыков, которыми новички просто не могут обладать. Всю свою новую жизнь я веду поиски утраченных воспоминаний, хочу узнать, кем я была. Но пока, увы, безрезультатно. Я испробовала все доступные способы, чтобы разузнать хотя бы малость, например, кому я служила. Создается такое впечатление, будто до встречи с Маргаритой меня просто не существовало. Иногда мне хочется плюнуть на гордость и начать подходить к незнакомым светлым и спрашивать, не знали ли они меня раньше. Как ты понимаешь, это, по меньшей мере, глупо. Но я готова пойти даже на это, если ты мне откажешь.

– Не понимаю, чего ты хочешь от меня, – проговорил Максим, когда Констанция замолчала, переводя дыхание.

– Вот, – она достала из сумочки фотографию. Обычный снимок десять на пятнадцать. – Это моя фотография, – объяснила девушка. – Я не прошу тебя бегать по замкам всех дружественных Линде магов и спрашивать, не видели ли они когда женщину с таким лицом. Но я не сомневаюсь, что многие захотят познакомиться с тобой поближе. Ты должен понимать: твоя уникальность привлечет к тебе огромное количество любопытных. Если бы ты спросил тех, кто заинтересован в общении с тобой, насчет меня, то оказал бы мне огромную услугу. Я не останусь в долгу, обещаю.

– И что же ты мне можешь предложить взамен такой ма-аленькой услуги? – спросил Максим. Просьба Констанции его озадачила.

– Все, что ты пожелаешь. Естественно, если это не идет вразрез с волей моей госпожи. Как ты знаешь, я не смогу сделать то, что неугодно Маргарите.

В глазах вампирши горела мольба. Она не спускала взгляда с Максима, стараясь заглянуть в самую его душу, разжалобить.

– Ты просишь о многом, темная, – после секундного раздумья произнес Бордовый. Он понимал Констанцию, так как еще совсем недавно, будучи рабом Сантьяго, испытал на собственной шкуре весь ужас утраты собственного прошлого. Даже сейчас, когда его друзья старались как могли, посвящая его в детали жизни «до», он ощущал, что от него оторвали нечто очень важное. Так или иначе, вместе с памятью он потерял большую часть самого себя. И пройдет немало времени, прежде чем он обрастет новыми воспоминаниями, которые смогут заменить те, что он никогда не сможет пережить заново. Должно быть, его мысли отразились на лице, потому что Констанция схватила его за руку и, глотая слова, взволнованным голосом затараторила:

– Помоги мне, светлый. Ты же понимаешь, что такое не знать, кто ты есть, не знать даже своего имени. Кому я служила? Где родилась? Я спрашиваю себя снова и снова, но ответа нет. Я не помню ни своей матери, ни своих детей. Не знаю, любила ли я кого-то? Любил ли кто-то меня? Я могла убить лучшего друга и даже не догадываться об этом. Помоги мне, прошу тебя, ты – моя последняя надежда!

– Ладно, хорошо, – неожиданно для себя согласился Макс. Слезы, стоящие в глазах девушки, тронули его гораздо сильнее, нежели все произнесенные ей слова. Если он поможет найти себя одной вампирше, мир не перевернется с ног на голову. По сути, это даже ничего не изменит. – Ты понимаешь, что даже если узнаешь, кем была до ритуала, то все останется как сейчас? Не факт, что твои близкие вообще захотят общаться с вампиром. К тому же они могли давно погибнуть в бою или умереть от старости. Сто лет – огромный срок. Не боишься, что знать правду будет намного больнее, чем не знать ее вовсе?

– Я думала об этом, светлый. И прекрасно понимаю, что я не найду ничего, кроме боли, но я хочу попробовать. Спасибо за обещание помочь. – Констанция стиснула ладонь Максима. Он ответил на рукопожатие.

– Как насчет ночной прогулки, Констанция? В знак нашего нового делового сотрудничества, – предложил он.

– Всецело «за», – с улыбкой согласилась она. – Как насчет набережной? Я сто лет там не была.

Максим согласно кивнул и пошел туда, где через несколько кварталов должна была начаться набережная Москвы-реки.

Линда брела по городу совершенно одна. С ней не было ни охраны, ни кого-то из знакомых магов. Цели у ее прогулки тоже не было. Просто хотелось насладиться теплым летним днем, немного размяться и подумать. Вокруг сновала толпа смертных, занятых своими делами. Вот мимо пробежал подросток, зажав под мышкой скейт. Вот бизнесмен вышел из дорогой машины, громко хлопнув дверью, и деловой походкой направился к зданию напротив. Вот привлекательная, но слишком ярко накрашенная девушка прижалась к своему парню, который что-то ей возбужденно рассказывал. Вот компания студентов с пивными бутылками в руках неспешно идет в сторону Красной площади.

Мужчины, женщины, молодые люди, совсем дети… У каждого из них своя судьба, свои мысли, свои дела, свои планы. Что-то из того, что роится в их головах, сбудется, что-то нет. Линда не утруждала себя сканированием их душ, а прочитать их мысли без специального заклинания не могла. Она не была чтецом мыслей. Да и не хотелось ей погружаться в многоголосую суету чужих фантазий. Ей вполне хватало своих.

Вчера они закончили реставрацию замка. Вернее, не реставрацию, а строительство нового, ничем не напоминающего старый дворца, который полагался для ее нового статуса главы коалиции Жизни и самого сильного мага современности. Гора новых обязанностей и в миллион раз увеличившаяся ответственность свалились на ее голову неожиданно. Просто Ромильда Мать Цветов, учитель Линды и близкая приятельница, заявилась на развалины ее замка через три дня после решающей битвы с Сантьяго и, сославшись на решение большинства, сложила с себя полномочия главы, отказавшись от них в пользу Линды. Отпираться было бесполезно. Теперь, когда Испанский Дьявол пал от ее руки, все должно было стать иначе. Свет впервые за несколько тысячелетий приобрел преимущество перед тьмой. И в этом была исключительно ее заслуга. Линда не сомневалась, что в ежегодной переписи магического населения, которую вели маги коалиции Порядка, 1 января 2010 года появится запись:

Линда невольно улыбнулась. Она не собиралась оповещать коллег о том, что в ней прорезались небывалые способности. По крайней мере, до тех пор, пока не разовьет их настолько, что будет чем хвастаться. Естественно, маги, следившие за ходом их с Сантьяго противостояния, не дураки. Они догадались о появлении в мире истинного света, но приставать с вопросами не решились. Теперь Линду Солнечный Свет никто не смел считать вечным подростком. Ее стали уважать и бояться. От осознания собственной «опасности» волшебница не сдержала усмешку. Она не собиралась никому причинять вреда без крайней на то необходимости. Она не Испанский Дьявол. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы все стало как раньше.

Неожиданный всплеск магической активности заставил Линду замереть на месте. Выброс энергии был колоссальным. Он во много раз превышал выброс при проведении ритуала обретения знака или превращения в вампира. Но самым необыкновенным было то, что потоки, переплетенные совершенно немыслимым способом, были в равной мере и светлыми, и темными. Тот, кто творил волшебство, должен был быть абсолютно нейтрален.

Повинуясь инстинкту и любопытству, Линда осторожно пошла по следу. Магией пропитался каждый атом воздуха. Она была разлита повсюду и наполняла собой даже бездушный камень. Свернув с людной улицы, волшебница оказалась в спокойном переулке, плотно заставленном машинами. Была середина рабочего дня, а в домах по соседству располагались исключительно офисы. Пройдя метров двести, она обошла двухэтажное старое здание по кругу, прежде чем найти вход во двор.

Там находилась стоянка. Охранник, сурового вида детина, подозрительно покосился на девушку, но, не найдя ничего опасного в тринадцатилетней школьнице, вернулся к своей газете.

Линда прошла парковку насквозь. Миновала этот двор и следующий. За ними оказалась узенькая улочка. Здесь дома стояли плотно друг к другу, а припаркованные автомобили совсем не оставляли места не то что для езды, но и для банальной ходьбы. Протиснувшись между красной «хондой» и желтым «фольксвагеном», Линда направилась к арке, ведущей в следующий двор. Судя по шторам, висящим в окнах, и горшкам с цветами, этот дом, в отличие от предыдущих, был жилым.

Внутри обнаружилось несколько очень старых раскидистых деревьев, кое-где виднелись остатки тополиного пуха. В глубине двора располагалась детская площадка, на первый взгляд пустая. Волшебница остановилась около арки. Следовало хорошенько осмотреться по сторонам. Ей совсем не хотелось помешать какому-нибудь странному ритуалу одного из коллег. Это было не просто опасно, но и чревато большими неприятностями. Немного поколебавшись, Линда накинула на себя полог невидимости. Когда вокруг такое количество энергии, несколько потоков, которые она использовала для заклинания, заметить было практически невозможно.

Сделав несколько шагов, она снова остановилась. Теперь площадка просматривалась насквозь. В дальнем ее углу раскачивались на ветру качели. В центре возвышалась паутинка с проржавевшими от времени балками. Рядом притулились лестница и песочница…

В квадрате, отгороженном деревянными досками, кружилось нечто. Линда не смогла бы дать точное определение тому, что видела, даже если бы ее об этом сильно попросили. Вихрь из песка, веток, листьев, переливающийся всеми цветами радуги и то и дело вспыхивающий разноцветными огнями, носился внутри небольшого ограждения, не пересекая пределов песочницы. Она сама могла бы создать нечто подобное, только при этом не стала бы тратить так много сил, да и существуют соответствующие плетения, позволяющие добиться такого результата с минимальными затратами сил. Они были стандартными и ничем не напоминали то, что она ощущала вокруг себя.

Оглядевшись по сторонам, Линда обнаружила лавочку, сплошь засыпанную песком. На ее спинке, забравшись ногами на сидение, приютился парень, на вид не старше пятнадцати лет. Он был очень высок и в меру худ. Черные волосы уложены в современную удлиненную прическу. Над аккуратной линией рта едва пробивается небольшой пушок, еще не знавший бритвы. Нос чуть великоват и явно был когда-то сломан. Под густыми бровями черные глаза, в которых застыл ужас.

Подросток смотрел на дело рук своих и готов был закричать, только не решался. Он теребил в руках замусоленную пачку дешевых сигарет и что-то шептал.

Линда была совершенно уверена, что никогда прежде не видела этого человека. Учитывая то, что она была знакома со всеми известными этому миру магами и их учениками, оставалось предположить, что перед ней находится некто, в ком только-только прорезался дар.

Волшебница предпочла бы столкнуться с опытным колдуном, экспериментирующим новые заклинания, и держать ответ за свое любопытство, нежели встать перед выбором, от которого зависла судьба новичка, а может, и всего мира. Она была первой, кто наткнулся на него, и по закону магического сообщества имела право сделать мальчика своим учеником, соответственно раз и навсегда склонив к свету того, в ком, возможно, было больше задатков для тьмы. Если она сейчас подойдет к нему и заговорит, их свяжет нерушимый контракт, и ни один маг не посмеет приблизиться к парню до тех пор, пока новичок не закончит обучение. Если же развернется и уйдет, то оставит незнакомца наедине со своим испугом до тех пор, пока его не встретит кто-нибудь другой. Вопрос в том, как скоро это случится. Насколько знала Линда (а знала она вполне достаточно), в данный момент в Москве и ее окрестностях не находилось ни одного взрослого волшебника. Пока кто-то из них нагрянет сюда с визитом, может пройти час, а может и несколько месяцев. Все это время носитель дара будет предоставлен самому себе и успеет натворить таких дел, за которые расплачиваться придется всем миром.

Казалось бы, выбор был очевиден, но Линда продолжала колебаться. У нее никогда не было ученика, и она сомневалась, что сейчас подходящий момент для начала педагогической практики.

Несколько минут волшебница, скрытая пологом невидимости, наблюдала за первыми магическими опытами парня. Потом неуверенно сделала несколько шагов вперед и разрушила собственное заклинание. Прошло не больше десяти секунд, прежде чем мальчик ее заметил. Он побледнел, сигаретная пачка выпала из рук, а сам он выглядел так, словно прямо сейчас хотел провалиться сквозь землю куда-нибудь в Америку.

«Надеюсь, он хочет этого недостаточно сильно, иначе мне придется совершить небольшое путешествие в Новый Свет», – подумала Линда, мысленно благодаря саму себя за то, что для прогулки по городу выбрала обычные шорты и топ. Чтобы вести задушевные беседы с подростком, лучше и самой выглядеть не старше пятнадцати. В своем сегодняшнем наряде волшебница смотрелась на тринадцать. И впервые в жизни это было кстати.

Пока молодой человек и вновь прибывшая мерились взглядами, вихрь опал на землю и рассеялся, будто его никогда и не было.

– Привет, – сказала Линда, нарочито кокетничая. Она выглядела так, словно для любой девчонки было совершенно естественно увидеть, как песок превращается в смерч и обрастает огнями.

– Привет, – отметив, что на лице незнакомки нет ни удивления, ни испуга, мальчик заметно расслабился. Решил, наверное, что она не обратила внимания.

– Я Линда, – представилась волшебница.

– Спорим, родители назвали тебя по-другому. – Парень взбодрился и теперь выглядел как заправский малолетний Дон Жуан. Линда не сомневалась, что молодой человек с его внешностью пользуется немалой популярностью среди девчонок из школы, и то, что незнакомая девушка решила познакомиться с ним на улице, его совсем не удивило. Скорее, наоборот, вернуло в привычную колею.

– Все тебе надо знать, – огрызнулась Линда и аккуратно присела на спинку лавки рядом со своим новым учеником. – Ты прав, – после секундного раздумья сказала она. – Родители назвали меня Лидой, Линда – мой ник в нете. А тебя как зовут?

– Роман, – напыщенно проговорил парень, оглядывая ее с ног до головы. Уже много столетий ни один мужчина не решался так откровенно рассматривать ее прелести. Впрочем, уже несколько столетий ей не приходилось так запросто беседовать с простыми людьми, ничего не знающими о том, кто она такая.

– Очень приятно. Живешь в этом доме?

– Нет, – Роман сильно смутился. – Я живу в Южном Бутово.

– Это за МКАДом?

– Только не говори, что Москва только в пределах кольца! – возмутился парень.

– Не скажу. Я сама живу за кольцом, причем в области, – успокоила его Линда.

– Красивенькая провинциальная крошка, – с улыбкой проговорил Рома.

– Я не крошка! – притворно возмутилась Линда. Пока она не узнала все, что ей было необходимо, волшебница планировала не выходить из образа подростка.

– Ты младше меня, – безапелляционно заявил Роман.

– Уверен?

– Абсолютно. Тебе тринадцать, не больше.

– А тебе часом не четырнадцать?

– Тридцать первого августа будет шестнадцать, – гордо вскинув голову, сообщил новорожденный маг. – Я иду в одиннадцатый класс.

– Значит, выпускник. – Линда с сочувствием подумала, что окончить школу и насладиться выпускным у Романа возможности не будет. Совсем скоро такие простые вещи, как выпускные балы перестанут для него существовать. Ей было искренне жаль парня, которому не суждено превратиться во взрослого мужчину, насладиться радостями зрелости и получить стандартный набор человеческих горестей и удовольствий.

– Ага. У нас планируется праздник – просто улет! По крайней мере, в этом году для старшеклассников организовали такой банкет – на корабле, который плавал по Москве-реке всю ночь, с дискотекой. Туда даже модного Dj приглашали, – Роман пустился в подробный рассказ того, что, как он думал, ждет его в следующем году. – Не веришь? Правду говорю, мне Лешка Симонов из одиннадцатого «в» говорил. И фотки показывал. А ВКонтакте у их девок целые фотоальбомы выложены, – закончил он свой монолог. Линда внимательно прислушивалась к каждому слову нового знакомого, но пока не могла вычленить из безостановочной болтовни парня ничего важного. – А у вас, поди, по старинке – в школе празднуют?

– В школе, – подтвердила Линда, не имея ни малейшего представления о том, как отмечают выпускные в областных городках. Впрочем, по части столичных увеселений подобного рода она спецом тоже не являлась. Когда она была молодой, не было ни школ, ни балов по их окончании.

– Ты одиннадцатый-то кончать будешь или после девятого уйдешь? – спросил Рома, заметив, что девушка не испытывает энтузиазма по поводу главного праздника всех школьников мира.

– Планирую идти до конца. Ты куда поступать будешь?

– Не знаю. – Лицо Романа, до этого горящее радостным предвкушением, накрыла тень. – Раньше собирался в Академию управления. Но теперь… Не знаю. Для этого надо набрать хорошие баллы по ЕГЭ, а я не уверен, что у меня будет достаточно времени, чтобы зубрить весь этот бред.

– И чем же таким ты собираешься заниматься? – Линда чувствовала, что они подошли к главному – причине, пробудившей в парне дар.

– Мне работать надо, – смущенно признался он.

– Зачем? Разве родители тебя не обеспечивают?

– Обеспечивали, – вздохнул Рома. Линде показалось, что он вот-вот заплачет. Однако юноша сдержался. Даже говоря о том, что причиняло ему боль, он не забывал, что беседует с девчонкой, а значит, должен выставить себя в наилучшем свете. – Они погибли в автокатастрофе два месяца назад. – Он старался придать голосу безразличие, но получилось плохо. Было очевидно, что Роман сильно переживает из-за трагедии, постигшей его семью.

– Какой кошмар! – теперь для Линды стала очевидна причина, по которой он стал магом в столь юном возрасте. – Живешь у бабушки?

– Нет, у меня нет ни бабушек, ни дедушек. Только старшая сестра. Ей восемнадцать. Она сейчас зарабатывает как может. Мама с папой нам ничего не оставили… – Роман покраснел до корней волос, что для человека с его типом кожи было совершенно нехарактерно. Линда решила до времени не выяснять, чем же таким занималась его сестра, но, имея немалый жизненный опыт, представляла, о каком роде деятельности идет речь. – Ленка очень красивая, – продолжил Роман, пряча глаза. – Только ты ничего плохого, пожалуйста, не подумай, – добавил он, на этот раз внимательно посмотрев в глаза собеседницы. У Линды возникло неприятное чувство, будто парень заглянул ей в самую душу, прочитал скрытые мысли, причем далеко не только те, что касались профессии сестры. – Я знаю, что ты навоображала! Она не проститутка! – вспылил он, подтверждая предположения волшебницы. – Она не стоит на обочинах и не работает в борделе. У нее даже сутенера нет. Она просто нравится мужчинам, и они покупают ей всякое. Еду, например. Она говорит, что даже не спит с ними!

Линда пожала плечами, показывая, что ничего такого не подумала, хотя на самом деле из слов Романа заключила, что в отношении Лены поняла все правильно. Девушка просто не хочет расстраивать брата, рассказывая ему все как есть. И волшебница ее прекрасно понимала.

– А в центр зачем приехал? – решила сменить тему светлая.

– Да просто так, прогуляться. Подумать немного, – неуверенно сказал парень.

– У тебя был вид, как у заговорщика, когда я тебя только увидела, – как бы невзначай бросила Линда, прикуривая сигарету.

– Тебе показалось! – Рома вскочил с лавочки и принялся мерить шагами двор. – Я думал, у нас сигареты продают только совершеннолетним.

– Тебе, я смотрю, тоже продали. К тому же ты не знаешь, сколько мне лет, – парировала выпад Линда.

– Удиви, – Роман начинал злиться. Его дар бурлил внутри, раздирая парнишку на части. Линда помнила по собственному опыту, что на этом этапе становления не маг контролирует свою силу, а она его.

– Если я скажу, ты все равно не поверишь, – спокойно сказала волшебница. Девочка-подросток, которой она была всего лишь пять минут назад, бесследно испарилась. Несмотря на то, что и лицо, и одежда остались прежними, на месте тринадцатилетней школьницы восседал некто куда более взрослый, уверенный в себе и имеющий немалый жизненный опыт за плечами. В ту минуту Роману казалось, что перед ним предстала вся накопленная человечеством мудрость, собранная в хрупкую оболочку маленькой девочки. – Придется показать, – вздохнула Линда. Она взмахнула рукой, и над песочницей поднялся вихрь из песка и веток, переливающийся всеми цветами радуги, а по краям то и дело вспыхивали разноцветные огни. Это было в точности то, что сам Роман демонстрировал окрестным деревьям до того, как здесь появилась она. Только для простейшего волшебства Линда использовала в несколько раз меньше энергии и канонические плетения. Вихрь сорвался с места, подлетел к опешившему парню, окутал его с головы до ног и приподнял над землей. Чужая магия заставила новичка крутануться в воздухе, изобразив нечто очень похожее на сальто, затем его безвольное тело протащило вокруг всего двора и лишь после вернуло на место, аккуратно поставив в ту же точку, где он находился до этого. Сам вихрь устремился обратно к песочнице, шутя преодолел деревянную преграду, не причинив ей ни малейшего вреда, и осыпался песком, ветками и прочим мелким мусором, оставив по себе лишь смутную память.

– А теперь, – с улыбкой проговорила Линда. – Хватит ершиться. По праву сильнейшего говорить здесь буду я, а ты слушать и запоминать. Если, конечно, тебе дорога собственная шкура.

Волшебница выглядела вполне дружелюбно, но Роман застыл как вкопанный. Его расширившиеся от ужаса глаза смотрели в одну точку, расположенную где-то над головой Линды. Он был так потрясен, что не мог ни сделать шаг, ни колдовать. Последнее было очень хорошо. Если в это место добавить хоть немного энергии, она сможет поднять в воздух половину города, пронести ее вокруг света и приземлить где-нибудь в районе Антарктиды.

– Я Линда Солнечный Свет, но родители, как я уже упоминала, когда-то дали мне имя Лида. Я родилась в маленькой, забытой богом деревушке, которая находилась на месте современного метро Юго-Западная. В 1498 году это была такая глушь, что даже боярин, которому принадлежали те земли, без нужды не заглядывал в наши края, присылая собирать дань и проверять, живы ли мы еще, самых ненужных из своих слуг. Свою историю я расскажу тебе в другой раз. Скажу только, что мне, как и тебе, не повезло. Я получила дар в тринадцать лет, что сделало меня бессмертной. С тех пор я не состарилась ни на один день, если говорить о моем лице. И прожила сполна все эти долгие годы, если говорить о душе. Если в начале шестнадцатого века тринадцать – был вполне взрослый возраст, то с каждым последующим поколением ценз взросления повышался. И сейчас любой, кто увидит меня на улице, сочтет обыкновенным ребенком. Естественно, такая несправедливость наложила отпечаток на мою личную жизнь, а что еще хуже, на взаимоотношения с другими магами, которые всегда считали меня взбалмошным ребенком и, несмотря на то, что я сильнее их, никогда не воспринимали всерьез. Так было до недавнего времени, когда мне удалось одержать одну громкую победу. Теперь я считаюсь самой могущественной светлой колдуньей современности и являюсь главой коалиции Жизни. – Линда замолчала, ожидая хоть какой-то реакции на свое представление, но Рома стоял словно набрав в рот воды и не шевелился. Она продолжила, надеясь вывести парня из ступора, обратившись к его собственной истории: – Ты тоже стал магом. Дар проснулся в тебе после гибели родителей, скорее всего, когда твоя сестра стала проституткой. Ее поступок послужил последней каплей, прорвавшей плотину. То, что ты демонстрировал здесь, была простейшая магия, состоящая из слабенького стихийного компонента с примесью иллюзии. Только ты, не зная основных канонов плетения, вбухал в элементарный трюк столько энергии, что едва не взорвал весь город. Думаю, что ты, так же как и я в свое время, просто не осознаешь, что делаешь. Я здесь для того, чтобы помочь тебе. С того момента, как ты ответил на мое приветствие, по законам магического мира ты стал моим учеником. Этот контракт нерасторжим, хочешь ты этого или нет. Я с тобой откровеннее, чем моя учительница была со мной. Она заставляла меня верить, что у меня был выбор, идти с ней или нет.

– Я тебе не верю, – прошептал Рома. Он старался прикурить сигарету, но у него ничего не выходило. Руки, державшие зажигалку, слишком дрожали, отчего неверное пламя крикета постоянно гасло. Линда не глядя помогла ему, отправив крохотную искру в нужном направлении. Новичок от неожиданности закашлялся.

– Ты можешь верить или не верить, правда от этого не изменится. Тебя ждет очень трудная и очень долгая жизнь. Мне жаль, но в ней не будет места ни для выпускных, ни для балов на теплоходиках, ни для прочих вещей, о которых ты, возможно, мечтал. Не будет, по крайней мере, пока. Потом, через какое-то время, когда ты выучишь все, что требуется знать магу для самостоятельной жизни, выберешь себе коалицию или какой иной путь, у тебя появится свободное время, и ты сможешь наверстать упущенное. Даже поступить снова в школу или в институт. Но должна предупредить тебя, что тех эмоций и впечатлений, которые ты испытывал раньше, уже никогда не будет.

– Докажи свои слова! – голос у Романа трясся. В нем больше не было того апломба, с которым молодой человек знакомился с симпатичной ровесницей.

– Тебе не хватило доказательств? – поинтересовалась Линда, указывая пальцем в сторону песочницы. Парень никак не отреагировал на ее комментарий, продолжая смотреть в черные колдовские глаза. – Хорошо. Я докажу тебе свое бессмертие.

Линда провела по воздуху рукой. В ней тут же возник кинжал.

– Потрогай лезвие. Не бойся.

Роман, как зачарованный коснулся пальцем острия. Тут же выступила алая капля крови. От неожиданности новичок отпрянул в сторону.

– А теперь смотри!

Не задумываясь, Линда вонзила клинок себе в грудь. Во все стороны полетели брызги крови, на светлом топе расплывалось огромное красное пятно. На миг глаза волшебницы закатились, и она пошатнулась. Роман сорвался с места и, не зная, что предпринять, заметался вокруг раненой. Его лицо сделалось матовобелым, на нем явственно просматривался зеленоватый оттенок.

– Да что ж ты делаешь?! – запричитал он. – Скорую, надо срочно вызвать скорую! Боже мой! Боже мой!

Трясущимися руками парень попытался вытащить телефон из кармана слишком узких джинсов. У него ничего не получилось, и он занервничал еще сильнее. Тем временем в глазах Линды снова появилась жизнь. Кровавое пятно перестало растекаться по одежде, несмотря на то, что кинжал все еще торчал из груди. Без малейшего усилия она схватила оружие за рукоять и вытащила наружу.

– Смотри! – Она разорвала руками испорченный топ и продемонстрировала грудь, на которой не было ни царапины. Она так и не поняла, что повергло ученика в смущение – неопровержимые доказательства бессмертия или грудь, на которой не было лифчика. Прежде чем Роман успел что-либо сказать, она дотронулась до топа, и в мгновения ока он стал прежним, целым и чистым. – Убить нас может только магия. Больше ничего. Мы не болеем, не можем утонуть или сгореть в огне. На нас не действуют ни пули, ни ножи, ни кинжалы. Они не могут даже причинить существенной боли.

– Хорошо, хорошо! Ладно! – закричал сбитый с толку и не на шутку перепуганный парень. – Я верю, что ты ведьма. Верю в твое бессмертие! Но ко мне это все не имеет ни малейшего отношения. Я обычный парень. Во мне нет и никогда не было ничего особенного. Я не умею колдовать, не смогу выжить после удара кинжалом в грудь. Я не хочу всего этого.

Больше Линда не стала тратить времени на слова. Ей попался на редкость упертый ученик, который сам еще не осознал, что с ним что-то не так. Она размахнулась и отпустила в полет кинжал, который все еще держала в руке. Со свистом разрезая воздух, нож полетел к парню. Его глаза округлились от ужаса, но ничего сделать он не успевал. В нем не было свойственной воителем усиленной реакции и скорости, а как отразить кинжал магией, он не имел ни малейшего представления. К тому же с упорством, достойным лучшего применения, он продолжал отрицать свои способности, и от этого делался намного слабее.

Лезвие вошло точно в то место, где билось его сердце. Лицо Романа побледнело еще больше и немного вытянулось. Он пошатнулся на месте, смешно взмахнул руками и лишь после этого заметил, что боли не испытывает, хоть и ощущает холодную сталь, вонзившуюся в его плоть. Кровь стекала по одежде, образуя у ног небольшую лужу, но Рома продолжать стоять, не шевелясь, и глядел на украшенную изумрудами гарду.

– Вытаскивай его, или тебе понравилось? – минут через пять спросила Линда, которой порядком надоело наблюдать за реакцией своего нового протеже.

Рома послушно дернул за рукоять. Кинжал оказался у него в руке. Отбросив опасную вещь в сторону, парень коснулся предполагаемой раны и, как это было в случае с Линдой, не нашел даже следа, говорившего о том, что пару секунд назад его буквально убили.

– Надеюсь, теперь тебе хватит доказательств?

– Наверное, – выдохнул Роман. Краска постепенно возвращалась к его щекам, а в глазах вновь просыпалась жизнь. – Можешь очистить мою одежду. Не хочу пугать Ленку, когда вернусь домой.

– Ты не вернешься домой, – отрезала Линда, тем не менее исполнив просьбу ученика и отчистив его рубашку от крови. – До тех пор, пока ты не научишься владеть магией, оставаться среди смертных для тебя опасно. А еще опаснее это для тех, кто будет находиться рядом с тобой. Ты можешь проклясть, убить, сглазить, да что угодно! И сам не будешь догадываться о том, что наделал.

– Но Лена… – попытался запротестовать Роман, однако волшебница прервала его властным движением руки.

– Она даже не заметит твоего отсутствия. Не переживай. Когда станешь полноценным магом, у тебя появится возможность помочь сестре. Пока же придется оставить все как есть. Идем. Будешь жить в моем замке. Сегодня надо представить тебя остальным членам коалиции, а главное – моим воителям, чтобы они не попытались тебя прикончить. Некоторые из них тоже наделены даром.

– Воителям? Это еще что за штука?

– Как же тяжело общаться с тем, кто не знает совсем ничего! – вздохнула Линда и взяла парня под локоть. В ту же секунду полог невидимости, который она предусмотрительно наложила на весь двор, прежде чем демонстрировать свои умения, с тихим шелестом пал. Теперь их мог лицезреть любой прохожий, но не нашел бы ничего необычного в представшей его взору картине. Просто еще одна парочка малолеток, мило беседующих друг с другом.

Южные ночи очень темные. Над головой мерцает россыпь зеленоватых звезд, под ногами шуршит мягкий песок, совсем близко шумит прибой. Издалека доносится музыка, которую неутомимый Dj ставит на отельной дискотеке. Периодически воздух пронзают радостные вопли девчонок, а иногда раздается приглушенный шепот, идущий от лежаков, скрытых соломенными настилами. Примерно раз в десять-пятнадцать минут вдоль кромки воды проходит сурового вида охранник, в чьи обязанности вменяется следить, чтобы никто из любителей ночного купания не полез в воду.

Алина шла по берегу. Если бы она захотела искупаться, никакая охрана не смогла бы ей этого запретить. Да и ядовитые рыбы и прочие змеи, приплывающие по ночам к берегу, были ей совершенно не страшны. Начать хотя бы с того, что вряд ли хоть одной напасти удалось бы ее банально догнать.

Однако во время своего путешествия девушка не пользовалась своими особыми возможностями. Здесь и сейчас она была обычной молодой мамой, отдыхающей со своим ребенком и няней.

Остановившись, Серебряная подобрала с земли небольшой камушек, который детвора с утра таскала с места на место, и, размахнувшись, кинула его в темноту. Всплеска она не услышала: повинуясь воле сильной руки, камень улетел так далеко, что колебания от его падения смог бы различить разве что вампир, а таковых в этом отеле не было.

Алина присела у самой воды, вглядываясь в ночную темноту. На уровне горизонта виднелись сигнальные огни парохода, с его палубы тоже лилась музыка. Это была знакомая песня, под которую они любили танцевать с Антоном. Образ Зеленого встал перед глазами, словно он был из плоти и крови. Серебряная прикрыла глаза, желая насладиться собственной галлюцинацией. Воображение рисовало знакомые глаза, в которых словно отражались зеленоватые звезды, блики луны, запутавшиеся в светлых волосах, пунцовые губы, шепчущие нежные слова. Она позволила фантазии так далеко увести себя, что вскоре перестала различать грань между реальностью и грезой.

Так было каждый вечер с тех пор, как Алина покинула Москву. Один за другим мелькали города. Солнечная Анталия сменилась старинной Прагой, романтический Париж пришел на смену огням Лос-Анжелеса, туманный Лондон затмил суетливый Берлин, праздничная Барселона уступила место вечному Риму. Теперь, спустя почти три месяца после своего отъезда, Серебряная наслаждалась видами Красного моря с берегов Хургады. Она никогда в жизни столько не путешествовала, и, признаться честно, эта хаотичная поездка скорее напоминала бегство, нежели долгожданный отпуск. Мир был огромен. В нем вполне могла затеряться одна бессмертная девушка вместе со своим ребенком и его няней. Она могла спрятаться от друзей и врагов, скрыться от вездесущего ока магов, стать недосягаемой… для всех, кроме самой себя.

Она уезжала из родного города в надежде привести свои чувства и мысли в состояние покоя. Убить в себе детскую, слишком пылкую любовь, чтобы на ее месте могло взрасти чувство более зрелое и глубокое. Но то, что она чувствовала к Антону, не отпускало. Она, его возлюбленная и невеста, не могла справиться с бешеной страстью, кипевшей в крови и заставлявшей ее думать лишь о нем и на фешенебельном пляже пятизвездного отеля, и в соборе Святого Петра, и рядом с Эйфелевой башней, и под Большим Беном, и на аллее звезд.

По ночам мысли и воспоминания становились особенно навязчивыми и, несмотря на усталость, подолгу не давали ей уснуть. Вместо того чтобы научить Алину жить самостоятельно, каждый миг разлуки все надежнее доказывал ей: без Антона она не может дышать. Несколько раз девушка срывалась с места, готовая сесть в самолет до Москвы или плюнуть на все и воспользоваться индивидуальным порталом. И, лишь собрав все вещи, подняв переполох в своей маленькой вотчине, состоявшей из сына и няни – Камиллы Романо, покупала билет в новый уголок света. «Еще не время, – твердила она себе, – еще не время». Но сердце тревожно сжималось в груди, шепча: «Пора, пора, пора».

Примерно три-четыре раза в неделю Алина просыпалась, едва закрыв глаза, мучимая жгучей ревностью. Ей казалось, что жених, обиженный ее решением, непременно найдет другую, а она просто не переживет, если он еще раз оставит ее. Тогда она вскакивала с постели и принималась кидать одежду в огромный чемодан, поднимая в процессе такой шум, что будила Камиллу, находящуюся в соседней комнате. И та с огромными усилиями втолковывала своей работодательнице, что с возвращением придется повременить хотя бы до утра.

С восходом солнца все повторялось. Измученная и невыспавшаяся Алина слонялась по улицам чужих городов, стараясь научить себя жить самостоятельно.

Примерно полтора месяца назад у нее появился веский повод вернуться. Стас, который раз в неделю связывался с ней по мысленной связи, передал Серебряной приглашение на свадьбу Алисы и темного Макара. Тогда она находилась в Лос-Анжелесе. Купив дорогие подарки новобрачным, Алина отправилась в аэропорт, но вместо того, чтобы сесть на рейс до Москвы, улетела в Париж. У нее пока не было сил вернуться домой.

Раз пять она почти решалась позвонить Антону и попросить его приехать к ней, но что-то неизменно останавливало ее. То расшалится сынишка, то в дверь номера постучит официант с полным подносом еды, то волна прибоя намочит аппарат, и он перестанет работать.

Она, как мантру, повторяла по сто раз на дню: «Если мы не научимся усмирять горящий внутри огонь, то погубим и себя, и других», но звучало это уже не так убедительно, как сразу после финальной битвы с Сантьяго. Тогда – измотанная, еле стоящая на ногах – она верила в то, что поступает правильно. Сейчас от былой уверенности не осталось и следа. Лишь упрямство и дурацкая гордость заставляли ее идти до конца в неосмотрительно принятом решении, хотя в глубине души она уже поняла всю тщетность своих усилий. То, что она хотела усмирить, разгоралось лишь сильнее.

После порции ежевечерней пытки грезами Алина встала и, не торопясь, пошла по успевшему остыть песку к своему бунгало. По пути ей встречались целующиеся парочки, большинство из которых забудут о существовании друг друга, едва ступив на родную землю. Но сейчас их довольный вид, плотно льнущие в едином порыве тела и звонкий смех причиняли Серебряной почти физическую боль.

– Нет, надо возвращаться домой, – прошептала Алина, сама не веря в то, что сядет на самолет в нужную сторону.

– Алина, как у тебя дела? – раздался в голове спокойный голос Стаса.

– У меня все в порядке, – ответила она дежурной фразой. – А у вас?

– Мы все по тебе скучаем, – мягче, чем обычно, проговорил Черный. – Вернулась бы ты поскорее.

– Что-то случилось? – Серебряная ощутила смутную, необъяснимую тревогу.

– Нет, просто надоело смотреть на кислые мины некоторых общих знакомых, – ответил глава их группы.

– Пока не могу, – призналась девушка, прекрасно понимая, о ком говорит Стас.

– Ладно, рад, что все нормально. Свяжусь с тобой через неделю.

– Отлично. Пока.

Стас отключился так же внезапно, как до этого появился. Каждый раз, когда его голос исчезал из постоянно молчавшего ментального эфира, Алина ощущала пустоту и как никогда чувствовала себя песчинкой, затерявшейся в бесконечно огромном мире.

Ключ-карта вошел в замок. Дверь бесшумно распахнулась. На Алину повеяло холодом кондиционера и запахом собственных духов. Не зажигая свет, она прошла к кровати, скинула с себя одежду и прижалась всем телом к прохладному одеялу. Завтра ее ждал новый день и новая борьба с собой.

Констанция оказалась очень веселой и интересной женщиной. Давно Максим не получал такого удовольствия от общения с представительницами прекрасного пола. Плюс она была невероятно хороша, умела себя вести во всех жизненных обстоятельствах и выглядела одинаково эффектно что на дорогой вечеринке в шикарном дизайнерском платье, что едва выйдя из душа с мокрыми волосами и закутанная в полотенце.

Их отношения перестали быть платоническими еще в первый вечер знакомства. Тогда, после долгой прогулки по ночной Москве, они наведались в квартиру Макса, теперь имевшую статус холостяцкой.

– Твоя жена? – спросила вампирша, указав на расставленные тут и там фотографии Алины.

– Бывшая, – уточнил Бордовый. Ему не хотелось обсуждать щекотливую тему, и его подруга поняла это без слов.

Они провели за закрытыми дверями два дня, не вылезая из постели. И только голод заставил их выползти на улицу. Через четыре дня Констанции пришлось вернуться в замок Маргариты и заступить на дежурство. Она еще раз взяла обещание – теперь уже со своего любовника – расспросить светлых о ее прошлом.

Максим показал фото паре девушек из свиты Катерины, которые как бы случайно подошли к нему на улице, одному «летучему» Линды, нескольким «котам» Глафиры и трем «демонам» Кристофера. Но результат был один: никто никогда не видел женщину с таким лицом. Макс решил пройтись по более старым представителям бессмертного мира, но пока возможности не представилось. В замке он сейчас появлялся редко, предпочитая проводить с Констанцией все ее свободное время, и даже со своими друзьями практически не виделся. Когда эти встречи все-таки происходили, фотографии, как назло, под рукой не оказывалось.

Как Констанция и предсказывала, едва покинув замок Линды, Максим Дубровин превратился в знаменитость. К нему проявляли интерес как «коты», так и «растлители», которых можно встретить во множестве на любой улочке города. Помимо этого, к нему постоянно подходили незнакомые воители из других подразделений. Светлый вампир произвел сенсацию, а когда желающие знакомились с ним лично, то влюблялись окончательно, уже не в окутанную тайной сущность, а в обычного обаятельного человека. Несмотря на то, что Макс частенько бывал резок, особенно в отношении представителей темной стороны, это не уменьшало ни его популярности, ни количества откровенных взглядов, которыми награждали его женщины.

Днем вампир обычно гулял по городу или спокойно проводил время перед телевизором. Вечером к нему в гости приходила Констанция, и его пустая квартира оживала. Она приносила с собой заряд неисчерпаемой бодрости, радость и звонкий смех. Те несколько картинок, которые подсознание Макса хранило в память об Алине, начали тускнеть. И спустя всего полтора месяца ни в одной комнате больше не было фотографий его бывшей. Хотя Бордовый по-прежнему частенько видел Серебряную во сне и порой вздрагивал от звуков голоса, похожего на ее, его мысли уже принадлежали другой.

Когда он поделился этим откровением с братом, Антон искренне обрадовался и, казалось, вздохнул с облегчением.

– Безусловно, роман с темной девушкой не самый лучший вариант, когда речь идет о нашем нестабильном мире, – сказал Зеленый, – но я рад, что у тебя все хорошо. Иногда я думаю, что для тебя потеря памяти – это не так уж и плохо. После истории с Верой ты приходил в себя несколько десятилетий, а сейчас, независимо от Алининых решений, чувствуешь себя вполне неплохо.

Максим уже знал все подробности своего прошлого и был в курсе, что его первая возлюбленная, воительница по имени Вера, погибла в Берлине на заре двадцатого века, но до встречи с Алиной он не мог забыть бывшую любовь и не вступал в связи, которые длились бы дольше недели.

– Хотелось бы познакомиться с твоей новой пассией, – весело смеясь, сообщил Роберт, хлопая друга по плечу, когда Макс посвятил его в историю своего неожиданного романа.

– Ты женат, – в тон ему ответил Макс. – К тому же, не уверен, что она горит желанием общаться со светлыми.

– Ты тоже светлый, не забыл?

– Я же вампир. Кстати, у меня есть ее фото. – Макс полез в бумажник. – Констанция просила показывать его всем знакомым, вдруг кто вспомнит, кем она была до ритуала.

Фотографии в бумажнике не оказалось.

– Черт, похоже, забыл дома. В следующий раз обязательно привезу, – заверил друга Максим.

– Будь очень осторожен, не говори ничего лишнего, – предупредил вампира Стас, когда до него дошли слухи об увлечении Бордового. Макс лишь согласно кивнул головой. Ему не надо было объяснять его обязанности, впрочем, как и Констанции. Когда они оставались наедине, то никогда не обсуждали ничего, что имело отношение к делам их магов. Это было негласное правило, которое соблюдали все воители, имеющие связи с чужаками.

– Надеюсь, у вас все получится, – улыбнулся Влад, которому о таинственной Музе Максима по секрету рассказала Соня. Ей поведала об этом Хадижа, а той, в свою очередь, сообщил обо всем Роберт, едва за товарищем захлопнулась дверь. Максу оставалось лишь посмеяться над тем, с какой скоростью в их компании распространяются слухи. – Тебе пора найти свое собственное счастье, – с улыбкой добавил друг.

– Да уж, надеюсь, никто из вас не будет претендовать на немертвую! – Максим совсем не был уверен, что у них с Констанцией все настолько серьезно, как хотелось думать товарищам. Более того, он сомневался, что хочет связывать себя с кем-то. Однако он никого не пытался переубедить, а потому все продолжали радоваться за него. В любом случае ему было хорошо с вампиршей, а это само по себе стоило многого. На данном этапе на большее Максим не претендовал.

К концу августа темная красотка успела основательно войти в его жизнь и глубоко запустить свои корни. Она приезжала к нему домой не реже двух, а то и трех раз в неделю. Они вместе бродили по ночным улицам, вместе охотились, вместе ходили в кино на сеансы для взрослых, а иногда даже посещали рестораны, хотя ничего, кроме воды, никогда не заказывали.

В последний день лета они снова встретились в условленном месте, которое приглянулось Констанции еще задолго до знакомства с Максимом. Они взялись за руки и, страстно поцеловавшись, вышли из-под сени деревьев, чтобы немного пройтись. Вечер был теплым, ничто не предвещало скорого прихода осени. Они брели куда глаза глядят и разговаривали о всякой ерунде.

– Одна моя подруга считает, что лучше ничего не помнить о своем прошлом. – Разговор о том, что тревожило обоих вампиров, заходил у них при каждом свидании. Тема утерянных воспоминаний неустанно кружилась в бессмертных головах, заставляя вновь и вновь обсуждать то, о чем давно все было сказано.

– В чем-то она, конечно, права, – согласился Максим, поправляя выбившуюся из прически Констанции прядь волос. – Только она понятия не имеет, каково это – ничего не знать о самом себе. Когда я служил Сантьяго, порой мне казалось, что я схожу с ума. Образы вертелись в голове, но я не мог понять, что они значат. Мне снились сны, но я не узнавал лиц тех, кого видел. Я все время боялся, что убью кого-то, кто был дорог мне прежде.

– Катя думает, что лучше все начать заново, чем знать, как могла бы сложиться жизнь и как вышло. Она никак не может смириться с обращением.

– Говорят, с теми, кто до обращения был смертным, такое случается часто. Но, думаю, это не оттого, что они помнят свое прошлое, а потому, что их мозг не был готов к подобным переменам. Воители, давно переставшие быть людьми, после очередного ритуала меняются не так сильно. Вместе со знаком мы получаем иную мораль и способности. У нас больше знаний и умений. Антон, мой брат, который изучил всю библиотеку Линды, уверен, что тут дело в психике. Когда воитель становится вампиром, его внутреннее «я» сохраняется, пусть оно и заблокировано из-за магический связи знака с гранью. По сути, такие, как мы, меняют одного господина на другого, у нас появляется новый дом и новые друзья, но принципиально все остается по-прежнему. Со смертными другая картина. Еще вчера они спокойно пили пиво где-нибудь в пабе, надеясь, что не подхватят грипп. И вот они уже бессмертные и должны платить за вечность, постоянно находясь на линии фронта. Они были хозяевами своей коротенькой жизни, а кем стали? По сути, рабами. И их выбор, как правило, не был добровольным. Мы сами принимали решение, а значит, имели определенный склад личности, они же попали во власть обстоятельств.

Констанция ничего не ответила на длинный монолог Макса. Некоторое время они шли молча. С неба упало несколько капель дождя. В кронах деревьев зашумел ветер. Ноги несли их туда, где неизменно заканчивалась каждая их встреча – домой в Максиму.

Вампир открыл дверь и нащупал выключатель лампы. Голубоватый свет зажегся сразу везде, прогоняя тени из всех уголков квартиры. Констанция сняла легкую куртку и, разувшись, прошла в гостиную. Максим уже готовил Кровавую Мэри на вампирский манер.

– Линда договорилась с банком крови? – поинтересовалась девушка, принимая из рук любовника бокал.

– Да. Теперь мне необязательно рыскать по городу, словно голодному зверю, – ответил Макс, касаясь ее бокала своим.

– Ты и есть зверь, милый, – пригубив напиток, кокетливо сообщила Констанция. – Причем опасный зверь. Такой же, как я…

Голос вампирши сделался чуть хриплым. Она залпом допила коктейль и без романтических прелюдий бросилась на шею Максиму. Бордовый уже успел привыкнуть к неожиданным перепадам ее настроения и не особо удивился, когда от грусти и меланхолии меньше чем за пять секунд она перешла к обжигающей сексуальности.

Ткань, из которой была сшита одежда, не выдержала натиска сильных пальцев, и рубашка Макса, треснув по швам, упала на пол. За ним последовал крохотный топик Констанции. Досадную преграду из двух пар джинсов устранили таким же образом, просто порвав на куски. Возиться с застежками уже не было сил. Страсть, которую вампирша разжигала в Максиме, могла спалить дотла, не хуже открытого огня. Но в ней было приятно раствориться без остатка. Именно это больше всего и нравилось светлому в этой девушке. Умение заставить мозг полностью подчиниться инстинктам.

– Ты сумасшедшая, – прошептал он, когда Констанция повалила его на журнальный столик, не выдержавший вес двух немертвых тел. В спину впились осколки стекла, но это только разогрело желание, и Максим, не сдерживаясь, впился в губы подруги жестким поцелуем. Она откликнулась на его зов, прижавшись всем телом к прохладной груди любовника…

Звонок в дверь заставил парочку замереть.

– Не открывай, – прошептала Констанция, покусывая острыми, как бритва, зубами мочку уха Максима, тем самым доводя его до исступления. Звонок прозвенел вновь, не дав вампиру забыть о нежданном посетителе, томившемся за дверью. У него не было ни одного предположения, кто бы это мог быть.

– Надо посмотреть, кого там принесло, – вздохнул он после третьей трели и неохотно поднялся на ноги.

– Рубашку накинь, – посоветовала вампирша, перекатываясь на спину. Стекло хрустнуло под ее кожей, не причинив существенного беспокойства. Максим на секунду исчез в спальне и появился уже в банном халате. Кто бы ни зашел к нему в гости, вряд ли его смутит разобранный вид хозяина, особенно если учесть, что стрелки часов указывали на половину второго ночи.

Осторожно прикрыв дверь гостиной, чтобы гость не видел расслабляющейся на полу обнаженной Констанции, он неторопливо направился в прихожую, подгоняемый неумолкающим звоном колокольчиков.

– Привет, Максик! – завопила Хадижа, переступая порог. – Я на минутку. Роберт вчера забыл у тебя бумажник, а я как раз проезжала мимо и решила забрать. Надеюсь, я тебя ни от чего не отвлекла? – тараторила арабка, обвив тонкими ручками шею вампира.

– Как тебе сказать, – усмехнулся Макс, которого непосредственность Розовой иногда ставила в тупик. – Сейчас принесу бумажник.

– Отлично. А чаем угостишь? – продолжила щебетать Хадижа. Она успела разуться и скинуть короткий плащик. Вид у нее был самый решительный. Судя по всему, она твердо вознамерилась остаться в гостях еще как минимум на час.

– Э, сейчас не самое удобное время, Хадижа, – попытался остановить подругу Максим. – Дело в том, что я не один.

– Вау! – заголосила Розовая, подпрыгнув от восторга. – У тебя загадочная мадемуазель Констанция. Ребята обзавидуются, когда узнают, что я с ней познакомилась, а они нет.

Бордовый обреченно вздохнул. По опыту зная, что цунами остановить проще, чем Хадижу, которая нуждалась в удовлетворении своего любопытства, он покорно отошел от двери в комнату. Почему-то у него не возникало сомнений, что операция под кодовым названием «знакомство с подружкой Максима Дубровина» была тщательнейшим образом спланирована его друзьями, а Хадижу отправили на передовую как единственного человека в команде, на которого невозможно сердиться.

Не испытывая ни капли смущения, Розовая толкнула дверь и вошла в гостиную Макса, как к себе домой, растянув губы в самой приветливой улыбке, на которую была способна.

Констанция восседала на кресле в длинной футболке Максима. Ее собственная одежда была безнадежно испорчена и точно не годилась для знакомства с боевыми товарищами парня, принадлежавшими к противоборствующей стороне. Она с королевским достоинством взирала на ночную гостью, не собираясь выказывать ни смущения, ни тем более враждебности. В конце концов, у светлых друзей Максима гораздо больше прав для того, чтобы находиться у него дома, нежели у темной любовницы. В отличие от нее, они здесь были на своей территории. Так гласили нерушимые законы их мира.