Власть судебная принадлежит мировым судьям, съездам мировых судей, окружным судам, судебным палатам и Правительствующему Сенату – в качестве верховного кассационного суда.
…кассационный судья переживает себя разве в скромных заголовках немногочисленных предаваемых гласности кассационных решений, но и там имя его является свидетелем не индивидуального творчества, а только участия в совокупном творчестве коллегии. Да и при жизни, кто их знает, кто к ним присматривается, – к этой огромной армии людей, накопляющих точно муравьи, изо дня в день мелкими крупицами огромную сокровищницу правового опыта страны, – кто интересуется индивидуальными чертами их творчества? … гражданский судья, этот белый негр судебной семьи, в тишине творящий свое дело, кто его заметит?
Состав судейского корпуса высшей кассационной инстанции Российской империи не был однородным. Но кем бы ни были сенаторы Гражданского кассационного департамента (далее – ГКД) – столбовыми дворянами, исчислявшими свою родословную от Рюрика, или разночинными выходцами из самых удаленных медвежьих углов империи, просвещенными либералами или закоренелыми крепостниками, одухотворялись они в своей деятельности великими идеями Судебных уставов или только карьерными соображениями, нужно помнить, что именно этими юристами в течение 51 года повседневно воплощались в жизнь намерения императора Александра II «возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе… то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего»[34], провозглашенные при утверждении Судебных уставов.
За 51 с половиной год существования ГКД сенаторами были назначены 176 человек, в том числе 11 человек – первоприсутствующими, при этом 10 сенаторов (П.П. Веселовский, А.И. Войцехович, П.Н. Гуссаковский, А.Е. Матюнин, Н.Н. Мясоедов, М.В. Поленов, П.И. Саломон, Н.Е. Торнау, А.Ф. Штакельберг, П.А. Юренев) назначались к присутствию в ГКД дважды. Таким образом, общее число назначений составило 186.
Штатная численность ГКД первоначально была установлена в количестве 4 сенаторов (включая первоприсутствующего), когда предусмотренные Судебными уставами учреждения были открыты только в Московском и Петербургском судебных округах. Впоследствии, по мере географического распространения судебной реформы по территории страны и роста количества поступавших на рассмотрение ГКД дел[35], штат его неоднократно увеличивался и с 1867 г. составлял 6, с 1868 г. – 10, с 1870 – 12, с 1875 – 14, с 1877 – 23, с 1881 – 25, с 1882 – 26, с 1901 – 34, а с 1914 г. – 50 сенаторов[36].
Сенаторы ГКД назначались высочайшими именными указами по «непосредственному усмотрению императорского величества» (ст. 216 Учр. суд. уст.). Первыми 16 апреля 1866 г. в ГКД были назначены сенаторы А.Д. Башуцкий (первоприсутствующий), А.И. Войцехович, М.Н. Любощинский и Д.Н. Набоков. Первое увольнение последовало уже через 9 месяцев после начала его работы: от присутствия в ГКД был освобожден сенатор Д.Н. Набоков.
Если не учитывать назначения, связанные с увеличением штатной численности ГКД, и увольнения в связи с ликвидацией ГКД, то больше всего сенаторов, а именно 8, было назначено в 1898 и в 1917 гг.;
7 и 6 сенаторов было назначено соответственно в 1908 и 1915 гг., однако наиболее частым было назначение 2 (в течение 11 лет), 3 (в течение 10 лет) и 1 (в течение 10 лет) сенатора ежегодно, при этом в течение 6 лет в ГКД не был назначен ни один новый сенатор. Аналогично складывалась и динамика увольнения: больше всего – 16 сенаторов – было уволено в 1916 г., 10 и 7 сенаторов – соответственно в 1898 и 1917 гг.;
6 сенаторов увольнялись в течение 4 лет ежегодно, тогда как самым частым оказалось увольнение 2 и 1 сенатора – в течение 11 лет и 3 – в течение 10 лет ежегодно; при этом в течение 7 лет ни один из сенаторов не ушел из ГКД.
Приведенные цифры свидетельствуют о постоянной обновляемости кадрового состава сенаторов ГКД, поскольку в течение 25 лет из 51 года его деятельности количество назначенных сенаторов равнялось числу уволенных либо превышало их на одного-двух человек, и только в течение 13 лет число уволившихся превышало число назначенных.
В 1917 г. назначение в ГКД получили 8 человек; покинули департамент 57, в том числе 50 в связи с ликвидацией Сената. Последними по времени (23 сентября 1917 г.) назначение в ГКД получили сенаторы К.Г. Высоцкий и Н.М. Рейнке. В тот же день последовало и последнее увольнение, не связанное с ликвидацией ГКД, – сенатор О.В. Домашевский-Песляк был переведен из ГКД в Общее собрание Правительствующего Сената.
Ко времени назначения в ГКД все сенаторы по своей сословной принадлежности относились к высшему правящему классу империи – потомственному дворянству[37], одни – по происхождению, другие – по получении на гражданской службе чина IV класса (действительный статский советник). Если верить данным, сообщавшимся сенаторами о себе для помещения в «Список чинов ведомства Министерства юстиции», большинство из них – 131 (74,4 %) – были дворянами по рождению. Во вторую по численности социальную группу – детей офицеров и чиновников, родившихся до получения их отцами потомственного дворянства, – входили 16 сенаторов (9 %). Из духовного звания были 10 сенаторов (5,6 %), из мещан – 9 (5,1 %), столько же (5,1 %) – из купечества, 1 (А.И. Маттель) – из крестьян (0,5 %).
Действовавшие узаконения об условиях занятия должностей по судебному ведомству вплоть до марта 1917 г.[38] не требовали безоговорочного наличия у «членов судебных мест» высшего юридического образования. Статьей 202 Учр. суд. уст. допускалось замещение указанных должностей не только лицами, «имеющими аттестаты университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридических наук или о выдержании экзамена в сих науках», но и лицами, «доказавшими на службе свои познания по судебной части». Однако что касается сенаторов ГКД, то из них 164 (93,1 %) имели высшее юридическое образование.
Из 16 действовавших в России в XIX в.[39] вузов, готовивших специалистов с высшим юридическим образованием, выпускники 12 стали сенаторами ГКД. Из них Училище правоведения (Петербург) окончили 54 человека (30,6 %), Санкт-Петербургский университет – 43 (24,4 %)[40], Московский университет – 32 (18,1 %), Александровский (Царскосельский) лицей – 11 (6,2 %), Университет Св. Владимира (г. Киев) и Харьковский университет – по 6 человек (3,4 %), Казанский и Новороссийский (г. Одесса) университеты – по 3 человека (1,7 %), Дерптский (Юрьевский) университет – 2 человека (1,1 %), Варшавский университет, Военно-юридическую академию (Петербург) и Ришельевский лицей (г. Одесса) – по 1 человеку (0,5 %). Высшее юридическое образование за границей – в Парижском университете получил И.И. Карницкий – единственный из сенаторов ГКД.
Из 12 не имевших юридического диплома и, следовательно, занявших судейские должности как «доказавшие на службе свои познания по судебной части» 4 сенатора (2,2 % от их общего числа) в высших учебных заведениях никогда не учились: А.Г. Евреинов получил домашнее образование; А.И. Войцехович и И.Р. Отмарштейн – общее среднее образование, А.И. Башуцкий окончил Пажеский корпус, готовивший офицеров для службы в гвардии. Правда, после перевода И.Р. Отмарштейна в 1889 г. из ГКД в 4-й Департамент Сената ни один из сенаторов без высшего образования в ГКД не был назначен.
Из оставшихся сенаторов-неюристов 3 – А.М. Плавский, М.Ф. Гедда и К.О. Малковский – окончили философские факультеты Виленского (первый) и Петербургского (второй и третий) университетов, а 5 изучали естественные науки и получили дипломы физико-математических факультетов Московского (Ф.А. Брок, В.И. Тимофеевский), Петербургского (В.Л. Исаченко), Харьковского (К.П. Змирлов) университетов и Университета Св. Владимира (А.А. Лещинский). Причем Лещинский оставался сенатором ГКД вплоть до его упразднения, тогда как остальные 49 сенаторов, принудительно отправленные в отставку в ноябре 1917 г., имели вузовские аттестаты «об окончании курса юридических наук».
Ученые степени были большой редкостью среди судей верховного кассационного суда по гражданским делам. Так, степень доктора имели 3 сенатора (1,7 %): Г.А. Гизетти (получивший ее в Кенигсбергском университете в 1832 г. за диссертацию «Specimen principiorum generalium juris Russiae de delictis et poenis»), С.В. Пахман (защитивший в Казанском университете в 1852 г. диссертацию «De dominio privato nec non publico apud Romanos historica commentatio») и А.М. Гуляев (получивший степень в Юрьевском университете в 1894 г. за диссертацию «Наем услуг»); степень магистра – только 1 (0,5 %): П.Н. Даневский (защитивший в Университете Св. Владимира 1846 г. диссертацию «Об источниках местных законов, действующих в отдельных губерниях и областях России»). При этом все, кроме Г.А. Гизетти[41], получили указанные степени в период своей преподавательской деятельности, предшествовавшей назначению в ГКД. Еще 1 сенатор – В.Л. Исаченко – получил в 1914 г. в Казанском университете степень почетного доктора гражданского права и судопроизводства за выдающиеся заслуги в судебной деятельности.
Статус магистрантов гражданского права, т. е. лиц, выдержавших экзамен на ученую степень магистра, но не защитивших магистерских диссертаций, имели еще 2 сенатора (1,1 %) – Ф.А. Вальтер (1892 г.) и К.К. Дыновский (1890 г.), совмещавшие судейскую деятельность с доцентурой: первый – в Санкт-Петербургском, второй – в Новороссийском университете.
В ст. 203–208 Учр. суд. уст. были закреплены минимальные сроки службы в различных судебных местах, необходимые для занятия должностей в вышестоящих судебных инстанциях.
По общему правилу начальные должности судебного ведомства замещались выпускниками юридических факультетов или лицами, выдержавшими экзамен по юридическим наукам при высшем учебном заведении после получения ими практической подготовки при судах в качестве кандидатов на судебные должности, максимальная продолжительность которой составляла три года (ст. 4211 Учр. суд. уст.). Кандидаты разделялись на младших, приравниваемых в служебном отношении к помощникам секретарей мировых съездов, и старших, пользовавшихся правами помощников секретарей окружных судов (ст. 408 Учр. суд. уст.). В случае успешного прохождения подготовки на старших кандидатов возлагалось исполнение обязанностей судебных следователей, городских судей и товарищей прокуроров окружных судов (ст. 414, 415 Учр. суд. уст.), а также мировых судей по назначению от правительства (ст. 4151 Учр. суд. уст.).
В последующем членами окружного суда могли быть назначены лица, служившие по судебной части не менее трех лет в званиях не ниже секретаря окружного суда (ст. 203). Председатели и товарищи председателей окружных судов и члены судебных палат назначались из числа лиц, состоявших по крайней мере три года в судебном ведомстве в должностях не ниже членов и прокуроров окружного суда (ст. 206). Наконец, должности председателей судебных палат могли замещаться лицами, состоявшими по крайней мере три года в судебных должностях не ниже прокурора, или члена судебной палаты, или же председателя, или товарища председателя окружного суда (ст. 207). Для назначения сенатором кассационного департамента необходимо было не менее трех лет прослужить в должностях обер-прокурора, товарища обер-прокурора кассационного департамента Сената, или председателя, члена или прокурора судебной палаты (ст. 208).
Таким образом, закон, требуя наличия судейского стажа как необходимого условия для назначения сенатором ГКД, не содержал жесткого указания на его продолжительность. Поскольку закон не ограничивал каким-либо минимальным сроком продолжительность службы в канцелярии судебного места для занятия должности секретаря этого места, а также не содержал жесткого требования о последовательности занятия должностей в судебном ведомстве, то можно весьма условно говорить о 12 годах как о самом минимальном судейском стаже для лиц (в случаях, когда сенатор назначался, по точному смыслу ст. 208 Учр. суд. уст. «из лиц, состоявших не менее трех лет» в должности члена судебной палаты, для занятия которой в свою очередь требовалось «по крайней мере три года» прослужить в судебном ведомстве в должностях не ниже членов и прокуроров окружного суда» (ст. 206 Учр. суд. уст.), которые назначались из служивших «по судебной части не менее трех лет в званиях не ниже секретаря окружного суда» (ст. 203 Учр. суд. уст.), прошедших в свое время трехлетнюю практическую подготовку при судах в качестве кандидатов на судебные должности. На практике, однако, служебный ценз для сенаторов был значительно более продолжительным[42]. Эта неопределенность была устранена только марте 1917 г., когда в целях «омоложения состава судебных деятелей» Временное правительство установило, что для назначения на должность сенатора кассационного департамента необходимо 10 лет прослужить в судебном ведомстве[43].
Самый короткий срок службы[44], предшествовавший назначению в ГКД, составил 15 лет (С.И. Лукьянов). Еще только двое сенаторов получили место в ГКД, прослужив в судебном ведомстве менее 20 лет – Г.П. Мотовилов и А.А. Книрим (19 лет). Из остальных 56 сенаторов (30,1 %) до назначения в ГКД имели служебный стаж от 21 года до 30 лет, 86 сенаторов (46,2 %) – от 31 года до 40 лет, 34 сенатора (18,2 %) – от 41 года до 50 лет, 5 сенаторов (2,6 %) – свыше 50 лет. Больш всех – 57 лет – отдал государственной службе в судебном ведомстве А.Д. Башуцкий, назначенный в 1866 г. первоприсутствующим сенатором ГКД.
Продолжительность предшествовавшей службы предопределяла и возраст назначения в высшую кассационную инстанцию. Самым молодым сенатором (39 лет) на момент назначения в ГКД стал Г.Н. Мотовилов, а самым пожилым (76 лет) – Н.Н. Галкин-Враской. При этом в возрасте до 50 лет назначение в ГКД получили 44 человека (23,6 %), в возрасте от 50 до 60 лет – 96 человек (51,6 %), от 60 до 70 лет – 41 человек (22 %), старше 70 лет – 5 человек (2,6 %). Наибольшее число сенаторов (17) были назначены в возрасте 58 лет, 12 сенаторам в год назначения в ГКД исполнилось 59 лет.
Возвращаясь к судебным должностям, перечисленным в ст. 208 Учр. суд. уст. в качестве необходимых для назначения в верховный кассационный суд, – прокурора, члена или председателя судебной палаты, обер-прокурора или товарища обер-прокурора Сената, – следует отметить, что непосредственно перед назначением в ГКД на перечисленных должностях служили 118 сенаторов (63,4 %). Из них прокурором судебной палаты до прихода в ГКД служил только один сенатор (С.В. Завадский), членами судебных палат – 61 сенатор (32,7 %), председателями судебных палат – 14 сенаторов (7,5 %), обер-прокурорами и товарищами обер-прокурора Сената – 42 сенатора (22,5 %).
Таким образом, 75 сенаторов (40,3 %) перешли в ГКД из судебных палат, бывших по Уст. гражд. суд. соответственно судом первой инстанции по важнейшим гражданским делам и судом апелляционной инстанции по делам, рассмотренным окружными судами. Из 14 действовавших в России к 1917 г. судебных палат представители только двух – Новочерскасской и Ташкентской – ни разу не были назначены в ГКД. Треть из служивших в момент назначения в ГКД в апелляционной инстанции сенаторов (25 человек) состояли членами столичной Петербургской судебной палаты, 9 – Харьковской, 8 – Киевской, по 6 – Варшавской, Московской и Казанской, 5 – Тифлисской, 4 – Одесской, по 2 – Виленской и Саратовской, по 1 – Иркутской и Омской судебных палат. К этой же группе должны быть отнесены и 2 сенатора, служившие в момент назначения председателями Симферопольского (Е.Н. Коловрат-Червинский) и Полтавского (В.П. Мордухай-Болтовской) окружных судов, т. е. занимавшие должности, не упоминавшиеся в ст. 208 Учр. суд. уст., однако требования для их занятия совпадали с требованиями к должности члена судебной палаты.
Примечательно, что носители властно-распорядительных полномочий – старшие председатели судебных палат[45] – составляли явное меньшинство (менее ⅕) сенаторов – выходцев из апелляционной инстанции. Наибольшее число старших председателей (4) пришли в ГКД из Казанской судебной палаты (Н.М. Окулов, Ф.И. Шмелев, А.Н. Щербачев, И.Е. Ильяшенко), по 2 – из Петербургской (В.В. Фриш, С.А. Мордвинов) и Саратовской (Г.П. Монастырский, В.К. Александров) судебных палат.
В прокурорском надзоре на момент назначения в ГКД служили 43 сенатора (23,1 %), из которых, помимо вышеупомянутого С.В. Завадского, 22 состояли обер-прокурорами и 20 – товарищами обер-прокуроров различных департаментов Сената. Из них больше половины (27 сенаторов) были обер-прокурорами (9) и товарищами обер-прокурора (18) непосредственно в верховном кассационном суде. При этом если первое назначение из обер-прокуроров ГКД непосредственно в судьи последовало в 1872 г. (Н.П. Талквист), т. е. через 6 лет после учреждения этого департамента, то первый сенатор из числа товарищей обер-прокурора (И.Н. Николаев) появился там только спустя 19 лет, в 1885 г.
Из других обер-прокуроров 10 сенаторов (5,3 %) были назначены в ГКД из прокуратур Третьего, Четвертого, Межевого и Судебного департаментов и Второго общего собрания Сената, осуществлявших полномочия высшей апелляционной инстанции по гражданским делам по жалобам на решения судебных мест, существовавших до введения в действие Судебных уставов 1864 г.; 4 сенатора (2,1 %) – из прокуратуры Общего собрания кассационных департаментов, ведавшего разрешением споров о подсудности дел и рассматривавшего предложения Министра юстиции по вопросам единообразия судебной практики.
С учетом двух вышеупомянутых председателей окружных судов 68 сенаторов ГКД (36,5 %) не занимали на момент своего назначения ни одной из должностей, перечисленных в ст. 208 Учр. суд. уст. При этом необходимо отметить, что лишь менее четверти из них (14 человек) были назначены в ГКД до 1869 г. включительно, т. е. были в принципе лишены возможности прослужить не менее 3 лет в одном из перечисленных в ст. 208 Учр. суд. уст. судебных установлений, так как первые назначения в эти учреждения состоялись только в 1866 г.
Из названных 68 сенаторов 36 человек (52,9 %) были назначены из числа судей (сенаторов) других департаментов Сената. Наибольшее число – 21 (11,2 %) были назначены из Второго, Третьего, Четвертого, Седьмого, Девятого (Варшавского) департаментов, осуществлявших полномочия высшей апелляционной инстанции по гражданским делам, подведомственным дореформенным судебным учреждениям; 3 сенатора (М.Н. Медем, А.А. Сабуров, Н.Н. Мамантов) перешли в ГКД из Межевого департамента – высшей судебной инстанции по спорам об установлении границ земельных участков; 6 сенаторов (Н.И. Ягн, П.Н. Грешищев, А.К. Фриде, К.В. Шнейдер, Ф.Ф. Иванов, В.Я. Фукс) были переведены в ГКД из Уголовного кассационного департамента Сената, что позволяет говорить о том, что предшествующая специализация не всегда предопределяла выбор судей высшей кассационной инстанции по гражданским делам. Один сенатор (П.П. Юренев) до назначения в ГКД служил во Втором общем собрании Сената.
В отношении первоприсутствующих сенаторов ГКД[46], которые в силу ст. 209 Учр. суд. уст. должны были назначаться из сенаторов этого же департамента, министру юстиции удалось соблюсти это правило только в отношении 5 сенаторов (А.И. Войцехович, Н.Е. Торнау, А.Е. Матюнин, М.В. Поленов, П.П. Веселовский), которые состояли в ГКД к моменту назначения первоприсутствующими. Остальных кандидатов для представления императору министр юстиции должен был искать «на стороне» – А.Д. Башуцкий, П.И. Саломон, П.А. Марков, Н.Н. Мясоедов, П.А. Юренев и Я.Ф. Ганскау на момент назначения первоприсутствующими ГКД не являлись сенаторами этого департамента. Большинство из них, однако, служили в ГКД ранее, тогда как 3 – А.Д. Башуцкий, П.А. Марков и Я.Ф. Ганскау – никогда до своего назначения не входили в состав верховного кассационного суда по гражданским делам.
Таким образом, на момент назначения в ГКД 113 сенаторов (60,7 %) занимали различные судейские должности в общих судебных установлениях первой, апелляционной и кассационной инстанций[47], что с учетом упоминавшихся 43 человек, состоявших в прокурорском надзоре, приводит к выводу о том, что выходцы из судебного ведомства составляли подавляющее большинство (156 из 186, или 83,8 %) среди судей, назначенных в высшую кассационную инстанцию по гражданским делам.
Среди 30 сенаторов (16,1 %), чья предшествовавшая назначению в ГКД служба не была непосредственно связана с осуществлением судебной деятельности, большинство – 14 (7,5 %) – были назначены из высокопоставленных чиновников Министерства юстиции – высшего органа управления всеми судебными учреждениями империи, 5 из них занимали в Минюсте высшие руководящие должности – товарища министра (П.А. Марков), председателя Департамента (И.Я. Голубев, Л.В. Безродный) и вице-директоров Департамента (И.И. Карницкий, П.Н. Огарев). Восемь человек (4,3 %) – Б.Ф. Гойнинген-Гюне, С.И. Лукьянов, В.П. Мордвинов, Н.А. Тур, В.И. Лихачев, Ф.А. Вальтер, П.Г. Мокиевский, П.Н. Гуссаковский – были назначены сенаторами из членов Консультации при Министерстве юстиции – совещательного органа для подготовки согласительных предложений по решениям, не набравшим в общих собраниях Сената установленного большинства голосов.