Когда Лукас придет в спальню, Эндж собиралась заняться с ним сексом. Она лежала и слушала, как он гремит на кухне, прокручивая в голове любовные мысли. Нет ничего сексуальнее мужчины, который моет посуду. В первый раз, когда они с Лукасом устроили совместный ужин, Эндж счастливо рухнула в постель в конце ночи, совершенно пьяная, оставив всю посуду и кастрюли на стойке, а полупустые бокалы на обеденном столе. (Эндж любила, чтобы все было в полном порядке, когда приходили гости, но как только они уходили, она могла с радостью забыть о беспорядке до утра.) Но на следующее утро, когда она проснулась и вышла в гостиную выпить кофе, то обнаружила, что комната сверкает чис- тотой.
– Мне нравится заниматься уборкой, – сказал Лукас. – Это помогает расслабиться в конце дня.
Именно в тот момент она поняла, что выйдет за него замуж.
Эндж перекатилась на бок. Она была голая из-за жары. Кроме того, несколько ночей назад поверх белья она надела пояс с чулками, но рано утром проснулась и увидела, что Лукас храпит рядом, а сложная конструкция все еще застегнута. Видимо, после сорока пропасть между страстью и желанием поспать неуклонно сокращается. Но сегодня она была полна решимости. Они собирались заняться сексом, и не обычным, а безудержным. Она будет той женой, о которой мечтает каждый мужчина… если удастся не заснуть.
Самое смешное, что Лукас, вероятно, не возражал бы против обычного секса. У него была странная привязанность к обыденным вещам. Он менял лампочки в тот момент, когда они перегорали, записывал важные события в календарь, чтобы ничего не забыть, следил, чтобы в доме были батарейки. Эндж понимала, что без Лукаса у них будет бардак. Иногда ей даже было стыдно от мысли о том, что произойдет, если он неожиданно умрет. Она представила себе, как идет к ящику с батарейками, а он оказывается пустым, и она, всхлипывая, сползает по кухонной стене. Вечером дети найдут ее на кухне, кричащей: «Батарейки! В ящике нет батареек!»
Теперь она слышала, как Лукас что-то моет на кухне. Она хотела, чтобы он поторопился. Давай же, Лукас! Ее веки начали опускаться. Два бокала вина за ужином не помогли. Это так утомительно – быть взрослой.
Эндж подумала, спят ли Уилл и Олли. Наверное, да, но может быть, они нашли айпад и смотрят, как совершенно незнакомые люди проходят игры. Она не понимала этого. Какой смысл смотреть, как кто-то другой играет в видеоигру! («Все мальчишки такое любят», – ответил ей Лукас, когда она сказала ему, что это глупо. «Мальчишки»! Она любила своих сыновей, но у нее было много вопросов к Y-хромосоме. Иногда она так сильно хотела дочь!)
Эндж села. Через окно она увидела, что на улице горят несколько окон. Френ и Эсси, вероятно, сейчас занимаются сексом со своими мужьями, решила она. Мускулистый муж Эсси, наверное, двигается, как гимнаст из цирка «Дю солей», а Френ и Найджел настолько добропорядочны, что секс у них должен быть каким-нибудь извращенным. (Конечно, они смущались, когда Эндж спрашивала их о сексуальной жизни, но это только доказывает ее предположение. В тихом омуте, как говорится…)
У Изабелль тоже горел свет. Что она там задумала? Эндж раздражало, что у нее даже не было версий. Когда она показывала ей старый дом миссис Харрап, Изабелль упомянула о каком-то экс-партнере, и это было очень красноречиво. Если бы это был мужчина, наверняка она сказала бы «бывший парень» или «бывший муж». Добавим к этому тот факт, что она не замужем и без детей в сорок лет, и все становится ясно. Не то чтобы Эндж было важно, лесбиянка, бисексуалка или что там еще входит в ЛГБТ, но ей нравилось владеть ситуацией. Было бы неловко спросить, есть ли у нее парень, например, если она интересуется женщинами. А если ей нравятся мужчины, то Эндж могла бы свести ее с некоторыми одиночками из офиса.
В какой-то момент Эндж назначила себя идейным вдохновителем Плезант-Корт, решив сделать ее самой желанной улицей в Бейсайде, если не во всем Мельбурне. Она проделала хорошую работу. Тут есть семьи с маленькими детьми, одна бабушка, пожилая пара, один бывший врач. Ее собственная семья, конечно, – счастливая семья из четырех человек живет в самом красивом бунгало, которое стоит на небольшом холме, так что все остальные дома на улице как будто отдают ему дань уважения. Если свернуть направо в конце улицы, то через две минуты окажешься на пляже, а если повернуть налево, то увидишь Сандрингем-Виллидж, миниатюрное скопление кафе и магазинов. Там находится и парикмахерская «АМОС», единственная в Мельбурне, которой Эндж доверяет свои платиновые локоны. Да, Плезант-Корт оправдывает свое название2. Здесь устраивают рождественские вечеринки и уличные праздники. Дети катаются на велосипедах и скейтбордах прямо по улице. Скоро у них будет соседский дозор. Нигде нет и повода для скандала. Всякий раз, когда Эндж публикует фотографии улицы в Инстаграме, она ставит хештеги #плезанткорт #тамгдевсехорошо. Но Изабелль Хизерингтон – неизвестная величина. И это раздражает Эндж.
Она зевнула. Прислушалась – Лукас не лязгает кастрюлями и сковородками, не складывает посуду в машину. Он говорит по телефону, поняла она. Его голос тихий и настойчивый.
Эндж перевернулась на другой бок и выключила свет. Сон уже овладевал ею, звал, как сирена, и вдруг она с радостью откликнулась на этот зов. Все гораздо лучше видно издалека, подумала Эндж, проваливаясь в дремоту. Большое видится на расстоянии.