Глава 6


Есть два взгляда на будущее.

Один – с опаской, другой – с предвкушением.

Джим Рон


Встречу Демидова назначила в ресторане, где почти не было посетителей, из чего я сделала вывод, что в его меню не предусмотрены комплексные обеды, а значит заведение это очень дорогое.

Галина Юрьевна уже сидела за столом и изучала меню. Извинившись, я сняла пальто, повесила его на вешалку и села напротив Демидовой за круглый столик с белой скатертью.

Официант поднес мне меню и предложил стакан воды. Я не отказалась – пока бежала, запыхалась и разнервничалась еще больше.

– Вы выбрали? – спустя несколько минут поинтересовалась Демидова.

Боже, да тут даже жалкая порция яичницы стоит как два килограмма свиной грудинки!

– Я буду чай, – улыбнулась я подошедшему к нам официанту.

– И все? – удивилась Демидова. – Обед за мой счет.

– Я не голодна, соврала я. И добавила: – Просто чай.

Ничего мне от нее не нужно, даже бесплатный обед.

– Как хотите. – Демидова огласила свой заказ официанту и, дождавшись, пока он уйдет, отложила меню в сторону и тихо заговорила: – Мой сын очень лестно отзывался о вас. Он просил меня быть к Вам снисходительней.

От удивления я чуть не вытаращила на Демидову глаза, но вовремя сдержалась. С чего вдруг Алексею меня хвалить?

– Поэтому я решила предоставить вам две возможности расплатиться со мной, – продолжила Демидова. – Первая вам уже известна: вы возмещаете мне стоимость вазы деньгами. А вторая – это возмещение стоимости своим, так сказать, телом.

Вот теперь я не сдержала своего удивления и вытаращила глаза так, что они вот-вот вывалятся из орбит.

– Ч-что, простите? – заикаясь, пролепетала я.

Демидова нахмурилась, а затем, что-то осознав, рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

– Дорогая моя, не пугайтесь так! Вы неправильно меня поняли! Ха-ха, ну я и выразилась! – не переставала смеяться она. – Тут никакого сексуального подтекста! Хотя если только чуть-чуть!

У меня задрожали руки. То ли от гнева, то ли от испуга, – я еще не решила.

– Я просто хочу, чтобы вы семь раз поцеловали моего племянника. Всего семь поцелуев в губы с фотоотчетом. И чтобы он этого фотоотчета не заметил.

– Вы что, прикалываетесь? – мгновенно растеряв всю свою вежливость и прямую осанку, спросила я.

– Нет, я серьезно. – Вид у Демидовой действительно был сейчас серьезный. – Я правда выдвигаю вам такое предложение: я прощаю вам ваш долг, если вы предоставите мне семь фотографий, на которых вы целуете Александра Ларского.

Она вообще нормальная или как? Как вообще подобное может прийти в голову? И как подобную просьбу можно приравнивать к семи миллионам? Хотя целовать-то надо Ларского, так что вполне рационально…

– И что вы выбираете? – сложив ладони домиком, спросила нетерпеливая Демидова. – Что бы вы не решили, у меня есть два договора: и на деньги, и на… – женщина загадочно ухмыльнулась – …поцелуи.

Ну и какое из двух зол мне выбрать? По-хорошему, конечно, надо выбирать второе, но если это все розыгрыш, я Ларского зацелую, а Демидова мне потом долг не простит? Хотя, если она составила договор, в котором будут все нужные нам условия, то тогда почему бы и нет? Не погрязнуть же в долгах на весь остаток жизни?

– А гарантия, что меня за такое с работы не выкинут, есть? – робко поинтересовалась я. – Вы же знаете своего племянника…

Галина Юрьевна понимающе закивала, достала из сумочки папку, вынула оттуда бумаги и протянула их мне.

– Шестой пункт договора: в случае если Ларский А.С. уволит Сторону Б – а это вы, Анна Олеговна, – то Сторона А – это я – обязуется предоставить Стороне Б работу в компании «Элли» или поспособствовать обустройству на любом другом предприятии.

Я внимательно прочитала все пункты договора. Все было написано четко, понятно и без каких-либо подводных камней. От меня требовалось: во-первых, сохранять полную конфиденциальность, во-вторых, выполнить поставленные условия (поцеловать Ларского в губы семь раз, запечатлеть это на фото и предоставить Демидовой), и в-третьих, не предъявлять ни семье Демидовых, ни Ларскому, ни компании «Элли» никаких претензий. Вполне себе хороший контракт, не считая, конечно, того, что мне как-то надо поцеловать Ларского, постараться не умереть после этого, а затем поцеловать его еще шесть раз. Учитывая мою невезучесть, я провалюсь еще на первом этапе, в момент, когда буду стоять перед ним и думать о том, как бы его поцеловать.

Именно поэтому я сказала:

– Дайте мне, пожалуйста, пару дней на раздумья.

Галина Юрьевна склонила голову на бок и с прищуром уставилась на меня. Каждой клеточкой тела я чувствовала, как она сканирует меня пристальным взглядом ярко-зеленых глаз. Бр-р, словно на меня Ларский смотрит!

– Что ж, хорошо, – кивнула Демидова. – Подумайте и позвоните. Но только не затягивайте. Ненавижу тех, кто оттягивает неизбежное.

На работу я вернулась с договором в сумке – Демидова отдала мне копию, чтобы я еще раз изучила все пункты. Однако, как бы мне не хотелось перечитать договор, времени у меня на это не было. Как оказалось, обязанности секретаря – это обязанности его босса. И для целой кучи этих обязанностей у было всего две руки…

Спустя полчаса после обеда вернулся Демидов. Подмигнув мне, он попросил Жанну подготовить для него отчет о продажах новой продукции, а затем сообщил Оксане, что завтра она поедет с ним на встречу с новыми заказчиками. Пока он говорил ей об этом, взгляд девушки был таким нежным и мечтательным, что трудно было не понять: она без ума от Алексея Демидова.

– Аня, – он вдруг резко переключился на меня.

– А? – удивленно моргнула я.

– У вас все хорошо?

– Да-а, – осторожно протянула я.

– Ну и замечательно, – расплылся в улыбке Демидов.

Должна признать, я понимала Оксану. Алексей – очень милый и привлекательный мужчина, во всем превосходящий мерзкого и злющего Ларского. Когда он стоит рядом, мне совсем не страшно, а даже наоборот, приятно и комфортно. Стоящий же рядом Ларский напоминал громадный айсберг, причем самую большую его часть – ту, что скрыта под водой. От одной мысли о нем становится холодно…

Демидов же таким грозным и жутким совсем не казался, хоть они с Ларским и были почти одного роста, но вот по телосложению немного различались. Алексей был компактнее Тирекса и напоминал больше небольшой холмик, поросший зеленой травкой и освещенный солнышком. На таком холмике я бы отдохнула и…

– Госпожа Муравей! – вырвал меня из фантазий голос Тирекса.

– А! – я вскочила с места и, не увидев перед собой Ларского, озадаченно склонила голову.

Поймав мой взгляд, Оксана указала на телефон у меня на столе. Оказывается, Ларский обращался ко мне через него.

– Я Соловей! – поправила его я, нажав на кнопку.

– Зайдите ко мне.

– Хорошо.

Если бы у меня был хвост, то я бы его сейчас поджала. Но хвоста у меня не было, поэтому я лишь сжалась и, предчувствуя недоброе, зашла в кабинет Ларского.

Тирекс сидел за столом и просматривал документы, которые я распечатала для него еще перед обедом. Услышав, что я вошла, он поднял голову и сказал:

– Сегодня из сервиса подгонят мою машину. Заберите у водителя ключи и передайте мне.

– Хорошо, – кивнула я.

Мой живот тихо заурчал, напоминая, что я сегодня еще ничего не ела.

Закусив губу, я сложила руки на животе, надеясь, что Ларский не услышал позорного урчания.

– Еще сегодня у меня важная встреча в четыре часа. Если машину не пригонят за полчаса до нее, то закажите мне такси. Адрес скину вам в сообщении.

– Поняла. Я нужна вам на встрече?

– Нет, я справлюсь один. – Ларский опустил взгляд на документы. – Можете быть свободны сразу после моего ухода.

– Что? Правда? – не поверила я его словам. – Отпускаете меня раньше?

Ларский кивнул.

– Ох, спасибо, я… – Договорить я не успела, потому что мой желудок издал такое громкое урчание, что Ларский замер, а затем медленно посмотрел на меня. – Ой, простите! – смутилась я. Стыд-то какой. – Можно идти работать?

– Да, идите, – сказал Ларский, все еще странно поглядывая на меня.

Боже, боже, боже! Как же неловко!

В приемной было пусто, что только сыграло мне на руку, ибо когда я вышла из кабинета Ларского, мой живот заурчал так, словно я не ела уже несколько дней.

Сев за свой стол, я пометила в своём ежедневнике несколько важных дел и огляделась в поисках контейнера с сэндвичем.

Дверь кабинета Демидова открылась, и в приёмную вышли Жанна, Оксана и сам Алексей.

– Все, Оксана, мы поехали. – Жанна помахала ей рукой. Заметив меня с контейнером в руках, она махнула и мне.

– Дамы, вы остаётесь за старших. – Демидов подмигнул нам с Оксаной.

– Леш, постой! – Из своего кабинета выскочил Ларский с бумагами в руках.

Демидов озадаченно уставился на брата.

– Ты видел это? – Ларский ткнул пальцем в мелкую строчку.

Демидов прищурился, хмыкнул и кивнул.

– Стартовые продажи новой линейки средств оказались ниже, чем мы рассчитывали.

– Я бы сказал, значительно ниже.

– Это все из-за слухов. Думаю, все наладится.

В отличие от Ларского, Демидов не был таким обеспокоенным. Засунув руки в карманы тёмных брюк, Алексей выжидающе смотрел на брата.

– Ты спешишь? – спросил Ларский.

– Да, есть немного.

– Тогда иди. Потом поговорим.

Проводив брата, Ларский кинул взгляд на меня и ужаснулся, увидев, что я открываю контейнер и хочу достать сэндвич, которым он кинул в меня утром.

– Вы и правда будете это есть?

– А что мне ещё остаётся? – от голода во мне проснулась дерзость.

Пробормотав себе что-то под нос, Ларский зашёл в свой кабинет, но почти сразу же вернулся с бумажным пакетом в руках.

– Вот, съешьте лучше это.

– А что это? – спросила я, недоверчиво глядя на пакет в руках Тирекса.

– Салат и булочка. Мне Алексей принёс на обед, но я такое не ем.

Сказав это, Ларский поставил пакет передо мной на стол и молча ушел.

– Эм…спасибо, – сказала я его спине.

Поймав удивлённый взгляд Оксаны, я тихо произнесла:

– Он туда яда насыпал? Или слабительного?

Девушка прыснула в кулачок.

Заглянув в пакет, я обнаружила салат “Цезарь” и аппетитную булочку. Нет, ну точно он что-то подсыпал. Иначе зачем ему отдавать мне свой обед?

– Жаль, что у бедных нет выбора, – сказала я и принялась за салат.

Не успела я доесть, как в приёмную вошёл мужчина средних лет и сообщил, что пригнал машину Ларского. Я поблагодарила его, забрала ключи и передала их Тирексу.

– Обед был вкусным, спасибо, – вежливости ради сказала я. Если потом из-за него не выйду из туалета, попрошу Катьку наложить порчу на Тирекса.

– Угу, пожалуйста, – не отрываясь от планшета, пробубнил Ларский.

В двадцать минут четвёртого он вылетел из кабинета, на ходу бросив:

– Я на встречу, вы можете быть свободны, Анна.

Потрясающе!

Мурлыкая себе под нос весёлую песню, я собралась, помахала Оксане, которой предстояло сидеть на работе ещё часа три, и покинула приёмную.

Выйдя из здания компании, я бодрым шагом направилась к остановке, но, увидев магазинчик со сладостями, притормозила и решила зайти и порадовать близнецов вкусняшками.

– Двести грамм зефира, медовик и три пачки мармелада с мишками, пожалуйста, – продиктовала я продавщице – улыбчивой светловолосой женщине за пятьдесят.

Медовик любит Лена, мармелад – для Тошки, а мне – мой любимый зефир.

Весело размахивая пакетом с вкусняшками, я вышла из магазинчика и с довольной улыбкой направилась к остановке, предвкушая скорое чаепитие.

Не успев подумать, что за сегодня никакой беды со мной не случилось, я вдруг увидела сидящего в блестящем чёрном Роллс-ройсе Ларского. И ладно бы он просто сидел, я спокойно прошла бы мимо и даже бровью не повела, но Ларский выглядел так, что вот-вот потеряет сознание или ещё что похуже.

– Александр Сергеевич, вам плохо? – спросила я, заглянув в приоткрытую дверь Роллс-ройса.

– Я… в порядке… – сдавленно произнес Ларский, дрожащей рукой оттягивая галстук.

Дыхание учащенное, на висках капли пота, кожа бледная, взгляд напуганный. В порядке? Очень в этом сомневаюсь…

– Александр Сергеевич, я же вижу, что вам нехорошо. Вы не сможете вести машину в таком состоянии. Давайте я позову…

– Не надо никого звать, – оборвал меня наш гендиректор.

– Да как не надо-то? – переживала я. Вид его мне совсем не нравился. Он словно вот-вот сознание потеряет или, чего хуже, копыта откинет. Он, конечно, злючий, но такой же человек, как и все. – Давайте я поведу! У меня права есть.

Ларский повернул ко мне свою посеревшую физиономию и злобно процедил:

– Госпожа Воробей…

– Я Соловей!

Прикрыв дрожащие от раздражения веки, Ларский произнес:

– Госпожа Соловей, будьте так любезны отстать от меня!

– Но вы тут сейчас скопытитесь! Вон, у вас уже весь лоб мокрый! – Я подняла руку, на которой висела сумка для ланч-бокса и указала пальцем на лоб гендиректора.

Сумка при этом качнулась и звонко ударилась о машину тем местом, где в ней лежал металлический термос.

– Упс… – произнесла я с извиняющейся улыбкой.

– ВОРОБЕЙ! – заревел Ларский, сверля меня покрасневшими глазами.

– Я Соловей! Анна Соловей! – обиженно воскликнула я. – Когда вы уже запомните!

– А зачем мне запоминать сотрудника, который постоянно лажает?? Я вас уволю на…

Не договорив, Ларский схватился за сердце и захрипел. Окончательно перепугавшись, я полезла в сумку за телефоном, чтобы вызвать скорую. Как назло, телефон я найти никак не могла, поэтому принялась вытаскивать все, что было в сумке, и кидать на колени гендиректора. Ларский, кажется, этого даже не заметил и продолжил помирать на сидении своего Роллс-Ройса.

– Ох, нашла! – воскликнула я после долгого поиска. – Сейчас позвоню 112, держитесь!

Взглянув на Ларского, я невольно открыла рот от удивления.

Во-первых, он перестал умирать, а во-вторых, распечатал пачку жевательного мармелада, что я кинула на его колени, и с остервенением поглощал его.

– Это для брата… – пролепетала я, глядя на то, как мармеладные мишки один за одним исчезают во рту Ларского.

Доев мармелад, он кашлянул в кулак и воззрился на меня.

– Хоть вы и ходячая катастрофа, но на этот раз меня спасли. – Ларский помахал передо мной пустым пакетиком. – Забудьте пока про увольнение.

– Спасла?.. – пролепетала я, глядя на пакетик в его руке.

Это что же получается: нашему злющему гендиректору по прозвищу «Тирекс» полегчало от мармеладных мишек?..

Да ну, быть не может!

Или может?..

Пробормотав Ларскому «до свидания», я отлипла от дверцы машины и медленно побрела к остановке.

Ощущение дежавю волной нахлынуло на меня. Мои извилины заскрежетали и…

– А КАКОГО ХРЕНА ТЫ НЕ СКАЗАЛ, ЧТО ОНИ В БАРДАЧКЕ ЛЕЖАТ??? – донесся до меня рев Тирекса.

Душа моя ушла в пятки, хоть я и понимала, что кричал он не на меня. Повернувшись, я увидела, что Ларский с кем-то разговаривает по телефону.

– Нет их там, – чуть спокойнее произнёс Ларский, проверив бардачок. – Да верю я, что ты клал. Наверно, в автосервисе кто-то вытащил и сожрал. Я их там всех засужу за мелкое воровство!

Скривившись и всей душой сопереживая бедным сотрудникам автосервиса, я решила поскорее удалиться с поля зрения Ларского, а то ненароком и сама под раздачу попаду.


Глава 7


В крайности – но только в крайности –

можно принимать и рискованные решения.

Люк де Вовенарг


– Твой начальник – мерзкий тип, что орёт на всех и вся, – взял и сожрал Тошкиных мармеладных мишек? – подняв одну бровь, уточнила Лена.

Я кивнула.

– Все так.

– Ну а что в этом такого? – пожал плечами Тоша, доедая оставшийся мармелад. – Я, может, тоже так и буду любить его даже в старости.

– Ну да, у всех свои заскоки, – подала голос Катя, которая сидела у нас второй час и уходить не собиралась. – Вот только я не могу понять, почему он сначала буквально задыхался, а потом съел мармелад и ему сразу полегчало. Что за целебные свойства, о которых мы не знаем?

– Может, у него сахар упал? – предположила я. – Какие вообще симптомы упадка сахара?

– Сомневаюсь, что тянет сожрать пачку мармелада за один присест, – скептически заметила Катя.

Мы все замолчали, слушая, как Тошка жуёт мармелад и шмыгает носом.

– Может, у него простой ПТСР и успокоится ему помогает жевательный мармелад, – сказала Лера, вставая из-за стола с пустой кружкой в руках.

– ПТ…что? – не поняла я.

– Посттравматическое стрессовое расстройство, – заумно произнесла сестра, моя кружку.

Я скосила озадаченный взгляд на Катю, и та пояснила:

– Когда от тревоги трепет так, что мама не горюй.

– А-а-а, – протянула я, размышляя над тем, что завтра на работе надо будет расспросить Никиту о болячках Ларского. Если, конечно, Подольский соизволит прийти.

Отставив в сторону кружку и сладости, Катя достала карты таро и деловито принялась их мешать.

– Ой, Катюш, а погадаешь мне на отношения? Хочу знать, когда ждать того самого, – захлопала глазками Лера.

Тошка закатил глаза и, взяв с собой кусок пирога, вышел из кухни.

– Лучше мне разложи на финансы, – потребовала я в надежде, что, возможно, карты подскажут мне, где взять деньги на вазу. – Или нет, лучше на выбор! Что из двух мне лучше выбрать.

Катя с явным недовольством посмотрела на меня и сказала:

– Не хочу тебе расклады делать. Опять один негатив выскочит, я потом от переживаний не усну. – Повернувшись к Лене, она с улыбкой сказала: – Сейчас тебе на отношения разложим.

Обидевшись на подругу, я тоже взяла кусок пирога и ушла к Тошке смотреть телевизор.

Следующим утром Никита на работе появился. В сопровождении собранного, аккуратного и чуть менее злющего Ларского.

– С выходом, – ухмыльнулась Никите Жанна, когда Ларский скрылся в своем кабинете.

– Ага, спасибо, – буркнул он, погрузившись в работу.

Вскоре пришёл Демидов, весело подмигнул Оксане, поздоровался с Жанной и Никитой и, подойдя ко мне, спросил:

– Как дела?

– Хорошо, а ваши? – Я смущённо оглядела коллег, но они даже не смотрели в мою сторону, погруженные в свои дела.

– Отлично! Братец не обижает?

– Нет, все хорошо.

– Если, что – я у себя. – Демидов ткнул указательным пальцем левой руки в сторону своего кабинета, подмигнул мне и зашёл к Ларскому.

– Тебя обидел Александр Сергеевич, пока меня не было? – тихо спросил у меня Никита.

Кинув взгляд на Жанну и Оксану, которые, казалось, были полностью поглощены работой и не обращали на нас никакого внимания, я помотала головой.

– Тогда почему Демидов задаёт такие вопросы? – не унимался Никита.

Я закусила губу. Говорить о том, как Тирекс кидался в меня сэндвичем мне не хотелось. Никита был другом Ларского и мог все ему рассказать, тогда Тирекс сочтёт меня ябедой и выгонит, а работа мне нужна – деньги за вазу не с потолка же брать.

– Все нормально, меня никто не обижал, просто…

– Просто?.. – Подольский явно был в нетерпении узнать, что случилось.

Кивнув на девушек, я быстро набрала ему сообщение: «Поговорим в обеденное время в кафетерии».

Прочитав сообщение, Подольский кивнул и до самого обеда больше не приставал ко мне с расспросами.

За двадцать минут до обеда Никита сорвался с места и убежал за едой для Ларского. Вернувшись с пакетом из того самого ресторана, где мы вчера разговаривали с Демидовой, Никита отнёс еду Ларскому и, выйдя от него, кивком головы указал мне на выход.

Вздохнув, я взяла телефон, кошелёк и последовала за Подольским.

– Ну и? – нетерпеливо дергая коленом, спросил он, когда мы купили по булочке с кофе и заняли свободный столик.

Добавив в свой кофе сахар, я размешала напиток, сделала глоток и спросила:

– У Ларского ПТСР?

Спросила просто так, не ожидая ничего. Хотела просто поинтересоваться, все ли нормально у Тирекса со здоровьем, но вспомнила заумное название и использовала его.

У Никиты глаза округлились настолько, что, казалось, можно было измерить диаметр его глазных яблок.

– Как…откуда… – пролепетал он. – Как ты узнала?

Что, ни в бровь, а в глаз? Серьезно? Ну офиге-еть!

– Увидела, – еле сдерживая свое удивление произнесла я. – Вчера в машине ему плохо стало. Хорошо, что у меня был мармелад жевательный.

– Мишками?

– Мишками.

– Ему только мишки помогают. Дурацкие жевательные мишки. Не могу понять, почему именно они. – Никита снял очки и потер лицо ладонью. – По началу я упорно не брал с собой этот мармелад. Думал, Саша сам сможет справиться с приступами, но нет. И когда…

– Стой, подожди, – остановила я Никиту, вспомнив кое-что очень и очень важное. – Недели три назад вы с Ларским случайно не летали в Чехию?

Удивление снова отразилось на лице Подольского. Такими темпами он, наверно, подумает, что я сталкер Ларского…

– Я просто летела с вами в одном самолёте, – поспешила пояснить я. – И видела, как ты искал мармеладных мишек. А ещё слышала, как орёт Ти…Ларский.

Никита вздохнул. Взгляд из удивленного стал усталым.

– Он не со зла, просто так снимает стресс.

– Ага, и сэндвичем в меня кинул тоже не со зла, – пробормотала я себе под нос.

– Да и кричит он за дело в основном, – продолжил Никита, не услышав моего замечания. – Я часто забываю ему по всем углам этот мармелад разложить. В сумки вмещается от силы две пачки, так он их просто так любит съесть, вместо полноценного обеда. А в офисе, в машине я запасы пополнять забываю. Дел всегда по горло и все не упомнить. Но, раз теперь ты тоже знаешь о его проблеме, вдвоём мы будем справляться лучше. Ты только не говори никому о его ПТСР. Даже если он тебя обидит. Не скажешь же?

– Смотря как обидит. – Я откусил большой кусок от булочки с сахарной пудрой и вытерла губы, которые мгновенно стали липкими.

– Аня, не заставляй меня составлять документы о неразглашении.

Услышав фразу «составлять документы», я нервно сглотнула, припоминая наш с Демидовой договор, который лежал у меня дома, в выдвижном ящике письменного стола.

– Ладно, я никому не скажу, – великодушно пообещала я.

Никита благодарственно кивнул и, заметно расслабившись, принялся за свою булочку.

– Кстати, а из-за чего у Ларского эти панические атаки? – между делом поинтересовалась я.

– Извини, но это уже личное, – вежливо улыбнулся Никита.

Ну и пожалуйста, не очень-то и нужно было.

После обеда Ларский стартонул на деловую встречу, забрав с собой Никиту. Мне же во время их отсутствия поручено было разложить по всем укромным местам кабинета Ларского купленные Никитой упаковки с мармеладными мишками.

Справившись с задачей, я составила список этих «тайников» и положила на стол гендиректора.

Взглянув на оставшиеся три пачки, которые уже некуда было запихивать, я взяла их и положила себе в сумку. На случай, если вдруг Ларскому снова при мне плохо станет.

Вернувшись со встречи, Тирекс забрал Никиту, и они очень надолго исчезли.

Когда до конца рабочего дня оставалось всего тридцать минут, и я уже начала в предвкушении собираться, мурлыкая себе под нос песню одной из любимых групп, в приемной вдруг появился очень злой Ларский. Пролетев мимо нас свирепым коршуном, он заглянул в кабинет Демидова с криком «Ко мне быстро!», а затем зашел в свой кабинет.

– Что случилось? – спросила я у шедшего следом за Тирексом Никитой.

– Срочное собрание в кабинете шефа. Сообщи финдиректру, а я позвоню в отдел разработки.

Спустя всего минут пять после наших звонков в кабинет Ларского слетелись все, кого он вызывал. И даже те, кого не вызывал. Знали бы они, что их жуткий начальник жить не может без мармеладных мишек!

Веселясь в мыслях, лицом я выражала полную сосредоточенность на собрании, которое проводил Ларский.

Столь малые продажи последней продукции невероятно злили его, поэтому Тирекс был намерен выпустить ещё один новый продукт, причём в кратчайшие сроки. Отдел разработки пребывал в полном шоке.

– Неужели у вас нет никакого запасного варианта? – изогнул брови Ларский, пристально глядя на Милену Андрееву – директора отдела разработки. – Что-то, что уже разработано, но ещё не запущено и ждёт своей очереди.

Милена – изящная молодая женщина с идеальной кожей – кашлянула в кулак и неуверенным голосом произнесла:

– Есть один крем для лица, но основные его ингредиенты – это альфа-липоевая кислота и пантенол.

– И что не так с ними?

– Продукция с этими компонентами довольно эффективна и стоит весьма недёшево. К тому же, в составе крема присутствуют такие вещества, как лавандовое и оливковое масла и экстракт ириса. Состав крема полностью натуральный, а ингредиенты взяты самые лучшие, в следствие чего крем будет считаться люксовым, а «Элли» ещё ни разу не выпускала люксовую косметику.

– Значит, это будет наш первый раз, – объявил Ларский, хлопнув в ладоши.

– Я думаю, не стоит так рисковать, – заметил финдиректор Глеб Романов.

Ларский, подобно Терминатору, повернул свою голову в его сторону и тяжёлым взглядом зелёных глаз потребовал пояснения.

Романов нервно кашлянул, проклиная, наверно, свой язык.

– Если мы так внезапно выпустим люксовый продукт, цена которого будет намного выше остальной продукции, продажи, скорее всего, будут такими же низкими, как сейчас. Это слишком большой риск.

– Вы тоже так считаете? – Ларский взглянул на Милену.

Женщина колебалась.

– Компоненты весьма дорого стоят. Лавандовое масло мы заказывали прямиком из Прованса, а …

– Тогда найдите поставщиков, которые просят меньше, – распорядился Ларский.

– Значит, будем использовать продукцию низкого качества? – Милена едва заметно наморщила свой аккуратный носик.

– Я этого не говорил, – стальным голосом произнес Тирекс. – Да, поставщиков придётся сменить на тех, кто просит меньше за товар, который будет незначительно отличаться от предыдущего. Если бы я хотел снизить качество нашей продукции – что я никогда не сделаю!, – я бы велел закупить химозу, а не натуральные ингредиенты.

Отдел разработки, кажется, облегченно выдохнул.

– Чтобы послезавтра вечером у меня на столе уже был пробный образец крема, – заявил Ларский, оглядывая всех присутствующих в зале. – Натуральный, эффективный и безопасный. А ещё по приемлемой цене – никакой дороговизны. Всё понятно?

Кажется, сегодня и завтра отдел разработки уйдёт домой позже всех…

Закончив совещание, Ларский остановил Милену и попросил у неё данные о новом креме. Минут через десять худенькая светловолосая девушка принесла в приемную несколько толстых папок и передала их мне.

Постучав, я вошла в кабинет Ларского, чтобы передать ему папки. В помещении было полутемно и зловеще: верхний свет был выключен и горела только лампа на столе Ларского. Сам гендиректор сидел за столом в рубашке с закатанными по локоть рукавами и изучал разложенные вокруг него бумаги.

– Вот документы из отдела разработки, – сказала я, протягивая Ларскому папки.

Краем глаза я заметила на нескольких бумагах наброски коробочек. Видимо, это были дизайны упаковки для нового крема и восторга они у меня абсолютно не вызвали.

– Спасибо, можете быть свободны, – сказал Ларский в своей излюбленной манере: не обращая никакого внимания на собеседника.

Вернувшись на свое место, я спросила у Никиты:

– Это ведь ты делал Ларскому распечатки дизайна упаковки для нового крема?

– Ну я, а что? – Всем своим видом Никита старался показать, что последние полчаса он намерен лишь ждать окончания рабочего дня, а вовсе не заниматься делами.

– А они у тебя сохранились в ворде?

– Да.

– Скинешь мне? Там Ларский злой такой, все дизайны комкает и бросает. Вдруг попросит меня снова распечатать.

Никита нахмурился, обрабатывая мои слова. Вот сейчас он придерется, сейчас скажет, что, вообще-то, он сам может распечатать дизайны и что…

– Окей, сейчас перекину на почту, – просто ответил Подольский.

Последние двадцать минут рабочего дня ушли у меня на рассмотрение дизайнов на экране. Когда же Никита встал со своего места, оделся и, попрощавшись, ушёл, я распечатала дизайны, взяла карандаш и погрузилась в работу. Увлеченная созданием упаковки, я даже не заметила, как ушёл Демидов, а за ним Оксана и Жанна, как пришла уборщица и, что-то брюзжа себе под нос, принялась шнырять по приемной со шваброй в руках.

Очнулась я только, когда меня окликнул тихий, знакомый голос:

– Соловей, вы что тут сидите?

Я испуганно дернулась, подняла голову и увидела стоящего передо мной Ларского.

– О, я…я…чуток задержалась. Были неотложные дела.

– Чуток? – вскинул брови Тирекс. – На полтора часа?

– Сколько? – пискнула я, вперившись в настенные часы. – О, мой бог! Как же так-то!

Засуетившись, я быстро собрала вещи и принялась натягивать на себя пальто. Меня почти два часа нет, а близнецы, засранцы такие, даже не позвонили поинтересоваться, где меня носит. Подростки – жестокие личности!

Пока я собиралась, Ларский стоял на месте и наблюдал за мной. Взгляд у него был уставшим и в нем читалось явное недовольство тем, что я все ещё нахожусь здесь, рядом с ним, поэтому собралась я быстрее солдата в армии.

– До свидания, – выпалила я и чуть ли не побежала к лифту.

Ларский мне ничего не ответил. Он медленно пошёл следом и достиг меня ровно в тот момент, когда приехал лифт. А я так надеялась, что мне не придётся ехать с ним! Моё невезение и здесь проявилось.

– Вам какой этаж? – с натянутой улыбкой спросила я.

Ларский посмотрел на меня, как на умалишенную.

– Ах, ну да, конечно, – спохватилась я, растягивая губы ещё шире и нервно хихикая. – На какой этаж ещё можно ехать через два часа после завершения работы. Ха-ха-ха!

Нажав на кнопку первого этажа, я отвернулась от Ларского и прижалась лбом к стене кабинки. До самого первого этажа не повернусь и не взгляну на него. Даже если он мне спину прожжет своим взглядом.

Хотела я для большей концентрации ещё и глаза закрыть, но внезапно заморгавший свет не позволил мне этого сделать. Отлепившись от стены, я задрала голову к потолку кабинки.

– Что за?.. – только и успела сказать я, как вдруг лифт дернулся и остановился.

– Это что? Почему он остановился? – с тревогой в голосе спросил Ларский.

– Откуда мне знать? Я вам не лифтер, – сказала я, нажимая на кнопку связи. – Там кто-нибудь есть? Алло, мы застряли в лифте. Алло!

Никто мне не ответил. Свет моргнул и отключился.

– Вот блин! – вырвалось у меня.

Мало того, что задержалась на работе, так ещё и в лифте застряла. С Ларским! Невезуха в кубе просто.

Снова нажав на кнопку связи, я произнесла:

– Помогите, мы застряли. И у нас свет отключили.

В этот же миг появился свет, и я зачем-то добавила:

– Свет появился, но лифт все ещё не двигается. Вы нас слышите? Кто-нибудь!

Бесполезно. Выругавшись, я повернулась к Ларскому и еле сдержала ещё один поток ругани.

Тирекс сидел на коленях и, прижавшись спиной к стенке лифта, держался за голову руками и что-то шептал себе под нос. Дыхание его при этом было громким и прерывистым, а выглядел Ларский так же фигово, как вчера вечером в машине.

Господи, у него что, снова приступ?? Паническая атака или как там это называется? Ой, блин, что делать-то, что делать?..

Вспомнив, что запрятала себе в сумку оставшиеся пачки с мармеладом, я радостно вытащила одну. Уловив знакомую упаковку в моих руках, Ларский уставился на меня так, словно я была ангелом, посланным ему небесами.

Я уже хотела было отдать ему мармелад, как вдруг одна мерзкая, коварная и совершенно не гуманная мысль посетила мою голову. И, не успел мой здравый смысл прогнать её, как я произнесла:

– Вам ведь это надо, да? Мармеладные мишки? – Я потрясла ими перед собой, отступив на несколько шагов назад – вдруг Тирекс набросится на меня, как голодный волк.

В вымученном взгляде Ларского появилось замешательство. Трясущимися руками он ослабил галстук на шее и хрипло задышал.

– Услуга за услугу, – громко произнесла я, стараясь не думать, что я вообще творю и что обратного пути уже нет. – Я даю вам мармелад в обмен на поцелуй.

Челюсть у Ларского вытянулась настолько, что приоткрылся рот. У него даже дыхание на какое-то мгновение остановилось – так его шокировала мои слова.

– Зачем… – прохрипел он, зло глядя на меня.

– Хобби у меня такое! – не думая, выпалила я. – Собираю поцелуи мужчин. С богачами ещё не целовалась, вот и хочу попробовать. Ну что, согласны?

Ларский застонал со смесью отчаяния и злости. Дрожащими руками потянулся к своей сумке.

– Не-а, там нет, – помотала головой я.

Не слушая меня, Ларский кое-как проверил сумку и, не обнаружив там искомое, с рыком запустил сумку в стену.

Я снова помахала пачкой мармелада. Красное и злое лицо Ларского страшно пугало, однако ещё оно давало понять, что противник вот-вот сдастся, риск оправдается и…

– Черт с тобой, иди сюда, – сквозь сжатые зубы пробормотал Ларский, испепеляя меня своим злющим взглядом.

Мне сейчас было очень страшно. Пусть Тирексу и было плохо, но его злости это, кажется, почти не мешало. Казалось, что если я сейчас подойду к нему, то он вцепится в мое горло, растерзает и откинет моё безжизненное тело в угол. Вот только сил у Ларского на подобное не было. Он даже с трудом держал голову, весь дрожал и смотрел на меня слезящимися глазами.

Мне вдруг стало жалко этого мужчину, который, будучи таким сильным, высокомерным и доминирующим, сейчас выглядел слабым и жалким.

Отбросив жалость, я положила мармелад в сумку, которую оставила в противоположной от Ларского стороне, и смело подошла к нему, сжимая в руке уже приготовленный телефон. Только бы он не заметил, что я снимаю.

Когда мое лицо приблизилось к его лицу, Ларский отвел взгляд в сторону и сдавленно сглотнул. Я посмотрела на его губы, сжатые в тонкую полоску, и тоже сглотнула. Руки мои мелко задрожали, а сердце от волнения и страха забилось чересчур сильно. Я придвинулась ближе, ощутила на себе прерывистое дыхание Ларского и…

Следующая минута была для меня самой неудобной, неловкой и неприятной за всю мою сознательную жизнь. Даже в свой первый визит к гинекологу я не была так сконфужена, как сейчас, прикасаясь своими дрожащими губами к каменным губам своего гендиректора. Тем не менее, я включила камеру на телефоне и сделала несколько беззвучных фото, надеясь, что мы оба были в кадре и в фокусе. Поцелуй наверняка выглядел неуклюже: будто я споткнулась и упала на Ларского – прямо лицом на лицо, губы на губы, как бывает в ромкомах. Да уж, Демидова наверняка забракует это фото, но иначе я не могла. Если поцелую Ларского по-настоящему, то потом он из меня фарш сделает. Намажет на сэндвич, добавит сливочно-чесночный соус без чеснока и кинет к ногам какого-нибудь Артура Коваленко. А еще…

Загрузка...