Лёха Петров летел со скоростью ракеты сквозь узкий длинный тоннель, в конце которого он наблюдал небольшое пятнышко света. Так вот как оно происходит, – подумал он, полюбовавшись для начала сверху на некрасиво раскинувшееся по асфальту тело. Его собственное тело, на секундочку. Он по достоинству оценил бледные лица соседей и тонкий визг женской половины, который, собравшись воедино, породил звук, похожий на рев парохода в тумане.
Вдруг какая-то невидимая рука потащила его наверх, делая родную Землю сначала гигантским шаром под ногами, а потом ярким синим пятном размером с футбольный мяч. Белые облака плавали над голубыми океанами, завораживая Леху своей неимоверной красотой. Впрочем, Земля удалялась с бешеной скоростью, и вскоре Леха потерял ее из виду, втянувшись в бесконечную черную трубу, по которой летел уже не первый час. Ну, по крайней мере, ему так показалось. Тут не было времени, а потому не было и часов, но он об этом еще не знал. Впрочем, вскоре майор увидел пятно света далеко впереди, и оно неумолимо приближалось. Свет ударил по Лехиным глазам, ослепив его ненадолго. Очнувшись, он понял три вещи. Первая, он оказался жив. Вторая, он был трезв, как стекло. И третья, он находится в кабинете зама из районной управы, с которым встречался на прошлой неделе. Небольшая комната с монитором на столе, заваленном бумагами, дешевые жесткие стулья вдоль стены и шкафы, заставленные папками. Унылый офисный стиль искупался только пейзажем за окном, который вызвал неподдельный ужас и восторг одновременно. Огромная стеклянная стена оказалась залита чернильной темнотой, которая перечеркивалась яркими багровыми всполохами и языками пламени, что вспыхивали тут и там. Это выглядело так необычно, что майор уставился в окно, будучи не в силах оторвать взгляд. Потоки лавы из действующего вулкана сменялись видом пожаров, а горящие леса, откуда волнами неслись обезумевшие от ужаса звери, сменялись видами сражений и бурь. Оторваться от этого было положительно невозможно, и Леха просто залип.
– Кха-кха! – услышал он, но не обратил поначалу на это никакого внимания.
– Кха-кха, говорю! – раздался недовольный голос. – Это я так вежливо привлекаю к себе внимание, уважаемый! И я попросил бы вас уделить мне время, у меня в очереди на сегодня еще двести тысяч сто восемьдесят два человека. Или вы таки хотите, чтобы я остался сегодня без обеда?
– А? – задал резонный, но беспримерно тупой вопрос Лёха.
– Что а? – раздраженно сказал голос, который принадлежал мелкому рогатому существу зеленоватого цвета, которое сидело за компьютером.
– Вы кто? – сдавленно спросил Лёха, разглядывая непередаваемо противную морду, украшенную свиным пятачком.
– Атеист? – устало спросило существо. – Да что ж за день то сегодня! Одни атеисты прут косяками!
– Ну, не так, чтобы уж совсем атеист, – осторожно ответил майор. – Я, вообще-то, крестик ношу, но дальше в этой теме особо не продвинулся. Все как-то некогда было, служба…
– Я бес-распределитель. Значение этих слов надо пояснить, или образования все-таки хватит? Хотя, что там у тебя? Эмвэдэшный вуз? – он обреченно вздохнул. – Видимо, придется объяснять.
– Ды…, – промычал Лёха. – По отдельности слова вроде знакомые, а вместе как-то не стыкуются. Сделай милость, странное чудище, объясни мне, что происходит. Или та водка все-таки оказалась паленой?
– Какое я тебе чудище? – возмутился бес. – Ты совсем, Петров, берега попутал? Тебе русским языком версии 2010+ сказали: Я бес-распредитель. Понял?
– Ну, так, слегка…, – заявил Петров, у которого в голове начало появляться понимание.
– Перед смертью употреблял?
– Да! – смиренно кивнул Лёха.
– Суицид? – торжествующе спросил его бес.
– Да! – понуро склонил голову майор.
– В Ад! Для разбирательства! – радостно заорал тот, и шлепнул по одинокому листочку знакомым до боли штампом, который продается в каждом магазине канцелярских товаров. – Следующий!
Невидимая рука вытащила Лёху из кабинета беса-распределителя, и он оказался в огромном, и куда более помпезном помещении, уставленном резной мебелью вперемешку с пыточными приспособлениями. Стены оказались увешаны клещами, пилами и прочими инструментами, о назначении которых майор так и не догадался. Впрочем, художественный беспорядок, который царил здесь, наполнял помещение мрачной торжественностью, и навевал мысли о вечном, до этих пор майору Петрову несвойственные. Он был человеком предельно приземленным, а ум имел сугубо практического свойства, иначе в органах не выжить.
За столом сидело еще одно существо крайне неприятной наружности, которое, в отличие от предыдущего персонажа, имело кожу насыщенно красного цвета. Небольшие аккуратные рожки, торчащие из курчавой башки, заросшей смоляными патлами, Лёху уже не смутили. Ему же русским языком версии 2010+ только что пояснили, где он находится и почему. Существо имело копыта, которые забросило на стол самым наглым образом. Видимо, оно насмотрелось вестернов, и это прошло не без последствий для его мозговой деятельности.
– Петров Алексей Викторович? – спросило существо.
– Я, – кивнул головой Лёха. Он уже слышал сегодня этот вопрос, и все закончилось очень и очень скверно. Он решил не искушать судьбу и был краток.
– Двадцать девятое десятое тысяча девятьсот восьмидесятый? – снова спросило существо.
– Так точно, – подтвердил майор.
– Разведен, не состоял, не привлекался, уволен по статье, суицид? – задало новый вопрос существо, не снимая копыт со стола.
– Да, все так, – ответил Лёха. Да что же ему это все напоминает?
– Я Левиафан, начальник русскоязычного сегмента Ада. Пребываю в ранге младшего демона. Склонись передо мной, ничтожный человечишко! – важно произнесло существо.
– Чё? – с дурацким видом спросил Петров.
– Да нечё! – обиженно заявил демон. – Да как же сложно работать стало. Еще лет сто назад ты бы у меня в ногах валялся, и о милости бы молил, чтобы я тебе мук адовых убавил. А как советская власть вам мозги промыла, вы первую половину стандартного срока тратите на то, чтобы снова уверовать. Хочу снова к латиноамериканцам! Какие простые, милые и религиозные люди! Не работа, а одно удовольствие! Не то, что вы! Тьфу!
– Левиафан – это огромный змей! – убежденно ответил Лёха. – А ты какой-то рогатый поросенок.
– Я в истинном обличье почти две тысячи тонн вешу, – вздохнул демон. – Получки не хватает такую тушу кормить, приходится более энергоэффективную форму принимать. Тем более тут, в русскоязычном сегменте Ада, он же низкобюджетный.
– Русскоязычный сегмент Ада? Это еще что такое? – изумленно спросил Петров. – По-моему, в Библии такого нет.
– А ты ее читал? – презрительно спросил Демон.
Лёха покраснел. Он ее, конечно же, не читал, и не открывал даже, но был твердо уверен, что там такого быть не может.
– Ну ладно, нет там такого, – неохотно согласился демон. – Но жизнь то на месте не стоит. А Библия в первом приближении, на минуточку, еще в вавилонское пленение иудеев была составлена. А это две тысячи пятьсот лет назад. Слышал про вавилонское пленение, майор?
Лёха отрицательно помотал головой. Он об этом не слышал. А если и слышал когда-то, то немедленно забыл за ненадобностью. Все знания такого рода прочно хоронились в его голове под новыми делами, отказными материалами и горящими сроками.
– Ведомственный вуз, да? – сочувственно спросил демон. – Бывает.
– Кстати, а что за русский язык версии 2010+? – решил поинтересоваться майор. – Я сегодня эту фразу от беса-распределителя слышал, но как-то ее не понял. Мне кажется, я всю жизнь на одном и том же языке говорю.
– Тебе так только кажется, майор, – покровительственно сказал демон. – Вот тебе пример: В русском языке версии 1970 фраза «Вася склеил в клубе модель» имеет одно значение, а в версии 2000 уже совершенно другое. И они даже не имеют общей смысловой канвы. Еще проще пример. В версии 1990 года нет слова мерчендайзер, а в версии 2000 отсутствует понятия нарратив, контент и коронавирус. И поверь, если тебя забросить в 1941, как любят делать ваши придурки – писатели, то ты уже минут через пять будешь получать сапогом по почкам от местного особиста, а потом прогуляешься до расстрельной ямы. Потому что разговаривать будешь, как инопланетянин, у тебя же в речи куча англицизмов. Ты ригу от овина отличаешь? Нет? Ну, я так и думал. А особист отличает. Усёк?
– Усёк! – потрясенно сказал Лёха. Он как-то никогда не задумывался о таких вещах, хотя, грешным делом, почитывал иногда. Про попаданцев, в основном. Там, где взвод десантников с полным БК отражает нашествие хана Батыя, зная из русского языка версии 1200 года только «паки-паки» и «иже херувимы». Или, как прыщавый задрот попадает в магическую вселенную и становится там великим волшебником, полководцем и серийным осеменителем эльфийских принцесс. А те, что характерно, сами выстраивались в очередь, чтобы попасть к нему в гарем. Он таких книг штук сто уже прочел, и все равно интересно было.
– А что, есть еще нерусский сегмент Ада? – несмело спросил он. – И какая разница? Ад – это же сковородки там, вечные муки… Он замолчал, потому что на этом его познания о Преисподней закончились.
Демон посмотрел на него с жалостью, как на дефективного ребенка.
– Вот вы все-таки тупые, людишки, – сказал, как сплюнул, он. – Ну, представь, какие могут быть вечные муки, или вечное блаженство? Ты себе население Земли в первом столетии от рождества сам, знаешь кого, представляешь? Кстати, я тебе его по имени крайне не рекомендую тут называть, мы вообще-то в Аду находимся.
– Ну, миллиард, наверное… – протянул Лёха. – Или чуть больше.
– Чуть больше двухсот миллионов, – припечатал демон. – Из них треть китайцев. Ну, а сколько там было христиан? Да несколько тысяч всего! Вот и обещали всем налево и направо, и вечное блаженство, и вечные муки. А сейчас людей сколько?
– Восемь миллиардов, – Лёха начал понимать.
– Вот! – уткнул в него палец Левиафан. – А бюджет остался прежний! И если раньше мы каждого мужеложца могли целую вечность на вертеле жарить, то сейчас это и грехом то не считается, просто альтернативным вариантом сексуального поведения. Причем, вариантом, одобряемым на самом высоком уровне. В Европейский сегмент Ада уже от конкурентов нота протеста поступила. Требуют всех любителей однополого секса к ним перевести. Для них уже в Раю специальную локацию развернули, с блекджеком и шлюхами. Американцы сейчас туда отправляют всех негров-наркоманов, которые были застрелены полицией при задержании. Так что, майор, теперь вечные муки ограничиваются ста годами, и вечное блаженство – тоже. Это и есть стандартный срок.
– А потом? – спросил заинтригованный Лёха.
– А потом душа на перерождение идет, – пояснил демон. – Про реинкарнацию слышал? Вот, это оно и есть.
– Так чем русский сегмент Ада от нерусского отличается? – спросил Лёха.
– Культурными особенностями, вот чем, – пояснил демон. – Вот у викингов был свой рай – Вальхалла…
– Это я слышал, – перебил его Петров. – Там они пировали, все время дрались и совокуплялись с валькириями.
– Точно! Молодец! – похвалил его демон. – Вот ты в такой рай хочешь?
– Наверное, не хочу, – подумав, сказал Лёха.
– И никто вот не хочет, – вздохнул демон. – Викинги то закончились, и Вальхалла в простой ушла на восемьсот лет. Вот конкуренты нам его и сбагрили по дешевке, как неликвид. У нас начальник отдела логистики чуть не спятил, пока не придумал, как эту площадку загрузить. Полноценный Рай, с пройденным техобслуживанием, на гарантии, с оригинальной концепцией, отличным маркетингом, с валькириями опять же. Ты знаешь, сколько эти валькирии жрут? Простой этих мощностей просто безумно дорог.
– Отдел логистики? Простой мощностей? – хлопал глазами Лёха.
– А ты думал, тут тебе ларёк на рынке? – искренне возмутился демон. – Тут миллиарды душ томятся, да еще и в сотнях вариантов Ада. Это же тебе не Рай с их клиентской базой, которая меньше, чем у Нетфликса! Это огромная корпорация, на минуточку…
– Почему в сотнях вариантов? – майор запутался окончательно.
– Поясняю, – вздохнул демон. – Взять вот типичного олигарха с постсоветского пространства. Жил себе мальчик Сёма, ходил в музыкальную школу, учился на пятерки, и был единственной радостью любящей мамы Доры Моисеевны. Закончил вуз с красным дипломом, поступил в аспирантуру, а тут – бац! Союз развалился! И внезапно обожаемый мамин сыночек Сёма стал владельцем металлургического комбината. Знакомая картина?
– Еще бы, – мотнул головой Лёха. Он иногда почитывал журнал Форбс.
– И вот он получил пулю от конкурента, или был затрахан насмерть женой, двадцатилетней фотомоделью, или просто помер от инфаркта, не суть. Куда его? В Ад или в Рай?
– В Ад, конечно, – не задумываясь, ответил Лёха. – Куда же еще?
– А вот и нет! – торжествующе заявил демон. – Да ему после того, что он в девяностые пережил, наши раскаленные угли – на один зуб. Он попадет в Вальхаллу!
– В Рай? – изумился Лёха. – Но это несправедливо!
– Вот ты все-таки некреативный, – вздохнул с сожалением демон. – Задача Ада какая?
– Ну, чтобы клиент побольше мучился… – предположил майор.
– В точку! – щелкнул пальцами Левиафан. – А теперь представь себе приличного еврейского мальчика, который сто лет подряд вынужден есть жареную свинину, бухать с утра до вечера и непрерывно получать по лицу. А каждую ночь его трахают агрессивные мускулистые тётки. А у него с пяти лет плоскостопие, близорукость, сколиоз и гастрит. Представил?
– Гениально! – выдохнул Петров. – Индивидуальный подход, значит? Поэтому сотни вариантов?
– Ну конечно! – воскликнул демон. – Или вот, возьми бабульку – ровесницу революции, которая умерла в конце девяностых, что для нее будет Раем?
– Не знаю, – честно признался Лёха.
– Поздний Леонид Ильич. Лето семьдесят девятого, Геленджик по профсоюзной путевке, – пояснил демон.
– Логично, – сказал, подумав майор Петров.
– А теперь возьми топ-менеджера Газпрома. Что для него будет Адом?
– Не знаю, – снова признался Лёха.
– Поздний Леонид Ильич. Лето семьдесят девятого, Геленджик по профсоюзной путевке, – снова пояснил демон. – Приходится, так сказать, допускать пересечение клиентских потоков, и у основных конкурентов мощности арендовать. Это и есть высший пилотаж в адской логистике. Иначе для всех мест не напасешься. Дошло?
– С ума сойти, – выдал от души Лёха. – А адом для той бабульки что будет? Я даже представить не могу, что ее напугать могло бы.
– И никто этого представить не может, – со вздохом признался демон. – Их сразу амнистируют, и на перерождение отправляют. Вселяют в мальчиков, которым предстоит в спецназе служить. Грех такой материал портить.
– Как все сложно-то! – вздохнул Лёха.
– А то ж! – выдал самодовольный демон. – Ладно! Разговорились мы с тобой, майор. Дело у меня к тебе. Предлагаю работу по специальности.
– Чего? – выпучил глаза Лёха. – Я же умер вроде! И тут тоже по специальности? Да за что? Я не согласен, лучше вечные муки!
– Майор, майор! Не горячись! – примиряюще поднял руки Левиафан. – Ты не понимаешь, от чего отказываешься!
– У меня до выслуги две недели! – Лёха уже завелся. – У вас тут что, других ментов нет?
– Рабочих нет, – признался демон, – только начальство, вроде Козопупенко твоего. Да только оно бесполезное, начальство это. А мне человек с земли нужен, который работу розыска знает.
– Тут что, ни одного опера нет? Во всем Аду? Ты что демон, меня за дурака держишь? Ты хочешь сказать, что все опера в Рай идут?
– Идут, – обреченно махнул головой демон. – Все опера и следаки сразу идут в Рай, как великомученики. Считается, что искупили все грехи при жизни. Палочная система приравнена к пыткам во всей цивилизованной галактике. Ты что, не знал?