Стыдно-то как, жуть! Правильный вопрос к себе оформился не сразу, но через несколько часов наступил и его черед: а почему стыдно именно мне, а не какому-нибудь другому человеку? Какова логика распределения стыда между всеми участниками событий? Вот, начальничку все нормально. Девицам его, которых он плетью избивал, – нормально. Тимуру, который не знал всех подробностей, но радовался, что не уволен, – вообще прекрасно. Никита свой профессиональный долг сторожевой овчарки исполнил – молодец какой. А стыдно из всех почему-то только мне.
В субботу Сережка вытащил меня в кафе, чтобы вместе перекусить. Но я никак не могла сосредоточиться на его рассказах – он часто разговаривал о работе, все мне выкладывал. А я слушала, потому что люди встречаются именно для того, чтобы всем друг с другом делиться. Только не в этот раз. Вздрогнула только, когда вникла в суть его восторга:
– Ты бы видела его! Слушай, я с боссом всего три раза до сих пор пересекался, включая собеседование. Сразу понятно было, что мужик грозный, он осечек вообще не прощает. Боятся его из-за этого, ведь мы все живые люди! А живые иногда ошибаются. Не ошибаются только компьютерные программы, типа нашей Веронички. Она при нем уже лет десять ишачит, и ни разу не зависла! Короче, вот только таких людей он уважает, но я даже представить не мог, до какой степени!
– О чем ты говоришь? – я прервала его восторженную тираду, поскольку он никак не переходил к продолжению.
Сережка выглядел изумленно-радостным, уж непонятно почему.
– Карин, мы к этой сделке века месяц готовились, весь офис на ушах стоял. Последнее обсуждение, все, сделка в руках, мелочи только юристы прописывают. А мы по отделам сидим, затаив дыхание, результатов ждем. Там только аванс сто пятьдесят миллионов, представляешь себе масштабы? – Я в ответ только качала головой, давая ему возможность продолжать: – И вдруг треск такой. Я из отдела выбежал и собственными глазами вижу: наш Сан Дмитрич прямо за шкирку тащит этого самого партнера. За шкирку! До дверей! А потом молча проводил – пинком. На глазах у всего офиса, ты только представь!
Я представить не могла. Но рот разинула.
– Это у него нервный срыв какой-то случился? – выдала первое предположение.
– Во-во! Срыв! Мы только под вечер подробности узнали. Оказалось, что мужичок осмелился рукой по нашей Вероничке провести невзначай. Попу красавице огладил. То ли на свидание хотел пригласить, то ли от подписания сделки очень радовался. Та от неожиданности ойкнула, после чего наш Сан Дмитрич встал и попытался своей распечаткой договора любвеобильного самоубийцу накормить. Затем и вышвырнул из офиса. То есть даже секунду не взвешивал: многомиллионная сделка и его верная компьютерная программа. Нет, ты представляешь?
– Представляю, – обескураженно ответила я. – Что он полный псих.
– Псих, это да, – согласился Сережка. – Но не с точки зрения Веронички или подобных ей. Они, программы эти компьютерные, преданы шефу до гроба не просто так и не только за их огромные зарплаты. Знают, что ему срать на всех остальных, вообще не оглядывается, но за них любого порвет. Это как-то… не знаю, если стану большим начальником, то тоже, наверное, таким. Хотя, конечно, не до таких же переборов, у него конкретно планка падает от любого непорядка.
Я медленно выдохнула. Почему-то не очень хотелось обсуждать Александра Дмитриевича с Сережкой, такие подробности о нем узнавать. Интересно, как бы отреагировал мой парень, заяви я прямо сейчас, что знаю того же человека с другой стороны? И там он тоже псих. Но псих уже немного иной природы. В обморок бы грохнулся, никаких сомнений. И восторгаться бы мигом прекратил. Хотя теперь уж точно рассказать не смогу, если прямо все. Новая волна стыда мне не нужна.
А еще я понимала, что сама увольняться не хочу, да и не особенно испугалась Александра Дмитриевича в ходе нашего разговора. После той хитрой улыбочки никто киллеров ведь не нанимает? Отчасти и его «слабо» роль сыграло – про приоритеты. Ну, псих он, и что? Деньги-то платит вовремя. А еще он очень странный – вот прямо ненормально странный. Ладно про постель, но не может же человеку быть совсем по барабану, что о нем другие думают? А может, именно эту черту и надо перенимать для спокойного существования? Еще вернее, во мне включилась непонятная, не осознаваемая до конца состязательность: дескать, такой он из себя крутыш, всех лесом послал и не дергается, а я ведь тоже не самая первая скромняга на планете!
В общем, уже на следующий день я была на рабочем месте. Хотя теперь и радовалась в три раза больше тому самому пункту в договоре, по которому вероятность наших встреч сводится к минимуму.
Мамочки, до чего же он сексуален! Глянешь мельком, и всё, залипла, потухли все остальные эмоции, осталось только жаркое созерцание. Блеск стали, уверенные жесты, полный контроль над происходящим, дурманящий голову запах. Выдохнуть со стоном, медленно вдохнуть, и пусть весь мир подождет. Как я могла при первой встрече посчитать Тимура несимпатичным?
И я не скупилась на комплименты:
– Тебя девчонки на лоскуты не рвут? Слепые, честное слово! Или ты при них не готовил?
– Некогда мне по девчонкам бегать, Карин, сама знаешь, – парень смущался от моих признаний. – Яйца из холодильника подашь?
– Конечно, мой горячий герой! Сейчас ка-ак сбегаю, а потом ка-ак вернусь к этому отборному порно!
– Говоришь так, словно главная зрительница видео для взрослых.
– Нет, конечно! Мне тебя хватает!
– Как тебя твой Сережка терпит?
– О, он очень спокойный, другой бы уже сбежал, – смеялась я.
И ускакала в заданном направлении, приговаривая на каждом шагу «яички, яички». Теперь он меня от стойки не прогонял. Даже наоборот, радовался, что я, закончив свои дела, дожидаюсь его и составляю компанию. А потом мы вместе покидаем особняк и уже за воротами расходимся в разных направлениях. Тимур пару дней назад прямо так и заявил, что я ему помешать не могу. Что в моем присутствии он, наоборот, уверенность в своих силах ощущает. Это он из того раза такие нелепые выводы сделал – перепугался тогда до чертиков, а я его вроде как из заморозки вытащила. Вот Тимур и придумал себе, что при моей подстраховке теперь что угодно способен сделать. Я не переубеждала. Мне нравилось, что работа моя все же включила в себя простое человеческое общение, из-за чего стала выглядеть куда более нормальной, чем изначально предполагалась.
А еще мне нравилось его смущать: гениальный повар был очень зажатым, он часто краснел и вообще не привык, чтобы его нахваливали. Я вроде бы отвязной и слишком откровенной никогда не была, но ради его улыбки могла шутить на какие угодно темы. Сложная у него судьба, я многие подробности теперь знала. Как и то, что для улыбок у него слишком мало поводов: рос без отца, мать заболела раком и вроде бы постепенно приходила в себя, но прежней уже не станет, слишком плохо перенесла химию. А он, хоть и выучился на повара, но вынужден был подрабатывать где угодно, только не по специальности. Хотя бы потому, что не мог устроиться на полный рабочий день из-за ухода за больной. Эта работа для него стала спасением. Теперь он и сиделку мог оплатить, и на лекарствах не экономить, но притом и занят был всего-то несколько часов в день. Да и мы с моим Тимуркой в этом доме все рекорды по срокам побили, нам ли не объединяться в дружественный лагерь?
Где, интересно, все свободные умницы и красавицы? Почему такую прелесть до сих пор не заграбастали? Ясно же, что парень, который способен забыть обо всех своих интересах ради родного человека, никогда не бросит жену на сносях и не обзаведется молодой любовницей, если вдруг супруга заболеет. Лучше всякой каменной стены! А, ну понятно. Все умницы-красавицы в это время на другой совсем типаж заглядываются – знаем мы этот типаж. Эти умницы-красавицы любое извращение готовы перенести в нелепой надежде, что мужчина им перезвонит. Но им не перезванивают, а зачем? Сколько еще ждущих вокруг, ко всему готовых? И жениться этот типаж на совсем другой соизволит, временные подстилки он не рассматривает. Вот в этой погоне за идолом умницы-красавицы и не замечают по-настоящему хороших парней.
Так мы и болтали, когда Тимур неожиданно замер. Я моментально напряглась:
– Опять что-то случилось?
– Кто-то подъехал к дому, – ответил повар.
В ужасе глянула на часы и мгновенно успокоилась, наше время еще далеко не вышло. Встала и пошла в прихожую:
– Продолжай, гляну, кто там.
С начальником встречаться не хотелось, конечно, но с ума сходить и биться в припадке по этому поводу было глупо. А может, там вообще Вероника Ивановна, она давно никого из нас не пугает.