Марина кружила по кварталу, пытаясь найти место для парковки автомобиля рядом с танцевальной студией, где занималась ее дочь. Сначала она доехала по Революционной до Коммунистической, а потом повернула назад и направилась к Пролетарской. Вся сторона дороги, где располагалась студия «Колибри», была сплошь заставлена разномастными автомобилями, начиная от древних «Жигулей», на которые Марина смотрела почти негодующе (им не место на городских улицах – пусть бомжи по деревням разъезжают!), заканчивая новенькими иномарками. Лишь метрах в ста – ста пятидесяти от «Колибри» можно было припарковаться, затем бы пришлось идти до студии пешком и ждать дочку на промозглом ветру, но Марина боялась простудиться – слишком легко, почти по-летнему, она была одета.
Женщина в очередной раз обругала мужа, который позвонил в последний момент и сказал, что забрать Алину с уроков танцев не сможет. Видите ли, с ним неожиданно связался важный клиент и потребовал срочной встречи. Можно подумать, кроме денег и способов их заработать для мужа ничего важнее нет! А ведь еще в обед клятвенно обещал, что сам привезет дочку. Марина никуда выходить из дома вечером не собиралась, а тут пришлось срочно ехать, и даже времени, чтобы привести себя в порядок, совсем не оставалось. Женщина лишь успела надеть на себя первое, что попалось под руки, да слегка подкрасить губы. И конечно же, в таком виде идти в танцевальную студию, в которой собиралась по вечерам вся местная элита, приезжая за своими детками, Марина не собиралась: не хватало еще, чтобы ее в таком виде кто-то увидел – да ни за что!
Марина в очередной раз (наверное, в сотый за последний час) обругала мужа, теперь вслух, и повернула от Пролетарской обратно в сторону Коммунистической. И ей наконец-то повезло! Метрах в пяти от пешеходного перехода завелся немолодой «Датсун» и вырулил с парковки на дорогу. Марина, метнув взгляд в зеркало заднего вида, притормозила, ожидая, пока машина освободит место, а потом нырнула туда на своей «Ауди», облегченно вздохнув. Конечно, припарковаться на противоположной стороне, где располагалась студия, было бы удобнее, но сейчас выбирать не приходилось. А отсюда, по крайней мере, и выход из «Колибри» видно, да и дочку можно позвать, не вылезая из машины. И только Марина расслабилась и, отстегнув ремень безопасности, откинулась на спинку кресла, как в окошко со стороны пассажира требовательно постучали.
Марина вздрогнула, напряглась, и ее лицо вмиг превратилось в маску мегеры, готовой убить любого, кто попытается согнать с парковочного места. Однако делать этого не пришлось. За окошком улыбалась красавица-блондинка Вероника, близкая подруга, которая махала, требуя выйти из машины. Марина улыбнулась в ответ и, хотя ей не хотелось выбираться на пронизывающий ветер, все-таки выбралась из автомобиля – Вероника была жутко обидчива и обязательно оценила бы поведение подруги как оскорбление. А Марина такого допустить не могла, поскольку дружба с Вероникой открывала для нее двери многих престижных салонов, куда попасть было очень непросто.
– Привет, Ника! Ты чего тут делаешь? У тебя же детей нет, чтобы танцам обучаться. Или ты своего Ваську-увальня в «Колибри» записала? – со смехом поинтересовалась Марина.
– Очень смешно! – фыркнула Вероника. – Конечно, мой Васька похуже твоего муженька выглядит, но зато у него связей больше и кошелек потолще!
– Да кто спорит-то? – развела руками подруга. – Я же всегда говорила, что твой Васька – кошелек с ушками!
– Кошелек – это главное! Но у него и кроме ушек кое-что имеется, – смеясь, ответила блондинка. – Иди сюда, я тебе кое-что покажу!
Марина поморщилась. Скорее внутренне, чем внешне, не выдавая своего недовольства подруге. Та была одета по сезону и прохлады явно не чувствовала, а вот Марине стало зябко. Однако не только холод убивал желание обходить машину и идти к Веронике. Наверняка та собралась похвастаться обновкой, а Марина ей часто завидовала. Не то чтобы сама она в чем-то нуждалась. Слава богу, муж у нее скупердяем не был. Однако благоверный Марины все же предпочитал вкладывать все деньги в оборот и слишком дорогих и ненужных, по его мнению, обновок не поощрял. А вот Вероника крутила своим «кошельком с ушками» как хотела и едва ли не каждый день, по крайней мере пару раз в неделю, покупала себе что-то новенькое. Судя по всему, сегодня был как раз такой случай.
– Может, сама ко мне в машину сядешь? – поинтересовалась Марина, надеясь, что в этой обстановке обновкой Вероника долго хвалиться не сможет и исчезнет из поля зрения еще до того, как Алина выйдет из танцевальной студии.
– Нет, так ничего не увидишь! – воскликнула в ответ блондинка. – Иди, говорю, сюда! Тут и освещение подходящее!
Марина обошла машину и не пожалела – зрелище оказалось действительно впечатляющим. Вероника расстегнула куртку, под которой оказалось супермодное белоснежное приталенное платье со шнуровкой, украшенное крупными цветами роз. Точно такое же Марина недавно видела в модном женском журнале LedySoveti на самой Анне Эверс. И радужные переливы света от витрины магазина, которая блистала за спиной Вероники, делали этот наряд еще привлекательней. Впрочем, искренне восхищалась Марина недолго. Уже через несколько секунд восторг от увиденной красоты испортила зависть. Хотя женщина ее никак не выказала!
– Ни фига себе! – с восхищением произнесла она, пытаясь придать голосу самое искреннее выражение. – Неужели то самое?!
– Ну, вряд ли то самое платье, которое носила на показе Эверс, но того же бренда и из первой партии, которую пошили после показа! – самодовольно ответила Вероника.
Несколько минут она самодовольно вертелась перед подругой, принимая различные позы, которые скорее пошли бы для фотосессии, чем для полутемной, освещенной редкими фонарями улицы. Марина смотрела на нее, и завистливое раздражение куда-то улетучилось. Она даже забыла про холодный ветер, настолько ее развеселило самолюбование и желание всеобщего поклонения красивой и эффектной подруги. А когда та перестала позировать и, окинув пристальным взглядом Марину, заговорила, у той снова испортилось настроение.
– А я чего-то не пойму. Что за убожество ты на себя нацепила? И ты в таком виде собралась идти в танцевальную студию? – удивленно и негодующе воскликнула Вероника.
– Вот еще! Что я, дура, что ли?! – возмутилась в ответ Марина. – Это мой балбес виноват. За полчаса до того, как нужно было отправляться за Алькой в студию, мой благоверный позвонил и сказал, что сам ее забрать не может, хотя мы еще вчера об этом договаривались. Вот и пришлось нацепить на себя то, что под руки попалось, и мчаться сюда. Я поэтому на улице и жду дочу с уроков! Не хочу в таком виде в «Колибри» рисоваться.
– Да уж, я тебя понимаю! За полчаса я бы даже не решила, какие трусики надеть, хотя даже если бы их никому показывать не собиралась! – сочувственно произнесла блондинка. – И кстати, вот тебе и еще одно преимущество «кошелька с ушками»: он бы меня вместо себя точно никуда бы не отправил. Водителя бы своего послал.
– Ну до собственного водителя мой пока не дорос, – фыркнула в ответ Марина.
– Кстати, о водителях. Смотри, вон придурок на «Фольксвагене» только вчера, наверное, права купил! – расхохоталась Ника, показывая куда-то за спину подруги.
Марина обернулась и не сразу поняла, про кого именно говорит Вероника, поскольку никаких «Фольксвагенов» в обозримом пространстве не наблюдалось. Улица была не слишком загружена автомобилями, и дорогу было хорошо видно почти на пару кварталов, но указанной Никой машины там не было. Марина уже собралась повернуться обратно и спросить, где «Фольксваген», а затем заметила, как багажник этой машины торчит из парковочной линии на полметра на свободную полосу.
– И чего такого? – пожала плечами Марина. – Ну припарковался хреново. Может, торопится, а может, слишком крутым себя считает, чтобы нормально парковаться. Или места просто нет. Я тут полчаса кругами каталась, прежде чем нашла, где машинку поставить.
– Да как он припарковался – ерунда! – рассмеялась в ответ Ника. – Ты бы видела, как он по дороге ехал! Ей-богу, словно первый раз за руль сел!
– Да и черт с ним! – махнула рукой Марина, которая вдруг вспомнила о холодном ветре и едва не начала стучать зубами от озноба. – Ты куда топаешь-то? Может, в машинку ко мне сядем, раз уж похвасталась обновкой?
– Не, чего мне в твоей тачке делать? Что я там не видела? – поморщилась блондинка. – Я сейчас на маникюр иду к Анжеле. Она меня лично примет после работы. Вот в том доме живет. – Вероника показала рукой через дорогу. – Я, когда час назад сюда приехала, тоже парковочного места не нашла. Тогда вообще битком было. Пришлось тачку за углом оставить, а сейчас перегонять не хочу. Быстрее будет пешком до Анжелы дойти. Так что, забирайся в свой шарабан, а я пошла на ноготки, красоту наводить!..
Вероника изобразила воздушный поцелуй в качестве знака прощания с подругой и пошла через улицу наискосок от пешеходного перехода. Водители пары машин, которым она своим демаршем помешала двигаться, посигналили ей, но притормозили, пропуская. Один из водителей даже не поленился опустить стекло и ласково обозвать блондинку «дурой крашеной». Та в ответ только показала «фак» и уже через минуту скрылась из вида во дворе девятиэтажки. И едва Марина оторвала от нее взгляд, как увидела у дороги Алину, выискивающую знакомую машину.
– Доча-а-а! – крикнула женщина, перекрывая свист ветра, и помахала над головой рукой. – Я здесь! Иди сюда.
– А что папа не приехал? – громко поинтересовалась Алина через дорогу.
– Балбес твой папа! – буркнула себе под нос Марина, а дочери ответила: – Работает папа. Дела у него срочные оказались. И давай не будем орать через дорогу, как в деревне. Переходи ко мне, и поедем домой. А то холодно на улице!
И пока мама с дочкой перекрикивались, никто из них не обратил внимания, как «Фольксваген», стоявший криво на парковке, выполз на дорогу. Несколько секунд машина еле двигалась по улице, а затем резко ускорилась, словно ей дали пинка. И оказалась перед пешеходным переходом ровно в тот момент, когда Алина дошла до его середины. Марина, увидев, что машина не сбавляет скорости, закричала дочке, требуя остановится. Та и застыла посередине дороги, удивленно глядя на маму. И ни Марина, ни Алина даже понять ничего не успели, когда уже через секунду «Фольксваген», не снижая скорости, сбил девочку, как кеглю.
Алину подбросило в воздух, и она отлетела от удара метров на десять в том направлении, куда двигалась машина с тонированными намертво стеклами. Девочка в полете перевернулась набок и жестко ударилась об асфальт, а затем еще и покатилась по нему, как тряпичная кукла. Кто-то закричал на противоположной от Марины стороне улицы, а сама она застыла от ужаса, не в силах ни сдвинутся с места, ни произнести ни звука. Женщина увидела, как какой-то мужчина побежал на помощь, и лишь позже она сообразила, что «Фольксваген» даже остановился не сразу после аварии, а водитель даже не вышел из машины, чтобы проверить, жив ли сбитый им ребенок…
Гуров стоял в комнате для наблюдения и через зеркало Гезелла смотрел на Максима Ненашева, расположившегося в помещения для допроса. Парень за те месяцы, которые провел в СИЗО, здорово сдал и постарел, и теперь выглядел не на свои восемнадцать с хвостиком, а почти вдвое старше. Даже взгляд у парня изменился. Если раньше из него во все стороны сквозило собственное превосходство и всезнание, то теперь в глазах Максима читалась усталость и даже какая-то внезапно приобретенная мудрость. Лишь одно в его взгляде не изменилось: молодой человек по-прежнему верил в себя и в какую-то ему одному понятную справедливость. И сыщик хмыкнул, словно так и предполагал, что пребывание в СИЗО не сломает этого парня. И Гуров продолжал с любопытством рассматривать Ненашева, прежде чем отправиться на разговор с ним, возможно, последний в жизни, и вспоминал все, что привело парня в полицию и стало предтечей сегодняшнего дня.
Максима арестовали около трех месяцев назад по подозрению в предумышленном убийстве, совершенном с особой жестокостью. По версии Сергей Голованова из Лефортовского отдела полиции, Ненашев зверски убил парня, с которым у него возникла ссора во время одновременного участия в онлайн-игре. Гуров даже запомнил ее название, настолько она примелькалось сыщику в материалах дела Ненашева – Warface. И все – из-за пустяка, нескольких написанных в общем чате жестких и издевательских слов.
Максим Ненашев еще в школе считался компьютерным гением. Он с легкостью освоил несколько самых популярных языков программирования, сам писал, переделывал и взламывал компьютерные программы, создал собственный искусственный интеллект и еще много других интересных вещей в кибернетическом направлении. За парнем еще с девятого класса охотились ведущие вузы Москвы, зазывая к себе. И в итоге Максим после одиннадцати классов выбрал Московский технический университет связи и информатики, куда легко и поступил.
А главной страстью в жизни Ненашева были компьютерные игры. Как утверждал сам Максим, играя, он может отключать свои мозги от разработки новых проектов, и только так ему удается отдыхать и не сойти с ума от непрерывного программирования и учебы. Насколько такое утверждение было правдивым и истинным, Гуров судить не брался, но точно знал, что Ненашев проводит за компьютерными играми не менее двух-трех часов в сутки. По крайней мере, такую информацию по его онлайн-трафику сыщику предоставили специалисты.
Во время очередной игры в Warface, где у Ненашева был ник КиберБог, и произошла вышеуказанная ссора. Максим в словесной перепалке сцепился с другим игроком его команды – Вячеславом Тархановым, относящимся к тому типу, которых другие члены игрового сообщества называют «донатерами». То есть теми, кто покупает за реальные деньги игровые ресурсы. Однако как игрок Тарханов оказался слаб и, несмотря на «навороченное» снаряжение, по мнению Ненашева, стал главным виновником провала командной миссии.
Как позже установили следователи, Ненашев и Тарханов решили устроить разборки после онлайн-перепалки. Свидетели подтвердили, что Максим и Вячеслав договорились о встрече тем же вечером. И даже встретились неподалеку от компьютерного клуба на улице Ярославской, что зафиксировали камеры видеонаблюдения. Понять, о чем они говорили, было невозможно. Однако при встрече парни размахивали руками, и это было явно похоже на ссору. Затем они ушли, пропав из поля зрения видеокамер, а на следующее утро Тарханова нашли мертвым в ближайшей новостройке. Убили его жестоко: сначала отрубили руки, а потом клещами вырвали кадык. А на месте преступления нашли носовой платок, на котором сохранилась пара волосинок и несколько капель крови. И эти волосы, согласно анализу ДНК, принадлежали именно Ненашеву, а кровь – Тарханову.
Для Голованова доказательств виновности парня было более чем достаточно. Он легко получил ордер на арест, а затем прокурор без труда добился того, чтобы Ненашева заключили в СИЗО, доказав, что у парня есть возможность покинуть страну и избежать ответственности. И даже дорогущие адвокаты, нанятые родителями Ненашева при помощи его друзей из МТУСИ, ничего не смогли поделать.
Конечно же, сам Ненашев отрицал свое участие в убийстве Тарханова и не изменил эту позицию за все три месяца, которые находился за решеткой. Ссору с Вячеславом он не отрицал, как и все последующие события. Вот только, по словам Максима, после встречи у компьютерного клуба они с Тархановым помирились, хотя изначально спор и проходил на повышенных тонах. Затем Ненашев дал «донатеру» несколько советов по игре, подсказал, на какие ресурсы лучше тратить деньги, а затем они прошли через ближайший сквер, в котором и расстались. Максим утверждал, что он пошел в сторону станции метро «ВДНХ», а Вячеслав повернул в противоположную сторону, сказав, что у него тут недалеко встреча назначена, потому он и выбрал для общения с Ненашевым именно этот киберклуб.
Появление своего платка на месте убийства Максим тоже объяснял просто. Он заявил, что Тарханов споткнулся и расцарапал руку, когда они шли через сквер. Максим отдал ему платок, чтобы вытереть кровь, поскольку у Владислава ничего подходящего не было. Забирать окровавленный платок Ненашев не стал, а куда его дел Тарханов, он понятия не имел. Но Голованов и прокурор ему, естественно, не поверили.
Так долго в СИЗО до суда Ненашева держали по двум причинам. Во-первых, загруженность самого суда, где не могли (или не хотели?) найти окно для рассмотрения дела. А во-вторых, работа адвокатов Максима, которые изо всех сил затягивали начало процесса, пытаясь найти способы избавить от ответственности своего подзащитного. Помогал в этом тот факт, что орудий преступления так и не нашли. К тому же с собой в тот вечер у Ненашева не было даже сумки, в которой их можно спрятать, а лишь небольшой рюкзачок. Следователи никак не могли найти доказательств, что Ненашев успел спланировать преступление и подготовиться к его совершению между ссорой с Тархановым, когда оба находились в разных компьютерных клубах, и тем временем, когда и произошло само убийство.
А когда положение стало тупиковым, но крайне невыгодным для Максима, к его спасению решил подключиться заведующий кафедрой вуза, где учился Ненашев. Он встретился с Орловым, которого знал в старые времена, и убедил генерала направить лучшего сыщика на раскрытие убийства Тарханова, яростно доказывая, что Максим на совершение подобного преступления, тем более с такой жестокостью, просто не способен. Орлов поддался на уговоры и неделю назад подключил Гурова к этому делу.
Сыщик сразу понял, что нажил себе очередного недоброжелателя среди коллег, когда забирал себе дело Ненашева. Голованов просто плевался ядом, передавая Гурову документы. В принципе, сыщик понимал его позицию. Не оправдывал ни в коем случае, но вполне понимал. У полицейских не было никаких прямых улик против Максима, да и его объяснения случившегося выглядели вполне логичными. Однако «галочной системы» в полиции никто не отменял, и начальство требовало от Голованова не «висяк» на отдел повесить, а повысить процент раскрываемости.
Гуров полагал, что Голованову безразлично, виновен молодой программист в убийстве или нет. У него были улики против Ненашева, и полицейский надеялся дожать его в СИЗО. Сломить волю и заставить дать признательные показания. Однако парень не ломался, и это бесило Голованова. А тут еще явился «важняк» из главка забирать дело, которое опер считал почти раскрытым. С одной стороны, ему бы радоваться такому обороту – «висяк» в отделе не повиснет, а с другой – забранное дело можно было считать косяком Голованова. Дескать, не справился! А это и удар по репутации, и, возможно, предвзятое в дальнейшем отношение начальства, вплоть до лишения премий и задержки с присвоением очередного звания. Гуров это понимал, а потому не стал обижаться на недалекого коллегу. Он просто забрал дело и начал свое расследование.
Первое, что удивило Гурова в материалах, – весьма поверхностное изучение жизни Тарханова и его связей. В деле была только общая информация, и сведения о близких друзьях, которые и подтверждали факт ссоры Вячеслава с Максимом. Те заявили, что врагов у их приятеля не было. Тем более таких, которые решились бы на убийство, и Голованов копать дальше не стал.
А вот Гуров этим занялся в первую очередь, и очень быстро его розыск дал результат. Выяснилось, что помимо компьютерных игр Тарханов страстно увлекался, даже болел, играми азартными. Поначалу он проигрывал деньги, которые давали родители (достаточно обеспеченные люди), прежде чем те лавочку прикрыли, выделяя средства только на карманные расходы. Однако Вячеслава это не остановило, и играть он не перестал. А где паренек брал деньги на ставки, покер и прочие игроманские прелести, сыщик выяснил довольно быстро: Тарханов занимал их у всех, у кого только удавалось, обещая отдать с выигрыша. Но, вместо того чтобы расплачиваться с кредиторами, Вячеслав на выигранные деньги делал новые ставки.
Что оказалось самым сложным, так это найти человека, которому Тарханов задолжал больше всего. Им оказался некий Тимощук, который держал в Москве подпольный игорный клуб. Вячеслав, прикрываясь деньгами родителей, регулярно получал от дельца крупные суммы, и в итоге его долг перед Тимощуком вырос до астрономических величин.
Дальше все было уже проще. К тому же игорный воротила после убийства Тарханова, когда тот уже никак не мог расплатиться с долгами, даже не выкинул орудия преступления. И топор, и кусачки со следами крови эксперты нашли в его машине. Правда, он их успел тщательно отмыть, и кровь можно было различить только в ультрафиолете. И естественно, подтвердить, что она принадлежала Тарханову, было невозможно.
Но Тимощук совершил преступление не один. У него было двое подельников. И когда во время назначенной встречи Вячеслав вновь стал просить отсрочку и заявил, что родители не дадут ни копейки, даже если его убивать будут, они и оглушили парня и оттащили в новостройку. А остальное Тимощук сделал уже сам. Да потом и говорил, что так будет с каждым, кто не вернет ему долг. Для Гурова не составило большого труда раскрутить подельников на признание соучастия в убийстве, а затем и самому игровому царьку было некуда деваться. И сейчас сыщик сам хотел сказать Ненашеву о том, что с него снимают все обвинения. Гуров просто считал себя обязанным лично извиниться перед парнем за отсутствие профессионализма коллег.
Гуров решил, что созерцания и воспоминаний вполне достаточно, и прошел в допросную. Сыщик открыл дверь и на несколько секунд задержался на пороге. До этого момента он общался с Ненашевым лишь однажды – когда изучил материалы дела и захотел лично услышать версию парня. Ну а потом разговаривать с Максимом необходимости не было. Тот ни помочь, ни помешать расследованию Гурова не мог. И сейчас сыщик не удивился, встретив подозрительно-недоверчивый взгляд Максима. Гуров был уверен, что Ненашев уже давно получил информацию о своей репутации, но отсутствие веры московским полицейским в его глазах было вполне объяснимо. А вот страха в них не было вообще! Гуров подошел к столу, но решил не садиться.
– Максим, я к тебе с хорошими вестями, – проговорил сыщик, слегка улыбнувшись в ответ на недоверчивый взгляд парня. – Мы нашли настоящего убийцу Тарханова, и теперь ты можешь быть свободен.
– Что, совсем и прямо сейчас, гражданин начальник? – Ненашев все еще смотрел на полицейского скептически, но в глазах уже появились отголоски надежды и искорки радости.
– Прямо сейчас. И зови меня Лев Иванович. Обращение «гражданин начальник» я предпочитаю слышать от преступников, – вновь улыбнулся Гуров, отметив, что образ этого парня и тюремный жаргон совсем несовместимы. – Я хочу извиниться перед тобой за своих коллег. Они совершили ошибку, не проработав все версии убийства как следует. Но теперь несправедливость устранена, и все обвинения с тебя сняты.
– Лев Иванович, а что было бы, если бы вы не занялись этим делом? – не сводя глаз с сыщика, поинтересовался Максим.
– Я думаю, то же самое, что и сейчас, только на это, возможно, ушло бы чуть больше времени, – спокойно ответил Гуров. – Прямых улик против тебя не было, и за решетку ты мог попасть только в том случае, если бы кто-то из должностных лиц сам совершил преступление. Но поверь, таких среди сыщиков мало. Большинство полицейских – честные и преданные делу люди. И я уверен, что настоящего убийцу Тарханова все равно бы нашли.
– Давайте я сделаю вид, что поверил вашей тираде, – усмехнулся Ненашев. – А вот вам, Лев Иванович, отдельное и огромное спасибо. Если бы в полиции были все такие, как вы, то такие, как я, за решеткой бы никогда не оказывались. И еще! Если вам когда-либо понадобится моя помощь в любом деле, безразлично, в каком, обращайтесь. Сделаю все, что могу, и что не могу – тоже! Если бы не вы, они бы меня точно за решетку отправили. Я таких историй тут достаточно понаслушался.
– А ты не особо зэковским байкам верь, – улыбнулся в ответ сыщик. – Конечно, ошибки у всех случаются, но их в полиции не так много, как некоторые рассказывают. Ну а за предложение помощи благодарю, даже если никогда им и не воспользуюсь. Ты тоже можешь ко мне обращаться напрямую, если возникнут какие-то вопросы. Ну а теперь нам, пожалуй, пора попрощаться. Конвойный сейчас отведет тебя за личными вещами, получишь их – и свободен. Вот тебе копия решения суда об освобождении из-под стражи…
После расставания с Ненашевым сыщик отправился к себе в кабинет. Срочных дел у него не было, да и Станислав в главке отсутствовал, занимаясь собственным расследованием. Так что Гуров решил посвятить оставшееся до обеда время написанию отчетов, которые еще неделю назад требовал от него генерал.
Войдя в кабинет, Гуров принюхался. Запах сигарет, которые утром курил Крячко, еще не выветрился, и сыщик решил открыть окно. Конечно, курить в кабинетах в главке было строжайше запрещено – на бумаге, но многие сотрудники грешили этим делом, на всякий случай скрывая свой порок от начальства. Да и сам Гуров, хотя брал сигареты крайне редко, иной раз подымить в помещении и себе позволял.
Едва сыщик открыл окно, как в комнату ворвался прохладный весенний ветерок с запахом распускающихся почек. Его не могла заглушить даже гарь автомобильных двигателей, которую москвичи давно не замечали, и которая иной раз заставляла чихать «понаехавших» в столицу провинциалов. Сейчас стояла середина апреля, и погода была крайне неустойчивой. В течение часа могло стать жарко по-летнему, а затем внезапно нахлынуть дыхание мартовских холодов. Да и прохожие на улице выглядели так, что понять, какую одежду стоит надевать перед выходом из дома, наблюдателю было крайне сложно: один шел по тротуару в футболке, а другой – в куртке и шапочке! В общем, апрель в Москве, как и в большинстве городов средней полосы России, мог схватить прохожего в жаркие любовные объятия и следом же дохнуть в лицо холодом равнодушия.
Гуров постоял перед открытым окном, вдыхая то, что жители мегаполисов без тени смущения называли «свежим воздухом», а затем вернулся к столу. Достав из сейфа бумаги, сыщик углубился в работу, почти автоматически составляя отчеты по каждому из дел, которые он помнил практически наизусть. И заглядывать в материалы закрытых дел ему приходилось только для уточнения мелких деталей. К примеру, точного времени того или иного события. Однако завершить составления отчетов до обеда, как и планировал сыщик, ему не удалось. Как всегда случается в подобных случаях, от рутины его отвлек телефонный звонок.
– Лев, ты мне срочно нужен! – раздался в трубке голос Орлова.
– Петр, я тут немного занят, – недовольно вздохнул сыщик. – Во-первых, доделываю отчеты, которые ты сам от меня требовал. А во-вторых, уже обед скоро. Давай я к тебе через часок подойду. Сразу и отчеты отдам, и о новом задании, которое ты мне сунуть хочешь, поговорим. Не умрет же никто за это время.
Судя по тому, что Орлов назвал сыщика по имени, рядом с ним во время этого звонка посторонних не было. А это значит, что Гуров мог себе позволить говорить с другом откровенно, а не официальным тоном, как подчиненный с начальником. Именно поэтому он и решил, что новое служебное задание может подождать. Оказалось, что это не так.
– Лева, если я говорю «срочно», значит это действительно срочно! – сердито зарычал в трубку генерал. – Кстати, заодно тут и пообедаешь.
– Тут? Ты себе обед в кабинет стал заказывать? Причем на несколько персон сразу? – не обратив никакого внимания на тон друга, попытался пошутить Гуров.
– Лева, я тебе уже сто раз говорил, что второго такого клоуна, как Крячко, мне в главке не нужно! – Судя по раздражению Орлова, дело, которое он хотел обсудить, было действительно серьезным. – Я не у себя в кабинете. В ресторане на Петровском бульваре, недалеко от Трубной. Срочно дуй сюда. Тут поговорим, тут и пообедаешь. Если, конечно, кусок в горло полезет!
– Понял. – Сыщик сразу же избавился от шутливого тона. – В течение получаса доберусь!
Ресторан поблизости от станции метро «Трубная», куда Гуров добрался раньше обещанного времени, выглядел весьма презентабельно, хотя на вкус сыщика, слишком футуристично. Белоснежные кожаные кресла и диваны сильно напоминали оборудование космических кораблей из фантастических фильмов, которые Гуров несколько раз смотрел. Стеклянные столешницы с никелированными салфетницами, перечницами, солонками и прочей столовой утварью в дополнение к ним лишь подчеркивали эффект. А сводчатые потолки ресторана и вовсе создавали ощущение, что ты оказался именно в обеденном салоне космического корабля. Отдельные кабинеты, куда Гурова проводил метрдотель, встретивший его в дверях, были выдержаны в аналогичном стиле. Пожалуй, только без сводчатых потолков.
Войдя в кабинет, сыщик быстро оценил обстановку, которая казалась весьма напряженной. Вместе с Орловым в помещении находились еще двое. Одной была красивая женщина далеко за тридцать, которая смотрелась весьма эффектно. А ее белый брючный костюм органично вписывался в антураж. Вот только выражение лица женщины портило впечатление, которое она своим внешним видом пыталась производить. На нем застыло выражение отчаяния, беспокойства и испуга, которые в сочетании с жесткой решительностью, мелькавшей в глазах, портили ее привлекательность и создавали весьма странный эффект. Гурову показалось, что так сильно женщина ничего не боялась последние пару десятков лет. Если вообще когда-нибудь до такой степени боялась в своей жизни!
Мужчина, сидевший рядом с ней, напротив, был спокоен, сух и сосредоточен. Выглядел примерно на пятьдесят лет, хотя и пытался молодиться. И сыщику даже не нужно было читать его биографию, чтобы понять, что этот человек немало лет провел в спецназе. Возможно, армейском. И скорее всего, не раз бывал в горячих точках. А вот на семейную пару эти двое не походили, да и держались немного поодаль друг от друга, и сыщик сделал вывод, что это начальница и подчиненный. И, как выяснилось через несколько секунд, не ошибся.
– Марина Федоровна Запьянцева. Глава фирмы «ЭкспертПлюс», – первой представил женщину Орлов после того, как встал со своего места и пожал руку Гурову. – Степан Андреевич Хворостов – начальник ее службы безопасности, – а затем повернулся к собеседникам: – А это Лев Иванович Гуров. Лучший сыщик в Москве и, скорее всего, во всей России.
– Сразу прошу отбросить в сторону любые шуточки относительно моей фамилии, – холодно произнесла женщина после представления сторон. – Мой покойный муж – сибиряк. И его фамилия происходит от народа, проживавшего на территории Западной Сибири. Прозвище «Запьяне» или «Запьянцы» было дано этому народу из-за их основного занятия – зимней рыбалки на реке Запья, которая протекает в этом регионе.
– Ну моя фамилия тоже никакого отношения к буддийским духовным наставникам не имеет. – Гуров спокойно улыбнулся в ответ на эту странную, показавшейся неуместной, реплику женщины. – Она образована от разговорной формы церковного имени Гурий, которое на древнееврейском означает «молодой лев, львенок». Так что моя фамилия дополнение моего имени. Правда, была таковой в прошлом.
– Это все к чему было сказано? – удивленно перевел взгляд с одного на другую генерал.
– Это небольшой экскурс в антропонимику для лучшего понимания друг друга, – с той же улыбкой за двоих ответил сыщик. Запьянцева натянуто улыбнулась в ответ.
– Ну раз вы закончили свои интеллектуальные игрища, то давайте займемся нашим вопросом, – недовольно проворчал Орлов. – Тем более он чрезвычайно важный и не требующий отлагательства. Марина Федоровна, вам слово.
– Какие-то ублюдки похитили мою дочь! – почти выкрикнула женщина и замолчала, закрыв лицо руками.
– Марина Федоровна? – настоятельно потребовал генерал, но Запьянцева в ответ лишь покачала головой, не отнимая рук от лица. Гурову показалась, что она сдерживает плач, и выглядело это вполне искренне.
– Ладно. Тогда я сам, – покачал головой генерал. – А вы меня, Марина Федоровна, поправьте, если я ошибусь.
Дочку Запьянцевой звали Алина. Девочке было девять лет, и она училась в четвертом классе лицея «Вторая школа имени В. Ф. Овчинникова», считающегося одним из лучших в Москве. Сегодня у девочки должно было быть пять уроков, но последний из них – изобразительное искусство – неожиданно отменили, и учеба у Алины закончилась раньше срока.
Несмотря на то что девочка учится буквально в нескольких сотнях метров от дома, а рядом с лицеем располагается Гагаринский ОВД, то есть район максимально безопасный, Алину всегда возили на учебу на машине, как и забирали. По словам Орлова, мать объяснила это тем, что по дороге от дома, который находится на улице Губкина, приходится переходить всегда оживленный Ленинский проспект. Именно для того, чтобы не случилось какой-нибудь беды на дороге, четвероклассницу и возили на учебу и обратно на машине. Утром это всегда делала мама, а после окончания занятий, в большинстве случаев, один из водителей «ЭкспертПлюс».
Сегодня из-за раннего окончания занятий Алина, вместо того чтобы ждать машину в лицее, решила вместе с подругой сходить в магазин «Азбука вкуса», который располагался через дорогу от школы, за пирожными. И как только они перешли улицу, рядом с девочками остановилась машина. Из нее выскочил мужчина в маске, схватил Алину и затащил ее внутрь автомобиля. Причем все это случилось так быстро, что девочка даже не вскрикнула. Машина похитителей тут же рванулась с места, а затем позвонил неизвестный и потребовал от Запьянцевой выкуп за девочку в размере пятисот миллионов рублей. И дали на поиски денег двадцать четыре часа.
– Это вкратце вся история, – закончил рассказ Орлов. – Осталось добавить три момента. Во-первых, похититель дал Марине Федоровне час на обдумывание условий и должен позвонить минут через двадцать. Во-вторых, бандит потребовал не сообщать о похищении в полицию, иначе девочку убьют. В-третьих, я Марине Федоровне вопросы задавать не стал. Решил лишний раз не беспокоить. Так что спрашивай ее сам.
Гуров на несколько секунд задумался, прежде чем сыпать вопросами. А их у сыщика возникло немало. И в первую очередь его интересовало, как Запьянцева так быстро смогла отреагировать на ситуацию и найти решение, которое и требование похитителей не нарушит, и правоохранительные органы к поискам девочки подключит, – выйти на Орлова и попросить поручить спасение Алины надежному сыщику. А то, что искать девочку придется неофициально, Гуров ничуть не сомневался. Иначе зачем было назначать встречу в ресторане, а не в главке, в кабинете генерала?! Впрочем, этот вопрос можно отложить на более поздний срок. Он лишь подчеркивал деловую хватку Запьянцевой. А сейчас были темы поважнее.
– Марина Федоровна, у вас есть деньги для выкупа? – спросил сыщик.
– Найду, – ответила женщина, впервые после вопроса Орлова о похищении ее дочери оторвав руки от лица. Глаза у Запьянцевой были красные, но сухие.
– Хорошо, – кивнул головой Гуров. – Сделаем так: как только похититель позвонит, вы ему скажете, что такую сумму собрать непросто, и попросите разделить выкуп на две части. Дескать, двести пятьдесят миллионов вы сможете найти через двенадцать часов, а остальные – еще через двенадцать…
– Это еще зачем? – впервые подал голос Хворостов. – Что за глупости? К чему все эти затягивания? Марина Федоровна может уже часа через четыре требуемую сумму набрать. Передаем выкуп, следим, куда его повезут, а потом сразу возьмем всех. Делов-то?! Зачем девочку так долго ожиданиями мучить?
– Господин начальник охраны, рекомендую вам заниматься своим делом, и как следует, а не соваться в работу профессионалов, – жестко ответил Гуров. – У меня нет времени спорить с вами и что-то объяснять. Моя задача – спасти Алину. А если вы хотите потерять и ребенка и деньги, то зачем меня позвали? Действуйте по-своему, а я тогда пойду. Но кровь малышки будет на ваших руках!
– Почему вы так говорите? – с болью в голосе воскликнула Запьянцева.
– Марина Федоровна, до следующего звонка похитителей осталось немного времени. Мне некогда все сейчас объяснять. Объясню позже! А пока просто сделайте то, что я прошу, – почти взмолился Гуров. – Дело в том, что девочка могла увидеть лица бандитов. Или что-то услышать, или еще бог знает что! У нас в стране похищение детей дело редкое, но слишком часто такие преступления заканчиваются гибелью ребенка. Даже в тех случаях, когда выкуп заплачен вовремя.
– Хорошо. Вы – главный. Я слушаю, – ответила на эту тираду Запьянцева.
– Отлично, – кивнул сыщик, – просите, умоляйте, но добейтесь того, чтобы передачу выкупа разделили на две части. Даже если в этом случае потребуют больше, соглашайтесь. На данный момент почти все. Если спросят, зачем сумму делить, скажите, что со второй частью можете на несколько часов задержаться. Об остальном поговорим после разговора с бандитами. Они вам на сотовый обещали позвонить?
– Нет, – покачала головой женщина. – Они потребовали, чтобы я из офиса никуда не отлучалась. Звонить будут именно туда. Но мы со Степаном Андреевичем вышли через подвал здания. Про этот путь мало кто даже у нас знает. И я не знала, пока мне Степан Андреевич о нем не сообщил. А для звонка сделала переадресацию. То есть звонок на офисный номер перенаправят сюда.
– Ага. Значит, за офисом кто-то из похитителей следит! – констатировал Гуров. – Конечно, вы очень рисковали, уходя оттуда. Надеюсь, вас никто не видел?
– Это исключено, – сухо ответил вместо начальницы Хворостов. – Через подвал можно выйти только к техническим помещениям. Пока Марина Федоровна договаривалась о встрече с господином генералом, я подогнал туда неприметную машину, никак с нами не связанную. На ней мы и уехали. Никто на нас внимания не обратил, и «хвоста» тоже не было. В этом я уверен!
– Очень хорошо! – искренне похвалил его Гуров, надеясь смягчить недавние разногласия. Все-таки работать всем нужно слаженно, чтобы вернуть девочку к матери живой и невредимой. Хворостов на эту похвалу никак не отреагировал.
– И последнее, Марина Федоровна, – обратился сыщик к напряженной матери. – Откуда вы узнали подробности о похищении дочери?
– Подружка ее позвонила и рассказала, – ответила Запьянцева.
– Тогда звоните сейчас же этой девочке и скажите, что похищение Алины – это просто игра, – потребовал Гуров и пояснил, предчувствуя новые вопросы: – Мы пока не знаем возможностей бандитов. Может быть, у них действительно есть способ контролировать ту информацию, которую получают полицейские. Если подруга Алины или ее родители захотят кому-то рассказать про похищение, или, что еще хуже, сообщить в правоохранительные органы, девочка может погибнуть. Поэтому быстренько, пока похитители не вышли на связь, позвоните и скажите про игру. А если девочка спросит, почему сейчас сама с Алиной пообщаться не может, сообщите, что эта игра еще продолжается!
Гуров краем уха слушал разговор Запьянцевой с подругой похищенной Алины, прокручивая в уме те немногие факты, которые успел выяснить о преступлении, и стараясь думать как бандиты. То, что оно было заранее подготовлено, и упоминать не стоило. Причем похитители перестраховались, приехав к лицею задолго до того, как должны были окончиться уроки у девчонки. И это говорило об обстоятельном подходе бандитов. То есть можно было утверждать, что они оказались готовыми ко всему.
А еще преступники были невероятно наглыми. Судя по тому, что Гуров помнил об этом районе, поджидать девочку, чтобы видеть выход из школы, можно было только на дороге, ведущей во дворы непосредственно рядом с отделом полиции! Они совершенно не боялись, что сотрудники ГИБДД или ДПС их выгонят с места стоянки, и не опасались, что полицейские заметят сам момент похищения. Впрочем, последнее мог сделать только сотрудник полиции, случайно проходивший мимо, поскольку сам въезд во двор отдела находился у противоположной стены здания.
Был и еще один вариант такой наглости похитителей: возможно, один из них был действующим или бывшим сотрудником полиции. И тогда слова бандитов о том, что о любом обращении в правоохранительные органы им будет известно, отнюдь не являлись просто блефом. В этом случае и сама Запьянцева, и Орлов не перестраховались, организовав встречу на нейтральной земле – в ресторане.
И еще один вывод из известных сыщику фактов: преступники вполне были готовы применить любую степень насилия к своим жертвам. Возможно, даже убить. В том числе и похищенную девочку. Это следовало из того, что бандиты прекрасно знали, что за ребенком после уроков чаще всего приезжает водитель. Просто так похитить ребенка у него на глазах было невозможно. Вероятно, его потребовалось бы вывести из игры, причем надолго, чтобы дать себе шанс скрыться. И делать это следовало быстро, поскольку отдел полиции находился в двух десятках метров от предполагаемого места преступления. И единственный способ мгновенно нейтрализовать водителя при захвате девочки – застрелить его. Лучше всего – из оружия с глушителем. И если таковой у них был, то это говорило не только об отличной подготовке похитителей, но и об их хорошем техническом оснащении.
– Все в порядке? – поинтересовался Гуров, едва Запьянцева закончила свой разговор.
– Да. Девочка окончательно успокоилась. И спасибо вам, что подсказали насчет ее звонков моей дочери! Я бы не знала, что говорить, – ответила женщина.
Она старалась казаться спокойной и собранной, но для сыщика было очевидно, что Запьянцева готова вновь заплакать. Гуров хотел бы сказать, что все закончится хорошо, но не мог. Во-первых, такое обещание откровенно пахло излишней самоуверенностью и ложью, поскольку сыщик не мог гарантировать его исполнение. А во-вторых, сама мать похищенной девочки сейчас в него не поверила бы. Гуров так и не нашел, что ответить на фразу Запьянцевой, но от этой необходимости его избавил телефонный звонок: похитители вышли на связь на три минуты раньше, чем обещали. На всякий случай Лев Иванович взял этот маленький факт на заметку.
– Включите громкую связь. Я запишу разговор на диктофон, – распорядился сыщик. – О чем с ними говорить, помните?
Запьянцева сглотнула подбежавший к горлу комок и молча кивнула.
– Все остальные не издают ни звука! – отдал второй приказ Гуров и кивнул женщине: – Отвечайте.
– Алло, – почти спокойным голосом проговорила Запьянцева, включая громкую связь на телефоне.
– Вы уже подумали, что вам дороже: ваша дочь или ваши деньги? – раздался в трубке мужской голос, который был сильно искажен какой-то компьютерной программой, и идентифицировать его точно не удастся.
– Конечно же, дочка! – нервно ответила Марина, и сыщик не понял, начала она отыгрывать свою роль или действительно очень волнуется. – Вот только сразу я их собрать не смогу!
– А я и не требую деньги через минуту. Суток вам вполне хватит. – В голосе похитителя послышалась издевка.
– Вы не понимаете! – вновь взволнованно воскликнула женщина. – Мне сразу не собрать такую сумму. На счетах есть только половина из них. Для получения второй части придется кое-что продать…
– Ты что, сучка, мне голову морочить вздумала?! – яростно заорал похититель, впервые выйдя из состояния равновесия.
И тут же в трубке невнятно зазвучал другой голос. Так тихо, что сыщик не мог разобрать слов. Запьянцева хотела что-то ответить бандиту, но Гуров остановил ее жестом и прислушался. Вот только из телефона раздавалось лишь невнятное бурчание, словно микрофон сотового телефона бандита чем-то закрыли, но не слишком плотно. В зале ресторана повисла тишина, которую, казалось, можно было резать ножом, а затем из телефона Запьянцевой вновь раздался тот же самый измененный голос. Бандит говорил уже совершенно спокойно.
– Так, что вы хотите мне предложить? – с той же издевкой поинтересовался он. – Но раз уж вы стали выдвигать условия, и я выдвину свое: если то, что вы скажете, мне не понравится, я прямо сейчас отрежу вашей дочке ушко и пришлю вам его с курьером.
Гуров четко видел, что Запьянцева едва сдержалась, чтобы не крикнуть. И в ее взгляде, направленном на сыщика, он прочитал: «Если из-за твоего плана моя дочь пострадает, я тебя разорву на части!» Гуров в ответ понимающе и ободряюще улыбнулся. Марину это немного успокоило.
– Я не отказываюсь платить и очень надеюсь на ваше благоразумие и на то, что вы не тронете мою дочь, – чуть дрожащим голосом произнесла она. – Я до сих пор выполняла все ваши условия и готова их выполнять дальше. А мое предложение – это не условие, а простое дробление сделки. Я готова вам заплатить половину суммы через двенадцать часов, а вторую – еще через двенадцать.
– Не понял. Те же двадцать четыре часа получаются, – удивленно проговорил похититель. – В чем подвох?
– Нет никакого подвоха, – ответила Запьянцева. – Дело в том, что продажа бумаг, чтобы набрать всю сумму, может чуть затянуться – на час или два. И я не хочу, чтобы вы решили, будто я специально тяну время, и захотели бы навредить моей девочке. Передача первой части раньше срока – это, скажем так, жест доброй воли и просьба немножко подождать, если с получением второй части выйдет небольшая заминка. Но это не обязательно произойдет! Я сделаю все возможное, чтобы собрать всю сумму не позднее двадцати четырех часов после этого разговора.
– Ты сама такая умная или кто подсказал? – вновь язвительно поинтересовался бандит. – А муженек твой, покойник, знал, что ты такая умная, когда тебя в жены брал? Или ты им втихаря всегда крутила-вертела?
– Зачем вам подробности моей личной жизни? – сдавленно поинтересовалась Запьянцева.
– Да мне-то они ни к чему. Я и так о тебе и твоем муженьке много чего интересного знаю, – зло ответил похититель. – Ладно. Не хочу с тобой слишком долго болтать, на всякий случай. Я согласен на твои условия. Через одиннадцать часов позвоню и скажу, куда привезти деньги. И предупреждаю: если снова начнешь увиливать, то твоя дочка действительно пострадает! На этот раз обещаю, что отрежу ей не ухо, а ступню.
И на этой угрозе бандит отключил связь. В комнате вновь повисла напряженная тишина, и казалось, что никто не решается ее нарушить. В этом мертвом безмолвии тихая мелодия, которая раздалась в тот момент, когда сыщик выключал диктофон на своем смартфоне, показалась всем такой же громкой, как пушечный выстрел. Запьянцева вздрогнула.
– Я все сделала, что вы хотели. Что дальше? – поинтересовалась она, не сводя глаз с сыщика.
– Сейчас мы расстанемся, – тихо ответил Гуров. – Вы отправитесь в офис тем же путем, которым оттуда выбрались, и будете ждать моего звонка, а мы займемся поиском вашей дочери. Сейчас нам будет необходимо обработать всю информацию, которую удастся собрать по поводу похищения Алины, а затем мы с вами снова пообщаемся. И еще. Мне нужна фотография девочки.
– Сейчас отправлю вам на телефон, – кивнула головой Запьянцева.
– Марина Федоровна, и все же я считаю, что вы совершаете ошибку, доверившись полицейским! – очень резко после спокойной интонации сыщика прозвучал голос Хворостова. – Говорю же, мы можем сделать все своими силами, быстрее и четче. Передаем похитителю выкуп, отслеживаем его, а потом захватим бандитов и спасем девочку. Благо опыт в подобных делах у меня имеется!
– Степан, мы уже все обсуждали, и я тебе свою позицию объяснила, – устало ответила его работодательница. – И решения я не изменю.
– Блин, Марина Федоровна, да от этих ментов толку как от козла молока! – почти взорвался начальник охраны. – Им только пьяных гонять, да и то только тех, кто в морду дать не может! Да на всяких бомжей уголовку вешать, которую раскрыть не могут. Или вынюхивать, у кого и что плохо лежит. А как только у них жопа начинает гореть, так они – в кусты, и тут же вызывают либо спецназ, либо ФСБ. От них толку – ноль!..
– Степан! – строго осадила его Запьянцева, покосившись на полицейских.
Орлов от этого наезда бывшего армейского спецназовца (а Гуров в этом уже не сомневался) побагровел: генерал не привык кому-то спускать подобные разговоры. Сыщик же оставался абсолютно спокойным. Он подобное слышал почти каждый день, а вот Петр, засидевшись в кабинете на высокой должности, видимо, забыл, как именно воспринимает полицейских определенный контингент жителей. Гуров решил не накалять обстановку. Вспышка Хворостова была ему на руку. По крайней мере, он теперь точно ждал, что на конструктивный диалог и всеобъемлющую помощь начальника охраны может не рассчитывать. Да и присматривать за ним придется, чтобы не натворил вгорячах лишнего!
– Блин, Марина Федоровна, вы разве не понимаете, что похитители вас не случайно выбрали? – не обратив внимания на реплику Запьянцевой, продолжил начальник охраны. – Они на вас или вашего мужа зуб имеют. Возможно, вы им когда-то перешли дорогу.
– А в этом господин Хворостов, возможно, прав, – холодно встрял в разговор Гуров, и даже Хворостов замолчал и с удивлением в глазах повернулся в его сторону. – А кто может, как он выразился, на вас зуб иметь? Возможно, какие-то партнеры или конкуренты. Или бывшие сотрудники, которые считают себя несправедливо уволенными. Например, кто-то из служащих охраны. Никого не увольняли недавно, Марина Федоровна?
Все молчали, и даже Запьянцева не спешила отвечать на этот вопрос. А Гуров продолжил:
– Впрочем, мы это в ближайшее время выясним, поскольку «вынюхивать», как заметил господин Хворостов, мы отлично умеем. И чтобы не терять лишнего времени, которого у нас и так немного, позвольте мне побыстрее нюхачеством заняться. Вы благоразумный человек, Марина Федоровна! Поэтому позвольте мне профессионально заниматься своим делом, а сами отправляйтесь в офис, как я и просил, и ждите моего звонка. Возможно, пообщаться нам с вами придется даже раньше, чем я предполагал…
Гуров вернулся в главк без Орлова. Они лишь обменялись несколькими фразами на стоянке после того, как покинули ресторан, а затем генерал поехал на машине в министерство, а сыщик отправился к себе в кабинет. Перед тем как туда идти, Гуров позвонил Станиславу и точно так же, как генерал, вызвал его самого около получаса назад, потребовал от друга немедленно лететь в главк, ничего ему не объяснив и сказав, что дело чрезвычайно срочное.
Перед расставанием Орлов витиевато обругал матом Хворостова и предложил Гурову изолировать начальника охраны Запьянцевой до тех пор, пока не будет найдена девочка. Однако, немного поразмыслив, сыщик от этого предложения отказался. Во-первых, потому что не считал, что Хворостов станет реальной помехой в освобождении Алины. Во-вторых, этот шаг мог вызвать недоверие Марины и помешать ей быть откровенной, когда такое потребуется. А в-третьих, сыщик еще надеялся, что предвзятое отношение Хворостова к полиции удастся разрушить, и начальник охраны сможет оказать реальную помощь хотя бы надежными людскими ресурсами, поскольку в этом Гуров был сейчас ограничен. Сыщику, конечно же, тоже был неприятен недавний всплеск эмоций Хворостова, но с этим можно жить спокойно. Наказать за такое отношение к полиции начальника охраны получится только реальными делами. А его помощь в поисках Алины может оказаться неоценимой, поскольку вряд ли кто-то лучше Хворостова знает, от кого именно в последнее время исходили угрозы в адрес его работодательницы.
По дороге в главк Гуров пытался просчитать последовательность шагов, которые для розыска похитителей Алины следует совершить в первую очередь: уж очень много нужно было сделать, а времени на все отводилось мало. Сыщикам придется действовать в очень жестком цейтноте, возможно, пытаясь решать несколько задач одновременно. Однако начать все-таки следовало с розыска машины, которую похитители использовали для похищения девочки. Гуров был почти на сто процентов уверен, что это ничего не даст, но выполнить данную задачу было необходимо. Хотя бы для того, чтобы потом не жалеть об упущенном шансе, который был один на сотню тысяч!
Еще одной очень важной задачей было попытаться расшифровать то, о чем говорили похитители в тот момент, когда микрофон их телефона был неплотно прикрыт. Гуров полагал, что компьютерная обработка записи его диктофона поможет что-то разобрать. И возможно, этот разговор даст какие-то зацепки по поводу личностей похитителей (а их было минимум двое!), а также о причинах того, почему они украли именно дочку Запьянцевой.
Ну и третьим важным шагом была отработка всех приближенных Марины, чтобы определить, кто из них мог быть причастен к этому похищению. Сыщикам следовало установить всех врагов и завистников начальницы «ЭкспертПлюс». И тут сделать придется немало, и Гуров очень рассчитывал на помощь Крячко и Хворостова, поскольку в одиночку с такой задачей за столь короткий срок справиться было нереально.
И еще, конечно же, предстоял разговор с самой Запьянцевой. К тому времени, когда Гуров собирался завершить главные задачи, у женщины окажется вполне достаточно времени, чтобы хорошенько подумать о том, кто из ее недругов был способен организовать или лично участвовать в похищении Алины. Интуиция подсказывала сыщику, что весьма маловероятным был вариант, что за захватом девочки стоит абсолютно посторонний человек, который просто выбрал директора «ЭкспертПлюс» в качестве «дойной коровы», ткнув пальцем в справочник московских предпринимателей. Для похищения Алины с требованием выкупа у бандитов были свои причины, и очень важно постараться их найти как можно быстрее!
Несмотря на то что от станции метро «Трубная» до главка ехать не так уж и долго, Станислав добрался до кабинета быстрее Гурова. Видимо, интонация, с которой сыщик назначал Крячко встречу, заставила того сразу же понять, что дело не требует ни минуты отлагательств. Это в обычное время Станислав пунктуальностью не отличался и мог опоздать на службу и на полчаса и на час, но когда начиналась серьезная работа, то Крячко выказывал такую активность и работоспособность, что успеть за ним мог не каждый! Вот и сейчас, когда Гуров вошел в кабинет, Станислав уже поджидал друга, внешне равнодушный, курил у окна, выпуская дым в форточку. Но как только сыщик вошел, взгляд Крячко цепко впился в лицо друга.
– Стас, нам предстоит найти десятилетнюю девочку, которую украли у школы и требуют выкуп. Причем на все и про все у нас есть не больше суток. А в идеале – меньше двадцати часов, – ответил на немой вопрос Гуров.
– Понятно. Киднеппинг. А почему мы, а не ФСБ? И к чему такая секретность? – поинтересовался Станислав, хотя и предполагал, каким будет ответ.
– Похитители потребовали, чтобы жертва в правоохранительные органы не обращалась. Дескать, они об этом сразу узнают. Возможно, у бандитов есть тут свой человек, но я предполагаю, что это блеф. И все же подстраховаться не мешает, – пояснил сыщик. – К тому же за офисом матери похищенной девочки следят, и она встречалась со мной и Орловым тайно. Возможно, следят не только за офисом. Как бы то ни было, заниматься этим делом будем только мы с тобой и начальник охраны из фирмы матери. А в полиции о похищении знают только трое: ты, я и Петр. И на помощь наших коллег рассчитывать не приходится. Информация о похищении на сторону уйти не должна.
– Ну я-то о похищении еще ничего не знаю, – фыркнул Крячко. – Что? Где? Когда?
– Давай посерьезнее, Стас, – недовольно посмотрел на шутника Гуров.
Сыщик рассказал другу все, что удалось узнать во время встречи с Запьянцевой и Хворостовым. Старался излагать только факты, умалчивая о своих ощущениях и давая этим возможность Станиславу самому оценить ситуацию. Умолчал он и о трениях с начальником охраны, поскольку надеялся, что в ближайшее время уладит с ним все разногласия. А когда Гуров закончил, то поинтересовался у друга:
– Как полагаешь, с чего мы должны начать?
– Машина, окружение бизнесвумен, проверка всех сотрудников, – ответил Станислав.
– Согласен, но с небольшой корректировкой, – кивнул сыщик. – Ты в первую очередь проверишь запись разговора с похитителями. Возможно, удастся что-то узнать из диалога между бандитами, который на записи не разобрать. У тебя же есть такой спец, который сделает все, что нужно, будет держать рот на замке и не станет задавать лишних вопросов?
– Есть такой компьютерщик, – хмыкнул Крячко. – Только он сова. Спасть ложится под утро и сейчас может не ответить на звонок.
– Стас, не компостируй мне мозг! – недовольно рыкнул Гуров. – Если не ответит на звонок, поедешь к нему домой. Мне расшифровка этой записи нужна как можно быстрее.
– Да я просто объяснил! – развел руками Станислав. – Конечно, найду я этого человечка и поставлю задачу в течение часа. А во вторую очередь что?
– А пока твой хакер занимается записью, ты поработаешь со своей агентурой, – распорядился сыщик. – Возможно, кто-то из похитителей, а может, и все принадлежат к преступному миру, хотя доказательств этого пока никаких. А вот работают они очень нагло и уверенно. Можно сказать, профессионально. Поспрашивай своих стукачей, может, кто-то из них слышал о похищении или подготовке к нему.
– Ты говорил, что информация о похищении не должна никуда утечь. И как я свою агентуру опрашивать должен? – удивился Крячко.
– Не о похищении, а о том, что мы этим занимаемся! – отмахнулся от него Гуров. – И не строй из себя невинную девочку-практиканта. Ты и сам прекрасно знаешь и умеешь вытащить любую информацию, не раскрывая все карты. И еще постарайся с помощью своего хакера установить местоположение телефона, с которого звонили Запьянцевой похитители.
– Будет исполнено, ваше сиятельство, – театрально раскланялся Крячко и вышел из кабинета, предварительно спрятав пепельницу с окурками себе в стол.
После того как Крячко отправился выполнять свою часть задания, забрав у Гурова копию записи разговора Запьянцевой с похитителями, сыщик позвонил Марине, собираясь попросить у нее номер телефона и адрес подруги Алины, которая присутствовала в момент похищения. Однако сделать это сразу Гурову не удалось, поскольку взволнованная женщина забросала его вопросами о поисках похитителей дочери, на которые сыщик ответить не мог. И лишь после того, как он кое-как успокоил Запьянцеву, ему удалось получить от женщины то, что требовалось. Правда, сразу ехать к подруге Алины Гуров не собирался. Он взял ее номер на тот случай, если не удастся определить по видеозаписям с камер наружного наблюдения, на какой именно машине увезли похищенную девочку.
А для начала сыщик отправился в Гагаринский ОВД, который находился буквально в двух шагах от места похищения. Добираться туда от главка было неблизко. Вдобавок, как назло, сыщик то и дело застревал в московских пробках, которых в это время должно быть очень мало. У Гурова промелькнула мысль вызвать патрульную машину, чтобы та с включенной мигалкой сопроводила его до нужного места, но делать этого сыщик не стал. Во-первых, из-за подобного шага потом бы поднялась приличная шумиха, и ему пришлось бы писать десяток объяснительных всевозможному начальству. А во-вторых, такой маневр сразу бы привлек внимание к тому расследованию, которое он ведет. А если у бандитов действительно были в полиции свои люди, пользу похищенной девочке его поездка по Москве в сопровождении полицейской машины бы точно не принесла. В общей сложности с того момента, как Запьянцева закончила разговор с похитителями, и к тому периоду, как Гуров добрался до Гагаринского отдела, прошло около двух часов, и это время было потрачено почти впустую!
Никого из Гагаринского ОВД сыщик не помнил. Конечно, он мог без каких-либо препятствий потребовать у дежурного офицера показать ему записи с камер видеонаблюдения, расположенных по периметру отдела, но делать этого не стал. Гуров прекрасно понимал, что начальство «на земле» очень не любит, когда приезжают «важняки» из главка и через их головы что-то требуют от подчиненных. Поэтому сыщик решил соблюсти этакие законы вежливости и наведаться к подполковнику Говорову, который этот отдел и возглавлял. Естественно, во время визита без расспросов не обошлось, но Гуров отделался от начальника дежурными фразами типа «проверка агентурных данных» и спокойно получил разрешение. А единственным негативным эффектом от общения с руководителем местных полицейских стало потраченное время. Хотя на это общение и ушло не больше десяти минут, сыщику они показались вечностью.
А вот ожидаемого результата старания Гурова не дали. В отделе полиции лишь две внешние камеры видеонаблюдения смотрели в сторону школы. Однако участок улицы в районе пешеходного перехода, возле которого и похитили Алину, находился в слепой зоне у обеих. Сыщик знал лишь приблизительное время похищения девочки. И в течение получаса, когда оно могло произойти, в поле зрения камер попало слишком много машин, направляющихся со стороны школы или к ней, чтобы можно было, не зная ни цвет, ни марку автомобиля, определить, в каком именно из них увезли девочку. А объявление в розыск всех машин слишком надолго затянуло бы поиск похитителей.
Этого Гуров допустить не мог и отправился в школу, которая также была оборудована видеокамерами. Однако здесь ситуация обстояла еще хуже. Эти камеры просматривали только внутреннюю часть школьного двора, расположенную перед тремя входами в учебное заведение. Еще одна из них захватывала сам въезд во двор, который перекрывался шлагбаумом. А вот участок тротуара перед забором почти в обзор не попадал.
Зато Гуров узнал точное время, когда Алина с подружкой вышли из школы, и это позволило существенно снизить число машин, которые проезжали мимо учебного заведения. Однако и это давало сыщику немного. Во-первых, он не знал, в какую сторону поехала машина похитителей. А во-вторых, неизвестно, сколько прошло времени с того момента, как девочки покинули школу и решили направиться в магазин. Возможно, они еще долго стояли за забором, прежде чем решиться на этот поход. В общем, надежды Гурова найти на записях камер видеонаблюдения тот момент, когда похищают Алину, не оправдались, и сыщику придется беседовать с ее подругой, чего он очень не хотел.
Дело в том, что Гуров очень боялся растревожить девочку, и это могло привести к самым неприятным последствиям. Общаться с ней без родителей было рискованно, поскольку и сама подруга Алины могла испугаться, да и ее мама или папа могли подать жалобы. А раскрывать семье, что произошло реальное похищение, было просто недопустимо. И все же сыщик нашел выход из этого положения. И помогли ему те несколько уроков театрального мастерства, которые полушутя дала мужу Мария Строева. Гуров вздохнул, собираясь с духом, и набрал на телефоне номер девочки, который ему дала Запьянцева.
– Алло! Кто это? – раздался в трубке девичий голосок.
– Привет, Вероника! – заговорщицким тоном проговорил в ответ сыщик. – Ты меня не знаешь. Я хороший друг Марины Федоровны, мамы Алины. Она же тебе говорила, что мы сейчас играем в похищение?
– Ага, – все еще недоверчивым тоном произнесла девочка.
– Так вот, – продолжил Гуров. – Меня зовут дядя Лева, и я играю сыщика. Моя задача – найти Алиночку и освободить ее из лап злых похитителей. Мне Марина Федоровна запретила обращаться к кому-то за помощью, но без тебя я не справлюсь, и тогда меня накажут. Ты мне поможешь спасти твою подружку?
– А как вас накажут? Вы же взрослый! – развеселившись и доверившись игре, предложенной сыщиком, поинтересовалась девчонка.
– Меня с работы выгнать могут! – нашелся Гуров в ответ на этот вопрос.
– Это плохо, – согласилась Вероника.
– Так ты поможешь мне? – с надеждой в голосе спросил сыщик. – Только, чур, никому не говорить, что ты мне помогала!
– Даже маме? – удивилась девочка.
– Даже маме! Она может рассказать Марине Федоровне, и тогда мне точно влетит, – горестно произнес Гуров.
– Ладно. Не скажу! – пообещала малышка. – Так чем вам помочь?
Примерно через десять минут после начала общения с Вероникой сыщик уже знал все, что ему требовалось. И Гуров даже пожалел, что сразу не решился на подобный трюк, а потратил время на самостоятельный розыск машины похитителей. Впрочем, запись с камер видеонаблюдения Гагаринского отдела полиции, копию с которой он сделал на свой планшет, ему все равно потребовалась. По словам Вероники, машина, в которую затолкали ее подругу, была серая и не очень большая. Марку автомобиля она не знала, зато сообщила, что машина выехала из дворов около полицейского отдела и поехала по улице Фатиевой в другую сторону от Университетского проспекта. И вот там-то как раз ни магазинов, ни камер видеонаблюдения почти не было, и машина похитителей легко могла вновь нырнуть во дворы и там затеряться. Впрочем, Гурова это уже не волновало. В то время когда Алину похитили, в поле зрения полицейских камер попали только две машины, походящие по описанию. А найти их – было делом техники!
– Ну не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! – невольно проговорил вслух сыщик.
– А зачем шашкой размахивать? Ее же по шашечной доске двигают! – удивилась Вероника. – И с кем мы будем бороться? А разве, когда в шашки играют, еще и борются?
– Нет, солнышко! – рассмеялся в ответ Гуров. – Это у меня поговорка просто такая. Наверное, глупая.
– Ага! Точно, глупая! – согласилась с последним девчонка.
– Зато ты – очень умная и полезная! Ты мне просто здорово помогла, – еще раз рассмеялся сыщик. – Спасибо тебе, Вероника. Ты отличная помощница сыщика. И помнишь обещание – о нашем разговоре никому ни слова!
– Честное-пречестное, никому не скажу! – пообещала малышка.
Самым идеальным вариантом было бы объявить обе машины в розыск. С использованием всех ресурсов. Однако по понятным причинам Гуров сделать этого не мог. И все же у него был один отличный вариант проследить пути этих автомобилей, не поднимая лишнего шума и не привлекая особого внимания. И причины розыска двух машин объяснять не придется.
Для исполнения этого замысла сыщик решил связаться с Марком Ильичом Степановым – одним из самых опытных сотрудников аналитического отдела. Он начинал там свою работу, когда полицейские, да и вообще вся страна, получали информацию в основном на «бумажных носителях», как это принято сейчас говорить. Впрочем, и сам аналитический отдел тогда назывался по-другому, да и у страны было совсем иное имя. Сейчас Марк по большей части занимался обобщением данных для различных отчетов и составлением методичек, в которых учитывался весь опыт прошлых лет. Однако доступ он имел ко всему потоку информации, который проходил через главк: уж с тем, чтобы по камерам ГИБДД отследить, куда от места похищения Алины отправились оба автомобиля, должен справиться безо всяких проблем. Конечно, для поручения Степанову такого задания с ним было лучше пообщаться лично, но времени для этого у Гурова не было, и он достал из кармана телефон, который успел туда спрятать после разговора с Вероникой.
– Привет, Марк Ильич! Не зарос еще плесенью у себя в отделе? – поинтересовался сыщик, когда Степанов ответил на звонок.
– Привет, Лев Иванович. Есть такой грех. А ты что, предлагаешь стариной тряхнуть? – хихикнул аналитик.
– Что-то вроде того, – улыбнулся в трубку Гуров. – Мне нужно проследить, куда поехали две машинки от Гагаринского ОВД. По крайней мере, видео тех мест, где их можно отследить по камерам. Я бы к тебе не обращался, но эту задачу нужно сделать так, чтобы о ней и ее результатах знали только мы двое.
– Ух, ты! Важные шишки на этих тачках катаются или опять у нас в главке крот завелся? – насторожился Степанов.
– Ты же знаешь, Ильич, что кроты и шишки – не мой курятник. Тут дело срочное и важное, но, извини, даже тебе о нем рассказать не могу, – ответил сыщик. – Скажу только, что на кону стоит жизнь человека. Машины нужно найти как можно быстрее. В идеале в течение часа. Возьмешься?
– Ну, Лев Иванович, когда я тебе в просьбе отказывал? – хмыкнул аналитик. – Давай данные. Через полчаса сообщу, покидали ли они Москву. А если нет, то информацию о том, в каком районе они сейчас могут находиться, в течение часа точно раздобуду!
– Вот и здорово! Жду твоего звонка, – с облегчением выдохнул Гуров и отключил связь.
Итак, две первоочередные задачи поставлены в статус решения. Станислав занимается обработкой записи разговора Запьянцевой с похитителем, а Степанов разыщет для Гурова машины, в одной из которых Алину увезли от школы. Сыщик предполагал, что этот автомобиль, скорее всего, исчезнет где-то на задворках Москвы, после того как выполнит свою задачу, а сами похитители вместе с девочкой отправятся к себе в логово на другой машине. Однако найти серый автомобиль все-таки следовало. Хотя бы потому, что как бы хороши ни были бандиты, они не безупречны. И способны совершить какую-то ошибку, которую затем Гуров использует против них. Ну а на себя сыщик взвалил самую неприятную и тяжелую работу – поиск организатора или исполнителя среди знакомых Запьянцевой. И начать ею заниматься он решил с разговора с Хворостовым. Как начальник охраны, он должен быть в курсе всех угроз, которые появлялись в отношении работодательницы. И на его помощь очень рассчитывал Гуров.
Хворостов очень быстро ответил на звонок сыщика, словно только его и ждал. А вот на встречу согласился неохотно. Начальник охраны заявил, что ему нежелательно отлучаться от Запьянцевой, поскольку обстоятельства могут в любой момент измениться, и ей может потребоваться помощь начальника охраны. Однако когда Гуров настоял на своем, Хворостов не стал ломаться. Встречу назначил неподалеку от офиса фирмы «ЭкспертПлюс», чтобы, как он выразился, «была возможность мгновенно отреагировать на изменения и успеть вмешаться до того момента, как произойдет настоящая беда». Словно похищение Алины само по себе бедой еще не было!
И вновь Гуров почувствовал небольшую досаду от того, что приходилось тратить время на дорогу. Правда, на этот раз ехать было совсем недалеко. Запьянцева устроила офис своей фирмы примерно на половине пути от условного центра Москвы до своего дома – на Большой Якиманке, недалеко от метро «Полянки». Так что сыщику пришлось ехать почти по прямой и через относительно незначительное число светофоров – сначала по Ленинскому проспекту до метро «Октябрьская», а оттуда – по Большой Якиманке до кафе, которое располагалось недалеко от поворота в Полянский переулок.
Заведение, в которое Гурова пригласил Хворостов, оказалось куда менее презентабельным, чем то, где они вчетвером встречались ранее. Оно располагалось на втором этаже торгового центра, и из его окон было видно здание, в котором располагался офис фирмы Запьянцевой. Начальник охраны занял место в углу и сел так, чтобы можно было одновременно держать в поле зрения и вход в заведение, и вид из окна, из которого открывался обзор на вход в контору «ЭкспертПлюс». Гуров с легкой усмешкой оценил эту позицию, поскольку и сам бы ее выбрал, и не спеша подошел к столику, поглядывая по сторонам. Несмотря на то что по коридору рядом с кафе бродило немало народу, в самом заведении посетителей было немного, и подслушать разговор они вряд ли смогли бы. Тем более в проходе за пару столиков до места Хворостова возвышался крепкий мужчина в скромном костюме, от которого за версту несло сотрудником спецподразделения. Этот громила молча посторонился, пропуская Гурова.
– С телохранителем ходите, Степан Андреевич? – с улыбкой поинтересовался сыщик, присаживаясь напротив начальника охраны. Тот шутку не оценил.
– Мне телохранители без надобности, – холодно ответил Хворостов. – А вот лишние уши нам не нужны. Антон проследит, чтобы нашему разговору никто не помешал.
Гуров в ответ пожал плечами, сделав себе в уме пометку об отсутствии чувства юмора у сотрудника Запьянцевой.
– Отлично. Тогда перейдем сразу к делу, – откинулся на спинку стула сыщик. – Расскажите в двух словах, чем конкретно занимается «ЭкспертПлюс», кто главные конкуренты фирмы и кто будет иметь самую большую выгоду, если Марина Федоровна свернет свой бизнес.
– Значит, вы все-таки считаете, что похищение совершено из-за бизнеса Марины Федоровны, и личностные причины похитителей рассматривать не хотите? – не ответил на вопрос сыщика Хворостов.
– Степан Андреевич, я думаю, для нас обоих важно побыстрее найти Алину. А препирательства этому не помогут, – спокойно проговорил Гуров, сдерживая растущее недовольство начальником охраны.
– А вот я в этом не очень уверен, – поморщился Хворостов, – в том, что для вас найти Алину так же важно, как и для меня.
– Степан Андреевич, обычно с такими типами, как вы, у меня разговор короткий. Я даю им достаточно времени посидеть в КПЗ и подумать, выгодно ли сотрудничество со мной, или мои вопросы и предложения лучше игнорировать, – жестко ответил Гуров, поняв, что только проявлением силы можно остановить бессмысленное препирательство с начальником охраны. – Однако сейчас на то, чтобы дать вам шанс подумать, у меня нет времени. Поэтому выхода из этой патовой ситуации у нас только два: или вы отвечаете на мои вопросы и помогаете понять, кто способен на похищение Алины, а кого можно вычеркнуть из списка, либо я вас отправлю в камеру… И поверьте, я найду за что! А сам продолжу тот же разговор уже с Мариной Федоровной, хотя, вероятно, от вас лично помощи было бы больше.
Несколько секунд собеседники сверлили друг друга жесткими взглядами, а потом Хворостов сдался.
– Догадываюсь, что у вас не застрянет запереть меня в «обезьянник», а это точно не поможет поискам Алины, – проговорил начальник охраны и попытался изобразить на лице улыбку. – Знаю, что вы, менты… Извиняюсь, полицейские, любите задавать вопросы и ненавидите на них отвечать. Поэтому свои я придержу для более подходящего времени. А сейчас спрашивайте. Я полностью в вашем распоряжении!
Дальнейший разговор с Хворостовым пошел более спокойно. Начальник охраны коротко и четко отвечал по поставленные вопросы, однако ни в какие подробности не углублялся. Говорил только о том, о чем его спрашивал сыщик, а свои соображения или информацию о каких-либо деталях, вероятно, держал при себе. Гурова это не совсем устраивало, но даже такое скупое сотрудничество сейчас приносило больше пользы, чем открытая конфронтация.
Фирма «ЭкспертПлюс» первоначально, по замыслу покойного мужа Запьянцевой, была ориентирована на строительство. Побочным продуктом ее деятельности стали отделочные работы в домах. Однако после смерти бывшего владельца все изменилось. Дело в том, что «ЭкспертПлюс» была лишь одним из нескольких предприятий Запьянцева. Бизнес он развернул широко и работал в разных направлениях, даже в банковской сфере. Но после его смерти Марина Федоровна большую часть бизнеса продала. Себе оставила только «ЭкспертПлюс», деятельность которого свела до отделочных и ремонтных работ в недвижимости, да небольшой ресторанчик недалеко от своего дома. Продала она и несколько квартир, принадлежавших их семье, оставила только трешку в Москве и такую же квартиру в Феодосии, куда они с дочерью каждое лето ездили отдыхать.
Про причины такого сокращения коммерческой деятельности Запьянцевой Гуров у Хворостова не спрашивал. Во-первых, он мог этого и не знать, поскольку, хоть и был довольно приближенным лицом, судя по их общению с работодательницей, другом семьи не считался. А во-вторых, если это понадобится, то подробности о распродаже бизнеса сыщик мог узнать и у самой Запьянцевой. А полезным во всем этом рассказ оказалось лишь то, что бизнес мужа Марина начала распродавать сразу, после вступления в права наследства, и сама лично, по крайней мере по словам Хворостова, серьезных врагов нажить не успела. Хотя одна неприятная история все же была. И случилось это почти сразу после того, как Запьянцева отказалась от строительного профиля своей фирмы.
Однажды московская мэрия объявила аукцион на ремонт одного крупного объекта, и Марина решила принять участие в торгах. Ее минусом было то, что она совсем не знала, как именно работают подобные схемы и как участники торгов распределяют такие заказы между собой. А плюсом – четкое понимание, как выиграть аукцион. Запьянцева заставила своих специалистов за сутки произвести все необходимые расчеты и составить смету. Стоимость ремонтных работ даже с учетом предполагаемой прибыли получалась в три раза ниже той, которую собиралась заплатить столичная мэрия. Поэтому Марина, ничуть не колеблясь, снизила стоимость лота на аукционе в два раза и легко выиграла торги, поскольку ближайший к ней конкурент уменьшил цену ремонтных работ лишь на пятнадцать процентов.
Однако именно с этого у Запьянцевой и началась волна неприятностей. Сначала ей с руганью звонили какие-то типы. А затем явился и сам проигравший конкурент – Савикян Рубен Валерьевич – директор фирмы «Мастер-строй». О чем у них был разговор, Хворостов не слышал, но, когда Запьянцева вызвала охрану, она выглядела не просто злой, а по-настоящему взбешенной. Марина потребовала выставить конкурента за дверь и больше ни его, ни его людей в офис не пускать.
Вот только на этом история не закончилась. Запьянцевой сначала начали поступать звонки с требованием закрыть бизнес и различными угрозами. А когда женщина обратилась за защитой в полицию, звонки прекратились. Зато появился иск в суд, в котором Савикян требовал признать торги недействительными, а саму Запьянцеву обвинял в подлоге, фальсификации и требовал возмещения вреда, которое оценил в десять раз выше стоимости выигранного Мариной аукциона.
Подробностей развития этой ситуации Хворостов не знал или просто делал вид, что не знал. Однако сообщил, что Запьянцева встречалась сразу с тремя адвокатами, а результатом этой работы стал отзыв иска из суда. Почему это произошло и как сторонам конфликта удалось пойти на мировую, начальник охраны не сказал. Но после этого Запьянцева в подобных аукционах не участвовала, а брала для фирмы заказы только от частных лиц.
– То есть других врагов у Марины Федоровны, кроме Савикяна, нет? – решил уточнить сыщик.
– Да какой он враг?! Так, погромыхал и затих, – отмахнулся Хворостов. – И если вы думаете, что это по его заказу могли похитить Алину, то ошибаетесь. Конфликт закончился полгода назад, и с тех пор тут о Савикяне никто не слышал. Да и с остальным все проходило тихо и спокойно. Конечно, иногда попадались недовольные клиенты, но эти вопросы улаживались быстро и мирно. Ни о каких угрозах или шантаже со стороны клиентов или конкурентов я ничего не знаю.
– А партнеры? – Гуров внимательно посмотрел на начальника охраны.
– А что партнеры? – удивился в ответ Хворостов. – Насколько мне известно, в основном материалы для отделки Марина Федоровна покупает у двух крупных поставщиков со всероссийским именем. То есть закупала, конечно же, не она сама, а ее менеджеры. Да и остальные подобные вопросы решал коммерческий отдел. Насколько я знаю, Марину Федоровну извещали, когда в фирму поступало какое-то очень интересное предложение от поставщиков. В остальном она в работу снабженцев не вмешивалась. Да и ни с кем из руководителей поставляющих организаций никогда не встречалась.
– Я еще раз вам повторю: вы не там ищите! – после небольшой паузы горячо добавил Хворостов. – Я уверен, что похищение Алины – дело личное, и бизнес тут ни при чем. Так что не теряйте на это время. Займитесь поиском машины, на которой украли девочку, в конце концов!
– Спасибо за совет, но я сам разберусь, что и когда мне делать, – спокойно, хоть и суховато, ответил на это предложение сыщик.
Закончив разговор с Хворостовым, Гуров понял, что топчется на месте. Прошло уже несколько часов с того момента, как сыщик взялся за поиск девочки и ее похитителей, но фактически не сдвинулся с места. Да и разговор с начальником охраны вышел малосодержательным. Из него Гурову было точно ясно только одно – Хворостов всеми силами помогать расследованию не будет, но и палки в колеса ставить не собирается, что уже хорошо. Понять его психологию сыщик мог: многие спецназовцы уже давным-давно с презрением относятся к работе полицейских. А вот нежелание начальника охраны помогать сыщику в понимание Гурова не укладывалось. Это уже походило на какой-то саботаж! Более того, могло поставить под угрозу жизнь Алины.
«Этот упрямый баран явно надеется самостоятельно отыскать девчонку. Может быть, знает что-то такое, что поможет ему в этом, а мне не говорит?» – подумал сыщик, но тут же отбросил эту мысль. Если Хворостов что-то утаивает от него, то значит, скрывает это от Запьянцевой. А такая скрытность может стоить ему не только работы, но и, возможно, свободы. Начальник охраны дураком не являлся и должен был этот факт осознавать. А учитывая, что Хворостов знал о репутации Гурова, такая игра в кошки-мышки могла ему очень дорого обойтись.
Выкинув из головы все мысли о сущности начальника охраны, сыщик проанализировал разговор с ним. Единственным условно полезным фактом из всей беседы была информация о Савикяне. Пока в списке подозреваемых по организации похищения Алины он был единственным лицом. Мог ли этот человек решиться на такой шаг из-за обиды и финансовых убытков, понесенных около полугода назад, Гуров не знал. Понять это можно только после получения всей информации о нем. Однако очевидно, если Савикян был заказчиком похищения девочки, обычный подход для разоблачения его не сработает, поскольку сразу заставит бизнесмена насторожиться. Нужно искать какие-то нестандартные варианты. Решить этот вопрос можно только после получения досье на Савикяна. И помочь в этом тоже мог Степанов. Гуров решил позвонить ему, не дожидаясь результатов проверки автомобилей, но тот набрал номер сыщика первым.
– На ловца и зверь бежит! – не удержался от смеха Гуров, отвечая на звонок аналитика.
– Ты о чем? – не понял Марк.
– Я тебе пару секунд назад звонить собрался, а ты меня опередил, – ответил сыщик.
– Что, так приспичило с этими машинами или еще какая-то помощь понадобилась? – поинтересовался Степанов.
– Ну про машины ты мне сейчас сам расскажешь. Ты же позвонил не для того, чтобы вопрос в кроссворде решить? – фыркнул Гуров. – А помощь твоя действительно снова нужна.
– Ладно, тогда сначала с тачками разберемся, – фактически согласился на новое задание Марк.
Аналитик рассказал, что проследить две серые машины в Москве большого труда не составило. По его словам, система распознавания номеров Центра организации дорожного движения Москвы (ЦОДД) работает сейчас по новым алгоритмам, да еще и искусственный интеллект к ее обслуживанию подключили. На выстраивание траектории движения по дорогам столицы для каждой из машин ушло не более пяти минут. Все остальное время Степанов занимался тем, что проверял в точках, где автомобили останавливались, информацию о том, кто покидал машины или садился в них.
– А это ты зачем делал? – искренне удивился прозорливости аналитика Гуров.
– Лев Иванович, ну я же в полиции не первый год работаю, да и с тобой прекрасно знаком, – немного укоризненно ответил Марк. – Ты же не изучением транспортного потока занимаешься. Если тебе понадобились эти машины, значит, нужны и люди, которые в них раскатывают. И хорошим же я помощником бы оказался, если бы кого-то из этих личностей упустил из поля зрения!
– Ну, Марк Ильич, сказать, что ты молодец, ничего не сказать! – искренне восхитился сыщик. – Я ведь тебя собирался попросить этот факт проверить, после того, как ты машины найдешь, а ты сразу все исполнил!
– Сказать, что с тебя хороший коньяк, это ничего не сказать! – рассмеялся в ответ Степанов. – Так я продолжу?
После одобрения он сообщил Гурову, что ни одна из машин, кроме как на светофорах, нигде не останавливалась до конца своего пути. Один из автомобилей исчез из поля зрения камер видеонаблюдения в районе Филевского парка, а второй до сих пор стоял на парковке в районе Москва-Сити. И, по словам Степанова, из нее вышла одна женщина и до сих пор обратно к автомобилю не возвращалась. Эта машина Гурова не интересовала, а вот другая – напротив. Сыщик понимал, что именно в ней и были похитители, и хотел знать все подробности их маршрута.
Как рассказал аналитик, маршрут движения первой машины был незамысловатым. С Ленинского проспекта она свернула на Третье транспортное кольцо, а около станции метро «Шелепиха» отправилась на Шелепихинский мост, после чего съехала во дворы и пропала с камер видеонаблюдения, поскольку подключенных к центральной сети устройств в кварталах в этом районе не оказалось. Чтобы отследить ее дальнейший маршрут, Степанову пришлось искать способы доступа к локальным сетям, и на это ушло немало времени.
– Считаю, что последний раз этот автомобиль попал в камеры, установленные на Второй поликлинике рядом с Филевским парком, – подвел итог аналитик. – От нее через дорогу производственные помещения, склады и прочая подобная хренотень. И могу сказать, что ни в одном направлении из Филевского парка эта тачка до сих пор не выезжала. Кто в ней ехал, отследить не удалось. Лобовое стекло какой-то ерундой измазано, что изображения лица водителя оказалось жутко размыто. Так что его фотоморду тебе прислать не могу.
– Ты даже это успел сделать? – удивился Гуров.
– Да проще простого. Дело-то хозяйское! – рассмеялся Марк.
– Спасибо, друг! – поблагодарил сыщик. – И у меня сейчас к тебе две просьбы. Во-первых, понаблюдай еще за районом парка и проследи, не уедет ли оттуда эта машина, хотя такое и маловероятно. А во-вторых, пришли мне всю информацию, которую сможешь найти на Савикяна Рубена Валерьевича – директора фирмы «Мастер-строй». По поводу хорошего коньяка можешь даже не задумываться! Будет вместе с закуской!
– Ну от коньячка я не откажусь, хотя тебе бы помог и без этого! – ответил Степанов.
В любом другом случае Гуров действовал бы по стандартной схеме – распорядился бы перекрыть все въезды и выезды из Филевского парка, а сам с другими оперативниками при поддержке группы захвата отправился на поиски спрятанной машины. В том, что она сейчас находится именно там, но уже без похитителей и девочки, сыщик почти не сомневался. Конечно, в этом районе можно временно укрыться, поскольку для Москвы он мог считаться довольно безлюдным – либо в самом парке, либо в промзоне рядом. Но сегодня был рабочий день, и в технических зданиях работало немало людей, а соваться в парк было рискованно – там находилось не так уж много мест, в которых можно было спрятаться от преследования.
Именно поэтому сыщик справедливо предполагал, что в районе Филевского парка похитители просто поменяли автомобиль. Конечно, там за машиностроительным заводом находились и жилые здания, но тащить в них ребенка посреди бела дня было слишком рискованно – много лишних глаз. Да и мимо офисных корпусов и музея завода машина похитителей не проезжала. Иначе бы попала на камеры видео-наблюдения. А значит, бандиты после Второй поликлиники свернули во дворы. И машину нужно искать на этом участке, среди домов до Большой Филевской, либо в самом парке неподалеку от улицы Барклая. Гуров понимал, что район немаленький, но найти там нужную машину с известными номерами будет несложно. По крайней мере, сыщик рассчитывал сделать это быстрее, чем будет добираться до самого парка.
Отправляясь в район Филевского парка, Гуров прекрасно понимал, что найти свидетелей того, как преступники поменяли машину, будет невероятно трудно. Судя по тому времени, когда похитителей последний раз засекла камера видеонаблюдения, с этого момента прошло уже несколько часов, но надежды сыщик не терял. В том районе было немало маленьких магазинчиков, конечная остановка автобусного маршрута, простых пенсионеров, которых могли заинтересовать подозрительные манипуляции двух мужчин по смене машины. Сопоставив временные отрезки, Гуров понял, что разговор с Запьянцевой бандиты вели незадолго после того, как засветились на камерах поликлиники. А значит, либо сразу после того, как поменяли машину, либо непосредственно перед этим. И либо сыщик найдет их телефон брошенным в машине, либо у Крячко будет шанс отследить их гаджет с помощью своего хакера.
Гуров добрался до поликлиники в районе завода Хруничева за рекордные двадцать пять минут. При этом ему удалось объехать все пробки, игнорируя главные московские артерии во время движения. В этом ему здорово помог навигатор, предупреждающий о заторах на улицах и быстро определяющий оптимальный маршрут. Впрочем, иногда сыщик подсказки навигатора игнорировал, поскольку намного лучше компьютерной программы ориентировался в столичных переулках. Около последнего места, где автомобиль похитителей попал в поле зрения камер видеонаблюдения, Гуров притормозил и решил связаться со Степановым, чтобы уточнить, поехала ли машина похитителей севернее или южнее главного административного корпуса завода. Если, конечно, по камерам это можно было установить! Однако задать этот вопрос так и не успел.
– Лев Иванович, я смотрю, у тебя прямо пожар какой-то! – рассмеялся аналитик сразу, как только ответил на звонок.
– Пожар? – удивился Гуров, выругав себя за тугодумство. – Марк Ильич, да ты прямо-таки кладезь подсказок! Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся, если ты, конечно, быстренько узнаешь, не приезжали ли в этот район пожарные в течение последних двух часов.
– Думаешь, машину твою сжечь могли посреди бела дня? – легко проследил ход мыслей сыщика Степанов. – Сейчас узнаю. Через пару минут перезвоню.
Пока Гуров ждал ответа на свой запрос, он молча ругал себя. Действительно, мысль о возможном поджоге автомобиля пришла к нему слишком поздно. Этот вопрос нужно было продумать и проработать еще до того, как Гуров отправился в Филевский парк. Впрочем, как говорят в народе: лучше поздно, чем никогда! И сыщику оставалось только радоваться, что он не мотался по дворам, тратя драгоценное время до того, как решил проверить возможность поджога машины похитителей. Хотя, если эту тачку сожгли, на место пожара все равно ехать придется. Что в итоге и получилось!
– Был пожар, горела машина, – проговорил через минуту Степанов, после того как сыщик ответил на его звонок. – Возможно, тачка та самая, которую ты искал. По крайней мере, марка автомобиля сходится. А цвет пожарные установить не смогли, поскольку машина горела вовсю еще до их приезда. Сгорела дотла, как говорится!
– И где она горела? – нетерпеливо поинтересовался Гуров.
– У Института современного искусства есть стоянка у въезда в Филевский парк, – спокойно ответил аналитик. – Там ее и подожгли. О пожаре сообщили из самого института, увидев дым из окна. Камеры на стоянке нет. Она общественная. Так что, кто туда заезжал и выезжал, я тебе сказать не могу.
– И на том спасибо! А остальное постараюсь сам узнать! – ответил сыщик, отключил связь и рванул в сторону Института современного искусства.
Одна из черт характера Станислава, которую он старался не показывать перед друзьями, с возрастом стала обостряться. Ею было неотвратимое желание оценивать шансы на успех каждого мероприятия, будь то вариант знакомства с девушкой, исход футбольного матча или работа по раскрытию очередного преступления. Крячко считал эту черту чем-то сродни игромании и стыдился ее. Однако ничего с собой поделать не мог. И каждый раз, когда брался делать что-то новое, даже просто смотреть телевизор, пытался просчитать, доставит ли дело ему удовольствие и насколько успешным оно окажется. И в этом было его главное отличие от Гурова, который, как казалось Станиславу, изначально исключал возможность неудачи в любом предприятии, за которое брался.
Не стал исключением и недавний разговор с Гуровым. Даже еще не закончив общаться с другом, Крячко принялся рассчитывать шансы на то, что им удастся найти девочку в течение суток. Станислав понимал, что дело практически нереальное, и без подключения всей мощи правоохранительных органов, в том числе и ФСБ, шансы приближались к нулю. Наверняка преступники тщательно готовились к похищению и продумали все шаги до мелочей. Крячко был уверен, им с другом удастся поймать негодяев, но то, что произойдет это до истечения ближайших двадцати четырех часов, считал маловероятным.
И успокаивал его лишь один факт: девочка останется жива, поскольку у ее мамаши есть деньги, и она готова их заплатить. К сожалению, убийства детей в России еще со времен начала перестройки перестали быть редкостью, но, по мнению Станислава, сейчас был не тот случай! Похитителям проще вернуть ребенка домой и рассчитывать, что им на «хвост» не сядут все силовики страны, чем убить Алину и быть уверенными, что в этом случае их будут преследовать до тех пор, пока не загонят в гроб. А если у Запьянцевой окажется достаточно денег, чтобы оплатить услуги нужным людям, то бандиты окажутся на том свете еще до того, как успеют потратить хоть что-то из выкупа.
Невысокая оценка собственных шансов на успех не означала, что Крячко опустил руки и работал спустя рукава. Напротив, Станислав впадал в состояние охотничьего азарта, когда понимал, что от любого его шага, от каждого действия коэффициент успеха может измениться. Именно поэтому в самых трудных ситуациях Крячко работал с удвоенной энергией и мог сутками не спать и не отдыхать, полностью отдавая себя выбранной профессии. Именно так было и сейчас, и размышления Станислава о малой вероятности вызволения Алины из плена собственными силами в течение двадцати четырех часов ничуть не мешали его работе в главном направлении, заданном Гуровым, – работе с собственной агентурой.
Контакт со стукачами и привлечение склонных к этому преступных элементов к сотрудничеству с правоохранительными органами был одним из коньков Станислава. Он лучше многих других выявлял подобных людей и умел уговорами, угрозами или обещаниями заставить их работать на пользу следствия. Подавляющее большинство из них были преступниками, ранее осужденными за различные правонарушения. В большинстве – незначительные. Но агентура Крячко представляла собой пронырливых людей, которые умели и хотели налаживать самые различные связи в преступном мире. Ну а затем попадались в сети к Станиславу, были вынуждены использовать свои криминальные связи на пользу ему. А вот о возобновлении преступной деятельности им приходилось после этого забыть, поскольку Крячко ясно давал понять, что поможет суду посадить их надолго, если стукачи вновь начнут нарушать закон.
Правда, были в агентурной сети Станислава и те, для которых он делал исключение из этого правила и мог закрыть глаза на мелкие преступления, поскольку такие агенты оказывали следствию существенную помощь. Кирилл Лаврентьев по прозвищу Паук, хакер на службе у Крячко, был из таких людей. Станислав не раз обращался к нему с просьбами взломать те или иные компьютерные системы: для получения официального разрешения на подобные действия уходило слишком много времени, и оно могло помочь преступникам уйти от наказания. По идее, это тоже было преступлением, но сыщику иногда приходилось делать выбор между мелким правонарушением и серьезным криминалом. Приходилось самим чуть-чуть двигать закон.
Кирилл Лаврентьев проживал в одной из старых пятиэтажек на улице Вольной на Соколиной Горе. Район этот считался далеко не самым престижным и спокойным в Москве, но Паука такая обстановка вполне устраивала. Во-первых, он здесь вырос, и на Соколиной Горе его чуть ли не каждая собака знала и относилась как к своему. А во-вторых, за внешним и показушным комфортом Лаврентьев не гнался. В обычной жизни для него было лучше оставаться в тени, на задворках, так сказать. Зато в тайной ее стороне, которую он вел в интернете, Паук был на одной из первых ролей, и вот там-то позволял себе многое, что для большинства людей казалось запредельным.
Лаврентьев катастрофически боялся попасть на зону, и когда Станислав уличил его в нетяжком преступлении, за которое хакер в самом крайнем случае мог получить пару лет, тот сразу же согласился работать на Крячко за гарантии своей свободы. Закон после этого Паук практически не нарушал, а если пару раз в год без шума воровал со счетов какого-нибудь миллионера, в основном западного, незначительную сумму для своего безбедного существования в ближайшие месяцы или апгрейда техники, Станислав на это закрывал глаза, поскольку Паук достаточно часто оказывал важную помощь Крячко и Гурову.
Из главка Стас поехал к нему не сразу. Во-первых, считал попытку понять, о чем разговаривали похитители, когда во время разговора с Запьянцевой прикрыли трубку, в отличие от Гурова, не слишком важной деталью в поисках девочки. Гораздо важнее, по мнению Станислава, было поговорить с его информатором – Борисом Заправским. Это во-вторых. А в-третьих, Борька жил почти по дороге к дому Паука. Направляясь к Заправскому, Крячко дважды звонил Лаврентьеву, но тот на звонок не отвечал. Стас и так знал, что к Пауку придется ехать домой. Поскольку в любом другом месте в обработке компьютерной информации от него было бы мало толку. И звонил он Пауку не для того, чтобы предупредить о своем визите, а надеялся просто разбудить хакера до того момента, как постучит ему в дверь.
А вот встреча с Заправским, по мнению Крячко, была куда важнее. Борька был отличным карточным игроком и шулером высочайшего уровня, каких в преступном мире именовали «каталами». Он был вхож на большинство бандитских сборищ, за исключением тусовок преступников самого высокого ранга. И если кто-то и мог слышать о каких-то разговорах среди бандитов, связанных с похищением ребенка, Заправский, по кличке Косарь, узнал бы об этом одним из первых. Чтобы затащить такого человека в свою агентуру, Станиславу понадобился не один год.
Вообще, практикой набора агентов среди криминальных элементов занимались многие полицейские, и часто эта клиентура им здорово помогала. А Крячко подходил по-разному к вербовке среди преступников. Были среди них и такие, которые за любое послабление в наказании легко рассказывали все, что знали о планах других преступников, совершенных преступлениях или просто о темах бандитских разговоров. Обычно такие стукачи были одноразовым инструментом, и много времени на их вербовку тратить не приходилось. Станислав от работы с такими людьми не отказывался, но считал их среди остальных стукачей, которых он все же предпочитал называть агентами, людьми третьего сорта.
Во второй категории у Крячко были те преступники, которые полностью или почти полностью завязали со своим преступным прошлым. Они особо не контактировали с криминальным миром, но могли помочь своими навыками, когда Станиславу требовались определенные действия. Например, взломать чей-то компьютер или телефон, чтобы получить важную информацию, проникнуть в закрытое помещение или просто установить слежку за определенным объектом – своих ресурсов для этого в полиции часто не хватало.
К первой категории Станислав относил криминальных элементов довольно высокого полета. Чтобы поймать их на горячем да еще и заставить работать после такого на себя, требовалось немало терпения, кропотливой работы и немного удачи. Именно к таким агентам и относился Заправский. Крячко давно знал, что для него открыты двери во многие преступные «малины», и Косарь мог добывать для Станислава информацию, в определенных случаях оказывающуюся бесценной, но найти к нему ключик никак не удавалось.
Дело в том, что Заправский уже давно не совершал серьезных преступлений. По крайней мере, таких, о которых потерпевшие могли бы открыто заявить в полицию. А на мелочовке брать Косаря было бессмысленно. Во-первых, потому что он такими преступлениями попросту брезговал и совершал только на спор или от скуки. А во-вторых, Косарь, в отличие от того же Паука, совершенно не боялся. У Заправского было две «ходки» по пару лет, и он называл их командировкой на курорт. Поэтому пугать его зоной было бессмысленно. Да и в деньгах Косарь не нуждался, как и в полицейском прикрытии. Так что для Станислава желание заполучить Заправского в осведомители казалось недосягаемой мечтой в течение долгого времени. Ровно до того момента, пока Косарь не совершил свой самый главный в жизни просчет.
О том, что Заправский является каталой, в криминальном мире, конечно же, знали все. Но он был и прекрасным карточным игроком, когда не собирался жульничать. Выиграть у него партию в покер, бридж или любую другую игру знавшие его люди считали за честь. И в бандитские «малины» его пускали исключительно ради возможности сразиться с Косарем в карты. Правда, после того, как тот поклялся перед ворами никогда не жульничать, если его приглашают на честный бой. Однако и на старуху бывает проруха! Заправский однажды не удержался и применил свои трюки во время игры в воровском притоне. Крячко не знал, да и не желал знать, почему это произошло. Однако в его руках оказались достаточно веские доказательства шулерской игры Косаря там, где он поклялся не жульничать. И воровское наказание для Заправского оказалось куда страшнее, чем государственное преследование по закону. И именно таким шантажом Станислав и завербовал Косаря, и никаких угрызений совести от такого поступка потом не испытывал. А единственное, о чем Станислав жалел, что никому не может похвастаться этим успехом, поскольку, по понятным причинам, личности осведомителей у каждого полицейского были неизвестны даже их коллегам. В противном случае можно было потерять всю агентуру!
Борис Заправский был настоящим тузом в колоде агентов Станислава, и берег его Крячко особенно. Стас никогда обычно не появлялся там, где бывает Косарь, и не искал с ним встреч без предварительной договоренности. Сыщик прекрасно понимал, что если связь каталы с ним всплывет в определенных кругах, то не только как об агенте о Борьке можно будет забыть, но еще и придется выполнять собственное обещание, и найти способ спрятать Косаря от мести бывших дружков. Однако сегодня был другой случай.
Станислав прекрасно знал, что ежедневно в это время Заправский обитает в районе трех вокзалов, в одной из блатных квартир, в которых без перерыва проходили своеобразные закрытые покерные турниры. Для участия в них «по блату» приглашались различные командировочные и прочие гости столицы, которые стремились доказать в Первопрестольной, что они самые лучшие картежники. Московские каталы там бывали по своеобразной очереди и имели возможность честно помериться силами с мастерами покера из других городов или проверить на них свои шулерские навыки. Такое в этих «блатхатах» было не запрещено.
Полицейские из Красносельского отдела не раз накрывали эти притоны, но закрыть их или даже привлечь к ответственности кого-то из игроков не могли. Внешне там все выглядело пристойно. По легенде, группа приятелей решила перекинуться в картишки «на интерес». У игроков там никогда не было при себе сколь-нибудь значимых сумм наличности, а расчеты велись с помощью игровых фишек.
То есть, приходя в эти квартиры, полицейские ничего предосудительного, кроме нескольких бандитских рож, не наблюдали, а потому раз за разом ретировались с пустыми руками. А, как узнал от Косаря Станислав, расчеты после проигрышей происходили поблизости – в камерах хранения одного из вокзалов. А тех, кто по каким-то причинам артачился с выплатой наличных, бравые молодчики сажали в ближайший поезд, а потом человека в лучшем случае находили у откоса. В худшем – он пропадал навсегда. Однако такие случаи, особенно в последнее время, были крайне редкими. И те, кто приезжал в Москву поиграть в картишки, прекрасно знали, чем для них это может закончиться, и рассчитывались беспрекословно. Ну а если денег не хватало, спокойненько ждали в обществе мордоворотов, пока кто-то из родственников, друзей или компаньонов по бизнесу перешлет им деньги на карту.
На поездку от главка до трех вокзалов у Станислава ушло не так много времени, как он думал. В какой из квартир в настоящий момент находился Косарь, сыщик не знал, да и значения это никакого не имело. Появляться в бандитском притоне он в любом случае не собирался. А приехал сюда исключительно потому, чтобы у Заправского не было никаких шансов потянуть время и отложить встречу. Достав телефон, Крячко по памяти набрал номер своего агента-туза.
– Дорогая, я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не звонила мне, когда я нахожусь на работе?! – вместо приветствия шепотом недовольно проворчал в трубку Борька с интонациями истинно расстроенного мужа в разговоре с женой.
– Ты давай мне без дорогих! – усмехаясь, ответил Станислав. – Я у трех вокзалов, и ты мне нужен. При этом слово «срочно» даже не упоминается. Выражение «сию секунду» в данном контексте подойдет больше. И никаких мне отговорок. Жду тебя у Павла Петровича, и чтобы попасть туда, у тебя не больше десяти минут!
– А почему Машу так срочно забрать из школы нужно? – с недовольными интонациями в голосе продолжал Заправский отыгрывать роль образцового мужа. – А почему сама не можешь? Ладно, у меня брифинг через пять минут закончится, и я сразу же выезжаю… Не волнуйся, я успею!
Косарь отключил связь, и Крячко усмехнулся. Он был уверен, что Заправский хоть и будет недоволен, но в требовании сыщика о срочной встрече отказать не сможет. Ну а его визит к Павлу Петровичу будет совершенно безобидным для дружков Косаря занятием. В сквере у этого памятника российскому ученому-механику и инженеру, одному из авторов проекта железной дороги Санкт-Петербург – Москва, сыщик со своим агентом встречались уже неоднократно. В это время суток там оказывалось вполне достаточно праздношатающихся москвичей и гостей столицы, чтобы встреча двух мужчин не бросалась в глаза. И, в то же время, народа у мемориала было не слишком много, чтобы посторонние мешали разговору и могли его подслушать.
Косарь появился в сквере у мемориала из подземного перехода рядом со станцией метро «Комсомольская». Крячко заранее выбрал место так, чтобы видеть целиком всю дорожку перед памятником, и сразу же заметил худощавую фигуру каталы, который окинул взглядом окрестные скамейки, выискивая сыщика, и чуть заметно кивнул, увидев его перед памятником. А уже через минуту Борис аккуратно уселся на скамейку рядом, но все же чуть поодаль от Крячко.
– Начальник, ты меня подставить хочешь такими звонками? Знаешь же, что я в такое время с уважаемыми людьми рядом нахожусь, – проворчал Косарь, даже не поворачивая голову в сторону сыщика.
– Ты мне тут сопли не разводи. Меня это не растрогает, – отмахнулся от него Крячко. – Я твою натуру прекрасно знаю и представляю, что ты из любой ситуации выкрутишься и, даже если в дерьме окажешься, умудришься оттуда выбраться, подошвы башмаков не измазав.
– Ну один-то раз мне это не удалось, и вот теперь с тобой общаюсь, – все так же недовольно буркнул Заправский. – Не хотелось бы, чтобы из-за чьих-то косяков я второй раз в подобном дерьме оказался.
– Косарь, я бы тебе сейчас популярно объяснил, из-за чего ты в такой ситуации оказался, но на это времени нет. Подобную беседу мы с тобой обязательно проведем, но в другое время и в другом месте, – пообещал Станислав. – А пока мне нужна информация, кто из бандитов недавно занимался подготовкой преступления, связанного с местными бизнесменами…
– Начальник, да таких разговоров я по сто за каждый час слышу! – рассмеявшись, перебил его Заправский. – Могу тебе целый том таких планов написать, если ты меня потом в покое оставишь!
– А ты бы сначала дослушал, а потом голос подавал, – презрительно фыркнул в ответ Крячко. – Где твоя хваленая покерная выдержка?
– А кто сказал, что моя предыдущая реплика не настоящий покерный блеф? – парировал в ответ Косарь.
– Туше, – примирительно ответил Станислав. – Слушай сюда! Всякая там мелочовка в виде пустых угроз и несбыточных бандитских обещаний меня не интересует, и ты сам прекрасно понимаешь. У меня есть информация, что кто-то из преступников занимался подготовкой крупной операции против кого-то из московских бизнесменов. Причем это не просто наезд! Возможно, планировалось похищение человека, взятие заложников или даже минирование здания фирмы. Что ты об этом знаешь?
Косарь задумался. Крячко не торопил его с ответом. Он прекрасно понимал, что осведомителя в настоящий момент гложат сомнения, поскольку те преступления, которые перечислил сыщик, относились к разряду особо тяжких, и люди, их планирующие, готовы пойти на все, чтобы исключить провал. В том числе и на убийство стукача. Однако какие бы терзания ни глодали Заправского, его лицо оставалось непроницаемым, а выражение – все тем же слегка ироничным.
– Значит, предлагаешь мне сделать «биг бэт»? – задумчиво поинтересовался Косарь, адресуя вопрос не столько Станиславу, сколько самому себе. – Рискованно. Впрочем, я ничего не теряю. Их болтовню пол-«малины» слышало.
– Ты о ком? – насторожился Крячко.
– Есть тут в Москве близнецы Юсуфбековы, Баходур и Ораш. Точнее, один из них у нас, а другой в Таджикистане. Временами они меняются местами, поэтому нормальный человек ни черта не разберет, кто из них кто и где сейчас Баходур, а где – Ораш, – заговорил Заправский.
– Борька, ты давай меня тут восточными сказками не пичкай, – осадил его неторопливую речь Станислав. – Пролистай свои длинные вступления и переходи сразу к сути!
– Вечно ты весь кайф испортишь, начальник, – недовольно проворчал катала, хотя в его глазах бегали веселые искорки. – Ну раз сказал, суть, значит – суть.
Как рассказал Заправский, братья-таджики занимались вопросами нелегальной миграции своих соотечественников. И хотя в Москве с этим вопросом в последние годы стало строже, и проверки бывают все чаще, рынок рабочей силы постоянно требовал притока трудяг, которым можно платить копейки, и Юсуфбековы занимались организацией этого бизнеса. Естественно, не одни. В Москве у них было несколько партнеров, которые обеспечивали прикрытие и получали свою долю. А она была совсем немаленькой, несмотря на то что импорт таджиков, узбеков и прочих жителей Средней Азии в столицу – это не торговля наркотиками или контрабандой. К тому же такая деятельность была намного безопаснее.
Разговор кого-то из близнецов (а различать их Заправский так и не научился) с одним из компаньонов, о котором и сообщил Косарь сыщику, произошел несколько дней назад. Подробностей Борис не слышал, да и не прислушивался (Крячко укоризненно покачал головой). Однако то, что услышал Косарь, было достаточно серьезной угрозой. Юсуфбеков сообщил партнеру, что кто-то из его клиентов, которым он поставлял «рабсилу», заполучил какой-то компромат на братьев и обещал слить его силовикам, если Баходур и Ораш не пойдут на какие-то уступки. Юсуфбеков рассказал компаньону, что это будут очень серьезные потери для бизнеса, и сообщил, что в ближайшее время разберется со стукачом «по законам Востока». Дескать, и сам шантажист, и его семья серьезно пострадают, если не изменят своих намерений.
– Так этих Юсуфбековых шантажировал мужчина? – поинтересовался Крячко, начиная утрачивать к рассказу своего агента интерес.
– А кто тебе, начальник, сказал, что мужчина? – выпалил в ответ Борис. – Про шантажиста я так, для красного словца добавил. Юсуфбеков выражался куда жестче. А о ком он именно говорит, о мужчине или женщине, я не разобрал. Он всех, кем недоволен, собаками называет. Так что с мужиком или с бабой этот таджик собрался расправиться, лучше у него спроси. Я рассказал все, что знаю. А не сообщил тебе раньше об этом разговоре по двум причинам. Во-первых, братья Юсуфбековы – горячие парни, но и остывают быстро. А во-вторых, ты же вопросами миграции не занимаешься. С чего тебе такая информация может быть интересна?
– А с того, что тут пахнет убийством. А возможно, и несколькими. А за сокрытие такой информации тебе можно очень серьезный срок влепить, – не удержался и проворчал в ответ Крячко, прекрасно зная, к чему такая угроза приведет.
– Ну так не убили ж никого! Иначе, начальник, ты бы сразу об этом и просил, – усмехнулся в ответ Заправский. – А зоной ты меня не пугай. Мы уже все это проходили. Или забыть успел?
– Борька, не дерзи! Иначе я тебя сейчас так напугаю, что до конца своей недолгой оставшейся жизни заикаться будешь, – осадил информатора Станислав. – А теперь давай перейдем к чисто теоретическим вопросам по твоей информации. Если бы Юсуфбековы решили до финала свою угрозу довести, кому бы дело поручили?
– Есть у них несколько бригадиров, которые на многое готовы, – вновь вернулся к сухому и деловому тону Косарь. – Однако, как я знаю, самые серьезные задачи здесь, в Москве, братья-таджики поручают Сереге Борову и Валерке Капитану. Как видишь, бригада у них интернациональная!
– И где мне этого Борова с Капитаном найти? – задал еще вопрос Крячко.
– Начальник, для меня они слишком мелкие сошки, чтобы я с такими якшался! – возмутился Заправский, но тут же сник под взглядом сыщика. – Ну если очень нужно, я узнаю. Только, дай мне пару часов, начальник.
– У меня нет пары часов, а значит, и у тебя их не будет, – жестко констатировал Станислав. – Максимум, сколько у тебя времени, это час. Непоправимое может произойти в любую минуту, если уже не происходит. Возможно, какой-нибудь невинный ребенок уже сейчас страдает. А потом погибнет. А может, умрут и несколько человек. Так что времени ни у меня, ни у тебя нет от слова «вообще». И если, Боря, ты меня подведешь, потом об этом горько будешь жалеть до конца своей жизни, до которого тебе останется совсем немного.
– Не надо угроз, начальник! – тяжелым взглядом посмотрел на сыщика Заправский. – Если ты прав и каким-то детям угрожает смертельная опасность, я в лепешку расшибусь, но помогу! – И неожиданно для Крячко добавил: – У меня сестра в детстве случайно погибла во время бандитских разборок. Она тоже ни в чем не повинна была. С тех пор я себе и пообещал, что если каким-то детям будет угрожать опасность, я их спасу. А, как ты знаешь, я слово свое держу!
Крячко так и подмывало сделать ремарку к тому случаю, когда Косарь не сдержал слово, данное ворам в законе, из-за чего и оказался на крючке у Станислава. Все-таки Заправский решил с ним пооткровенничать в первый раз, и этот порыв давить не стоило. К тому же, возможно, такой настрой сделает Косаря более полезным. У Станислава даже возникла мысль сообщить катале, что происходит на самом деле, но сыщик удавил этот порыв в зародыше. К кому, к кому, а к своим агентам полного доверия он не испытывал, и тайну о похищении Алины все же разглашать не стал, опасаясь непредсказуемых последствий.
После того как Заправский встал и отправился в сторону метро, Крячко смотрел ему вслед, раздумывая, насколько быстро его агент сможет добыть информацию о местонахождении Сереги Борова и Валерки Капитана. А затем достал телефон и еще раз позвонил Пауку. Ответа снова не было, Станислав понял, что придется серьезно пошуметь в подъезде у Лаврентьева, чтобы того разбудить.
Отправляясь на Соколиную Гору, Крячко задумался, каковы шансы того, что искомые бригадиры братьев Юсуфбековых – это именно те люди, которые и похитили дочь Запьянцевой. В принципе, такую возможность исключать было нельзя. Фирма «ЭкспертПлюс» вполне могла быть тем клиентом, с которым у поставщиков нелегальной рабсилы мог возникнуть конфликт. Все-таки ни для кого не секрет, что строительные и дорожные организации как в Москве, так и по всей России предпочитают использовать жителей Средней Азии в качестве подсобных рабочих. Их труд стоит недорого, да и налоги за них платить не нужно.
Фирма Запьянцевой как раз и занималась смежными со строительством делами – отделкой помещений. Таджиков, узбеков, туркменов в таких организациях работало тоже немало. А значит, и сотрудничать с Юсуфбековыми Марина могла. Вполне возможно, что конфликт этих двух сторон не успел вылезти за пределы личностных отношений, и тогда Гурову об этом узнать будет непросто. И в такой ситуации информация от Косаря может стать ключевой. И, взвесив все это, Станислав решил, что шансы на то, что именно по приказу Юсуфбековых и похитили Алину, куда выше, чем он давал на то, что девочку удастся найти и вернуть в течение суток. Впрочем, если эта версия окажется верной, то и последние существенно повысятся.
Конечно, Крячко мог и без Заправского запросить данные на Борова и Капитана у своих коллег в главке, но решил, что Косарь справится быстрее. Во-первых, вряд ли база данных полиции располагала информацией обо всем «норах» бригадиров. Во-вторых, если такие данные и имелись, на их проверку уйдет слишком много времени. А в-третьих, если бригадиры Юсуфбековых замешаны в похищении и имеют своих людей в полиции (что не исключено при роде деятельности их хозяев), то о том, что ими интересуются сыщики, узнают сразу же. А это – провал всей операции, которую они проводят с Гуровым.
Дом, в котором проживал Лаврентьев, наверняка разбил бы вдребезги то представление о Москве, которое сложилось у многих провинциалов благодаря фильмам, клипам и рекламным роликам. Пятиэтажка, в которой находилась квартира Паука, выглядела настолько обшарпанной и облезлой, что житель какого-нибудь Воронежа или Омска решил бы, что он из дома никуда и не уезжал. О кодовых замках на подъездах и камерах видеонаблюдения здесь, похоже, знали только понаслышке, и Крячко зашел внутрь беспрепятственно, отметив на себе равнодушно-скучающий взгляд какой-то пенсионерки, сидевшей у соседнего подъезда.
Лаврентьев купил себе квартиру на пятом этаже в подъезде с выходом на крышу. И не для того, чтобы вечерами выбираться наверх и любоваться звездами, которых по ночам здесь было видно заметно больше, чем в большинстве остальных, забитых фонарями районах Москвы. Паук объяснял это необходимостью иметь «запасной выход» на случай непредвиденных обстоятельств. В число которых он включал пожары на нижнем этаже, неожиданные визиты неприятных гостей, к коим причислял бандитов и полицейских, а также наводнения, землетрясения и прочие катаклизмы, которых в столице веками не было.
Дверь квартиры Лаврентьева выглядела такой же обшарпанной, как весь подъезд и сам дом в целом. Однако изнутри она была укреплена толстым железным листом и оборудована несколькими запорами. Да и сама квартира Паука, в которой Станиславу приходилось бывать неоднократно, выглядела так, словно новейший компьютерный центр, для работы операторов оснащенный ультрасовременными удобствами, включая роботизированную кухню, которая по голосовой команде Паука сама готовила ему завтраки, обеды и ужины.
Несмотря на то что входная дверь в квартиру была оборудована скрытой видеокамерой, которая тут же сообщала хозяину жилья о пришедших к нему гостях, Станислав нажал на дверной звонок, но его звука не услышал – шумоизоляция в квартире Лаврентьева была идеальной, хотя от звука мощных ударов по двери не спасала. Этим Крячко и занялся, потому как дверь не открылась ни после первого, ни после нескольких последующих звонков.
Поломившись в дверь пару минут, Станислав остановился. Такого с Лаврентьевым еще не было! Обычно хакера удавалось разбудить двумя-тремя звонками в дверь. В крайнем случае после этого могла понадобиться еще пара громких ударов по двери. Однако на этот раз Паук открывать не спешил. И это могло означать только две вещи – либо хакера не было дома (что случалось с ним в такое время крайне редко, и в этом случае Кирилл бы ответил на звонок), либо с Лаврентьевым случилось что-то плохое. Крячко склонялся ко второму варианту. Однако, прежде чем звонить в «Скорую» и МЧС для взлома двери, Станислав решил еще раз набрать номер Паука. На этот раз хакер ответил.
– Доброе утро, Станислав! Смотрю, я тебе очень понадобился! Аж пяток пропущенных звонков, – весело проговорил Лаврентьев в трубку.
– Какое, на хрен, утро?! – возмутился Крячко. – Давным-давно уже за полдень! Даже для тебя это уже не утро. Ты где находишься вообще? Я к тебе в дверь уже полчаса ломлюсь.
– Я на Маспаломасе, – все так же весело ответил Паук. – Давно мечтал тут побывать и вот наконец решился.
– Где-е-е? – удивленно протянул Станислав. – Это прикол такой у тебя новый появился?
– Маспаломас – остров на Канарах. И это не прикол! Я на самом деле решил на недельку свалить из Москвы и поваляться в теплом море, – пояснил Лаврентьев. – А утро у меня действительно только началось. Тут с нашей столицей три часа разницы. Сижу сейчас в бунгало, смотрю на море и местный «Мохито» потягиваю. Кстати, у нас он лучше!
– Да мне насрать на твои удовольствия! – расстроенно рявкнул в трубку Станислав. – У меня для тебя задача сверхсрочная есть.
– Ничем не могу помочь. Если только проконсультирую. – Крячко просто кожей чувствовал, что у Паука так и не сходит с лица самодовольная улыбка. – Сам знаешь, без своих компов я как без рук. Только пить без них могу. Ну и есть тоже. Если кто-то еду приготовит и принесет! Ха-ха-ха…
– На хрен мне нужны твои консультации?! – Станислав четко понимал, что шансы найти Алину до истечения установленного похитителями срока, и без того низкие, стали стремительно падать ниже. – Мне нужно, чтобы ты кое-что вытащил из записи телефонного разговора и помог найти телефон, с которого звонили.
– Извини, командир, – сочувственно проговорил Паук. – В этом я сейчас помочь не могу. Что-нибудь еще?
– Да ну тебя, к черту! – сплюнул Крячко и отключил связь с хакером.
Станислав после разговора с Лаврентьевым задумался. Был у него на примете еще один хакер. Не такой, конечно, крутой, как Паук, но, вероятно, справиться с расшифровкой диктофонной записи и попытаться найти местоположение сотового телефона или установить какие-то данные гаджета, с которого похитители разговаривали с Запьянцевой, мог бы и он. Однако этому мешало одно «но» – этого парня Крячко ранее в подобных операциях не задействовал, да и знал не слишком хорошо, чтобы ему доверять. Так что первые усилия Станислава по поиску Алины закончились практически ничем: непроверенной наводкой на контрабандистов азиатской рабсилы и неожиданной турпоездкой домоседа Паука, из-за которой он теперь был бесполезен. Крячко уже собрался сообщить Гурову неприятные новости, но в этот момент с ним связался Косарь.
Заправский сообщил сыщику, что у Юсуфбековых есть в Москве небольшая туристическая фирма, через которую, помимо ее основной деятельности, и перевозят в столицу на нелегальные заработки жителей Средней Азии (Крячко хмыкнул, подумав о странном совпадении: уж не эта ли турфирма спровадила Паука на Канары?). Организация называлась простенько «Европа – Азия», и ее контора располагалась в Вешняках, почти у самого МКАДа. Боров и Капитан числились в ней охранниками и большую часть рабочего дня находились в турфирме. По крайней мере, один из них. По словам Косаря, сейчас в офисе должны были быть оба бригадира Юсуфбековых. А напоследок катала попросил Станислава сообщить ему, чем закончится беседа с Боровом и Капитаном.
– Это с какого перепуга? – удивился сыщик.
– Ну я же говорил, что не могу стоять в стороне, если детям угрожает опасность. – Крячко почувствовал смущение в голосе информатора. – Вдруг, если понадобится, я еще чем-то помочь смогу.
– Ладно, посмотрим, – смилостивился Станислав.
После разговора с Заправским Крячко немного приободрился. У него теперь появилась цель, которой нужно достичь, и задача, которую следует выполнить. К тому же Станиславу не хотелось сообщать Гурову сразу о двух своих неудачах – отъезде Паука из страны и неудаче с главным информатором. Крячко усмехнулся и набрал номер друга.
– Лева, у меня для тебя есть две новости. Одна плохая, другая – не лучше. С какой начинать? – радостно проорал в трубку Станислав.
– Стас, ты свои шутовские замашки когда-нибудь бросишь? – устало поинтересовался Гуров.
– Когда помру, – со смирением и тоской в голосе ответил Крячко. – Потому что без шутовства Стас будет не Стас!
– Еще о себе и в третьем лице? Клинический случай, – вздохнул Гуров. – Что у тебя? Докладывай.
Станислав решил оставить «облом» с Пауком на конец разговора и сначала сообщил, что именно рассказал ему Лаврентьев. Гуров внимательно слушал друга, словно взвешивая каждое слово, а затем спросил:
– Сам-то как думаешь? Юсуфбековы могут быть причастны к похищению Алины?
– Лева, на мой взгляд, это было бы слишком легко и просто, Но чем черт не шутит? Ты попробуй пока узнай, работали ли у Запьянцевой трудяги из Средней Азии, а я этих Боровов и Капитанов прощупаю, – предложил Крячко. – По крайней мере, проверить, где были их тачки сегодня утром, будет несложно. И уж если бригадиры Юсуфбековы и похищали девчонку, то делали это сами. Да и разговаривал бандит по телефону без акцента. Хотя черт знает, что сейчас компьютерные технологии могут. Возможно, и голос меняют так, что акцент ничем не проявляется.
– Хороший переход, – хмыкнул Гуров. – А что с твоим хакером?
– А вот тут полный облом, – с раскаянием в голосе вздохнул Станислав. – Этот придурок решил устроить себе отпуск на Канарах и в ближайшее время будет бесполезен.
– А вот это хреновая новость, – процедил Гуров. – Есть у тебя на примете кто-то ему на замену?
– Есть. Но я бы этой замене доверять не стал, – честно признался Крячко.
– Ладно. Попробую сам что-нибудь придумать, – закончил разговор Гуров. – А ты, Стас, проверяй пока Борова с Капитаном. И смотри, поаккуратнее!
– Слушаюсь, мамочка! – фыркнул Крячко и отключил связь.
Пока в похищении Алины Запьянцевой бандиты действовал так, как и предполагал Гуров. Машину, в которую у школы они засунули девочку, похитители сожгли. Конечно, это была определенная наглость с их стороны, поскольку поджигать автомобили в Москве посреди белого дня в последние годы мало кто решался, поскольку слишком велики шансы быть замеченными в этом преступлении. Однако бандиты выбрали хорошее место для этих целей и, очевидно, все продумали и проверили заранее. А значит, на подготовку операции по похищению ушло не пару дней. То есть шансы того, что Станислав напал на след похитителей в лице подручных Юсуфбековых были, весьма невелики.
О сожженной на стоянке у Института современного искусства машине Гуров не стал говорить другу. В конце концов, проверить поставщиков нелегалов все же следовало. А вот идею Станислава сыщик решил использовать. Стоило проанализировать, какие машины выезжали из того района в течение получаса с того момента, как автомобиль похитителей сгорел у входа в Филевский парк. Вот только привлекать к этому Степанова было уже нельзя. И не потому, что Гуров растерял доверие к этому старому аналитику. А из-за того, что, продолжая эксплуатировать Марка, ему бы пришлось рассказать слишком многое. А это могло привести к непредсказуемым последствиям. Для похищенной девочки в первую очередь.
Кому поручить такое задание, а также расшифровку диктофонной записи разговора похитителей с Запьянцевой, Гуров не мог представить. В главке, да и в обычных отделах полиции такие специалисты имелись. Вот только задействовать кого-то из них сыщик не мог, чтобы не ставить всю операцию по спасению Алины под угрозу. Эти задания, а уж тем более сведенные вместе, дали бы понять любому здравомыслящему полицейскому, чем именно занимаются Гуров и Крячко. И отъезд хакера Станислава за границу в нынешних обстоятельствах ставил под угрозу успешное спасение девочки. Раздумывая над решением этой проблемы, Гуров внезапно застыл.
– Гм, а почему бы и нет? – пробормотал он себе под нос, а затем стал рыться в документах на своем планшете.
Адрес и телефон Максима Ненашева сыщик нашел в планшете достаточно быстро. Дом, в котором проживал только сегодня освободившийся из СИЗО парень, находился не так далеко от главка – за Садовым кольцом на Самотечной улице. Доехать туда можно было минут за пятнадцать-двадцать, но Гуров не собирался встречаться с Ненашевым у него на квартире. Во-первых, парня просто могло не быть дома. А во-вторых, не исключено, что там нет возможности уединиться, а сыщик не хотел, чтобы их разговор кто-то подслушал. Вообще, такие встречи лучше проводить на нейтральной территории, но у Гурова на это не было времени, и он решил пригласить парня в главк. Тем более, если у похитителей действительно есть свой человек в полиции, связать визит Максима с похищением Алины никто точно не сможет.
Гуров должен был себе признаться, что мысль о том, чтобы привлечь к поискам похищенной девочки молодого и талантливого хакера, все время была где-то в уголке его сознания. Видимо, от того, что сыщик общался с Ненашевым прямо перед встречей с Запьянцевой. Однако Гуров считал такой ход нетактичным и вряд ли бы на него решился при других обстоятельствах. Все-таки, несмотря на то что парень сам обещал свою помощь, он только что вышел из-за решетки, и сразу же начинать сотрудничество с полицейским было бы, мягко говоря, преждевременно. Однако исчезновение человека Крячко не оставило сыщику другого выбора, и смутная мысль о привлечении Ненашева к расследованию обрела реальные очертания.
Гуров, немного помедлив, достал из кармана телефон и набрал номер Ненашева.
– Кто это? – Голос Максима звучал немного недовольно.
– Полковник Гуров из главка, – представился сыщик. – Не забыл еще?
– Не успел, да и не собирался. – Интонации в голосе Ненашева потеплели, но остались настороженными. – Что-то не так? Какие-то проблемы с моим освобождением?
– Нет. С этим проблем как раз нет. Но есть другие, – ответил сыщик как можно мягче. – Я понимаю, что тебе сейчас не до этого и в сторону полиции даже смотреть не хочется, но мне очень нужно, чтобы ты приехал в главк.
– Что-то случилось? – Казалось, парень еще не решил, как отнестись к просьбе сыщика. По крайней мере, восторга в его словах не прозвучало.
– Максим, я не могу об этом говорить по телефону. Просто ты мне нужен здесь. И как можно быстрее, – спокойно сообщил Гуров.
– Сколько у меня есть времени? – собранно поинтересовался Ненашев.
– Ты мне был нужен еще пару часов назад, – констатировал сыщик.
– Хорошо. Буду через полчаса, – ответил Максим. – Мне просто назвать вашу фамилию или какие-то документы нужны?
– Да. Просто назови мою фамилию дежурному и не забудь паспорт. Без них в главк только сотрудников пропускают, – ответил сыщик и отключил связь.
Пока Гуров ждал Ненашева, он просмотрел все материалы, касающиеся Савикяна. Эту информацию сыщик запросил через Управление экономической безопасности и противодействия коррупции. Это была единственная относительно безопасная возможность получить необходимые данные. Если бизнесмен был замешен в пропаже Алины, то Гуров предполагал, что похитители могли следить за запросами относительно его имени. А специалисты УЭБиПК нередко проверяли предпринимателей относительно правомерности тех или иных сделок, и интерес к Савикяну с их стороны вызвал бы минимум подозрений у бандитов. Конечно, спецам из управления пришлось наплести с три короба – дескать, комп глючит, починить некому, не могу с другого компьютера зайти, и так далее, но нужные данные Гуров все же получил.
По большому счету, в них не оказалось ничего интересного. Бизнесмен в криминале ранее замечен не был. В основном все его правонарушения касались нарушений ПДД, а кроме них в прошлом были пара драк с нанесением легких и средних телесных повреждений. Которые, впрочем, до суда не дошли. А вот по экономической части вопросов к Савикяну у правоохранительных органов было больше, хотя и они находились на стадии проверки или уже были закрыты. Поэтому его внезапное падение в мир криминала с похищением ребенка выглядело маловероятным, как и предполагал Гуров. Ну а других врагов, угрожавших расправой, у Марины не было. И у сыщика стало крепнуть ощущение, что Хворостов своими отсылками к персональным врагам Запьянцевой в качестве виновников похищения Алины либо проявляет некомпетентность (что очевидно), либо пытается запутать сыщиков (что маловероятно). И все же о личных врагах с Мариной побеседовать стоило. Сразу после разговора с Ненашевым.
Максим явился в главк минут на семь раньше назначенного срока. Гурову позвонили из «дежурки» и поинтересовались, действительно ли он ждет такого гражданина. Сыщик ответил утвердительно, и Ненашев еще через пару минут постучался в дверь его кабинета. За то время, которое после СИЗО парень провел дома, он успел побриться, переодеться и помыть голову и выглядел уже более похожим на успешного студента, чем на пойманного в ловушку зверя. Правда, в глазах у него осталась та же тяжелая настороженность и недоверие, которые, вероятно, не исчезнут из его взгляда еще долгое время. Ненашев поздоровался и после приглашения сыщика опустился на стул напротив его стола. При этом парень вопросов задавать не стал, а ждал, пока Гуров начнет разговор. Сыщик хмыкнул, оценив жест.
– Максим, я сейчас веду очень щекотливое дело, о котором посторонним знать не только не обязательно, а попросту нельзя, – не спеша проговорил Гуров. – Так получилось, что за помощью к своим коллегам я обратиться не могу по ряду причин. И мне сейчас необходим человек, отлично владеющий компьютерными программами и способный выполнять достаточно сложные задачи в этом направлении. Возможно, косвенно твои действия могут нарушить какие-то законодательные принципы, но обещаю, к ответственности тебя не привлекут. И все, что тебе придется делать, будет направлено исключительно на спасение человеческой жизни, а может, и не одной. Если ты готов молчать о том, чем будешь заниматься по моему поручению, по крайней мере в течение суток, и для тебя не станет проблемой немного обойти закон, то я тебя введу в курс дела. Если для тебя это неприемлемо, скажи сразу, и на этом наш разговор будет закончен.
– Лев Иванович, я предложил вам помощь и от слов своих отказываться не буду, – спокойно ответил Ненашев. – Говорите, чем я могу помочь. Уверен, что ничего плохого вы меня делать не попросите.
Гуров кивнул, поскольку другого ответа и не ждал. Еще сегодня утром он, глядя на этого крепкого духом паренька, и не предполагал, что судьба сведет их еще раз, а уж тем более так скоро, и отнесся к его предложению помощи снисходительно. Однако и в тот момент сыщик был уверен, что парнишка свое слово сдержит. И вот теперь, когда эта помощь понадобилась, Ненашев готов ее предоставить.
Сыщик коротко рассказал о случившемся. Он умолчал о многом, рассказав лишь, что как минимум двое бандитов похитили школьницу, и девочку нужно найти в течение суток. Сообщил и о том, что помощью других полицейских воспользоваться не может из-за возможного бандитского «крота» среди них. А затем поставил задачу: попытаться узнать, о чем шел разговор между преступниками во время обсуждения условий выкупа, а также попробовать узнать что-то о номере телефона, с которого звонили похитители, о возможном владельце сим-карты и попытаться установить, где он сейчас находится. Выслушав задачу, Максим кивнул головой.
– Сделать это можно. По крайней мере, я постараюсь получить максимум информации, – проговорил парень. – Только мне лучше делать это дома или на каком-нибудь мощном компьютере у вас. Лучше бы, чтобы он был в отдельной комнате. Меня нервирует, когда мне мешают работать.
– Можешь заниматься этой задачей у себя дома. Так будет даже лучше, – согласился Гуров. – И прошу, как только удастся получить какую-нибудь конкретную информацию, сразу же со мной связывайся.
– А куда мне расшифровку диктофонной записи прислать? – поинтересовался хакер.
– На мой почтовый ящик, – ответил сыщик. – Да, чуть не забыл. Мне необходимо знать, какие именно машины выезжали из района Филевского парка от двух до трех часов назад.
– Нужны все машины? Там же завод немаленький. Грузовики тоже фиксировать? – уточнил Максим.
Гуров задумался. Судя по тому, где бандиты бросили машину, вряд ли они оставляли там грузовик. На стоянке среди легковушек он слишком бы бросался в глаза. Да и прятать большую машину на территории парка было рискованно. Тем более до нее пришлось бы тащить девочку. Поэтому грузовики отпадали. Об этом он и сказал хакеру.
– А доступ хотя бы к полицейским камерам видеофиксации дадите? – задал новый вопрос парнишка.
– Нет. Как-нибудь постарайся сам, – покачал головой сыщик.
– Вот, – с улыбкой констатировал Максим и попытался пошутить. – Если первые две части задания под уголовку не попадали, то эта – точно. Отдыхать на нарах вместе будем, Лев Иванович?
– Отдых на нарах – не мой курятник, – хмыкнул в ответ Гуров. – Да и тебе там больше делать нечего. По крайней мере, об этом можешь не думать, пока со мной работаешь. И уже хватит болтовни. Пора делом заниматься.
Сыщик предоставил Ненашеву все, что требовалось для работы: саму запись разговора, номер телефона, с которого звонили похитители Алины, и адрес своей электронной почты. Максим ушел, пообещав связаться с ним как можно быстрее, а сыщик, проводив парня, задумался.
Следуя стандартному протоколу, Гурову следовало бы съездить в Институт современного искусства, чтобы поискать свидетелей поджога машины похитителей. Однако это отняло бы слишком много времени, а задача, которая стояла перед сыщиком, отнюдь не укладывалась в существующие стандарты. Гуров фактически находился в состоянии цейтнота и оказался вынужден искать нестандартные ходы. К тому же за прошедшие несколько часов какого-либо внятного подозреваемого в похищении Алины найти не удалось. И хотя сыщик надеялся, что ниточка, оказавшаяся в руках Крячко, даст нужный результат, ни Юсуфбековых, ни Савикяна по-настоящему в число причастных к похищению девочки включить не мог.
В любой другой ситуации для выяснения личностей возможных подозреваемых Гуров опросил бы приближенных Запьянцевой – ее сотрудников, соседей, партнеров и конкурентов, но сейчас на это времени не было. Сыщик понимал, что ему придется выяснять это у самой Марины и надеяться только на то, что женщина окажется предельно откровенной и не станет прятать какие-то секреты. Все-таки именно ее дочери угрожала реальная опасность. Обреченно вздохнув, сыщик набрал номер телефона Запьянцевой.
– Марина Федоровна, нам нужно поговорить. И на этот раз без Хворостова, – заявил Гуров, едва женщина ответила на звонок. – Скрывать от него этого не нужно, но беседовать мы будем наедине. Сможете выбраться из офиса тем же способом, которым уже выходили оттуда?
– А что случилось? – испуганно поинтересовалась женщина. – Что-то с Алиной? Степан к этому причастен?
– Ситуация с Алиной не изменилась, и господин Хворостов пока не находится в числе подозреваемых, – сдержанно ответил Гуров. – Просто мне необходимо получить от вас информацию и, возможно, я буду задавать такие вопросы, на которые вы в присутствии третьих лиц, даже своего начальника охраны, отвечать не захотите. Просто выходите из офиса черным ходом, как уже делали. А я вас встречу в том же дворе. Немного пообщаемся, а затем вернетесь обратно. Через полчаса я буду вас ждать. Если окажетесь на месте раньше, чем я подъеду, на улицу не выходите. Дожидайтесь меня в помещении.
Отправляясь к Запьянцевой, Гуров вновь вспомнил слова Хворостова о том, что похитителей Алины следует искать не среди партнеров или конкурентов по бизнесу, а среди тех, кто испытывает личную неприязнь к Марине. Причем начальник охраны говорил об этом неоднократно, и сыщику эти утверждения не давали покоя.
Было очень похоже на то, что Хворостов пытается заставить следователей работать в определенном направлении, исключив все остальные варианты. И причины подобной настойчивости Гуров никак понять не мог. Создавалось впечатление, что начальник охраны что-то знает, но скрывает от сыщиков. Вопрос только в том, что именно. Возможно, Хворостов уже догадался, кто мог похитить девочку, и пытается поймать этих людей самостоятельно, чтобы выслужиться перед начальницей. А может, он и сам причастен к пропаже Алины? Может, потому и не желал, чтобы полицейские помогали в поисках девочки, всячески убеждая Запьянцеву, что сможет отыскать ее сам? Этот вариант Гуров тоже исключать не мог и решил прижать Марину во время разговора как следует.
Апрельская погода, еще такая по-летнему приятная полчаса назад, вдруг резко испортилась. Небо затянуло иссиня-серыми тучами, которые рвал на клочки стремительный ветер, поднявший с улиц прошлогодние листья и клубы пыли. Похолодало сразу градусов на десять, и Гуров поежился в пиджаке, пожалев, что утром не захватил что-то потеплее из одежды. Прогнозам погоды он никогда не доверял, да и вообще не следил за ними, а сейчас в очередной раз дал себе обещание перед уходом на службу интересоваться, будет ли меняться погода в течение дня, чтобы потом не замерзать на улице или не таскать с собой бессмысленную при внезапном потеплении куртку. Впрочем, долго мерзнуть на пронизывающем ветре сыщику не пришлось. Он перебежал стоянку и юркнул в салон автомобиля, который еще не успел выстыть от внезапного похолодания. Заведя машину, Гуров сразу же оправился по уже знакомому маршруту к офису Запьянцевой.
Скорее по привычке, чем из предосторожности, сыщик обращал пристальное внимание на все, что происходит по дороге, в том числе и позади его автомобиля. И уже через несколько кварталов заметил, что темно-синий «Опель», пристроившийся через несколько машин за Гуровым, повторяет практически все его маневры. Сыщик сразу же насторожился и решил свернуть на ближайшем перекрестке, чтобы проверить, не ведет ли кто-то слежку за ним. «Опель» повторил и это движение. Но когда сыщик свернул на следующем перекрестке, ехавшая за ним иномарка проехала на светофоре прямо, и Гуров решил, что ошибся. Однако номер «Опеля» на всякий случай запомнил.
Всю оставшуюся до офиса фирмы Запьянцевой дорогу сыщик поглядывал в зеркала заднего вида, пытаясь определить, не сменил ли «хвост» машину, как это часто практикуется полицейскими и спецслужбами, но больше никого подозрительного не заметил. Хворостов подробно рассказал Гурову, как и куда они выбирались со своей начальницей из офиса, чтобы встретиться с Орловым, и сыщик прекрасно знал, в каком именно дворе следует ждать Запьянцеву. Однако сразу туда он не поехал, решив осмотреть окрестности.
На своем автомобиле Гуров дал круг в несколько кварталов, высматривая подозрительные машины, из которых можно было бы следить за входом в офис фирмы «ЭкспертПлюс», но ничего особенного не заметил. Возможно, похитители и блефовали, сообщая, что следят за зданием, где работала Запьянцева, ну или просто использовали для этого другие методы.
Рисковать Гуров не собирался и направил машину к условленному месту встречи. А когда в последний раз проезжал перед офисом фирмы «ЭкспертПлюс», заметил темно-синий «Опель», свернувший на одну из соседних улиц. Номеров этого автомобиля сыщик не смог рассмотреть, и свою мнительность решил списать на «эффект оранжевой машины». Разве мало в Москве темно-синих «Опелей»? Да и вообще, кому сейчас придет в голову следить именно за ним? Об участии сыщика в поисках Алины знают только четыре человека, и никому из них слежку устанавливать нет необходимости. А какими-то другими серьезными делами, которые могли бы привлечь внимание посторонних, Гуров в последнюю неделю не занимался.
Запьянцева выскочила из дверей подсобного помещения, как только сыщик приехал на место. Видимо, она отправилась сюда почти сразу после звонка Гурова. В принципе, женщину можно было понять, поскольку она и так находилась во взвинченном состоянии после первого сообщения о похищении дочери, а тут еще и сыщик напустил туману, запретив брать на встречу Хворостова. Марина быстро юркнула в машину Гурова и огляделась по сторонам, словно опасалась слежки.
«Похоже, у нас из-за этой истории у всех началась паранойя», – с грустной улыбкой подумал Гуров.
– Куда поедем? – поинтересовалась Запьянцева, не обращая внимания на сыщика и продолжая посматривать по сторонам, словно на нее вот-вот должны были наброситься хищные звери.
– Я бы не хотел терять время на поездки, – покачал головой Гуров. – Или вы проголодались?
– Какой там! – воскликнула женщина. – Мне сейчас и кусок в горло не полезет. Только здесь я себя чувствую неуютно. Словно делаю что-то постыдное, а меня кто-то может увидеть в окошки.
– Я понял. Однако постыдным мы с вами заниматься не будем. Не мой курятник, – хмыкнул сыщик. – Ладно. Давайте отъедем куда-нибудь, где можно припарковаться и спокойно поговорить.
– Здесь недалеко подземная парковка. Там сейчас почти никого не должно быть, – предложила Запьянцева. – Поедем. Я покажу дорогу. Это займет не больше десяти минут.
– Иногда и десять минут – это слишком много. Или мало. С какой стороны посмотреть, – ответил Гуров и тронул машину с места.
Вот только затягивать разговор до приезда на парковку он не стал и, едва вырулив со двора, начал задавать вопросы. В первую очередь сыщика интересовало, с кем из знакомых или незнакомцев Запьянцева ссорилась в последнее время. Та недоуменно пожала плечами.
– Да ни с кем, чтобы меня после такой ссоры возненавидели, – ответила Марина. – Я, конечно, вспыльчивым человеком бываю. Могу накричать на подчиненных ну или с поставщиками поссориться из-за задержек. Но это все бытовые мелочи, на которые нормальные люди дольше нескольких минут внимания не обращают.
– Похитителей Алины совсем нормальными не назовешь. К тому же иногда мелочи накапливаются, растут, как снежный ком, а затем превращаются в лавину, – усмехнулся сыщик. – Не припомните, с кем чаще всего бывали ссоры?
– Ну, наверное, с моим бухгалтером, с Ириной. Мария Семеновна, которая руководила бухгалтерией еще при покойном муже, сразу же после его смерти уволилась. А у Ирины косяков много, – ответила Запьянцева. – Но из-за этого же не похищают детей?!
– Пожалуй, тут вы правы, – согласился с ней Гуров и свернул на подземную парковку, на которую указала Марина.
Проезд внутрь требовалось оплатить. Запьянцева выпорхнула из машины и приложила свою банковскую карту к терминалу около шлагбаума. После этого красно-белая перекладина поднялась, пропуская машину. Гуров дождался, когда Марина вернется в салон, а затем направил автомобиль по освещенному люминесцентными лампами съезду на стоянку. Долго выбрать место он не стал, а приткнулся сразу же в первый попавшийся карман.
– Что у вас за отношения с Хворостовым? – поинтересовался сыщик, резко сменив тему.
– Не поняла! – возмущенно уставилась на него Марина. – На что вы намекаете?
– Я ни на что не намекаю, – спокойно ответил Гуров. – Просто он опекает вас так, словно вы являетесь ему младшей сестрой или очень хорошей подругой.
– А, вы об этом. – Запьянцева даже облегченно вздохнула, словно скинула с плеч какую-то тяжелую ношу. – Вы правы. Степан действительно носится со мной как с писаной торбой. Он просто так привык. Его нанимал еще Владимир лет десять назад и поручал Степану меня особенно опекать и защищать. А тот до сих пор так и продолжает. Мне даже как-то неловко его увольнять.
– Увольнять? – насторожился сыщик.
– Ну да! – пожала плечами Марина. – Служба охраны была нужна, когда дело было поставлено на широкую ногу. Сейчас особо и охранять-то нечего. От бизнеса я оставила только то, с чем могу спокойно справиться, и чтобы прибыли от дела на постоянные расходы хватало. Ну пусть и с небольшим излишком. Мне достаточно одного охранника на вахте, вышибалы в ресторане да сторожа на складе. Ну пусть не одного, поскольку они по сменам работают! А для присмотра за ними отдельный начальник не нужен. Степану я не могу предложить пойти сторожем работать, вот и сообщила ему полтора месяца назад, что к майским праздникам службу охраны ликвидирую, и предложила ему помощь с поиском новой работы. Правда, от этого предложения он отказался. Сказал, что сам справится с поиском нового трудоустройства.
– И Хворостов не расстроился? Все-таки столько лет на вас проработал, – поинтересовался сыщик.
– Ну, во-первых, не на меня, а на Владимира. Я всегда считала, что нам никакая охрана не нужна, но покойный муж говорил, что это придает фирме солидности. А за имидж, дескать, нужно нести дополнительные расходы, – ответила Запьянцева. – А во-вторых, мне кажется, Степан не особо и расстроился. После смерти Владимира он никак не мог привыкнуть, что я его начальницей стала, и постоянно пытался меня поучать. Даже при свидетелях такое бывало. Да вы и сами это успели заметить!.. Так что наши отношения не особо клеились и, я думаю, из-за этого расставания никто тосковать не будет! Вы понимаете, Лев Викторович…
– Иванович, – машинально поправил ее Гуров, думая о своем.
– Ой, простите! Иванович, – продолжила рассказ Запьянцева, словно позабыв о похищении дочери.
А в сыщике ее слова возбудили новые подозрения. Получается, Хворостов уже больше месяца знал, что его увольняют. При этом начальник охраны верой и правдой служил семье свыше десяти лет. Естественно, каждый расстроится, если после такого долгого срока преданной службы его отправляют на свалку.
А мог ли сам Хворостов организовать похищение Алины? И как ни крутил этот вопрос Гуров, ответ напрашивался один – безусловно! Начальник службы охраны прекрасно знал о девочке все, что было нужно, как и о ее матери, и мог вполне организовать похищение. В этом случае становится абсолютно понятным его нежелание привлекать полицию к поискам Алины, маскируя свои истинные намерения за показным недоверием полицейских и словами об их беспомощности.
Если Хворостов был организатором, то и заявления о том, что его подчиненные смогут найти девочку и самостоятельно после уплаты выкупа, получали совсем другой смысл. И осведомленность похитителей о личной жизни тоже становилась вполне объяснима – всю информацию они могли легко получить от Хворостова. Вот только тут сразу возникал другой вопрос: если бандиты являлись просто исполнителями, то откуда в голосе переговорщика просквозило такое презрение и ненависть к Запьянцевой, которые даже Орлов наверняка легко различил? В этой версии ненавидеть Марину должен был сам Хворостов, а никак не его подручные. Если только они не являлись близкими родственниками или друзьями начальника охраны…
– Марина Федоровна, – прервал ее рассказ сыщик. – А у Хворостова близкие родственники имеются?
– Конечно, – удивленно ответила Запьянцева, запнувшись на полуслове. – Жена у него, ребенок. Родители умерли. Мать пару лет назад. А отец, если не ошибаюсь, лет пятнадцать назад. Есть еще у Степана сестра и брат. Сестра где-то на Дальнем Востоке живет, а брат – в Саратовской области. Иногда в Москву в гости или по делам приезжает. Но я с ним мало общалась. В основном покойный муж с ними посиделки устраивал.
– Понятно. Но пока не буду размахивать шашкой, – проговорил Гуров, думая о своем.
– Шашкой размахивать? – точно так же, как подружка Алины, удивилась Запьянцева.
– Не обращайте внимания, – улыбнулся Гуров. – Это у меня поговорка-прилипала. Сам уже не вспомню, откуда и когда она в моем лексиконе появилась, но всплывает иногда, когда я в свои мысли погружаюсь. Вы утверждали, что у вас нет серьезных врагов. А у вашего мужа они были? – снова внезапно сменил тему разговора сыщик.
– Наверное. По крайней мере, пару раз за время своей работы он о таком говорил, но все это уже в далеком прошлом, – пожала плечами Запьянцева. – Да и к тому же Владимир около двух лет назад умер. Если это его враги такое затеяли, то почему так долго ждали? И мы-то с Алинкой тут при чем?..
От воспоминания о дочери Марина вновь чуть не заплакала, но сдержалась. Гуров успокаивающим жестом пожал ей руку.
– Сейчас ничего исключать нельзя, – проговорил сыщик. – Вспомните, пожалуйста, были ли незадолго до смерти вашего мужа случаи, когда ему кто-то угрожал или имел причины его ненавидеть? Например, уволил кого-то несправедливо или нечестно поступил с человеком?
– Мой муж был честным, справедливым и благородным человеком, и ваши подозрения неуместны! – резко ответила Запьянцева, выдернув ладонь из руки Гурова. – А говоря об увольнении, вы имели в виду Хворостова?
– Я никого не имел в виду. Просто предполагал, – сдержанно ответил Гуров. – Ладно. Думаю, я узнал вполне достаточно. Сейчас довезу вас до вашего офиса, а потом займусь другими делами. И пожалуйста, не волнуйтесь! Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы Алина вернулась домой живой и здоровой.
Обратно к офису оба ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Что творилось в голове Запьянцевой, сыщик мог представить лишь с большим трудом. Одно он понимал точно – Марине сейчас должно казаться, что все вокруг делают недостаточно для того, чтобы спасти ее дочь. Вероятно, этим и вызван был всплеск раздражения женщины, когда Гуров начал задавать вопросы о ее муже.
Впрочем, за несколько минут обратного пути Марина полностью взяла себя в руки и, выходя из машины, попросила сыщика сообщать обо всем важном, что удастся узнать о судьбе Алины. А затем добавила, что Гуров может рассчитывать на любую помощь с ее стороны, и она готова по-прежнему беспрекословно выполнять все его указания.
Высадив Запьянцеву из машины, сыщик уехал от черного хода не сразу. Сначала он наблюдал, как стремительно Марина движется к подсобному помещению, охватив себя руками, словно пытаясь укрыться от порывов холодного ветра. Дверь в подсобное помещение распахнулась навстречу женщине, когда до входа в хозяйственный блок оставалось пара метров. Гуров не рассмотрел, кто ее ждал внутри, но решил, что кроме Хворостова там быть некому. Чем-чем, а своими обязанностями по защите персоны работодательницы начальник охраны не пренебрегал.
«Интересно, к Алине он также бережно относится?» – подумал сыщик, вспомнив о словах Запьянцевой об увольнении Степана.
Информация о том, что Хворостов попал в число подозреваемых в организации похищения девочки так легко, оказалась для сыщика немного неожиданной. Все ниточки, которые появлялись в этом расследовании, выглядели чрезвычайно очевидными, но заводили в непонятные дебри. Савикян, Юсуфбековы, а теперь и Хворостов имели достаточно мотивов, чтобы испытывать неприязнь к Марине, и могли организовать похищение ее дочери. Однако эти версии казались сыщику слишком простыми, и поверить в них до конца он не мог, как и проверить за такой короткий срок. А вот выяснить, где сейчас находится саратовский брат Хворостова, а также номер синего «Опеля», который некоторое время катался вслед за Гуровым, было несложно. Однако, чтобы исключить возможную утечку информации, и об этих мелочах приходилось просить Ненашева. Сыщик достал телефон и позвонил хакеру. Тот ответил на звонок так быстро, словно уже держал мобильный телефон в руках.
– Лев Иванович, не поверите, только что вам звонить собирался, – удивленно проговорил Максим.
– Ну почему ж не поверю? В жизни и не такие совпадения бывают, – с легкой улыбкой ответил Гуров. – Рассказывай, что удалось сделать?
Ненашев доложил размеренно и обстоятельно. Обработать переговоры похитителей, едва различимые на диктофонной записи, ему удалось лишь частично. Некоторые слова даже после обработки на компьютере разобрать было вообще невозможно, а еще часть компьютерная программа представила в виде схожих по звучанию выражений. Смысл некоторых фраз удалось понять, а другая часть так и осталась загадкой. И Максим выслал на электронную почту не только обработанный диалог бандитов, но и текстовый файл, в котором часть слов отображалась в нескольких вариантах.
– Возможно, тут мог бы помочь лингвист, но, я думаю, сейчас такого человека вы сразу найти не сможете, – предположил Ненашев и тут же поправился: – Я в том смысле, такого лингвиста, которому можно было бы доверить тайну…
– Я тебя понял, – перебил его Гуров. – С твоей дешифровкой я попробую сам разобраться. Что с телефоном, с которого звонили бандиты?
– Последний раз он пеленговался в районе Филевского парка, – ответил Максим. – После этого по вышкам его проследить не получилось. Предполагаю, что там этот гаджет и был уничтожен. Вероятно, сразу после звонка.
– Не исключено, – не стал вдаваться в объяснения сыщик. – Что с поиском машин в том районе?
– Пока полностью отчитаться не могу, – виновато ответил Ненашев. – Удивительно, но сегодня там транспорта было больше, чем среднестатистические показатели. Компьютер еще обрабатывает информацию и ищет сопоставимые номера на тех машинах, на которых их четко различить не удалось.
– Ну что ж, продолжай работать. И спасибо за распознавание разговора преступников. Это может быть очень важно, – поблагодарил хакера Гуров. – Но у меня для тебя новое задание. Проверь, где сейчас находится некий Сергей Андреевич Хворостов. Его персональных данных у меня нет, и получать их может быть рискованно. Могу лишь сказать, что он постоянно проживает в Саратове. Ты же сможешь отыскать зарегистрированный на него телефон и определить местоположение?
– Конечно, – ответил Максим. – Если только он берет его всегда с собой, и у него нет других телефонов на чужие имена.
– Будем надеяться на положительный вариант, – хмыкнул сыщик. – И еще. Пробей, кому принадлежит синий «Опель» с номерами…
Гуров продиктовал цифры, а Ненашев переспросил их еще раз, чтобы не ошибиться.
– Сделаю, Лев Иванович, – пообещал Максим. – С номерами машины все просто. Найду минут через пять. А вот с телефоном придется повозиться. Вам сразу позвонить, как только что-то с «Опелем» прояснится?
– Нет, я с тобой сам свяжусь, – распорядился сыщик и отключил связь.
Первым желанием Гурова после разговора со своим новым помощником было немедленно прослушать расшифровку записи скрытого разговора похитителей Алины, но сыщик сдержался. Во-первых, московская дорога – это совсем не то место, где следует отвлекаться на посторонние дела, когда ты за рулем. А во-вторых, чтобы лучше понять, о чем именно шел разговор между бандитами, нужна спокойная и тихая обстановка, а она была сейчас дома у Гурова или в его кабинете в главке. Дорога в оба места заняла бы примерно одинаковое время, но сыщик все же решил отправиться в управление, поскольку было неизвестно, что может понадобиться после прослушивания диалога преступников.
В главке Гуров сразу же запер двери кабинета и отключил служебный телефон, чтобы его точно никто не смог потревожить, а свой сотовый поставил на беззвучный звонок. Только после этого сыщик достал из сумки планшет и наушники и устроился за столом, включив присланную Ненашевым запись на воспроизведение. Максим облегчил сыщику задачу, прислав только тот отрывок разговора, в котором бандиты общались между собой, и первую фразу второго из похитителей Гуров разобрал четко. Хотя говорили тихо, трубку ладонью первый из преступников еще не успел закрыть.
– Зачем ты ей хамишь? – спросил второй.
– А как еще с этой сучкой разговаривать? – возразил ему первый.
А дальше рука легла на микрофон телефона достаточно плотно, и в наушниках зазвучали только обрывки фраз, состоящие из разрозненных слогов. Две фразы продублировала компьютерная программа, выдав совсем непонятную ерунду:
«Грамм нужно переваривать у покойника».
«Нашел ты скатерти. Не забудешь».
Сыщик остановил запись, совершенно не понимая, что могут значить эти фразы, и как их перевести на человеческий язык, уместный в данном случае. А затем вспомнил про текстовый файл, в котором должны быть все варианты двух фраз, сказанных бандитами. Он открыл его и через несколько секунд выбрал те, которые максимально подходили по смыслу этой ситуации:
– Нам нужно разговаривать вежливо и спокойно. Так она быстрее поймет, что мы не шутим, – настаивал второй.
– Да пошел ты к чертовой матери! Учить меня еще будешь! – ответил первый.
Далее микрофон немного приоткрылся, и еще две фразы можно было разобрать достаточно хорошо. Ну а затем, в тех случаях, когда компьютерная программа интерпретировала разговор бандитов в непонятных и неуместных ситуации выражениях, Гуров снова искал подсказку в текстовом файле. Хотя это и понадобилось только дважды.
– Я не учу. Но сейчас своей руганью ты лучше не сделаешь. Она и так на нервах, – продолжил диалог второй.
– Да мне по хрену! Она и должна нервничать. Так быстрее думать будет, – отрезал первый.
– Не будет. Она и так плохо соображает. Считаешь, она мало переживает из-за дочери? – настаивал первый.
– А я мало переживал? Моя жена мало пережила? Да этой сучке после того, что она сотворила, не переживать, а повеситься нужно! – возмутился первый.
– Я тебя понимаю, но сейчас гневом делу не поможешь. Если мы все начали без жертв, то и до конца довести без жертв должны. А психованная баба может таких глупостей наделать, что все наперекосяк пойдет, – пояснил свою точку зрения второй.
– А я тебе и не обещал, что жертв не будет! Думаешь, за свой бесчестный поступок она только деньгами откупится? И вообще заткнись и дай мне закончить разговор с ней. Но твои пожелания я учел, – ответил первый, и запись на этом закончилась.
Гуров снял наушники и откинулся на спинку кресла. Первое, что пришло к нему в голову после восстановления разговора похитителей, это мысль о том, что Хворостов был прав. У бандитов, похитивших Алину, были личные причины заставить Запьянцеву страдать. По крайней мере, у одного из них!
Сыщик счел, что именно он и является главой этой банды, и решил оставить для него кличку «Первый», какую и дал во время прослушивания разговора. Второй из похитителей явно был на подхвате. Хотя, судя по диалогу между преступниками, находился в приятельских, даже дружеских отношениях с Первым. По крайней мере, не боялся с ним спорить и поучать. А такое в преступном мире – редкое явление. Обычно главарь банды пользуется непререкаемым авторитетом и не позволяет читать себе нотации.
То есть, скорее всего, у преступников, похитивших Алину, не было криминального прошлого. А если такое и было, то ограничивалось мелкими правонарушениями и уж никак не отсидкой в местах отдаленных. Да и речь обоих подтверждала это. Сыщик не услышал в ней даже намека на преступную «феню», а Второй так и вовсе даже не выругался ни разу, хотя его шеф не стеснялся крепких выражений.
Придя к этим выводам, Гуров хотел исключить из списка подозреваемых Хворостова, как организатора похищения, поскольку то, что не он командовал парадом, было очевидно. Однако спешить сыщик не стал. Во-первых, начальник охраны, который имел личные причины ненавидеть Запьянцеву, мог быть простым соучастником. А во-вторых, ничто не мешало ему оставаться «серым кардиналом» – найти нужного человека, который хотел заставить Марину заплатить за какие-то ее прегрешения, и использовать его в своих целях. В любом случае надолго упускать из поля зрения Хворостова сыщик не собирался.
Еще одним выводом из разговора, куда более тревожным, стало понимание того, что даже после получения выкупа бандиты могут расправиться с девочкой. И это было уже не теоретическое предположение! Первый заявил сообщнику, что не обещал, что в этой операции с похищением никто не пострадает. Да еще и добавил, что одними деньгами свою вину Марина не искупит. А это означало, что найти Алину нужно до того времени, как истечет срок окончательного расчета с похитителями.
А еще Гурову не давали покоя слова Первого о том, что из-за какого-то бесчестного поступка Запьянцевой пострадал он сам и его жена. Вот только ни сама Марина, ни начальник охраны ни о чем подобном в разговорах с сыщиком не упоминали. Запьянцева утверждала, что никому серьезного вреда не причиняла, а из всех, о ком говорил Хворостов, в категорию пострадавших можно было отнести только Савикяна. Да и то с большой натяжкой!
Сыщик попытался понять, могла ли Запьянцева совершить какой-то поступок, который разрушил жизнь другого человека, и сама не заметить этого или попросту забыть о таком случае? В принципе, такое вполне возможно. Очень часто за свою службу Гуров сталкивался с тем, что более богатые, более влиятельные или более успешные люди причиняли вред тем, кто ниже их на социальной лестнице, и не считали такие поступки чем-то серьезным. А вот их жертвы к подобному относились с точностью до наоборот! И сейчас вполне мог быть такой случай. Поговорить сыщику с Запьянцевой еще раз обязательно придется, но он решил это сделать после того, как будет заплачена первая часть выкупа. Тем более часов до этого момента оставалось немного, да и во время передачи денег мог появиться шанс выйти на преступников, если удастся все сделать правильно. Тогда сыщику вытягивать душу из Марины не понадобиться, а о причинах похищения Алины расскажут сами бандиты.
В попытке найти преступников после передачи выкупа многое зависело от того, какой план по получению денег они сами предложат. Гуров сомневался, что за выкупом явится лично главарь или его приближенный. Скорее всего, это будет какая-то мелкая сошка, либо и вовсе человек со стороны, которому заплатят за то, чтобы он взял сумку и доставил ее в укромное место, откуда потом выкуп заберет кто-то из банды. Впрочем, возможны были и более изощренные варианты, которые в свое время изучал Гуров. Например, курьера могут заставить отправить сумку почтой или какой-нибудь службой доставки. И это, конечно, снизит возможность быстро найти похитителей.
К тому же Гуров не располагал достаточным количеством людей, чтобы разнообразить свои методы слежки пути выкупа. Вариантов скрыться после получения денег у преступников будет немало, и главным было постараться их все учесть.
– Эх, если бы у меня побольше было людей, – пробормотал Гуров с тоской в голосе.
Он даже подумал о том, чтобы привлечь к проведению операции Орлова и Хворостова, но тут же отбросил эту мысль. Генерал уже давно утратил оперативную хватку и превратился в хорошего управленца, способного помочь сыщикам скорее не делом, а дельным советом. А начальник охраны Запьянцевой все еще находился под подозрением, и уж раскрывать ему собственные планы по выслеживанию преступников сыщик точно не собирался. Вот и оставались для спасения Алины у Гурова только два человека – он сам да Станислав. Посмотрев на часы, сыщик собрался позвонить Крячко, но передумал, решив сначала связаться с Ненашевым.
– Список машин, которые уезжали из района Филевского парка в указанное вами время, я отправил, – доложил Максим. – А заодно с ним и небольшую программку. Установите ее сразу на свой планшет и, если понадобится, сможете проверить, нет ли в нем номеров той машины, которая вам покажется подозрительной, – и тут же смущенно извинился: – Конечно, простите за проявленную инициативу, но я подумал, что эта программка может ускорить поиски.
– Не нужно извинений, ты молодец! – похвалил парня сыщик. – Я бы о таком варианте подумал, когда бы потребовалось чей-то номер проверять. А ты сразу сообразил. Вот что значит разница в образах мышления!
– Номер «Опеля», который вы мне давали, тоже пробил, – радостно продолжил Ненашев. – Он принадлежит некоему Маркову Алексею Игоревичу. Проживает в районе Красной Пресни, работает в фирме «ЭкспертПлюс». Данные на него я вам тоже выслал.
– Повтори, что ты сказал! – удивленно воскликнул сыщик.
– Я сказал, что данные выслал, – смутился хакер.
– Я про фирму. Это точно? – поинтересовался Гуров.
– Ну другой информации о нем нет. «ЭкспертПлюс», охранник, – непонимающе ответил Максим. – Что-то не так?
– Так или не так, не знаю, но эта информации кое-что меняет, – проворчал Гуров.
Сыщик задумался. «Опель», который, как ему показалось, следовал за ним по дороге от главка, принадлежал одному из сотрудников охраны Запьянцевой и подчиненному Хворостова. Это могло говорить о том, что начальник охраны специально приставил человека следить за сыщиком, а значит, подозрения Гурова в отношении Хворостова не совсем беспочвенны. Впрочем, новый факт также мог не говорить ни о чем. Вполне возможно, что в тот отрезок времени Гурову и сотруднику охраны «ЭкспертПлюс» оказалось просто по пути. Тем более что «Опель» в итоге отстал от машины сыщика, и Гуров решил, что второй вариант более вероятен.
– А что с Сергеем Хворостовым? – прервав размышления, поинтересовался сыщик.
– В Саратове проживают три Сергея Андреевича Хворостова, – ответил Максим. – Сейчас пытаюсь проверить всех. Если бы мне немного больше данных…
– У него есть старший брат. Живет и работает в Москве. Зовут Степаном, – сообщил сыщик и, чуть помедлив, добавил: – Работает в «ЭкспертПлюс» начальником охраны.
– Ух, ты, как все запущено! – присвистнул Ненашев. – Спасибо. Так будет проще искать. Опять ждать вашего звонка или сообщить сразу?
– Жди! – распорядился Гуров.
Станислав ответил на звонок друга с небольшой задержкой. Он пояснил, что заканчивал разговор с одним из своих осведомителей, завершая проверку версии причастности Юсуфбековых к похищению Алины. Оказалось, что и эта ниточка оборвалась, едва начав раскручиваться. Крячко сообщил, что боевики импортеров живого товара в столицу не могли оказаться ни у школы, где похитили девочку, ни у Филевского парка, где бандиты бросили машину. Боров весь день торчал в офисе турфирмы «Европа – Азия», а вот Капитан оттуда отлучался. Правда, недалеко и ненадолго. Он ездил в один из соседних ресторанов, где проходила встреча его боссов с очередным клиентом. Так сказать, для придачи солидности переговорам.
Крячко на всякий случай поинтересовался у своих информаторов, могли ли Юсуфбековы поручить серьезное дело кому-то из других бригадиров. Все те стукачи, кто были в курсе отношений братьев со своей командой, твердили, что кроме Борова с Капитаном серьезные дела Юсуфбековы никому не доверяли. Остальные их бригадиры занимались исключительно присмотром за привозимыми из Средней Азии рабочими да сбором с них денег. В общем, судя по собранным данным, эта команда к похищению Алины отношения не имела.
– Ладно. Отрицательный результат – тоже результат, – подвел итог разговора Гуров. – Давай выдвигайся к главку. Сейчас договорюсь о встрече с Запьянцевой и будем ждать звонка похитителей. Нам с тобой за курьером следить придется. Жаль, народу маловато!
– Есть у меня мыслишка, как это исправить, – хмыкнул Крячко.
– Ты чего там задумал? – недоверчиво возмутился сыщик.
– Не волнуйтесь, ваше сиятельство! Как говорили во времена моей молодости, все будет пучком! – рассмеялся Станислав и отключил связь.
Для выбора места встречи перед звонком о передаче выкупа решили ничего не выдумывать – собрались в том же ресторане, что и двенадцатью часами раньше, и в том же составе. Гуров не хотел вытаскивать Орлова из его дома, куда генерал отправился со службы, но тот сам настоял и приехал на встречу около полуночи едва ли не первым. Раньше его в ресторан приехали только Запьянцева с Хворостовым.
На этот раз в ресторане было куда более оживленно, чем днем, и Марине не удалось найти отдельную комнату для посетителей, чтобы там можно было спокойно пообщаться. Но тут в дело вмешался Орлов. О чем-то пообщавшись с руководителем заведения, он получил в свое распоряжение личный кабинет директора, куда затем один из официантов проводил Гурова и Крячко, которые приехали на встречу почти одновременно.
– Что ты там говорил насчет людей для слежки? – поинтересовался у друга сыщик, когда они заходили внутрь.
– Лев, давай об этом чуть позже, – поморщился Станислав. – Поверь мне, ничего плохого я не придумал и делу не наврежу. Ты уже решил, как организуем слежку?
– В общих чертах, – немного недовольный скрытностью Крячко ответил Гуров. – Подробнее решим на месте. Главное, чтобы связь была бесперебойной.
– Ну это я обеспечил, как ты и просил, – хмыкнул Станислав. – Взял у техников портативные рации. Канал выделил, слышать друг друга будем только мы. Да и заглушить их, если кто-то захочет, будет очень сложно.
– Хорошо, – кивнул головой Гуров и первым вошел в кабинет, где друзей уже ждали остальные.
Первое, что удивило сыщика при виде людей, присутствовавших в кабинете, – плохой внешний вид Запьянцевой. Марина осунулась и постарела как-то сразу, и это не скрывал даже макияж, которым она обильно воспользовалась. Казалось, переживания за дочь подкосили женщину. Однако сыщик не ожидал, что подобные изменения могут происходить настолько быстро. Еще несколько часов назад, во время их последней встречи, Запьянцева выглядела достаточно спокойной, симпатичной и очень молодой женщиной, а теперь превратилась едва ли не в старуху, и ей уже никак нельзя было дать те тридцать с небольшим лет, которые она прожила на свете. Эта перемена очень удивила Гурова, но сыщик решил не заострять внимания на состоянии Марины.
А вот поведения Хворостова больше насторожило Гурова и было вторым, чему он успел удивиться сразу у входа. Начальник службы охраны был улыбчив и благожелателен и даже попытался предложить сыщику свое место, которое он занял справа от Марины и слева от генерала. Гуров в ответ лишь покачал головой и, раздумывая, что бы такая перемена в поведении Хворостова могла значить, уселся на свободное кресло почти в углу кабинета. Впрочем, размышлял над изменениями, происшедшими с Мариной и ее телохранителем сыщик недолго.
– Лева, ты уже составил какой-то план? – нетерпеливо поинтересовался Орлов, который, в отличие от двух других членов компании, выглядел так, словно для него рабочий день только начинался – свежо и бодро.
– Конечно, Петр, – ответил сыщик, внутренне согласившись с тем, что в данной ситуации, даже перед посторонними, служебная субординация совсем не обязательна, а возможно, даже излишня.