Это место притягивало меня, подобно женщине, раскинувшейся в сладострастном
предвкушении.
Гарольд Роббинс «Карпетбеггеры»
В городе, в котором прошла моя юность, оставалась драгоценнейшая часть моей души.
Думал, что навсегда.
Пятнадцать лет я томился жаждой вернуться в тот дорогой мне город, где я, восемнадцатилетний романтик, видевший в каждой красивой женщине королеву, впервые испытал на себе, что такое «любовь по-взрослому».
Снова, как пятнадцать лет назад, я прохожу по аллеям Парка культуры и отдыха. В дневные часы здесь, как и в прежние времена, не многолюдно. Тогда навстречу мне шла молодая женщина. Она была стройна и грациозна. Черты её лица пленяли хищной красотой и властностью. Поравнявшись со мною, женщина вдруг остановилась и посмотрела на меня внимательным, оценивающим взглядом. Под этим взглядом я почувствовал себя робким и послушным её воле. Голос у неё оказался наполненным пленительно мягкой силой. Я завороженно смотрел на движение её губ, женственных и твёрдых одновременно, упивался красотой и силой её голоса.
Только после того, как глаза этой королевы округлились в вопросительном ожидании, я спохватился и едва успел поймать за хвост отголоски её слов.
– Да, да! Я, конечно, я с удовольствием…
Боже, как глупо я выглядел!
Атлетические тренировки по системе Юджина Сэндоу (Евгения Сандова) добавили к моему высокому росту (185 см) крепкий опорно-двигательный аппарат и рельефную мускулатуру, но перед этой среднего роста красавицей я почувствовал себя неуклюжим и без вины виноватым, хотя и неведомо в чём. Только после её обращения я увидел, что её ноша в виде громоздкой коробки доставляет ей неудобство.
В моих руках её коробка не казалась такой громоздкой, а по весу для меня она была, как пушинка.
В её квартире убранство было скромным, но миленьким, а кофе был превосходным.
…А потом было ВСЁ. И это ВСЁ было ярче и великолепнее любых самых сладких и самых восторженных состояний.
Это продолжалось целый месяц, поглотив меня всего без остатка.
Через месяц моя королева, моя богиня исчезла.
Мои энергичные поиски не дали никаких результатов.
Все пятнадцать последующих лет моя душа рвалась в этот город в надежде, что в нём я вновь обрету ту свою несравненную, незабываемую любовь.
То, что тогда так бурно, так восхитительно происходило между нами, было, как в сложном волшебном танце, в котором моя королева выступала в роли ведущего, направляющего, виртуозно умелого наставника и партнёра. Это было, как в вальсе, как в фокстроте и как в аргентинском танго одновременно, но в то же время, это было совсем иным, не сравнимым ни с чем.
Я брожу по парку и постоянно возвращаюсь к тому месту, где впервые увидел свою богиню. Это место, говоря словами Гарольда Роббинса, «притягивало меня, подобно женщине, раскинувшейся в сладострастном предвкушении». Оно будило во мне неугасающие воспоминания о каждом мгновении, проведённом с моею царицей.
Я очаровывался всем, что было в ней, всем, что исходило от неё.
Она была неподражаема во всём. Она приехала в наш город в те далёкие шестидесятые годы двадцатого столетия из Ленинграда.
Помню, как она говорила:
«У нас в Питере…»
И это звучало у неё как-то по-особому. Великосветски.
Шли дни.
Я последовательно проходил по тем местам, где ступали её изящные королевские ножки, и всё более убеждался, что никогда её не найду.
Я тебя никогда не увижу,
Я тебя никогда не забуду, —
крутились в моей голове, как на испорченной пластинке, эти две последние строчки романса «Я тебя никогда не забуду!» из рок-оперы «Юнона и Авось».
Отчаявшись отыскать свою богиню, я стал бесцельно бродить по отдалённым городским окраинам, выбирая самые безлюдные места. Там я неожиданно натолкнулся на компанию зачуханных алкоголиков-наркоманов, передвигающихся, как зомби, в сторону какого-нибудь своего зловонного притона. Эту омерзительную процессию возглавляла неопрятного вида женщина. Она что-то говорила, и в её голосе мне послышалось нечто отдалённо знакомое, но непонятно, что именно.
Я понял это, когда женщина отчётливо произнесла:
«У нас в Питере…»
Это прозвучало у неё как-то по-особому. Карикатурно великосветски.
Сомнений быть не могло: это была она, моя бывшая королева.
Я не помню, как я добрёл до гостиницы, не помню, где я затоварился спиртным и закуской. Меня душили, подкатившие к горлу слёзы, а я не мог выплеснуть их наружу. Я пил стакан за стаканом, не пьянея, почти не закусывая, не чувствуя ни вкуса спиртного, ни вкуса закуски.
Наутро я уехал из города, в котором прошла моя юность.
Думаю, что навсегда.