– Ой! – Мэдди врезалась в чью-то широкую грудь, заворачивая за угол задней – нет, правильнее называть ее кормовой – части яхты. Она планировала утреннюю вылазку в пекарню «Бобис», которую ей посоветовала Зита. Девушка и не думала встретить кого-то в такой ранний час.
– Извини. А, это ты. – Голос Ника сочился неодобрением.
Мэдди встретилась взглядом с прищуром его голубых глаз.
– А что, перед прислугой ты не извиняешься? – съязвила она. Как же она разочарована, что это – брат Нины.
– Я не это имел в виду. – Он сверлил ее взглядом, и Мэдди сверлила его взглядом в ответ. Они словно два боксера на ринге: красуются друг перед другом, прежде чем нанести первый удар. Мужчина язвительно ухмыльнулся и отошел, позволяя ей спуститься по трапу. – После вас.
Мэдди коротко кивнула и зашагала по узенькому проходу. В руках она сжимала плетеную корзинку – находка, которой она очень обрадовалась, ведь она всегда хотела пойти по магазинам с чем-то подобным. Теперь ей хотелось дать этой корзинкой по голове Нику, который ужасно ее раздражал.
Когда Мэдди зашагала по причалу, мужчина пошел за ней.
– Куда идешь?
– В Сплит, – ответила она, вспомнив, что с гостями нужно быть хоть чуточку вежливее. Она-то думала, сейчас все спят.
– А центр далеко? – спросил Ник, прикрыв глаза ладонью – солнце уже вовсю светило – и устремив взгляд на город.
– Не особо, но идти минут двадцать как минимум, – сказала Мэдди.
– Раз ты уходишь, то и у меня есть время осмотреться. Без тебя-то яхта не уплывет.
Они шли дальше – Ник прилип к ней как банный лист. К сожалению, другого пути до города не было, только этот.
– Мы отправляемся в полдесятого, после завтрака. Его я подам в полдевятого, а вернуться должна к восьми. – Она взглянула на часы. У нее было еще целых два часа в запасе.
Ник издал смешок:
– Ну, удачи. Тара и Кори так рано не встают.
– Чего? Ты что, знаешь их режим сна? – спросила Мэдди. – Впечатляет.
Ник поджал губы.
– Они живут в одной квартире. И потом, модели работают много часов и часто возвращаются домой поздно.
– Пф-ф, – фыркнула Мэдди. – Миленькая работенка, если тебя на нее вообще возьмут.
– У них высокие требования, – ответил Ник.
– Да, я прям представляю, как это сложно – стоишь пару часиков, вся из себя такая великолепная…
– Тебе-то откуда знать?
– Ай. – Мэдди издала печальный смешок. – Смотрите-ка, он заметил, что я не нулевого размера.
Ник напрягся, скривил губы.
– Ты же знаешь, что я не это имел в виду.
– А что ты имел в виду? Сгораю от желания узнать. По-моему, ты высказался очень даже… – Мэдди замолчала, позволяя ему самому продолжить предложение.
– Я хотел сказать, что если бы ты когда-нибудь участвовала в съемке, то знала бы, что это тяжелый труд.
Мэдди скептически подняла бровь:
– Нет, приятель, тяжелый труд – это когда ты пашешь на сменах по двенадцать часов, а когда приходишь домой, у тебя спина отваливается. И платят ничтожно мало.
– А ты ищешь повода поспорить, да? Разве тебе так сложно заниматься яхтой? По-моему, замечательная работа. Вчера ты даже не удосужилась пустить нас на борт, хотя, судя по всему, ты прекрасно проводила время.
– Я вам уже объяснила, что мы ждали вас к пяти тридцати. Все остальные приехали вовремя. Или вы такие важные, что обычные правила на вас не распространяются?
Ник стиснул челюсть. Выглядел он очень раздраженным, чем и порадовал Мэдди.
– Ты всегда такая грубая с гостями?
– Нет, – весело отозвалась Мэдди, шагая и размахивая корзинкой. – Только с тобой.
Ник не нашел, что ответить. Они шли в тишине. Мэдди усмехнулась про себя; она поверить не могла, что он – брат Нины. Ее-то убедили, что Ник – милый, приземленный парень. Честно говоря, она немного разочаровалась. Она-то навоображала себе, что они будут хорошо общаться, может, он даже встанет на ее сторону. В этих шортах Ник выглядит как мудак, что он, собственно, вчера и доказал. Кто вообще носит такие обтягивающие шорты, даже если они выгодно облегают зад?
– Кажется, ты привлекаешь внимание, – сказала Мэдди, изо всех сил сохраняя спокойное выражение лица.
– Чего? – Ник непонимающе посмотрел на нее.
– Парень, что прошел мимо нас, не мог от тебя взгляд оторвать.
Она засмеялась, когда Ник испуганно оглянулся, и расхохоталась еще громче, когда темноволосый незнакомец ухмыльнулся ему в ответ, обнажив два ряда ровных белых зубов.
– А это чтоб быстрее съесть тебя, Красная Шапочка! – проговорила Мэдди, захлебываясь от смеха.
Губы Ника вытянулись в одну прямую линию. Он повернул голову так быстро, что Мэдди диву далась, как он себе шею не свернул.
– Я же сказала. Это все шорты. – Девушка посмотрела на обтягивающую ткань с какими-то сомнительными отворотами. Они даже особо удобными не выглядят.
– А что с ними не так? – настороженно спросил Ник.
– Если ты жиголо или соблазнитель, то ничего.
Ник раздраженно выдохнул.
– Это же шорты.
– Это я вижу, – поддразнила его Мэдди.
– А ты у нас теперь разбираешься в моде? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
– Ты же на отдыхе, а не на подиуме. Расслабляйся, наслаждайся жизнью. Не лучше ли отдать предпочтение удобной одежде? – Ее губы дрогнули, пока она пыталась сдержать улыбку. Из-за этих шорт ему потом будет сложно ребенка зачать. Но одного Мэдди отрицать не будет: ее впечатлили его сильные, мускулистые бедра, не говоря уже о заднице. Жаль, что сам Ник такой придурок. – Смотри, чтобы кровообращение не нарушалось.
– Ты вообще не фильтруешь, что говоришь?
– Нет, – буднично отозвалась Мэдди.
Дальше они шли в тишине, пока не добрались до набережной, окруженной пальмами с обеих сторон. На белую брусчатку, которую заливал яркий солнечный свет, было больно смотреть.
– Прошлым вечером здесь было довольно оживленно, – сказала Мэдди слегка виновато из-за того, что она ему наговорила. Ник погрузился в раздумья и последние пять минут молчал. – Ты идешь в какое-то конкретное место?
Ник пожал плечами:
– Нет, просто хотел размять ноги и посмотреть город. – Он усмехнулся. – Мой брат и его жена обожают путешествовать, смотря телевизионные шоу. Они с меня шкуру сдерут, если я не исследую город. Если верить TripAdvisor и Дэну с Гейлой, я обязан увидеть дворец Диоклетиана, иначе, считай, и не бывал здесь.
– Да, Иван говорил, что его стоит увидеть.
– Ты ходила к дворцу?
– Ну, видела краем глаза прошлым вечером. Впечатляет, – призналась Мэдди, тоже раздумывая о том, чтобы сходить и посмотреть на дворец, пока есть возможность. – Может, отклонюсь от курса после того, как схожу за рыбой на рынок и еще куплю выпечку на завтрак.
Она достала телефон и открыла приложение с картой города, чтобы понять, куда идти. Пекарню ей посоветовала Зита.
– До скорого.
Вглядываясь в телефон, девушка сделала пару шагов туда, откуда они только пришли, а потом нахмурилась и развернулась. Блин, он неправильно определяет ее направление.
– А ты знаешь, куда идти? – спросил Ник.
– Да, – резко ответила девушка, не отрывая взгляда от экрана телефона. Ой, она снова идет не туда. С картами, даже теми, в которые встроена навигация, она не дружила и ужасно ориентировалась в пространстве.
– Давай я с тобой пойду в пекарню, а потом во дворец Диоклетиана? Я помогу тебе их найти. Можешь даже не разговаривать со мной.
Мэдди бросила на него задумчивый взгляд.
– Можно. Если ты мне поможешь, я даже позволю тебе выбрать несколько булочек.
Ник рассмеялся, его лицо посветлело. Черт, а красивый ведь, засранец. Вчера Мэдди слишком злилась на него, чтобы принять это во внимание. Ник забрал у нее телефон и зашагал к переулку.
– Булочек? – повторил он с ее северным акцентом. – А как же «выпечка»? Перед Ниной-то ты так не выражаешься, наверное.
– Нет, она бы убила меня на месте. – Мэдди улыбнулась ему. Они шагали по узкому мощеному переулку. – К своей кондитерской она относится очень серьезно.
– Да, она умница, – кивнул Ник. Его губ коснулась гордая улыбка.
– Еще какая. Я готова умереть за ее эклеры. Ты знал, что уже к обеду их раскупают?
– Нет, не знал.
Они улыбнулись друг другу.
– А почему у тебя нет заметного северного акцента? Для овцевода ты говоришь слишком уж аристократично.
– Что, Нина уже все рассказала?
– Ну, тут и так все понятно. Если она росла на овцеферме, то и ты тоже. Не переживай, о тебе я не спрашивала.
– Я об этом даже не подумал. Отвечу на твой вопрос: я поступил в местную независимую школу. Они там очень уважали регби, и так получилось, что все в нашей семье – за исключением Нины – ловко обращались с мячом.
– А, ну тогда понятно. Мальчик из частной школы.
– Что?
– Ничего.
– Ты на нас зуб точишь или что?
– Нет, – ответила Мэдди, скорее защищаясь. Просто… с людьми высшего класса она чувствовала себя глупой, неуклюжей и необразованной. Когда она училась на факультете истории искусств, там было полно богачей, которых всю жизнь водили в галереи и музеи. Угнаться за ними было очень сложно, приходилось постоянно учиться и путешествовать.
– Нам сюда, – Ник показал на угол улицы.
Хорошо, что Ник пошел с ней; корзинка Мэдди быстро заполнилась изумительными хорватскими лакомствами, и для хлеба понадобился еще один пакет. Мэдди пополняла запасы, потому что яхта, возможно, еще несколько дней не сможет пришвартоваться. Ник молча забрал у нее огромный пакет.
Они проходили по крошечным улицам, где их окружали белые здания, слепящие глаза в солнечном свете.
– Ого! Я и не представляла себе, что он так выглядит, – воскликнула Мэдди, когда они завернули за угол и оказались в месте, напоминающем разрушенный римский дворец с внушительными каменными колоннами и высоко расположенными окнами.
Они шагали по лабиринту из крохотных улочек; каждый жевал круассан, поскольку устоять перед соблазнительным запахом в пекарне они не смогли и вгрызлись в выпечку, едва выйдя на воздух. Рано утром на улицах было тихо и спокойно; повсюду пестрели интересные магазинчики, виднелись дверные проемы и громадные каменные плиты. Они словно перенеслись в прошлое… пока не завернули за угол и не обнаружили большую открытую площадь с кафе и ресторанами.
– У нас есть время на чашечку кофе? – спросил Ник.
– Только если не рассиживаться. Как ты и сказал, яхта без меня не уплывет, но если я опоздаю, то обвиню в этом тебя. Ты же гость.
– Или просто возьмем такси. Пешком идти довольно долго.
– Если ты платишь, то ладно, – нахально заявила Мэдди.
– За кофе, наверное, тоже я плачу, – сказал Ник, закатив глаза.
Они выбрали кафе со столиками под открытым небом. Стояло раннее утро, поэтому тут и там суетились торговцы, толкающие перед собой тележки с фруктами и овощами, а официанты сервировали столы, готовясь к наплыву посетителей в обед. Тут же мелькало несколько неугомонных туристов, которые благоразумно запаслись удобной обувью и путеводителями. Им явно хотелось выжать из каждого дня как можно больше.
– А что, неплохо. – Мэдди подняла чашечку эспрессо и отсалютовала Нику. – Спасибо.
– Без проблем. Тебе нравится эспрессо?
– Да, распробовала его еще в Париже.
А еще так она выглядела утонченной, но в этом она Нику не призналась.
– Чем ты занималась в Париже?
– В рамках программы обучения я провела год за рубежом. – Девушка до сих пор радовалась каждый раз, когда произносила это. Она первая в семье получила высшее образование.
По лицу Ника пробежала тень удивления.
– Да, я уже старая, мне тридцать. Я поздно пошла в университет – в двадцать шесть лет.
– Порой мне кажется, что так даже лучше. Так ты хотя бы точно знаешь, чего хочешь, а не бредешь наугад. – Он поджал губы. – И что ты изучала?
– Историю искусства.
– Интересно. Тебе нравилось?
– Да я была в восторге! Мне всегда нравилось искусство. Да-да, я, Мэдди Уилкокс из Селли-Ок, всегда хотела изучать искусство.
– А почему нет? – со странной улыбкой спросил Ник.
– Потому что, как поговаривает моя мама, «от этого пользы – курам на смех», – скорчила она рожицу, подражая бирмингемскому акценту своей мамы. – «Куда ты подашься с этим искусством? Дорогуша, нам тут такие ни к чему».
– В ее словах есть своя правда, – признал Ник. – А чем ты хочешь заниматься? Учитывая, что мы взяли тебя членом экипажа в последнюю минуту, это не твоя карьера мечты.
– Как знать? Я пока еще даже суток не проработала. Но да, в мои планы это не входило.
– А у тебя есть планы? – спросил он почти печально.
Мэдди перевела взгляд на крыши зданий по другую сторону площади. Интересно, что скажет Ник, если она расскажет, чем на самом деле хочет заниматься? Мужчина проследил за ее взглядом, и они оба уставились на полоску терракотовой крыши на фоне ясного голубого неба.
– Не совсем. Я знаю, чем хочу заниматься, но… – Она как-то обреченно пожала плечами. – А ты? Ты поступал в университет?
– Ага, – он издал невеселый смешок. – Харпер Адамс, сельскохозяйственный колледж.
– И что в этом такого? Для того, кто хочет быть овцеводом, крайне полезное дело, нет?
– А кто сказал, что я хотел быть овцеводом? – с неожиданной откровенностью спросил Ник. Он задержал на ней взгляд, и девушка увидела в его глазах целую смесь эмоций: злость, грусть, замешательство.
– Семейные ожидания?
– Нет, нет, – поспешно ответил Ник. – Это у меня в крови. Мне нравится.
Их взгляды встретились, и они оба отвели глаза. У Мэдди появилось отчетливое ощущение, что Ник, равно как и она сама, не хочет раскрывать своих истинных чувств.
– Хорошо посидели, но мне, к сожалению, пора возвращаться к реальной жизни и работе, иначе я превращусь в тыкву. А ты возвращайся к своему декадансу и праздности.
По лицу Ника пробежала тень.
– Да, как-то так.
Он достал из бумажника несколько хорватских кун и положил их на блюдце с чеком.
– Пора вернуться к реальной жизни.
Учитывая, что следующие несколько недель Ник будет бездельничать, а за ним будут ухаживать, благодарным он на удивление не выглядел.