– И зачем ты туда едешь?
Я раздраженно перекинула трубку к другому уху и начала быстро набирать текст, не глядя на клавиатуру, пока папаша бубнил мне о прелестях Красной Поляны. Я еле удержалась от язвительного замечания, что раньше его только в Куршавель тянуло, и то лишь потому, что там развлечения привычные и знакомые все лица, но не стала. Зашипит опять, начнет показательно четко расписывать, насколько у нас сейчас на родине стало лучше, и что не надо нам никаких иностранных курортов. В политику же метим, как без этого.
Мне этого цирка хватало и в моей прошлой жизни. Пусть развлекается.
– Напоминаю, у тебя был инфаркт, – сухо проинформировала я, прерывая рекламную акцию отечественных горнолыжек. Ну смешно же, честное слово. Он на лыжах два раза в жизни стоял. Скорее всего, новая жена заставила.
– А нихера там не инфаркт! – внезапно зло оборвал отец, – чего ты меня хоронишь все? Я еще внуков надеюсь понянчить.
Я от неожиданности закашлялась. Кого? От кого? Он что, успел новой жене ребенка заделать? И теперь вечно собирается жить? Нет, конечно же я не против, пусть живет, отец все-таки, хоть и не самый хороший… Но вот это последнее заявление…
– А ты там случайно мне брата или сестру не собираешься презентовать? – я спрашивала, как всегда, в лоб, потому что только так можно было застать папашу врасплох. И, похоже, удалось в этот раз. Потому что закашлялся он не хуже моего, а потом долго ржал.
Я поморщилась и отодвинула трубку от уха, размышляя, может, положить? Что-то часто мы общаемся в последнее время. Может быть передозировка папашиной любви. А этого не хотелось бы. Опять интоксикация начнется.
– Сончик, лапа моя, не волнуйся, мне тебя за глаза… Больше ничего подобного я не потяну, – выхрюкнул наконец папаша, а я немного выдохнула. Не то чтобы я была против, но все же возраст… И к чему эти инсинуации?
– Я не понимаю тогда…
– Да все ты понимаешь! Хватит дурить! Давай домой! Пять лет! Шутка ли?
– Я и не шучу.
Так, текст набран, пожалуй, пора завершать разговор. Тем более, что он начал тяготить.
– И я не шучу. Домой езжай. – Голос папаши посуровел, а я улыбнулась непроизвольно.
Да уж, Носорогу до него далеко. Так придавить изменением тональности по телефону… Это возраст, помноженный на многолетнюю практику.
– До свидания.
– Стой! Сончик, ну хочешь, поедем вместе? М? Ты ж у меня на лыжах, как амазонка же…
– Амазонки на лошадях, папа.
– Ну так и это устроим! У всех челюсти поотпадают…
Так, понятно, пять лет прошли впустую.
– Папа, даже не думай мне опять кого-то подыскивать. Я еще прошлый твой выбор не могу забыть.
– Да хватит уже этого малахольного вспоминать! Он уже давно продавцом в Эльдораде работает!
– Мне это совершенно не интересно.
Тут открылась дверь приемной, и на пороге образовалась огромная туша гоблина, как всегда, не умеющего скрыть свой безобразный шарящий взгляд. Мне даже не посебе стало. Мокро и горячо, как тогда, в душевой. Я передернула плечами непроизвольно. Фу, гадость какая…
Я крепче сжала бедра, игнорируя предательскую дрожь внутренних мышц. А с чего бы им не дрожать? От страха, само собой? Фантомный ужас, привнесенный крупногабаритным форматом гоблинского зверюги. После такого от нормальных мужчин шарахаться начнешь. Хотя, я и так не особо к ним расположена.
– Сончик… Тут у замминистра экономики сын, прям финансовый гений…
Ага, гениально умеет пристраивать папашины финансы, я в курсе…