Существует шесть[5] крупных парфюмерных фирм – транснациональных компаний с миллиардными активами и бессчетное количество мелких. «Большая шестерка» (и маленькая компания, в которой я работаю) имеет привилегию создавать новые парфюмерные молекулы. Остальные просто смешивают те, которые выставляет на продажу родительская компания. Те, что не продаются, называются каптивными (патентованными, только для внутреннего пользования). Чтобы понять работу парфюмеров[6], нужно посмотреть, что у них на столах. Справа – небольшой лоток, подготовленный коммерческим департаментом, содержит примерно два десятка бутылочек по 5 мл, в которых вещества, только что появившиеся на рынке, созданные другими компаниями. Это лишь часть – самые интересные и самые успешные. Например, в 2003 году еженедельно выпускалось по восемь новинок. Не отставать от происходящего – тяжелая работа. Но на самом деле все не так плохо, потому что каждый в основном копирует успешные ароматы, поэтому бесконечные (и бесполезные) версии одного и того же удаляются в первую очередь.
Рядом с лотком «текущих событий» – стопка аннотированных компьютерных распечаток масс-спектрометрических и газохроматографических анализов наиболее интересных новых парфюмов. Они появляются на столе парфюмеров буквально через несколько дней после того, как образцы становятся доступными. Аннотации пишутся очень опытными химиками-аналитиками, потому что есть группы пиков (каждый пик – отдельный химикат), отражающие натуральные материалы и должны быть распознаны как таковые, а другие – чисто синтетические вещества, причем некоторые каптивные. Каптивы нельзя копировать, потому что они защищены патентами, а некоторые, в особенности очень мощные, присутствующие в малых дозах и, следовательно, трудно вычленимые, практически неизвестны. Эти каптивы редко очень существенно влияют на финальный продукт, потому что обычно доступны альтернативные вещества. Вооружившись распечатками, парфюмеры могут в считаные дни скопировать любой простой аромат. Это удобно, поскольку большинство клиентов желают, в своей бесконечной мудрости, то же самое (существующий успех), но другое. Ситуация значительно усложняется, если аромат состоит из множества натуральных материалов, потому что у них более сложные характеристики, их труднее идентифицировать и получить.
Рядом с распечатками – лоток с новым сырьем. Есть натуральное, экстрагированное разными фирмами по всему миру и доставленное на стол парфюмерам в надежде, что они включат его в свой следующий Большой Аромат. Даже наличие 1 % в финальном продукте, например в чрезвычайно успешном аромате J’Adore от Dior, переводится в тонны, скажем, чистого жасмина. Если вы мелкий производитель из Индии и продаете его по несколько сотен долларов за килограмм – это большие деньги. Натуральные ингредиенты отличаются сложностью и богатством звучания. Но они недешевы, и качество их непостоянно. Прежде чем выбрать новый, парфюмер должен пройти сквозь строй бухгалтеров и закупщиков, которые не готовы принять новое сырье, пока оно не будет поставляться несколько лет при неизменном качестве. Если ваша фирма только начинает работу или у вас новый продукт, это может выглядеть как в «Уловке-22»: никто не покупает этого, потому что никто прежде не покупал.
А прямо перед парфюмером – новейшие версии того, над чем он сейчас работает. Обычно парфюм проходит несколько десятков, а в некоторых случаях и сотен версий. Все пробы делаются в лаборатории за соседней дверью техниками, которые проводят свои дни, отмеривая ингредиенты по формулам.
Различные версии маркируются (им присваивается название проекта и номер версии) и ежедневно оцениваются специалистами-эвалюаторами, которые нюхают их, обсуждают с парфюмером и отбирают те варианты, которые можно будет показать клиенту. Все это – в ответ на бриф, то есть на описание того, что хочет бренд. Брифы варьируются от возвышенных до нелепых с подавляющим преимуществом последних. Тем не менее парфюмерные фирмы борются за брифы, но между выигрышем брифа и получением окончательного аромата происходит еще множество модификаций.
Запах парфюма анализируется на блоттерах – узких бумажных полосках с логотипом компании. Их цепляют на маленькие «деревья», которые располагаются на столе, чтобы можно было быстро понюхать много полосок и сопоставить варианты. И, наконец, справа от парфюмера, рядом с телефоном, непременный компьютер, на котором высчитывается стоимость формулы одновременно с созданием модификаций. Лет десять назад fine fragrances (высокая парфюмерия, духи) обходились в €200–300 за килограмм. В наши дни даже €100 считается дорого. Надо еще учесть, что в магазинной цене лишь 3 % приходится на сам запах. Остальное – упаковка, реклама и маржа. Дешевизна формулы – главная причина того, что большинство парфюмов некачественны. Среди других причин – рабское подражание, грубая вульгарность, глубокое невежество, страх быть уволенным и общее отсутствие изобретательности и смелости.
Подавляющее большинство парфюмерной продукции – не духи, а «функциональная» парфюмерия. В наши дни ароматизируется все что угодно, и кому-то приходится решать, как именно. Для функциональных парфюмеров бюджет в €100 за килограмм все равно что выигрыш в лотерею; €15 – гораздо более реальная сумма. Только благодаря их гениальности многие предметы домашнего обихода хорошо пахнут и некоторые идеи из функциональной парфюмерии просачиваются в тонкие ароматы, а не куда-то еще. Некоторые функциональные ароматы – настоящие произведения искусства: я готов заплатить реальные деньги за флакон кондиционера для белья Stergene выпуска 1972 г., у которого был потрясающий запах. И еще пару слов на «грязную» тему денег: в духах существует порог, ниже которого хороший аромат попросту невозможен, и сейчас мы, похоже, к нему приблизились. Тем не менее большие бабки не всегда означают парфюм лучшего качества: некоторые из великих ароматов прошлого созданы по относительно дешевым формулам, и до сих пор вполне возможно смешивать дорогие сырьевые компоненты и получать дорогое дерьмо.