– Это и есть побочные эффекты этой дряни, которую ты выпил?

– В смысле?

– Мутные глаза. Глухота. Надеюсь, тебя парализовало надолго.

– Я слышу громкий раскат смеха, но не могу понять, где все эти люди, которые сейчас должны смеяться, – он откинулся на спинку стула. – Это был Yuppy. Всего лишь.

– Его ещё производят?

– Нет, но я нашёл свои детские запасы перед отъездом.

– Они же давно уже разложились на микроэлементы.

– Тем круче.

– Ты не дружишь с жизнью последнее время.

– Мне вполне достаточно дружбы с самим собой. Ты не пробовала местный мусс из папайи?

– Мусс из папайи?

– Да. Хотя когда тебе, ты тут только и знаешь, что повышаешь и понижаешь своё артериальное давление, купаясь в баре. А мусс из папайи – вполне.

– Я не издеваюсь над фруктами.

– Конечно.

– И не дружу с красивой жизнью и её обитателями. Мусс из папайи – это, я так понимаю, из твоей оперы.

– Я не пою.

– Смешная шутка.

– И не шучу.

– Ещё смешнее.

– Ты мне начинаешь надоедать.

– Наконец-то.

– Думаешь, ты такая популярная?

– Думаешь, ты настолько мне необходимый?

Мы опять замолчали, повернув головы в разные стороны, стараясь доказать друг другу, что в каждой из сторон, было на что посмотреть: с его стороны – океан, с моей – закрытая терраса ресторана с кучей запертых в бриллиантах гостей, – и одно и второе быстро надоедает, если смотреть на это слишком часто бесплатно.

– Я уверена, что эта адова смесь из папайи – приступ шизофрении переплаченного шеф-повара, а не местное чудо кулинарии.

– Пускай. Это всё же хоть какой-то эксперимент. Здесь и так слишком скучно с этой погодой. Приличному организму требуется разнообразие.

– Отлично, тогда я неприлично экстремальная версия фаната консерватизма.

– Консерватизм не может быть экстремален.

– Потому что ты так решил?

– Потому что любой консерватизм предполагает умеренность.

– Если тебе семьдесят.

– Если ты действительно консерватор. Консерваторы носят Levi’s, а не Guess.

– Если только эти Guess не были в их собственности последние три года. Я так понимаю, ты про мои джинсы говоришь?

– Да так, к слову, просто.

– Суть не в этом.

– А в чём?

– А в том, что меня тошнит от инновационности этого неуклюжего места и скотства соседствующих рож.

– Да ты сама любезность по отношению к людям последнее время.

– Они заслужили.

– Чем?

– Своим неуважением к жизни. Позавчера, например, одна дама решила, что может закрыть ресторан на персональное обслуживание. В результате все стояли под дождём и ждали, пока она поест. И ладно бы она заказала себе хоть что-то. Так она сидела и два часа допивала один бокал столового вина в окружении десяти официантов и полусотни голодных бездельников за дверью. Что это, если не пошлость?

– Откуда ты в курсе, что она пила именно столовое вино?

– Я человек с мозгами.

– И как же человек с мозгами определяет сорт вина в бокале за десяток метров от него?

– Заводит дружбу с официантом, который за десять долларов показывает счёт.

– Как там кто-то сказал: «В Ритце такого бы точно не допустили»?

– Я не об этом, – я отвернулась, разворачивая газету, и пытаясь на страдающей от порыва ветра типографской печати найти что-то хорошее, что произошло вчера в мире, и о чём кто-то, измученный тысячами словосочетаний сарказма, хотел бы мне рассказать сегодня утром.

– А о чём же ты?

– Я уеду завтра.

– Хватит ныть.

– Без слёз. Серьёзно.

– Какая вульгарность. Уезжать до официального открытия и групповой фотографии?

– Ты же сам их всех презираешь.

– Точно. Но в глубине души. Глубоко-глубоко, так чтобы совершенно искренне и совершенно для них неизвестно. И, по крайней мере, я охотно ем всё то, что мне предложат, потому что всё это не мной оплачено. Даже, если это мусс из папайи, и по вкусу он напоминает содержимое подгузника.

– Это не меняет сути.

– А ты последнее время слишком много капризничаешь по поводу исключительной бесполезности своего существования и только. Это ли меняет суть? Мне кажется, тебе стоит снизить ежедневные нормы кофе. Кофе делает тебя чересчур раздражительной. За последние полгода ты четыре раза чуть не слетела с катушек и всё это в президентских номерах отелей. Если бы не уголовный кодекс, тебя бы давно убили, желающие остановиться там хотя бы раз в жизни.

– Я готова поменяться с ними местами.

– Вряд ли. Чтобы быть готовой поменяться с ними местами, ты должна хотя бы что-нибудь уметь, чтобы выжить на их месте, а ты разучилась воспитывать в себе даже собственное мнение, не говоря о чём-то более полезном для общества. Ты ничего не умеешь, зато много чего хочешь. Если бы ты на самом деле хотела сбежать из этого дурацкого рая на пустой земле, то уже давно нашла бы себе занятие. Знаешь, любое дело отвлекает от проблем этого мира и заурядства общества. Так что не начинай опять о том, как печальна твоя жизнь, потому что она действительно печальна, из-за того, что принципиально бесцельна. И мы все в курсе этого.

– Спасибо, за подробную характеристику. Ты – настоящий друг. Приободришь. Поможешь советом. Всю жизнь искала такого за бесплатно – оказалось, такие только за валюту достаются.

– Тебя нужно записать к моему психоаналитику: он каждый раз с такой ловкостью расставляет мою жизнь по правильным углам. Я им горжусь. Он и тебе поможет не действовать мне на нервы.

– Я рада, что хотя бы кто-то может получить финансовую выгоду от твоего существования. Мне не нужен человек с гарвардским образованием, чтобы удостоверить факт моей разочарованности собственными выборами. Я вполне себе адекватна для того, чтобы признаться, что да, чёрт возьми, меня никто за руку не тянул приезжать сюда и созерцать все эти осточертевшие мне лица. И вообще меня никто не уговаривал втягиваться во всю эту историю. Но у меня были причины. И уж что вышло, то вышло. Но теперь меня вконец достал образ собственной жизни. Меня тошнит от него, и чтобы хоть как-то бороться с вещами, которые я сейчас изменить не в силах, да, я люблю слишком часто публично выразить своё отвращение к ним – этим эксклюзивным представителям человеческого вида. Мне после этого полегче становится, знаешь ли. И даже твой сансэй-психотерапевт за пять тысяч долларов скажет тебе, что это полезно. Так я спасаю себя от того, чтобы не сойти с ума. А теперь давай ты лучше будешь платить мне за услуги по корректировке собственной жизни: я справляюсь не хуже твоего доктора выдуманных наук, без единого дня, бесцельно потраченного на книги о самоанализе.

– Я тебе и так неплохо плачу.

– Ох, брось. Ты сам в прекрасном курсе, что мой социальный статус стоит намного дороже.

– Стоил до вчерашнего вечера. Ты разговаривала с Анной?