Настасья Аркадьевна тяжело поднималась по ступенькам подъезда, опираясь на палочку. Она только что прошла мимо местных кумушек, которые традиционно в это время сидели на лавочке, и прямо затылком чувствовала недобрые, осуждающие взгляды. Только пожилая женщина скрылась за дверью, как неодобрительные взгляды тут же сменились осуждением вслух.
– Во, сама еле ходит, а все таскается к нему-то!
– На кой он ей сдался? Непутевый.
– Совсем из ума выжила…
Непутевый – это внук Настасьи Аркадьевны Вовчик. Бабуля регулярно отвозила ему передачи, потому что внук находился в местах не столь отдаленных…
Вовчик с самого детства был любимцем бабушки. Она ему все разрешала и все прощала. А родителям воспитывать его было некогда и неохота. Сами молодые совсем, по двадцать лет им было, когда он родился, вот и скинули бабушке на воспитание. А она рада была, любила мальчонку безумно и баловала. А Вовчик хулиганистый рос. Все во дворе знали, что если бабуля его на площадку вывела, то не жди нормальной игры: начнутся драки и слезы. Но Настасья Аркадьевна за него горой. Он хоть и драчливый был, однако первым никогда не лез. Просто спуску не давал, и если его кто обижал, то сразу в драку кидался.
А когда подрос и бабуля его в школу отвела, то и там шороху наводил. Мешал вести уроки, шумел и хулиганил, а на переменах бегал, сшибал всех с ног и дрался. Кое-как закончил девять классов и отправился в училище, на автослесаря, да не доучился. Связался с местной компанией, которая воровством промышляла, и срок получил. Сам-то ничего особо не делал, но тем не менее, был там вместе со всеми, значит, участвовал…
– Доброго денечка, Владимир Вениаминович!
– Какая погода-то сегодня хорошая, солнышко светит!
– Доброго Вам здоровьица!
– Добрый день, Татьяна Ивановна, Дарья Никитична и Ольга Петровна! И вам не хворать. Как у вас тут дела, все в порядке? Или еще какие проблемы? Вы только скажите!
– Все хорошо!
– Спасибо!
– Благодаря вам!
Вот как местные «кумушки» раскланиваются, сидя на лавочке у подъезда! А ведь Вениаминович-то – это тот бывший Вовчик непутевый. Только теперь назвать его так ни у кого и язык не повернется.
Когда вышел он из заключения, то приехал к бабке. Родители от него отвернулись. И раньше-то не особо общались, не нужен он им был. Они оба туризм любили, постоянно мотались по стране: палатки, песни под гитару. А Вовчик все с бабушкой. А когда попал он в плохую историю, родители и вовсе отреклись от него, сказали, нет у них сына больше. И девушка Вовчика бросила, как узнала. Была у него девушка, хорошая. Конечно, родители ее не одобряли такую любовь, парень-то беспутный, вот оно и вышло, что не сложилось у них. Вовчик все писем от нее ждал, надеялся, да не дождался. А бабуля жалела и любила его очень.
Вот освободился он, а местные-то все притихли. Боялись, опять буянить начнет Вовчик. И Настасью Аркадьевну сторонились. Еще бы! Из-за нее какой контингент в доме появился! А он тихонько пожил некоторое время у нее, а потом ушел на съемную квартиру. Все поговаривали, что опять нехорошими делами занялся парень. Так и этак подкатывали к бабке, скажи, мол, да скажи, где внучок-то твой ошивается и что делает. А она – молчок. Мол, внук велел никому не говорить, и уходила быстренько от бесед таких.
А Вовчик, не будь дураком, бизнесом занялся, автомастерскую открыл. Пока находился в заключении, завел полезные связи. Так вышло, что авторитету местному помочь смог, случайно. А может, не случайно. Может, так судьбой предначертано было. А фирму они вдвоем с другом открыли. Тоже оттуда друг-то вернулся. Крепко они в те годы подружились, как родные братья стали.
Конечно, не сразу дела пошли, сначала поработать пришлось, денег подкопить. Но все честным путем. Еще тогда, в местах не столь отдаленных решили они больше не иметь проблем с законом, а план придумали и все по пунктам расписали. Когда открыли небольшой автосервис, сначала сами работали, потом денег набили, смогли людей нанять. А много позднее, когда дела совсем удачно пошли, открыли они еще один автосервис, а потом третий.
Когда через пять лет приехал Вовчик на хорошей машине к бабуле в гости, никто не узнал его: пиджак, галстук. Кумушки рты пораскрывали, а он вежливый такой. Остановился, с бабушками поговорил о том, о сем, какие новости. А они ему про проблемы свои. Мол, асфальт во дворе совсем облупился, ямы да канавы. Парковки нет, машины ставят где попало, кусты давят и клумбы. Автобус отменили, что до поликлиники шел. Теперь, говорят, пешком только. А куда ж нам, бабкам пешком-то? Тяжело…
Погостил у бабули Вовчик денек, уехал, а потом через неделю техника приехала строительная. Старый асфальт весь перед домом содрали, положили новый: ровный, красивый. Потом кусты привезли, цветы в ящиках. Клумбы устроили. Парковку заасфальтировали. Бабулям две лавочки новые поставили, удобные, со спинкой. Вовчик сам приехал, все проконтролировал, как получилось. Это я, говорит, бабушкин двор захотел в порядок привести. Детство, говорит, тут мое прошло, негоже, что запустение такое. А все так и замерли от восхищения. Теперь Вовчик, а вместе с ним и Настасья Аркадьевна вмиг самыми уважаемыми людьми стали.
А автобус обратно стал ходить до поликлиники, маршрут вернули. Ведь у Вовчика связи где надо были. И кумушки по-другому запели. Идет Настасья Аркадьевна домой из магазина, так они ей здоровья желают и привет внуку передают. Хорошего, говорят, человека ты вырастила, молодец. Доброго, благородного. Настасья Аркадьевна улыбается, а сама вспоминает, как они о ней еще недавно говорили. Ну да Бог им судья, думает бабушка. Теперь и у нее другая жизнь пошла. Внучек в санаторий ее регулярно два раза в год устраивает, по хорошим врачам возит, беспокоится о ее здоровье. Потому что любит он бабулю и помнит, как когда все от него отвернулись, она ему передачки возила: сгущенку, тушенку да печенье.
– За то печенье, – говорит Вовчик, – я тебя, бабушка, до конца жизни не смогу отблагодарить.
И целует ее в морщинистую щеку. А Настасья Аркадьевна улыбается. Она ведь всегда знала, что Вовчик хороший…