«Ничего у тебя не выйдет», – с этими мыслями схватила принесенную мачехой бутылку и вылила ее содержимое в камин. В воздух, вместе с отвратительным запахом дешёвого спиртного, поднялась и черная копоть. Нужно нанять работников, чтобы почистили и отмыли весь дом. Но это пока не так важно. Куда глобальнее были проблемы с бабушкой и отцом.
Первое, что хотелось сделать – растормошить отца и открыть ему глаза на происходящее. Вот только импульсивное желание было продиктовано взбушевавшимися эмоциями, а не здравым смыслом. И поэтому решила дождаться пробуждения Патрика естественным путём, а до этого момента – постараться обмозговать услышанное.
– Несложно было догадаться, что Валерия давно решила присвоить наш дом себе. Но захватить поместье дедушки Марика? – злилась я, вытряхивая последние капли из третьей бутылки. И тут вспомнились слова Валерии: «калека…».
Эл Марик был инвалидом. Он перемещалась на коляске и оттого никак не мог приехать сюда, в столицу королевства. Дальние поездки ему были строго запрещены.
Вот же ж!
Но наверняка были письма!
Подхватившись, резко вскочила, кинулась к столу отца, в глубине души уже понимая, что никаких посланий здесь не обнаружу, они могут быть только у Валерии.
Так и оказалось: полки и выдвижные ящики стола оказались пусты. Единственный шкаф, в котором я пряталась, тоже (я обыскала его ещё раз, вдруг упустила что-то). Как и комод с носками и парой старых штанов отца.
Поместье действительно вызывало зависть у многих – именно там разводили чудесных анорийских скаковых, самую лучшую породу лошадей для скачек. Один такой жеребёнок стоил целое состояние!
Действительно золотая жила! Но жадная Валерия никак не могла завладеть дедушкиным поместьем, а вот её сыночек Кассий теперь вполне может.
– Условия завещания мне, точнее Глории, были известны, так, – напрягла я память, стараясь найти ответы на эти вопросы, – после смерти деда Марика, поместье переходило в собственность Патрику. По закону королевства землю наследовать может только мужчина. Если бы Глория осталась единственным ребёнком, то её второй сын стал бы хозяином земель, и взял фамилию Мэнэс, а если бы у Глории были только девочки, ей пришлось бы усыновить кого-нибудь, иначе поместье ушло бы в казну короля. Вот так. Но теперь неведомым образом Кассий вписан, как сын Патрика и это катастрофа!
Мои размышления прервал протяжный вздох, и я резко повернулась к кровати.
Отец постепенно просыпался. Невооруженным глазом было видно, как паршиво себя чувствовал напившийся до чёртиков эл Патрик. С трудом продрав затуманенные глаза, с громким стоном он схватился за голову – неудивительное состояние после беспробудной пьянки.
– Пить… – остановив на мне свой блуждающий взор, хрипло каркнул он.
Налив воду из графина, подала стакан отцу. Похмелье – штука коварная, но как я была рада, что совсем скоро смогу поговорить с ним!
Вот только у эл Патрика были совсем другие планы. Трясущимися руками мужчина поднёс стакан с живительной влагой к пересохшим губам, но как только сделал первый глоток, возмущенно швырнул стакан на пол.
– Зачем мне твоя вода?! – простонал он мучительно, – вы вообще кто?! Принесите мне вина, да покрепче!
С этими словами он обессиленно откинулся на подушку. Его пальцы сжимали спутавшиеся на голове волосы, а непрекращающийся протяжный стон сразу дал понять, насколько плохо ему в этот момент.
Я абсолютно не обиделась на него – отец явно не узнал меня. Но это пока.
– Сейчас принесу, подождите немного, – с этими словами оставила изнемогающего от жажды и головной боли отца и направилась в уборную.
Вода из крана была не просто холодной – ледяной. Именно то, что мне нужно.
– Где вы там?! – нетерпеливо ворчал отец.
– Уже иду, – с улыбкой ответила ему: таз был практически полным. Утренняя порция горячительного отцу точно ни к чему, а вот отрезвляющий душ мигом приведет его в чувство. Жестоко? Возможно. Действенно? Ещё как.
Когда освежающий «подарок» был готов, аккуратно, чтобы не разбрызгать воду, потащила таз в комнату. Эл Патрик постанывал, лёжа с закрытыми глазами и, видимо, ожидал меня с очередной порцией пойла.
Подошла к изголовью кровати, подняла таз повыше и, с мыслями «прости, папа, но так надо», вылила ледяную воду на голову родителя. Явно не ожидавший такой подставы, он заорал от неожиданности.
Фыркая и протирая глаза, мужчина вскочил с кровати и навис надо мной:
– Ох, не поздоровится вам за такую выходку… – не закончив фразу, отец глянул на меня пристальнее и застыл в недоумении, чуть приоткрыв рот. – Глория?! – дошло до него. – Да как же? А где твои прекрасные длинные косы?.. Глаза только и остались…
Его затуманенное сознание наконец начало проясняться. Медленно, слегка неуверенной походкой, он подошел ко мне. В его взоре читалось недоумение, и я прекрасно знала, почему.
– Девочка моя, – воскликнул он, – что стало с твоим лицом?
К этому вопросу я тоже была готова. Не успев ответить, в комнату неуверенно постучались, и спустя мгновение в спальню зашла Катерина.
– Я услышала какой-то шум, – издалека начала она, – у вас всё в порядке? – её глаза поочередно смотрели то на меня, то на мокрого с ног до головы и продрогшего хозяина дома. Ветерок был уже не таким прохладным, но всё же наверняка неприятно холодил промокшее тело Патрика.
– Да, всё хорошо, – успокоила я старую экономку, – принеси, пожалуйста, тарелку супа для эл Патрика.
– С удовольствием, – облегчённо улыбнулась та и скрылась за дверью.
Спустя пару минут Катерина принесла горячий бульон. За это время отец переоделся в сухие вещи. С каждой минутой его взгляд становился все более ясным – наверное, впервые за последнее время.
Чувство голода (или же похмелье?) тоже дало о себе знать, и мужчина в два счёта расправился с тарелкой.
– Что произошло? – всё еще держась за голову, негромко вопросил он.
– Многое случилось, – вздохнула я.
– …?! – ошарашенно глянул он на нас с няней, – я практически ничего не помню.
– Оно и неудивительно, папа, – глубоко вздохнув, я начала свой долгий и подробный рассказ.
Было видно, насколько сложно эл Патрику меня слушать и воспринимать действительность. Ещё сложнее – стараться понять и осознать весь ужас сложившейся ситуации.
Сначала рассказала про мои повреждённые магканалы, и что я больше не могу магичить. Узнав о том, что его дочь неделю лежала практически на грани жизни и смерти, отцу стало не по себе, его лицо побледнело. Он явно не понимал, какой сейчас день недели и сколько времени он находится в постоянном опьянении. Валерия частично добилась, чего хотела – голова эл Патрика соображала с трудом.
Он не сразу поверил, что наш дом находится на грани разорения. Рассказ о том, что Валерия вместе со своим горе-сыночком вынесли из дома всё самое ценное, что можно было найти, повергли его в шок.
– Валерия хочет избавиться не только от нас обоих, – наконец я перешла к основной сути повествования, – но и от дедушки Марика. А ещё, – к горлу подкатил ком, – она хочет выдать меня замуж за эл Родри и тем самым закрыть все карточные долги Кассия.
– Не понимаю… – мотал головой отец.
– Ты не веришь мне? – со слезами на глазах прошептала я.
– Верю. Но всё, что ты говоришь с трудом укладывается в голове, – наконец ответил он после небольшой паузы.
Время шло, и явно не в нашу пользу. Если мачехе в очередной раз удастся споить отца, то все мои старания окажутся тщетными. Мне необходимо было достучаться до него сейчас.
– Папа, нужно что-то делать, – буквально по слогам отчеканила я.
– Глория, моя голова раскалывается настолько сильно, словно я чувствую, как расходятся кости в моей черепушке, – простонал эл Патрик, – мне нужно побыть одному и подумать. Я не мог быть таким овощем просто так, понимаешь, – прошептал он, откинувшись спиной на высокую спинку стула. – Тут замешано какое-то снадобье или артефакт. Я признал Кассия своим сыном и наследником? Не помню такого…
Я прекрасно понимала – отцу нужно время, чтобы восстановиться. И мало что в этот момент зависело от меня, но если Валерия действительно использовала какие-то средства, чтобы Патрик пил, то её ни в коем случае нельзя допустить до мужа.
– И меня с неодолимой силой тянет напиться, – пробурчал мужчина, после чего обхватил горло ладонью, начав его тереть, словно ему там жгло.
Решение пришло мгновенно, не знаю, насколько оно было верным, но оставлять мужчину в этом доме было никак нельзя.
– Дедушке грозит опасность, как его предупредить не ведаю, – мысленно я сожалела, что в этом мире пока не было телеграфа или телефона, – поэтому, папа, собирайся, ты уезжаешь, – отчеканила я, глядя на ошарашенное лицо родителя. – Продадим медную ручку, на других дверях прикручены дешёвые деревянные, а то бы всё сняла, – невесело усмехнулась я, – в том крыле дома, где живут мачеха и Кассий я давно не была, скорее всего у них есть, чем поживиться. Но время не терпит, нужно поспешить. Я продам ручку и куплю на эти деньги билет. А то и сразу на нас троих, если хватит, конечно. Если нет, мы с Катериной останемся и отобьёмся. Главное, что ты должен сделать перед отъездом, написать письмо с личной печатью, что запрещаешь мне выходить за кого-либо замуж. Этого пока будет достаточно.