Я уже не в первый раз отдаю должное находчивости жителей земель, по которым проезжала. Сейчас я осматривала просторную хеймимскую лавку. Даже в самом дальнем уголке примерочной было светло благодаря множеству отполированных до блеска металлических «тарелок» на стенах. Поймав солнечные лучи из окна, они передавали их дальше. Удивительно, но такой способ естественного освещения распространен во многих гвартах и даже деревнях. В этой шляпной лавке меня привлекла витрина, где помимо головных уборов и шарфиков был выставлен прекрасный светлый парик на деревянной подставке.
Это потому, что своим унылым серым платком и скромным платьем вкупе с симпатичным лицом я вызывала скорее нездоровый интерес, чем пряталась за непрезентабельным видом. А нам, ведьмам, в рассаднике жрецов Света лишнее внимание смерти подобно. Измира предупреждала как можно дальше держаться от Хеймица, где властвует орден Света. Тем более от его столицы – Хеймима. К сожалению, мой путь лежит именно через нее, а все из-за злосчастной путеводной звезды. Вот и приходится двигаться к счастью по «минному полю».
Получив звезду от фей, я сперва с опаской присматривалась к необычному подарку. Не слушалась призыва, сама выбирала направление и дорогу. Но звезда так усердно возмущалась и мельтешила перед глазами, что однажды меня чуть не приняли на тракте за припадочную – слишком активно и с руганью отмахивалась от того, что другим не было видно.
И вот, спустя пару недель мытарств, я сдалась: послушно следую за звездой. Но, елки зеленые, как же она меня бесит, зараза! И как пугает этот город! Но нужны продукты и хотя бы небольшой отдых в мягкой кровати. И мытье в горячей ванне, а не в ручье или пруду с лягушками! Ладно, хоть не со змеями и крокодилами. Мне они тут пока не попадались.
Первым делом я запаслась самым необходимым: пропитанием для себя и Моли, которую оставила в таверне утром. Ну и решилась-таки походить по торговым рядам, чтобы купить одежду получше, чем та, что досталась от Измиры и была собственноручно сшита под ее руководством.
Собственное отражение в зеркале мне понравилось. Светлый и, надо сказать, хороший парик. Мне идет. Тем более цвет похож на мой прежний, родной. Который был до того, как с принятием силы Измиры моя отросшая шевелюра окрасилась в рубиново-красный. Ведьминская сила придала мне шарма: осветлила и выровняла цвет лица, засияла в и так ярко-изумрудных глазах, благо у человеческих магов они тоже светятся. А все остальные привлекающие внимание признаки моей сущности я закамуфлировала.
Из зеркала на меня смотрела хорошенькая фигуристая блондинка среднего роста с густыми, тщательно причесанными волосами. Платье – простое, но милое. Светло-зеленое, с пышной юбкой на ладонь выше ступней и рукавами чуть ниже локтей.
Чтобы не выделяться из толпы столичных горожанок, я купила браслеты и бусы из разноцветного бисера и теперь органично вписывалась в шумную пеструю толпу. Орден Света, охотящийся на иных и ведьм, вполне лояльно относится к внешнему виду горожан, и гварт Хеймим радует яркими открытыми женскими нарядами, замысловатыми прическами и улыбчивыми лицами.
Я потрясла головой – проверила, насколько хорошо держится парик. Потерла пальцем брови и ресницы, перекрашенные в коричневый цвет специальным растительным составом, чтобы скрыть красный. Убедившись, что все в порядке, вышла из лавки, порадовав хозяйку выручкой, а себя любимую – внушительным свертком с запасным, но уже каштановым париком, новым легким плащом, несколькими шарфиками и платочками. И только завернув в пустующий закоулок, быстро засунула вещи в пространственный карман. Это изобретение почти недоступно людским магам, не стоит его демонстрировать.
Время близилось к полудню. Вроде управилась с основными делами, поэтому, вынырнув из закоулка, благоразумно направилась в таверну, предвкушая хороший обед и отдых. Завтра же покину гварт.
Но в мои планы вмешалась толпа народа! Выйдя на большую улицу, ведущую к таверне, я неожиданно оказалась в стремительно уплотняющемся людском потоке. Через минуту меня, будто подхваченную течением щепку, буквально понесла живая река куда-то спешно направлявшегося народа. Бросив попытки выбраться «на берег», я отдалась на волю случая и вскоре оказалась на центральной площади перед монументальным белокаменным храмом с башенками и высокими стрельчатыми окнами.
Сначала я ошеломленно рассматривала свисающие с балконов домов и башен храма десятки черных штандартов с лаконичным белым знаком, похожим либо на человека, поднявшего руки к небу, либо на дерево с тянущимися к солнцу ветвями. Такой до боли знакомый языческий символ Белобога с Земли. Похожий с трех лет висит у меня на шее, на серебряной цепочке. Бабушка после гибели мамы надела – хотела усилить защиту внучки, просила у богов счастья и света для меня, единственной кровиночки. И вот сейчас я вижу этот белый знак здесь, на флагах чужого мира. Но это лишь утвердило меня в мыслях, что люди пришли на Мирей с Земли. Что-то хорошее привнесли, но что-то прекрасное и извратили. Все как всегда.
Гудит толпа, гуляет настоящий магический шторм, густые, омерзительные, воняющие падалью волны исходят от грубо сколоченного в центре площади помоста. Там, словно на сцене театра, стоят, расставив ноги и демонстративно опираясь на огромные топоры с длинными рукоятями, пятеро воинов в черных латах и белых, развевающихся на ветру плащах. Суровые, брутальные, внешне вполне симпатичные… палачи. Ведь перед ними на коленях скрючились пять скованных цепями женщин. Каждый палач заставил свою жертву лечь грудью на деревянный чурбак-плаху. Так вот ради чего собралась вся эта чудовищная толпа! Посмотреть на казнь, как будут рубить головы… кому?
Несчастные приговоренные женщины оказались ослепительно красивыми, несмотря на кровоподтеки, ссадины и грязную драную одежду. Только красота их была жутковатой, как и происходящее на помосте. Иссиня-черные волосы буквально рвал ветер. Темные, горящие, словно врата в бездну, глаза пугали до дрожи. Кожа еще белее моей, словно сверкающий на горных вершинах снег, правда, заляпанный кровью. Вишнево-красные губы на прекрасных лицах искривлены страхом смерти и ненавистью. Ведьмы… настоящие черные ведьмы, о которых с неприязнью и порой отвращением рассказывала Измира. Те самые, выбравшие Тьму ведьмы, кем она сама до дрожи боялась стать. Страшно-то как! Кожа покрылась ледяной испариной, горло пересохло. Вдруг меня тоже опознают?
Помост пришел в движение. Я как сквозь вату слушала мужчину в белом плаще, зачитывавшего приговор. Народ одобрительно гудел, щелкал семечки, лопал пирожки и с нетерпением ждал кульминации.
Наконец самая дальняя от меня ведьма под восторженные крики лишилась головы. Через мгновение ее обезглавленное тело будто разорвалось на куски, и те устремились в небо стаей мазутно-черных воронов. Еще мгновение – и они словно дым растаяли в воздухе. На мой мысленный крик: «Что это?!» пришел бесстрастный ответ гримуара: «У этой ведьмы не было преемницы и родной крови. Погибнув, она развоплотилась в общем энергетическом мировом потоке без права на перерождение».
Я опустила глаза, такие же сияющие, как у обреченных ведьм, чтобы не видеть творящийся на помосте кошмар, и дрожала всем телом. Канализацию, примитивный водопровод, газетные листки с новостями – все это я считала признаками прогресса? А на-ка тебе, Елечка, прелести развития магического мира: публичное лишение головы в качестве народного развлечения! Запредельное для девушки из цивилизованного мира зрелище.
Да, аура самого черного зла и магическая Тьма, расползающиеся от ведьм подобно кошмарной вони, вместе с вдолбленными в мою голову Измирой прописными истинами о коварных темных в какой-то мере оправдывали происходящее, но принять его я была не способна. Прекрасный мир магии с фантастически прекрасными пейзажами с легендарными драконами, эльфами и крылатыми существами! Восторг от попадания в сказку поутих еще месяц назад, когда я хоронила Измиру и прощалась с Бьо, но сегодня… Сегодня наивный ребенок во мне умер на этом эшафоте. И розовые очки разбились на мелкие осколки.
К ногам восторженно улюлюкавших зрителей покатилась вторая голова, снесенная одним мощным ударом топора палача в черно-белом одеянии. Но в этот раз никаких «воронов» не случилось. Черная вспышка – и тело ведьмы рухнуло на помост, заливая его кровью. Значит, у нее остались дети и сила ушла по наследству. Но вот кто ее сможет принять, такую черную и омерзительную, сложно сказать. Ведь даже несколько темных прядей Измиры чуть не спалили меня.
Чудовищная смерть. Чудовищная черная магия. Меня отчаянно замутило, но сбежать не позволила бы плотная толпа. Не протолкнуться. И опуститься на землю нельзя – затопчет и не заметит. Я боялась утонуть в этой колыхающейся живой массе, воняющей немытыми мужиками, рыбными пирогами и чесноком, чавкающей, гогочущей, выкрикивающей скабрезности. Можно было и не смотреть, но я опасалась привлечь внимание стоящих рядом людей, вполне довольных зрелищем и подначивающих друг друга. А может, и кого похуже: вон воины в черной форме и белых плащах зорко следят за нами.
Поэтому, стиснув зубы, я с содроганием смотрела на трех оставшихся женщин. Одна, задрав голову, готова была умереть, думая, наверное, о новой жизни. Две истошно орали и осыпали проклятьями палачей. Похоже, у них тоже нет преемниц и потомков для передачи магии, а значит – и шанса на перерождение.
В пустующем круге у эшафота вышагивали воины Света. Окровавленное, обезглавленное тело третьей ведьмы рухнуло у ног ее палача. Я было решилась отвернуться или хотя бы опустить взгляд, когда живая ведьма с усилием задрала голову, вперилась в меня черными жуткими глазищами. жадно вдохнула – и заорала на всю площадь: «Сестра, умоляю, прими мою силу, спаси нас!»
Затем она выпрямилась и, стоя на коленях, прорычала заклинание. Крик привлек внимание ее оставшейся в живых соседки по эшафоту. В итоге ко мне рванули два черных клубка – чужая магия! Все случилось настолько неожиданно, что, испугавшись черной жути, я среагировала не сразу. Только и успела закрыться руками. Меня обожгло чужой Тьмой, такой голодной и злой, будто в пламя окунули.
Вокруг закричали, загомонили, толпа бросилась врассыпную, началась давка и паника. Я успела увидеть, как сверкнули топоры, следом взметнулись две стаи «воронов» – черные ведьмы развоплотились в потоках Мирея. А потом меня будто стальными клещами схватили за предплечье и дернули в сторону. Да так, что платье на груди и у воротника затрещало по швам. Неожиданно все стихло.
Открыв глаза, я растерянно оглядела красные ожоги на руках и, с глубочайшим облегчением всхлипнув, поблагодарила богов за защиту. Тьма хоть и коснулась меня, но я ее однозначно не приняла! Затем увидела разорванный ворот платья, кружевной краешек рубашки, прикрывающей грудь, и цепочку с кулоном и знаком Белобога. Поморщилась от боли: здоровенная ручища в кожаной перчатке больно сжала мое плечо и потянула вверх, заставляя приподниматься на цыпочки. Я испуганно уставилась на державшего меня сурового голубоглазого брюнета и пролепетала под его пронизывающим взглядом:
– Ой-ой, пустите, мне же больно! – Потом, вспомнив, что произошло и что мне грозит, заполошно пропищала: – А на каком основании вы хватаете порядочных девушек за руки?
– Лир Мартис, посмотрите, на ней знак Пресветлого! – Возникший рядом другой храмовник нахально ткнул пальцем в кулон у меня на груди, тем самым отвлекая на себя внимание ледяных голубых глаз.
Лир, если я верно разобралась, – это какой-то чин у жрецов Света, и, судя по уважительному тону второго воина, немаленький такой чин.
– Простите, барышня?.. – Выпустив мою руку из захвата, лир Мартис склонился ко мне в едва заметном приветственном поклоне, внимательно изучая мой семейный кулон.
– Елена, – представилась я именем, которое уже не раз слышала в гварте, пока рыскала по торговым рядам.
Он заглянул мне в глаза, снова вызывая вымораживающий душу и спину сквозняк:
– Ты магичка?
– Да, лир, третьей категории, – проблеяла я заранее приготовленный Измирой ответ. Ну прямо как трясущаяся овца перед волком.
Третья – это такой хиленький середнячок, мало на что способный, но прикрыть флер сильной ведьминской магии в состоянии.
– Мы не уследили за ведьмами и пропустили выброс Тьмы, но, я надеюсь, все обошлось. Нам придется наведаться в храм, проверить тебя на… заражение. Сама знаешь, служба.
То есть, проверять будут на ведьмачество, просто прикрываются мудреным словом «заражение». Внутри все дрожало плохо застывшим холодцом, но пришлось собраться и с натянутой улыбкой проблеять:
– Конечно-конечно, я понимаю важность… э-э-э… необходимость проверки. Тьма слишком коварна.
По коридору, образованному расступившейся толпой, в оглушительной тишине мы двинулись к храму. Я даже слышала звон металлических шпор на сапогах конвоиров, напоминающий звук топора, падающего на плаху… Хотя надежда на спасение еще теплилась, ведь меня не ведут, а вежливо «сопровождают». Жутко! И страшно до ледяных ступней и рук. Сердце громыхает где-то в горле, кровь шумит в ушах. К тому же эта стопроцентно бракованная звездюлина вперед меня прет, торопится в храм Света, зараза! А феи… Ну, с феями я разберусь, пожелаю им тоже счастья по самые помидоры.
Белые ступени мы преодолели быстро и в полном молчании. Перед входом конвоиры напряглись, пропустив меня вперед, а я, неуверенно оглянувшись на лира Мартиса, шагнула под сумрачные своды храма. В дверную арку явно встроены магические артефакты. Видимо, это и есть та самая проверка на вшивость, которую я прошла, ощутив лишь легкий энергетический всплеск. В самом сердце храма в круге света сияет белая статуя – немолодой воин в плаще и с мечом. Второй рукой он держит чашу, из которой в маленький бассейн у его ног стекает вода, как бы предлагая страждущему напиться. И все, больше никаких атрибутов веры, кроме стен, украшенных барельефами со знаками Белобога.
Мой конвой замер позади, не проронив ни слова, а вот звезда кинулась к статуе Белобога, облетела вокруг нее, привлекая внимание к одухотворенному лицу доброго и благородного человека, затем нырнула в воду в изножье, словно тоже предложила напиться. У меня от зловещей тишины за спиной холодец внутри застыл льдом, а шея заныла от плохих предчувствий. Конвойные явно ждали привычного жителям Хеймица ритуала, и я решилась. Лучше ошибиться, чем ничего не сделать и все равно умереть.
Я подошла вплотную к статуе, взглянула в лицо Белобога и сжала в кулаке свой кулон, словно добавляя мольбам силы покинутой Земли. Потом опустилась на колени и, трепетно зачерпнув в пригоршню святой для этого народа воды, напилась.
Сначала освежающая прохладная вода остудила горло. Я зачерпнула и выпила еще, благодаря за жизнь. А дальше меня словно окутало исходящее от статуи сияние. Стало приятно и тепло, будто в сильных горячих отчих руках. «Руки» слегка сжали мои плечи, делясь поддержкой и уверенностью, а потом отпустили. Даже зуд от ожогов Тьмы пропал. И на душе стало легко и светло.
Я минуту простояла на коленях с глупой счастливой улыбкой. Ведь только что получила знак: боги меня не оставили. Неважно, Мирей это или мой с Земли, но они со мной!
– Барышня, я рад, что Тьма в вас не проникла. Светлые души укрепляют Хеймиц, – вежливый и подобревший голос лира Мартиса вернул меня в реальность, но словно окатил ледяной водой. Воин Света помог мне подняться и повел к выходу.
– Благодарю вас, лир Мартис, – хрипло шепнула я, прикрываясь веером ресниц от внимательного, уже не подозрительного, но слишком заинтересованного мужского взгляда.
Вот не будь я в сердце Хеймица – оплота борьбы с иными и ведьмами – я бы, наверное, смущалась и млела от внимания высокого, сильного, харизматичного мужчины. Сейчас же мне приходится сдерживаться, чтобы не затрястись от страха. Нестерпимо хочется проверить: не сполз ли парик в заварушке? Но надо держаться за локоть любезного кавалера и идти на деревянных ногах.
– Смею надеяться, что вы позволите мне ухаживать за вами и согласитесь обращаться ко мне по имени. Просто Мартис.
– Это немного преждевременно и неуместно…
Мой хриплый лепет не «просто Мартис» мягко оборвал:
– Я понимаю, вы удивительно чистая и красивая девушка. Не каждую душу Пресветлый одаривает своим Светом. Тем более вы магиня. Любой ловчий ордена сочтет за честь, если вы согласитесь стать его женой.
– Вы полагаете? – Я выдавила смущенную улыбку, поддерживая разговор.
– Уверен! – улыбнулся мужчина, сверкнув потеплевшими голубыми глазами. Но я четко ощущала его взгляд, слишком изучающий. – Я главный ловчий Хеймима, так что поверьте моему слову.
Щеки обожгло румянцем, но не от смущения, как могло показаться моему собеседнику, а от страха сгореть на костре или лишиться головы на плахе. Я старательно прикрыла глаза ресницами и по-девичьи стыдливо смотрела долу, когда едва слышно из-за сведенного горла шептала:
– Хорошо, лир, я доверяю вашему мнению.
– Где вы живете, прекрасная Елена?
У меня едва не начался приступ паники. Каким-то чудом я не дернулась бежать, наверное, ног не чуяла. Хорошо, что запомнила деревню, расположенную недалеко от Хеймима.
– Я приехала из Хамиков, поступать в школу для магов. Целый день в пути. Но пропустила экзамены и пока остановилась в таверне…
– Если позволите, Елена, я завтра же навещу вас и помогу решить проблемы с поступлением. Вам не о чем печалиться.
Я вскинула на главного ловчего ошарашенно-испуганный взгляд, который, похоже, сошел за удивленный его щедростью. До самой таверны, куда меня опять конвоировали, но уже с другой целью – чтобы конкуренты перспективную невесту-магичку-дурочку не умыкнули, – мы вели задушевные беседы. Точнее, ловчий «ненавязчиво» выяснял мои таланты, спрашивал о семье, к чему приучена, о чем мечтаю. Судя по прощальному взгляду храмовника, я крепко запала ему в душу – хоть завтра готов жениться. Эх, видно, перестаралась я со страху с достоинствами и послушанием.
Прямо при лебезящем хозяине таверны мы с неожиданным ухажером договорились о встрече поутру. Дальше, смахнув слезу от радости, что осталась жива, я помахала ему на прощание ручкой и с колотящимся сердцем скрылась в своей комнате. С час лежала в кровати, пытаясь успокоиться и что-нибудь придумать. Может быть, так бы и тряслась до утра, но на ловца и зверь бежит.
Уже смеркалось, когда горничная принесла кипу моих выстиранных и высушенных вещей. Сначала я заплатила ей за работу, а потом мне в голову пришла гениальная по простоте идея. На ночь глядя из таверны просто так не сбежать, не брошу же я Моль на произвол судьбы. Тем более хозяин знает, что завтра я здесь встречаюсь с главным ловчим столицы. Сочтет за побег и правильно сделает, еще и донесет, далеко не убегу. Поэтому я быстренько собралась и закатила скандал: одежду не погладили, поесть не принесли, постель рваньем застелили. Возмущаясь отвратительным обслуживанием на всю таверну, я заявила, что переезжаю в другую, на соседнюю улицу.
А дальше, свернув в очередной переулок, в сгущающихся сумерках принялась за вторую часть плана. Покидать город, опять-таки на ночь глядя, да еще и одинокой девице – однозначно вызвать кучу вопросов и привлечь внимание. Поэтому я переоделась в серое платье и платок, смастерила из сена чучело, обрядила его с головой в плащ с капюшоном и даже сунула ему в «морду» курительную трубку, «одолженную» у хозяина таверны. Вышел вполне сносный спутник – коренастый и молчаливо пускающий пахучий дымок.
Хеймим я покидала уже при свете десятка лун, помахав стражникам на прощание, и лишь под конец чуть не спалилась. Причем буквально: голова чучела от трубки задымилась, потом и заискрилась. Пришлось тушить при помощи магии да настегивать Моль, чтобы убраться подальше.
На звезду, которая нетерпеливо вела меня все дальше на юг, я теперь смотрела, как на врага. Хотя благодаря ей сегодня выяснила кое-что важное: во-первых, мы все ходим под одними богами; во-вторых, черные ведьмы – не сказки Измиры, а Тьма – по-настоящему отвратительная и подлая сущность; в-третьих, несмотря ни на что я до сего дня с упорством ослицы причисляла себя к людям, но показательная казнь ведьм полностью искоренила во мне это заблуждение. Теперь люди пугали меня до подкашивающихся коленок и воспринимались, как непредсказуемые хищники.
Кажется, я готова рискнуть и отправиться к иным расам, там на ведьмах лишь женятся, а не рубят им головы и не сжигают на кострах. Жить-то всем хочется!