Называется выспался как следует!
Разбуженный шумом на лестничной площадке, Марк резко приподнялся в постели. Сон как рукой сняло.
После церемонии награждения ему захотелось покинуть город, поэтому он дал таксисту адрес не своей городской квартиры, а особняка в Суссексе.
Шум раздался снова. На площадке явно кто-то находился. Ему это не приснилось. Объяснение могло быть только одно: в доме находится посторонний человек. Он никого сюда не приглашал. Наверное, это какой-нибудь воришка из деревни.
Соскочив с постели, Марк стал лихорадочно думать, чем можно вооружиться. Кажется, у него где-то была ракетка для сквоша…
Но он не успел даже включить торшер, потому что в этот момент открылась дверь. Марк напрягся. В спальне была кромешная темнота, и он не знал, с кем ему придется иметь дело. В следующую секунду кто-то налетел на него.
У него не было времени на раздумья. Он резко выбросил руку вперед и схватил напавшего. Завязалась борьба, и в конце концов Марк справился с воришкой и прижал его к полу.
– Ой!
Правую ключицу пронзила боль. Этот парень его укусил и теперь пытается скрыться. Марк и сам не понял, как его отпустил. Тогда он схватил злоумышленника за лодыжку. Пришло время брать ситуацию под свой контроль. Для начала нужно было узнать, с кем он имеет дело, и он потянулся к торшеру и включил свет.
Увидев своего соперника, Марк пришел в замешательство. Наверное, ему все это снится.
Это был не парень из деревни, а женщина с мягкими светлыми кудрями и большими зелеными глазами. На ней была пижама! При этой мысли его бросило в жар, хотя он не понимал почему. Пижама была из плотного хлопка, свободный покрой лишь намекал на очертания фигуры. Он знал, что некоторые из его поклонниц хотели познакомиться с ним поближе, но это переходило всякие границы.
Затем женщина затараторила, и он услышал свое собственное имя.
– Я знаю, кто я. Кто вы, черт побери?
Она робко посмотрела на него. На ее щеках горел румянец, грудь вздымалась и опускалась под пижамным топом.
– Я Элли Бонд. Ваша новая домработница, – ответила она.
Его глаза расширились от удивления. Он чувствовал, как напряжение уходит. Женщина сидела на полу, обхватив руками колени.
По правде говоря, Марк не знал, как себя вести, поэтому просто сказал:
– Вам лучше вернуться в вашу комнату.
Элли следовало заподозрить неладное в тот момент, когда она споткнулась о ботинок. Она никогда не разбрасывала обувь, и прошлый вечер не был исключением. Она сняла ботинки и, прежде чем лечь спать, аккуратно поставила их рядом со своим чемоданом. Дома косметика могла у нее валяться на туалетном столике, одежда висеть на стуле, но обувь она всегда убирала. По большей части она ходила дома босиком.
Элли потянулась. Возможно, свежий воздух поможет ей прояснить мысли. Встав с кровати, она надела поверх пижамы просторный вязаный свитер. Тапочек у нее не было, и она достала из чемодана вьетнамки. Выйдя в коридор, она остановилась у двери в соседнюю комнату и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука. Похоже, хозяин еще спал. Было всего шесть утра.
Тогда она продолжила идти по коридору, считая двери. Их было четыре. Напротив ванной стоял небольшой шкаф, который она вчера не заметила.
Не желая, чтобы ее во второй раз застукали в пижаме, она пошла в обратную сторону, спустилась на кухню и включила чайник. Наконец-то она может глубоко вдохнуть и все как следует обдумать. Окно выходило на мощеный дворик, в котором стояла ее машина. Внезапно Элли охватил один из ее безумных порывов.
Что, если она прямо сейчас выбежит на улицу, сядет в машину и никогда больше сюда не вернется? По ее рукам пробежала дрожь. Искушение сбежать было непреодолимым.
«Дыши глубже. Думай», – приказала себе Элли.
Она знала – эти безудержные порывы были одним из последствий травмы головы, и ей стоило немалых усилий с ними совладать.
Но в любом случае ей следует благодарить небеса за то, что она осталась вполне нормальным человеком. Во время реабилитации она встречала людей, которым было намного хуже. Разве можно забыть Барри, который, не отдавая себе отчета, хватал всех проходивших мимо него женщин за ягодицы? Или Фенеллу, красивую пожилую даму, которая ругалась, как портовый грузчик, если в обед у нее на тарелке не лежало ровными рядами четное число горошин? Они навсегда останутся в ее памяти.
Точно так же, как и ее ночное столкновение с новым боссом. Вполне вероятно, он ее уволит.
Налив себе чашку крепкого чая, Элли открыла стеклянные двери, ведущие в просторное патио. Сад, купающийся в мягком утреннем свете, был прекрасен. Глубоко вдохнув, вышла на улицу и брела по дорожке из гладких серых плит до тех пор, пока не вышла из тени дома, где ее окутало тепло утренних лучей. Затем, потягивая чай из кружки, она свернула с нее на подстриженный газон. Трава была мягкой и мокрой от росы. Запрокинув голову, Элли несколько минут неподвижно стояла, наслаждаясь теплом солнечных лучей, ласкающих кожу, и вдыхая аромат лаванды.
Это напомнило ей о ее счастливых годах в Баркли. Она часто утром выходила в сад, пока Сэм и Хло спали. Сад был местом, где она могла отдохнуть от будничной суеты и побыть наедине с собой. Она гуляла босиком по мягкой траве и разговаривала сама с собой, чтобы прояснить мысли. Иногда она просто размышляла. Иногда запрокидывала голову и благодарила небеса за все то, что делало ее такой счастливой. Это был ее тайный ритуал.
Возвращаясь в дом, она слышала шаги на лестнице и стук зубных щеток в ванной. Эти звуки символизировали начало нового дня. И, каким бы трудным ни был этот день, ее душу наполняло умиротворение, которое она обретала в час утреннего безмолвия.
После гибели Сэма и Хло она этого не делала. Умиротворения больше не было. Вряд ли она могла его найти под кустом в саду. Иногда ей, правда, хотелось выйти бессонной ночью в сад и упрекнуть Бога в жестокости.
Элли наклонилась, чтобы рассмотреть паутину, блестевшую на ветках куста. На каждую ниточку были нанизаны капли росы, в которых, словно в тысячах крошечных зеркал, отражался солнечный свет.
Что ей делать дальше? Она совсем одна и в полном замешательстве. Все ее мечты о независимости, об освобождении от прошлого рухнули меньше чем за двадцать четыре часа. Какой же идиоткой она была, когда думала, что может убежать от призраков из своего прошлого.
Из уголка глаза выкатилась непрошеная слеза. Фыркнув, Элли вытерла ее пальцем. В ее голове роились мысли, и она просто стояла на месте, подставив лицо солнечным лучам. Затем она сняла шлепанцы и долго шла куда глаза глядят, разговаривая с безоблачным голубым небом, пока у нее не закончились слова.
Элли перестала запихивать одежду в чемодан и затаила дыхание.
Она слышала шорохи наверху в начале первого и вскоре после этого быстро поднялась сюда. Удивительно, как много времени может уйти на то, чтобы уложить вещи в два чемодана и две сумки поменьше. Она умудрилась растянуть это на полтора часа.
Впрочем, такое промедление давало ей определенное преимущество. Чем позднее она с ним встретится, тем уверенней станет себя чувствовать и тем легче ей будет совладать со своими эмоциями, когда он попросит ее покинуть его дом.
Запихнув в чемодан очередную футболку, Элли потянулась за сумкой с туалетными принадлежностями. Она выскользнула у нее из рук, и все содержимое высыпалось на ковер. Тюбик зубной пасты улетел под кровать.
Какое к черту спокойствие! Ее мир пошатнулся на своей оси и никак не хотел возвращаться на место.
Подняв с подушки голубого мишку, она прижала его к лицу, глубоко вдохнула и почувствовала еле уловимый запах клубничного шампуня Хло. Поцеловав игрушку, Элли положила ее обратно на кровать.
Она позволила себе взять только несколько вещей, напоминающих о прошлом, и, когда приехала сюда, достала их в первую очередь. На туалетном столике стояла фотография в серебряной рамке, сделанная во время их с Сэмом медового месяца. Они передали фотоаппарат пожилой паре на пляже и попросили их поснимать.
Элли провела пальцем по красивому лицу мужа. Сэм был добрым и веселым. У него были непослушные светло-каштановые волосы и очаровательная улыбка. Когда он погиб, она словно лишилась части себя, какого-то жизненно важного органа. Без него ей стало трудно дышать.
Они познакомились в свой первый учебный день в начальной школе и с тех пор были неразлучны. Поженились они через неделю после окончания университета. Сэм стал учителем в деревенской школе, а она нашла работу помощницы руководителя в крупной фирме в городе. Они откладывали деньги, чтобы купить старый коттедж на окраине деревни, в который оба влюбились еще давно. Они постепенно его отделывали, мыли витражные стекла, начищали до блеска старинные краны и дверные ручки, приобретенные за бесценок. Соседи отдали им старую ванну на ножках в виде львиных лап, в которой у них росла герань. Прежде чем поставить ее в ванную комнату, Элли и Сэму пришлось долго очищать ее от грязи.
Когда высох последний мазок краски, они переехали в дом своей мечты и решили завести ребенка. Следующей весной они вернулись из роддома с Хло – розовой куколкой с крошечными пальчиками и светлыми кудряшками. Элли чувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
Но один дождливый день отнял у нее все.
Ее улыбка поблекла, и она завернула фото в пижаму, прежде чем убрать его в чемодан.
Когда она вернулась домой из реабилитационного центра, ее родственники и друзья разделились на две группы. Одни жалели ее и всячески опекали, другие говорили, что она должна двигаться дальше. Бесчувственность последних ее удивляла.
Двигаться дальше? Она этого не хотела. Она хотела, чтобы все стало как прежде. Чтобы в холле стояли розовые резиновые сапожки Хло, а Сэм проверял тетради за кухонным столом. Но вернуть прошлое было невозможно, и она выбрала прозябание в настоящем. Однако так не могло долго продолжаться. Наверное, ей следовало радоваться, что события в деревне заставили ее уехать.
С трудом закрыв раздувшийся чемодан, Элли села на край кровати и окинула взглядом элегантный интерьер комнаты.
Судьба привела ее сюда, в Ларкфорд-Плейс. К несчастью, лишь на время. Она понятия не имела, что ей делать дальше. Она могла бы остаться на несколько недель в коттедже, если бы его не сняли отпускники. Но это означало бы вернуться назад, а сейчас, когда она была готова двигаться дальше, ей не хотелось так поступать.