Та лестница в отеле Hilton определенно сказалась на моем восприятии мира, на позиционировании себя в этом мире. Помню, как я стоял на втором этаже вместе со всеми на том корпоративе. Я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что я здесь делаю. Мне не хотелось присоединяться к одному из многих кружков по интересам, где обсуждалось то или иное. При том, что в целом все эти кружки были достаточно интересны и уж точно не утомительны, как часто бывает на таких мероприятиях. Все-таки в этой компании в плане коллектива все было несколько необычно. В коллективе было много искренних отношений и улыбок. Но мне хотелось быть отдельно.
Выдержав еще некоторое время в атмосфере праздности, когда уже большинство вернулось из возвышенного состояния в привычное мирское с обычными делами, которые делать не хочется, я тоже решил уйти. Спускаясь по лестнице, я поймал себя на мысли: мне хотелось бы посещать такие мероприятия. Но не в качестве сотрудника, а скорее в качестве наблюдателя. Или гостя. Которого просто пригласили, или он сам решил прийти, просто потому что нравится такая атмосфера.
Затем я еще продолжительное время сидел в своем автомобиле, слушая музыку, наблюдая, как выходят последние из участников встречи. Мне казалось, что я должен быть на таких событиях, но в другой роли. И вот спустя время это сбылось. Мечты сбываются.
Сбываются не только мечты, но и некоторые предсказания. И если одно из них, согласно которому в двадцать семь мне предстояло жениться, не сбылось, чему я вполне рад, то другое явилось основой меня.
Когда-то давно, в одну из жарких летних ночей, мы гуляли с друзьями в Балаково. Маршрут наш был традиционен, тот самый, который подходит для «потупить». Проходя мимо библиотеки, мы удивились открытым дверям. Не то чтоб в моем родном городе не было действующих библиотек, просто на тот момент стрелки часов уже перевалили за полночь. Разумеется, любопытство заставило нас войти. Оказалось, что мы гуляли в «Ночь музеев». То ли ввиду малого количества музеев, то ли просто так сложилось – библиотека тоже принимала участие в этой ежегодной акции. Тот редкий случай, когда слово «акция» не вызывает отторжения.
В числе участников были преимущественно школьники. Само собой, не старшеклассники, которые уже имели возможность увлекаться вещами покрепче. Помещение поделили на несколько зон: показывали фильмы, читали стихи, играли в настольные и различные ролевые игры. Опять же, не в те ролевые, которые вовсю осваивали старшеклассники.
– Ну и что мы здесь будем делать? – уточнил вслух один из моих друзей.
– Да, кажется, фильмы здесь не самые новые показывают.
На экране показывали «Лангольеры», снятые по повести Стивена Кинга. Чуть позже нам пояснят, что при просмотре делаются специальные паузы, во время которых дети рассказывают друг другу заранее подготовленные страшилки. Какова цель такого развлечения, не совсем ясно. Возможно, попытки победить страх. И возможно, у такой идеи есть основания на успех. Лично я старался не смотреть ужастики. Отмазывался перед собой тем, что увиденное не столько страшно, сколько откладывает будущие отпечатки в подсознании. Особенно это касается психологических постановок. Быть может, и мне следовало тогда поучаствовать в данном аттракционе борьбы со страхами. Но я выбрал другое. Меня заинтересовала комната с предсказаниями, в которой располагала к себе женщина, рассказывающая то ли по руке, то ли по картам, уже не помню, что ждет впереди. Естественно, мне хотелось понять свое предназначение.
После определенных таинств мы пришли к моему признанию, что я не прочь стать писателем.
– Не сказать, что это прям мечта, но ничего другого в голову не приходит.
– Я вижу, что у тебя вполне есть шансы добиться успеха на этом пути, – ответила мне мудрая предсказательница. Скорее всего, по совместительству библиотекарь.
Мне повезло, что друзья были увлечены всякими другими событиями, а потому не слышали моего будущего. Из скромности хотелось повременить с провозглашением себя в писатели. И избежать смешков.
– И что же мне для этого нужно делать? Ну, кроме того, что писать, – уточнил я.
– Самое главное – довести до конца начатое. Не бросить на полпути.
Вот в этот момент я решил ей поверить. Поскольку у меня случалось такое, что я оставлял незаконченной какую-либо историю. И речь здесь не только про писательство, которое в моей жизни тогда еще только обретало первые очертания.
Терять на полпути желание достигнуть цели проявлялось множество раз. Иногда в мелочах, иногда в том, что могло бы сильно повлиять на общий ход событий. «Ночь музеев» с балаковской библиотекой в главной роли была не первой. Ранее мы с Ренатом уже участвовали в подобной истории. Только было это в Петербурге.
Стояла прохладная ночь очередного прекрасного теплого дня. Встретив двух питерских подруг, вооружившись «проездными» билетами с возможностью посещения любых музеев, мы вдохновленно отправились познавать культурную столицу. Честно говоря, попыток попасть в музеи было не так много. Мы посмотрели на очередь в Петропавловку, посмотрели очередь в Исакий, в дом Достоевского, кажется, еще куда-то, важно одно – повсюду толпы желающих. Посчитав себя главарями тех, кому лень стоять в ожидании, ограничились походом в главный ленинградский зоопарк. Туда очереди не было совсем. Спустя время я для себя решу, что более не хочу посещать места с клетками для тех, кто рожден быть свободным. Да, жаль животных, вынужденных думать, что пределы клетки – это то, ради чего они созданы.
После зоопарка мы поехали с подругами в Гатчину. Они на тот момент жили в общежитии от университета. В женском общежитии, где согласно легендам девушки ходят по коридорам топлес и вовсе не удивляются и не прикрываются даже, увидев незнакомого молодого человека. Теоретические шансы туда попасть у нас были, но это как раз тот случай, когда я свернул на полпути. И не только в решении не лезть по решеткам окон на второй этаж – этим навыком владел еще со времен обучения и проживания в общежитии в Москве. Свернул я тогда свои попытки сблизиться с одной из наших подруг, которых мы и провожали после неудачной ночи музеев. Наши с ней периодические прогулки и флирт так и останутся в тех юных годах. Впрочем, не помешав нам стать хорошими друзьями в дальнейшем.
Казалось бы, что может быть лучше созерцания пламени огня в камине в очередной свободный вечер, не обремененный раздумьями о делах завтрашнего дня. Поскольку дел завтра попросту нет. Но я знал, что может быть лучше – созерцание настоящего пламени с живо потрескивающими дровами, ведь пока у меня есть лишь искусственный источник тепла.
То же касалось и моей писательской карьеры: было предсказание успеха, данное давным-давно в провинциальной библиотеке, и была реальность, в которой я продолжал искать сильного издателя, готового вложиться в мою рукопись. Важно понимать, что недостаточно просто найти издателя и договориться о тираже. В случае погони за успехом, в случае желания предоставить свою писанину как можно большему количеству читателей, необходим не просто издатель, а целая выстроенная кампания по продвижению.
Пока же я довольствовался ролью писателя, который пишет просто потому, что может себе позволить. По-прежнему имея определенный источник дохода за счет сдачи в аренду нескольких квартир, я пребывал вне работы. Жизнь без распорядка дня продолжала привлекать.
«Озарение пришло ко мне во время просмотра футбольного матча. Это был финал, играл мой любимый клуб. И игра не складывалась. В какой-то момент я понял, как сильно не на своем месте нахожусь, как утомила меня работа в компании. К самой компании вопросов нет – это исключительно моя проблема. Это мое понимание того, что я не на своем месте. Как я это понял? После пары месяцев работы на удаленном доступе, из дома, нас вернули в офис. И я понял, насколько не хочу туда. Чувство усугубилось тем, что я по определенным причинам сам спровоцировал наше возвращение в офис, я сам стал инициатором. Как сказал мне мой друг: «инициатива поимела инициатора».
И вот я сижу, смотрю на разведенный Дворцовый мост, в поле зрения памятник Петру, на фоне – белая ночь, а мне хочется перемен. Я хочу перестать тратить свою жизнь, хочу жить по своему сценарию».
Мне вспомнилась эта мысль Саши, которой он однажды поделился со мной за очередной чашкой пуэра. Вспомнилась, когда я увидел следующее: «У меня легко получается замечать вещи вокруг. Я поняла, что жизнь закончится. Надо не оценивать жизнь, а радоваться тому, что есть». Эти слова сказала Ирина Тева-Кумар. Ну как сказала, я прочел их в музее-фотосалоне имени Карла Буллы. Туда меня пригласили на моноспектакль под названием «509-й год до нашей эры». Не могу сказать, что являюсь ценителем театральных жанров, но пригласили хорошие знакомые, потому согласился с удовольствием. Да и впоследствии вовсе не пожалел, напротив, проникся услышанной историей, погрузившись в события Древнего Рима.
– Кать, как думаешь, сложится у нас все же встреча с твоим отцом? – улыбаясь, спросил я по окончании первого акта спектакля у знакомой, которая по совместительству мой барбер.
Она также пришла на культурную программу. Ее отец являлся признанным художником, работы которого покупались самыми разными персонами. Среди заказчиков были и актеры, и политики, и просто известные личности. Используя всевозможные способы передать свою рукопись в крупное издательство, я напросился на встречу с Катиным папой – мало ли куда приведет цепочка рукопожатий.
– Да, я как раз недавно напоминала ему об этом, он сейчас за городом, пишет картины, весь в работе. Скоро планирует возвращаться в город, до холодов, тогда можно будет встретиться.
– Да, конечно, ты же знаешь, я не настолько наглый, чтобы настаивать, – снова с улыбкой отреагировал я, и вправду не считая необходимым лезть напролом, стараясь довериться воле случая.
– Я с ним общалась касательно твоей просьбы, правда он пока не совсем понимает, чем может помочь, но готов поговорить.
– А как думаешь, мог бы он мне позволить использовать одну из его картин в качестве обложки моей книги?
– Имеешь в виду, мог бы он нарисовать специально под твою книгу?
– Ну на это я не рассчитываю, понимая, что не потяну. Но если бы выбрал что-то из уже имеющихся работ…
– Сложно сказать. Ты же понимаешь, что его работы в основном все под заказ. То есть так или иначе уже заняты кем-то. Но опять же, обо всем можно пообщаться, за спрос ведь ничего не берут.
Я вышел на открытый балкон, дабы заполнить паузу между актами. Передо мной открывался завораживающий вид Невского проспекта и Садовой улицы. Зал находился примерно на их пересечении. Шел не то дождь, не то непонятно что. Кажется, именуемое как морось. На расстоянии пары перекрестков – смотровая площадка «Дома Книги», за вход на которую берут почему-то большие деньги. В десять раз больше, чем за панорамный вид с колоннады Исаакиевского собора.
Спустя несколько часов, вдохновленный творческим вечером и новыми мечтами, я сидел в любимом кресле, наблюдая за электрическим огнем. Передо мной стоял раскрытый ноутбук, готовый заполнять черными буквами белые электронные листы. Мне хотелось писать. Пальцы хотели стучать по клавишам, хотели до ломки, отчаянно зовя музу на помощь. Но в тот вечер муза не посетила, лишив умения создавать материал из слов.
Пока я искал переход из своих сочинений в мир настоящий, мой друг Ренат вовсю этот мир строил. Шаг за шагом добиваясь все новых вершин в строительстве домов, он решился на покорение новой, быть может, наивысшей ступени – высокоэтажный жилой комплекс.
– Как-то не нравятся мне эти длинные стены, – сказал он мне, показывая на очередной безликий, но новый дом на карте Петербурга.
Ренат приехал в Северную столицу, чтобы найти интересные идеи для своего первого масштабного проекта.
– Знаешь, я здесь соглашусь с тобой. Мне тоже кажется, что не может быть комфортным дом, который в длину, как футбольное поле.
– Сказал человек, любящий Петербург, – услышали мы голос Вадика.
Он прибыл повидаться с нами, а заодно развеяться после ухода с работы. Вот пример человека, склонного к стабильности, но готового к новым поворотам, если того требует моральный принцип. Собственный моральный принцип. Когда ты все еще веришь в свои идеи и не собираешься тратить время на тех, кто не готов принимать ничьих предложений.
– Все верно, люблю этот город. А что я не так сказал?
– Так у вас же весь центр состоит из домов, длиною не то что футбольное поле, а целая река.
– Погоди. Так есть ведь комфортная высота. В исторической части Петербурга так или иначе до сих действует ограничение по высотности. Если не ошибаюсь, в свое время был дан указ не строить выше двадцати четырех метров. Понятно, что в девяностые и нулевые в результате грамотного пополнения каких нужно карманов удалось местами испортить небесную линию Петербурга, но в целом пока еще удается сохранять статус города горизонталей. Что важно: традиционные для Петербурга дома-стенки немонотонны, фасады чередуются, показывая множество разных стилей и оттенков. Кажется, строить одинаковые дома тоже было запрещено в те времена.
– Не совсем понятно, но довольно интересно.
– А еще, что касается строительства домов стена к стене, есть такое поверие, уж не знаю, насколько правдивое: благодаря такому расположению удавалось защититься от ветра.
– Благодаря чему преодолеть путь в арке можно было значительно быстрее, – шутя, резюмировал Вадик.
– Это все, конечно, интересно, но я вот что думаю: либо строить малоэтажные проекты, образующие по форме закрытый двор…
– Дворы-колодцы? – перебил я Рената.
– Не совсем. Чтобы расстояние между корпусами было достаточным для солнечного света. Либо, к чему я склоняюсь – дома-башни. Я хочу построить именно высокие дома, чтобы были крутые виды. При этом для меня выглядит очевидным, что высотки должны быть по типу свечки. Как в Америке.
– О да, вид – это прекрасно. Цитирую: «Какая разница, сколько у тебя комнат, если твои окна смотрят в соседние». К слову, про Америку: помню Саша рассказывал, что в агентстве учили отрабатывать «вид в стену» сравнением «вид как в Нью-Йорке».
– Ага, это по аналогии с видом на кладбище: «тихие соседи».
– Между прочим в Европе вид на кладбище ценится. По крайней мере, ходят такие слухи.
– Да и на месте кладбища вряд ли построят нечто, что перекроет ваши видовые характеристики.
– Да и вообще говоря – это вид на будущее. Возможно, даже на свое.
Наконец Ренат прервал наши саркастические заключения:
– У меня даже есть название для проекта: ЖК «Башни». И дальше добавление адреса.
– Одобряю. Хотя где-то я уже слышал про добавление адреса, – улыбаясь, подметил я.
– Зато про «Башни» не слышал, – услышал я добрый ответ.
Далее Ренат поделился с нами своим видением касательно других характеристик жилого комплекса, в числе которых были обязательная закрытая территория (Ренат, построивший несколько коттеджных поселков, прекрасно понимал значимость собственной территории), обязательный подземный паркинг, причем согласно его представлению, паркинг должен был базово идти к каждой квартире. Понятно, что таким образом он зашивался в стоимость самой квартиры, но важно было обеспечить паркингом каждого. Те, кому машино-место было не нужно, всегда имели возможность его успешно продать или сдать в аренду.
– Ренат, ты же помнишь наверняка, как Саша рассказывал о том, что паркинг вообще нереально отбить. В смысле затрат на его строительство и реальной цены продажи.
– Да, я это помню.
Мы с Вадиком рассчитывали на логическое объяснение, которого не последовало. Ренат был много опытнее нас в сфере бизнеса, и потому не доверять его решениям у нас не было оснований. Да и, в общем-то, все же не наше это дело. У каждого свое представление счастья. И исходя из своего представления, каждый будет давать советы вам. Советы для себя.
Путь тех, кто ищет настоящее, сложен. Сложен из деталей, которые откроются лишь верою в возможность исполнения. Они не пропадают в виртуальном, а если и попадают туда, то в один миг осознают ошибку и тут же начинают искать выход. Выход из темноты. Чтобы вернуться в реальность. В настоящее. Их главный аргумент – доверие происходящему. Двигаясь по своему пути, они учатся встречать то, что им дано. И благодарить за это, принимая каждый эпизод.
Используя Сашины знакомства, нам удалось посетить несколько петербургских жилых комплексов. Вот так человек, которого уже с нами нет, продолжал нам помогать. Мы встретили интересные идеи, вроде бы новые решения, но ощущение неполноценности осталось. Где-то была слишком высоко установлена ручка балконного окна, что не дотянуться. Где-то ниша под шкаф вроде была, но под шкаф неопределенного размера. Или территория двора была закрытой от машин, но не воротами, а шлагбаумом, мимо которого сновали такие, как мы, зеваки. Было видно, что строитель зачастую не думал о том, как житель будет этим пользоваться. Лишь считанные компании проявляли осознанность, предлагая готовые продуманные решения.
– Дома должен быть такой уют, чтобы тебе хотелось не только возвращаться, но и оставаться, выбирать вместо прогулки дом, – сказал я Ренату прямо перед тем, как мы все же решили закончить наши экскурсии, дабы насладиться тем, что построили пару сотен лет назад.
Построили, как выходит, в разы лучше современников. Этот город не оставляет выбора. Здесь невозможно не гулять. Особенно остро желание остаться на улице проявляется в конце лета, когда приходит понимание, что совсем скоро тепло закончится. Однако практически из года в год осенью случаются прекрасные летние дни. Начало октября, я в шортах и джинсовой рубашке с коротким рукавом (буквально на днях обрезал, поскольку порвались в локтях) поверх футболки, прохожие в плащах оглядываются. Но мне до этого нет никакого дела, я давно понял, что люди смотрят не в окно, а на календарь, не на реальное положение вещей, а на привычное.
– Блин, какая же классная погода.
– Да, верно, – и больше нечего было добавить.
– Вот мне кажется, что в Сочи зимой примерно так же, как сейчас здесь. Хотя не, наверно, чуть прохладнее. Все-таки сейчас как-то прям совсем аномально, плюс восемнадцать близко к полуночи.
– Помню, прошлой зимой доходило до плюс десяти несколько раз. Причем именно по ночам. Так странно было, по ночам теплее, чем днем.
– И все равно, конечно, зимний климат в России не притягивает. Как ни цепляйся за последние зимы, считая их теплыми, разве что в Сочи может быть по-настоящему комфортно зимовать. Москве и Питеру остается только довольствоваться отсутствием диких морозов.
– Лучше всего на эту тему высказался Гуф в одной из своих песен: «И радоваться тому, что не супер холодно, а прохладно».
И каждый на миг задумался о том, что, будучи в хорошем расположении духа, человек склонен преувеличивать то хорошее, что у него есть. Искать во всем стакан наполовину полный. Но разве это плохо?
– Ладно, парни, мне пора в аэропорт, – сказал Ренат, когда мы шли по Дворцовой, приближаясь к припаркованной BMW 5-series made in from carsharing.
– Да, давай, ждем от тебя приглашения на закладку фундамента.
– Ну а потом и на сдачу.
– Да, обязательно приглашу вас. В частности, на встречу с недовольными дольщиками.
– Ты еще не построил, а уже их ожидаешь?
– К сожалению, такие люди есть всегда. Которые всем недовольны.
– А возможно, стоит просто начать с себя.
Попрощавшись с другом, мы с Вадиком решили поехать ко мне. Ренат улетел раньше, чем планировал, бизнес напомнил о себе. Уже несколько лет я слышал от своего друга, что еще немного и он остановится, прекратит погоню за успехом, предоставив себе возможность насладиться тем, чего уже достиг. Впрочем, стоит ли повторяться, что выйти из такой погони непросто.
По пути к нашей машине мы встретили даму чуть старше бальзаковского возраста в тканевом пальто, в шляпе, с тростью и в тапочках, она первой заговорила с нами. Мы остановились, думая, что наверняка у нее вопрос касательно какого-либо направления ее пути. Но на деле оказалось, что она приглашала нас в стриптиз-клуб неподалеку.
– Вот уж чего-чего, а такого мы от вас никак не ожидали, – смеясь, отреагировали мы.
– Отчего же? – улыбнувшись, уточнила она.
– Вы похожи скорее на театральную персону, и от вас скорее можно ожидать какого-то такого приглашения.
Еще мгновение поулыбавшись удивительной ситуации, мы пошли далее.
– Вспомнил такую историю. На Дворцовой площади как-то стоял, слушал музыканта. Рядом отдыхали четверо ребят, разложившие тряпочный столик на брусчатке, они сначала показались мне классическими алкашами. В течение вечера я узнаю, что они на самом деле классические интеллигенты, ведущие экскурсии и преподающие в вузе. Но больше этого меня удивит прибившийся к ним на вид бомж. Почему-то с метлой дворника. Казалось бы, обычное явление для центра Питера. Еще более обычно то, что он прочел несколько стихов в качестве тостов во время их вечерней культурной программы.
– Хах, прикольно.
– Затем я еще много раз его встречал. Помню, как он на Дворцовой пристани подсел к молодым. Парень сначала напрягся – не каждый день к тебе вот так запросто подсаживаются лица, которых принято именовать бомжами. Да ну и с девушкой вроде как, надо себя правильно ставить. Но после того, как он рассказал им пару стихотворений, отказавшись при этом от денежного вознаграждения, разговор у них вполне задался.
– Да уж, у вас тут достаточно таких персонажей.
– Это точно. Вот еще случай. Тоже с Дворцовой. И тоже во время очередного ночного концерта. Сижу, значит, на брусчатке, вижу идущего ко мне сумасшедшего. Он именно так и выглядел, по-другому его не описать. «Я прекрасно тебя понимаю», – говорит он мне. – Я так же сидел здесь восемь лет». И спустя паузу: «Пока не сошел с ума».
Такая концовка привела к бессловесному пониманию, насколько образной может быть та или иная фраза, даже случайно сказанная.
– Порой мне кажется, что я теряю темы для рассказов, – продолжил я. – Иду по улице, навстречу мне – сумасшедшая. Просит поговорить с ней. Я отвечаю «вряд ли», обхожу стороной. А могло быть интересно, наверняка. Почему ухожу? Потому что боюсь, в чем-то подозреваю. Мы все во множественных страхах.
– Знаешь, люди условно делятся на два типа: одни качают скидку, другие качают нефть. И вот первые боятся, вторые на миг уверовали в бессмертность. Пока жадность не заставит оступиться.
– Многое в голове человека. У меня есть подушка-смайл: с одной стороны грустная, с другой улыбается. С одной стороны смотришь – на автомате вспоминаются моменты, когда ты был не рад. Перевернул – и уже хочется в лето.
Пауза на воспоминание о лете. Приятное осознание, что нынешний октябрь чудесен, по крайней мере, в своем начале.
– На мой взгляд, право жаловаться на жизнь есть только у тех, кто потерял близких или столкнулся с неизлечимым заболеванием, – все не унимался я, даже будучи за рулем, когда мы уже ехали в сторону дома. – Все остальные случаи – мнимая депрессия. Все эти «расстался с девушкой», «работать надоело», «хочу другой автомобиль» – не ставят крест на возможности приобрести желаемое. Надо просто двигаться, а не стоять.
– Проблема становится проблемой, после того как мы ее сформулируем. Да и не стоит забывать, что мера весов у всех разная.
– А мне кажется, что проблемы и странности человека определяются одной простой причиной: человек не ищет самореализации. Жизнь вокруг кажется скучной и обыденной. Но лишь оттого, что нет попыток сдвинуть ее в интересное для себя русло. Нет попыток даже найти это русло. К сожалению, таких процентов восемьдесят, а то и девяносто. А то и больше. В лучшем случае один из десяти знакомых является тем, про кого мы можем сказать: блин, вот это крутой чувак, он на своем месте. Про часть других будет сказано, что если бы ему немного удачи, то у него бы наверняка все получилось. Про оставшихся – погряз в рутине. И это все о тех, к кому так или иначе неплохое отношение. А что насчет тех, кто кажется никчемным?
Пауза оказалась слишком долгой, я хотел более быстрой реакции.
– Что я хочу тебе сказать, – начал наконец Вадик. – В какой-то момент мне казалось, что я начал что-то понимать. А потом я начал понимать, что мне казалось.
И после относительно глубоких и безответных обменов мыслями мы дружно рассмеялись вовремя случившейся шутке. Оставшиеся минуты дороги мы провели в молчании, слушая двух московских рэперов, предполагающих, что было бы неплохо по-дружески встретить вместе рассвет, отпустив лето на ветер.