Глубокой ночью
Во время прогулки
Под звёздами средь сосен
Вековых и не очень…
В меня вселился поэт,
Но не полностью.
Рифмовать я ему не позволю,
Потому что боюсь быть клеймённым.
Но стихи пусть пишет,
Я не против.
Это всё объясняет.
Пространству нравится, когда
В нём происходит то, что было бы
Немного непривычно.
Тебя толкают там, где раньше не толкали.
Тебя толкают так, как раньше не толкали.
Тебя сминают так, как раньше не сминали.
Ты оказаться рад
В событий гуще.
Собрав свой нрав в кулак,
Я знаю, что не буду творить добро
И сеять чудеса с обрыва в реку.
Вот это ерунда!
Но стало скучно тем, кто был
И будет здесь всегда.
Есть смешное кино.
Там машина на полном ходу
Мчится в оазис, которого нет,
Боясь опоздать.
В общем, это смешно,
Если примерить пустыни песок
На то, что тебя окружает.
Смысл упрятан под диваном.
Рядом с грязными носками.
И другим ненужным хламом.
Ты свободен взять немножко.
Но не сделай ту ошибку, что
Свела тебя со мною.
Отдохни, подумай трижды.
Загонись в четвёртый угол.
И расслабься на секунду.
Не подумай, я не жадный.
Просто то, что было раньше,
Не имеет оснований.
Не подумай, я не жадный.
Просто то, что будет скоро,
Обнадёживает слабо.
Заверните мне с собою
Труп духовного бродяги.
Я полакомлюсь им вскоре.
Я не знаю, кто здесь главный.
Но я знаю, что имею
Неотъемлемое право
Быть звеном незаменимым
Этой пищевой цепочки,
Что питает Абсолюта.
Какой прекрасный снег
Лежит под моим окном.
Смотришь на его сияние
В ночной тиши, и хочется
Упасть с восьмого этажа
В этот океан
Бездонный.
Мама, я разлагаюсь!
Спасите!
Мама, зачем ты меня родила
Таким свежим и чистым…
Как Бога.
Можно же было
Как-то попроще?
Я – живой организм.
Это значит, что мне
Нужно есть, спать,
Дышать иногда
И двигаться.
А ещё я не против того,
Чтобы трогать другой организм
Противоположного пола,