Не щадя ни минуты, что спустил бы на сон,
Аль, глядишь, быт чередной, то смехом, то грустью эскортный,
Резво бегу, даб писать, ум – будто гром:
Озарит мглую тьму, да пропадёт мимолётно.
Сочинять про единственно любимого истинно, какое святое дело!
Мои пальцы чисты и спешат, чтоб душа не потела,
Капустой подобно обвитый одеждой терзаний,
Борю слабо обиды, строя Мироздание.
Ох и ах! Так тонка натура чувственного эго!
Стёкла зажжены, глаза мои болеют ими.
И простужусь, но не посмею закрыть веко,
А вам приятна боль, что как бы счастье мини?
Уж знаю точнее достоверного, как дорог миг блаженств,
Ведь их почти всегда только воображал.
Теперешне живу без плотских совершенств,
Кроме своих прикрас, нарциссом стал.
Забуду детское лицо, неуменье расчесаться,
Страх улыбки, кривой взор и желание стесняться,
Сумма слов равна глаголам,
Стыд пропал, прощать не разрешу.
Мы плывём в одной гондоле,
По реке закрытых мук.
Экстравагантно вглубь прыгну (хоть нырять не учился),
Пред закатом застыну (сие алая милость),
Рекомендую: застыньте в себе,
Узрите простую гладь полноте.
Атмосфера в тиши, горы твёрдо молчат,
От низин до вершин службу тянет канат,
Мерещится белое племя детей,
Жалко, меня обнимают, как клей.
Но живу зато здесь без соплей,
Становлюсь громче, сильней.
Полетела стрела, что нота в леса,
Слышите? Орудие собою создал,
Да продолжу войну с пустотой,
Чтобы чувствовать мнимую власть,
Нет, не унижен вязкой судьбой,
Позже напросто закрою ей пасть.
Вернусь в правду, чутка затошнит,
Красоты апогей уже мною убит,
Лучится в руке фианит,
Прохожим предстану как гид. Я про стиль,
Мною увидена пёстроты куча миль,
Поле для бегства не обустроил, марафону дал расставание.
Не уйду же от жёсткой боли, что развивает мечтание,
Вернее, его невоплощение,
Тут и мозговое несварение,
От увиденного у других и размыто увиденного у себя.
Никто не ответит, в чём же моя стезя, но нельзя,
Так дальше ныть, взрослея, волосея, грубея, тоску лелея!
Вот бы сидеть рядом с телом немея, краснея, потея!
Замкнув шлангами взросшими с бёдер,
От её женской (кхе-кхе) не хватит вёдер,
Страх разрушая, несуся в полёте,
Да, ради этого выжил в помёте!
Тама полосатые и звёздные воины приказы бранили,
Меня все товарищи в сердцах не ценили,
Кто-то губили, кто-то хамили, а я всё пялился в звёзды, мечтая ванилью.
Сюжеты писанные Ремарком манили,
А ребята сидели, ждали, курили.
Я регенерировался в лысую проекцию пыли,
Надеялся, избавлюсь от внутренней гнили.
Солдаты не пишут, настоящее радо,
Меня не ищут, да и вовсе не надо.
Не пущу сюда строк дневниковых,
Идите рыщите беглецкие вздоры,
Досада напьётся на празднике новом,
Когда на дороге помешается кто-то.
Ах, кто-то, хоть кто-то, не нужен здесь лишь бы вот кто-то!
От воспоминаний мигрень и икота.
Снова не знаю, визитом биться кому.
Там я – или Бог, или шут. Как повезёт.
Поглумит надо мной вновь койот,
И забуду свою силу, гений заплачет,
Нелестно разлуку припомню удаче,
Устал вновь проигрывать матчи,
Всецело пинаясь самоотдачей.
2
Пафосным леди я – лузер,
И пускай куплю ноль шуб.
Подражая мёртвой медузе,
Не стал бы жалить их губ.
Театры витрину играют,
Уныние не пропускаю.
Лгу! водопадом вливаю,
И тону этим смрадом отчаянья.
Иногда сияю и словом и жестом.
Когда-то совпадает и время и место,
Случай выбирать вообще-то – не кредо поэта,
И запись эта полусознаньем задета.
Космос раздетый, кометы…
Кларнеты, сонеты, монеты… А я и нигде, и никак, и ничто.
Великий никто?
Скорее, Бог неодарённый. Вдохновлённый людьми в любви монотонной. Болея,
Качусь с горки вниз, да быстрее,
Нервы шалят, не громадны потери.
А внутри всё горю, дайте же веер!
Забыл всё, что было в детском напеве.
В любом детском напеве.
Не расписать на примере,
Ограничьтесь доверя,
Прошу, посмелее.
Вот гормоны вам вызвать нужнее.
Да и мне это тоже нужнее, хах!
Индивидуальная прелесть,
Что не было в детском напеве.
Адекватность наивно храню,
Хоть пародирую Йоркширского терьера.
А на советы близких плюю,
Не знаю, такая откуда манера.
Экспромт планы все бреет,
Надежда на счастье темнеет,
Нагой пред собою любимый,
В зеркале гордо единый.
Ванная прячет меня,
Но я…
Будто в степи.
Бесконечность вдали.
Мне надо куда-то идти, да не вижу на это причин.
Утро нагрянет в тумане,
Спательски изнемогаю,
Деликатесы мамы вкушаю,
И скучаю, топтаюсь, мерзаю. Однако ли шансы дерзаю? Отрицаю.
3
Котом возомнился: милый и бесполезный,
Улыбаюся, падая в бездну, пока не разбился,
Добротой пресекаю глубинные раны,
Чужие, разъевшие комедии в драмы,
Не в силах моих сочинять эпиграммы,
Мне симпатичней врагов удивлять,
Светя из своей души панорамой.
Как обожаю блистать.
Маяком будучи, и также котом,
Слепо гадаю, кем стану потом,
А ныне тепло несу за гроши,
Молодости негу отложив.
И охоту веду на тигриц,
Не различая схожестью лиц.
Для обретения царя в себе зверей,
Достаточно защитить самку слабей.
Становишься сразу крупнее, умнее, лаской кошачьей владея.
Независимости следом потеря, но тут вариантов немного для размышлений.
Счастье может молнией меркнуть.
А глаза окажутся закрыты, моргнул ты.
И нет покоя ни в суше, ни в судне.
Ни в боли, политой алкоголем,
Ни в доле массы своих ролей.
Так безволен. Сдался горю.
Зачем догонять ушедшие маршруты,
Мысли меня щадить не будут,
Так оставлю их в зимописях, осенеписях, вёснописях, летописях.
А гулять бы с песней в полях!
Выступать не на публику, но так умею!
Лучшие качества во мне обнаглели.
Шуткой несётся речь шёлковитая,
Визави внемлет, чарой увитая,
Столь люблю, ах, люблю проницая,
Смех взывать, тем себя украшая.
Пока в сравнения бросаюсь,
Абы чем-то утешаясь.
Народ, может, потешаю,
Но они то не мешают, хоть чужды.
Я безнадёжен у вражды.
И отсюда дальше снова,
Ухожу к владенью стона.
Ещё не встретив разочарования, боюсь его найти в новых субъектах,
Якоб я всё зря стараюсь идеальным показаться.
Быстрой нитью моих мыслей вьётся сетка,
Запутает, дабы паукам сомненьям даться.
Я престрашно разный.
Непонятен и себе.
То живу всегда напрасно,
То звездою в темноте,
Пребываю столь отважно,
Что теряю жалость дней,
Где был счастлив, а без них,
Сострадал к чужим сердцам,
Вновь стругал небрежно стих,
Как небрежно разбивал их.
Да, все проблемы заслужил.
Расцветаю без причин,
Как и гасну вновь один,
Всё один. Долбитель льдин.
Дома всё не так, как надо,
И услышан в другом смысле,
Мы пасёмся в крытом стаде,
Веря, что причастны к жизни.
Мук ментальных не раскрою,
В чём беда родных моих,
Не хочу стыдить толпою,
Их. А мне представляется счастье только двоих.
Романтик возрос на бескрепкой подошве,
Не зная, что тягостна яркая ноша,
Чистоту в детях нахожу, обнял бы!
Только обществом это презренно.
Мотивы меня кошмарно понЯты,
Думаю скорбью, глядя на вены.
Нет, глупая заимствованная с фильмов идея.
Да и до дела руки не ходят, робеют.
С каждым годом всё больше дурею,
Исполняя былые шальные затеи.
Влечёт не опасность, а пьедестала злато,
Хоть знаю, рад стану, но не познаю благо,
Не сидьба ль у водоёма тихомирит разум,
Осчастливиться всегласно я ещё не смог ни разу,
Намекает иногда история на это,
Только люди всё не те. Нелепость.
4
Шаги по граниту рядом с элитой,
Эстетика зданий для меня эгида.
Кафе карманы облегчит,
От холода сужены плечи,
Лишён бордовости вечер,
Эффект бессилья замечен.
Хирург, что друг, заткнут,
Цветов я – луг , спасу от мук,
Раздут лежак ленивых дел,
Вокруг стояк рекламных тел,
Я не посмел застрянуть в ком-то,
Растерпел стремьё к Джоконде,
Глобально истощал, любовь спуская,
К идеалу по ночам себя таская.
Плыл в печали,
На причал, немо кричал,
Ревел в врача, гневно рыча,
Другой мой дорогой,
Вильгельм покой сулил логично,
Письмо ему дарил не лично,
(Выражался прозаично).
Мы обогнём немало поворотов,
Чтоб вспомнить после громко что-то.
Мне заботы неизвестны,
Мотыльком стареет место,
Не найду себе невесту,
Хоть стараюсь честью, честно!
Природною целью роднятся приматы,
Почему же робею при виде помадных…
Пока-то мне долг нести рано,
Простите, идти хочу прямо.
Не вниз, а упрямо, чуть ввысь, постоянно.
Кому нравлюсь – спасибо. Знатный вкус.
Позвольте, не портьте примата же, ну-с.
Понеслась!
Слегка трус, серенады неровно пишу.
Заглупел, завонял, словно куст,
Надежду над смыслом ношу.
Буквы рядуются в слова: нежна, мила, умна, чиста, проста, слаба, храбра!
Не повторю сие конструкций той одной я никогда. Не пусть, но будет так.
Слеза глупа, и не видна тепла минута,
Содрогаюсь, а веду себя занудно,
Самцом сальцо втяну, кольцом воспряну грудь,
Еду в метро, дышать темно, да и шатает поезд путь,
А сколько встреч в центрах тех станций.
И ненужных, и забавных, выступленья вне оваций. Ладно.
Поражаюсь напору писательскому,
Вникая, что он обывательскому,
Чтенью ложен и туп.
К чему, мол, недуг раскрывать,
Тебе бы лечащимся стать.
Предполагаю, человек нормальный разниц не узнает психушек, тюрем иль армий,
А человек вроде меня повещает, что отличия там минимальны!
Стан одетый в кари кеды, спорт штаны и кожемех,
Мной задеты интересы, кто находит в этом смех,
Я особо не умею надругать бактерий цех,
Плюс волненье заставляет быть слабее в глазах тех.
Тремор,
Мыслей пробка,
Тенор,
Спрятан ломко.
Позор.
Недоумением целован.
Минор,
В уши дале засован.
Лестницей дефектом я спрессован,
Пораженьем вздорным сломан.
Ай, напишу позже про что-то в позитиве,
Как умею восхищать себя в сатире,
Дам идею сохранить меня в картине,
"Герой оберегает юных леди от сношений, спрятавшись в сортире".
5
Вселенски много книг про то, как общество себя вести должно.
К чему читать сей плюрализм, если на деле иной тон,
Обладанье власти сильных, люди – звери, хоть и мыты,
Каждый разный и забитый целью заглушить либидо,
Либо заменить либидо, либо завести либидо, кем оно вовсе забыто – мне, увы, не видно.
Интересуются планетами,
Звери одетые.
Настройками образовываются пунктуально,
По возможности, убивая за взгляд,
Колонны в марше бреда уже не пугают,
Зверям же напросто мало себя.
Не упущу подчеркнуть: принять нутро нужно,
Не все поймут суть, но кто-то бросит оружие,
Возмущён поклонениями сказкам,
Хочу забыть Мир с жалью и сразу.
Покидая жажду разобраться,
Я напился гонкой к правде.
Разрешу другим стараться,
Не винить мечту расстаться,
План мой давний…
Ой, ля-ля, али другие ноты!
Подведу легко итогом,
Планы чаще плохо дружат,
С воплощением наружним,
Важность образно леплю,
Но таю сюрприз внезапный,
Предвкушаю, столь голодный!
Покажусь немного странным,
Стрелы взгляда ища в мордах.
Кирпичами в монологе возвышаю диалоги,
Истоптал Москвы дороги мимо многих, болят ноги.
Изнурился, заленился.
А, да.
Люди ошибкой любимы,
Говорят, позитивный я, но вы зрите, какая зарыта поэзия.
За раскопки пущу поздравления. Ловите.
Вам писаки как солнце в зените,
Без них ваши сутки – без звёзд и луны,
Любой стих, что рьяно браните – альтернатива тьмы.