Взбудораженные картиной полета черных драконов, мы не торопились, поэтому прибыли в деревушку Аталиен лишь после обеда. Мы почти не обсуждали увиденное. Это было ни к чему. Каждый из нас прекрасно понимал, что появление в столь опасной близости от столицы черных драконов, скорее всего, несет крупные проблемы для всех нас.
Черные драконы! Я покачала головой, чувствуя, как по коже пробежали ледяные мурашки страха, смешанного с непонятным восторгом. Нельзя было не признать, что полет этих созданий завораживал. Они словно танцевали в небе, с гордостью демонстрируя всем способным увидеть свою смертоносную мощь. Разве в состоянии человек что-нибудь противопоставить этой убийственной красоте? Конечно, нет! Черные драконы – это идеальные создания для убийств. Они почти неуязвимы для магии, их чешую нельзя пробить стрелами или копьями. Демоны, да один дракон с легкостью сотрет Ерион с лика земли, уничтожит его до основания. А мы видели целых трех драконов! Но почему они свили гнездо так близко от столицы? Во все времена драконы предпочитали держаться подальше от людей. И не потому, что опасались их. Нет, скорее всего, драконы считали нас чем-то вроде надоедливой мелкой мошкары. Зачем тратить время на борьбу с комарами, если намного проще выбрать себе для жилья место посуше, где их просто не водится.
К тому же я никак не могла забыть рассказ сьера Густаво, утверждающего, что Дани был одним из черных драконов. Тогда получается, что они такие же сумеречные создания, прячущие свою истинную сущность в тенях, но не утратившие способность к настоящему преображению, как драконы сумеречные.
Я покачала головой, чувствуя, что совершенно запуталась во всех этих размышлениях и предположениях. Одно совершенно ясно: от черных драконов надлежит держаться еще дальше, чем от сумеречных. А мы между тем едем именно туда, где рискуем встретиться с целым драконьим семейством.
«Интересно, что бы на это сказал Эдриан? – неожиданно подумала я. – Наверное, опять бы назвал меня манком для драконов».
От воспоминаний о бывшем друге я совсем загрустила. Благо что в этот момент наша троица как раз остановилась около постоялого двора, наконец-то достигнув цели нашего путешествия.
Я машинально мазнула взглядом по покосившейся вывеске. Она представляла собой почерневшую от времени и грязи доску, на которой было криво написано: «Драконий замок». Неведомый создатель даже попытался изобразить этот замок, но в итоге у него получился какой-то кривой и косой домишко. Более всего меня умилило то, что рядом с этим так называемым замком почему-то паслась корова. Причем корова оказалась нарисована куда тщательнее прочего.
– Символично, – пробормотал Седрик, тоже заинтересовавшись названием трактира.
– «Драконий замок», – вслух прочитал Фрей. Удивленно покачал головой, оглядев небольшое приземистое здание в два этажа высотой. Как это часто бывает, на первом, должно быть, располагалась кухня, обеденный зал, подсобные и хозяйские помещения, а на втором – комнаты для постояльцев.
– Мечтать не вредно, – сказала я, пытаясь таким образом оправдать незнакомого мне пока владельца постоялого двора. – А для кого-то и такой дом – замок.
– А как по мне, так это оскорбление! – гневно фыркнула невидимая Ульрика. – Самое настоящее оскорбление! Неужели эти жалкие людишки думают, что драконы могут жить в таком свинарнике?!
Продолжить разговор нам не удалось. В этот момент на крыльце показалась светловолосая прехорошенькая девушка, чье прелестное личико изрядно портил синяк под левым глазом. По всей видимости, он был получен несколько дней назад, поскольку уже утратил свою угрожающую синеву и начал желтеть.
– Ой, а вы к нам? – простодушно спросила она, вытирая руки передником. Поежилась от очередного порыва ветра, глядя на Седрика огромными наивными глазами синего цвета.
– Дай-ка угадаю, именно она послужила причиной драки, описанной в докладе Роя? – шепнула мне на ухо Ульрика.
Я вздрогнула от неожиданности, поскольку не слышала, как она перебралась с плеча Фрея ко мне поближе. Несколько раз резко взмахнула рукой, питая слабую надежду, что попаду по ней, но фея так же торопливо поспешила убраться прочь. Зато мои судорожные движения увидела служанка и удивленно округлила глаза.
– Замерзла-то как! – громко пожаловалась я, поняв, что надлежит как-нибудь объяснить свои действия, пока у меня не заподозрили какого-нибудь припадка.
– Тогда прошу пожаловать внутрь! – приветливо и удивительно грамотно для обычной девицы на подхвате, которых держат в подобных заведениях, пригласила она. – Я как раз плиту растапливаю к ужину. Пока обогреетесь, умоетесь – и еда будет готова.
Седрик спешился первым. Шагнул было к крыльцу, но затем вспомнил, что должен играть роль моего жениха, поэтому вернулся и протянул ко мне руки.
– Ты чего это? – зашипела я, не сразу поняв, что это значит.
– Любимая, позволь, я помогу тебе слезть с лошади! – громогласно проговорил он, при этом косясь на служанку – услышала ли та и оценила ли его заботу по отношению ко мне.
– Поменьше патетики, переигрываешь, – фыркнула невидимая Ульрика, крутящаяся где-то рядом со мной.
Я опять принялась размахивать руками, желая врезать противному созданию, но почти сразу уловила изумленный взгляд служанки и усилием воли заставила себя прекратить. Ладно, потом разберусь с этой вредностью. А то эдак меня точно в припадочные запишут.
– Конечно, милый, – так же громко ответила я и тоже протянула к Седрику руки.
Беда была в том, что от этого движения у меня с головы свалился капюшон, и я предстала перед окружающими во всей своей, так сказать, новоприобретенной красе.
Седрик, видимо, за поездку успел забыть, в какое страшилище меня превратила Ульрика. Он резко переменился в лице и отшатнулся, едва не ударившись в постыдное бегство. Хорошо хоть от неожиданности какими-нибудь чарами в меня не влепил. Но, стоит отдать ему должное, почти сразу вернулся на прежнее место и вновь растянул губы в улыбке. Правда, на сей раз это более напоминало гримасу боли.
– О небо! – услышала я прочувственное восклицание от служанки. Краем глаза заметила, как она обе руки прижала ко рту, явно удерживаясь от какого-нибудь выражения поострее и пообиднее.
Тем временем Седрик очень осторожно, как будто опасаясь, что я могу укусить его, положил руки на мою талию и снял меня с лошади. При этом он старательно избегал лишний раз смотреть мне в лицо.
– Не забывай, что ты страстно влюблен, – почти не шевеля губами, напомнила я. – Причем так влюблен, что даже пошел против воли родителей. Поэтому побольше радостных эмоций, милый!
В последнее слово я вложила как можно больше сарказма. Затем подумала и прощебетала:
– Спасибо за помощь, любимый!
И самым подлым образом потянулась губами к щеке некроманта, желая отблагодарить его целомудренным поцелуем. А что в этом такого? В конце концов, жених он мне или кто?
Седрик побледнел, точнее, даже посерел, поскольку и без того не отличался особым румянцем. Кровь так стремительно отхлынула от его лица, что я невольно забеспокоилась, не перегнула ли палку в своем представлении. А то еще, не приведи небо, рухнет в обморок. И что мне тогда делать с бесчувственным женихом на руках? Хорошо хоть Фрей рядом. Есть кому помочь в случае чего.
Однако некромант и в этот раз проявил чудеса выдержки и самообладания. Он лишь зажмурился, когда я чмокнула его. Хотя со стороны могло показаться, что таким образом он выразил восторг от поцелуя дражайшей невесты.
– Ну-ну, голубки, – вступил в игру Фрей, вспомнив о своей роли заботливого братца. – Все обнимашки только после свадьбы! Ми… Милка, помни о чести семьи!
Милка? Что еще за Милка? Это он меня Милкой обозвал? Нет, вообще-то Фрей прав. Не стоит друг друга называть настоящими именами. Не думаю, что по дорогам Прерисии разгуливает много Тамик. Кто знает, что этот самый Дани делал и продолжает делать с Морганом. Вдруг пытает, желая вызнать местонахождение загадочного талисмана? И тогда он рассказал черному дракону о всех своих приключениях, а следовательно, и о нас. Но почему Милка-то? Не имя, а кличка какая-то для коровы!
– Конечно, конечно, Фергюся, – пролепетала я, сделав ударение на последнем слоге и вспомнив, что именно так звали особенно противного друга моего отца – толстого настолько, что я всегда удивлялась, как его еще ноги носят.
Точнее, полностью его звали Фергюссон. Но матушка за глаза его кликала именно так, постоянно придумывая все новые и новые смешные присказки с его именем. «Фергюся украл гуся, Фергюся съел порося, Фергюся рассмешил карася». Ну и так далее.
Фрей недовольно поджал губы, явно обидевшись на меня за такое имечко. И пусть! Первым начал обзываться.
Затем мой взгляд упал на Седрика, который все так же стоял рядом и держал руки на моей талии, словно послушный воспитанник, еще не получивший позволения от учителя танца сменить позицию.
– Ну же, мой любимый Роменцио! – воскликнула я. – Веди меня скорее в сию гостеприимную обитель, пока я окончательно не замерзла.
Брови Седрика сами собой поползли наверх. По всей видимости, такой подлянки он от меня не ожидал. Понятия не имею, почему я назвала его Роменцио. Кажется, когда-то я читала какой-то любовный роман, где главного героя звали именно так. И пусть еще скажет спасибо, что я не обозвала его как-нибудь обидно.
– Да-да, заходите, заходите! – засуетилась служанка, которая наблюдала за этой сценой, самым неприличным образом раскрыв рот. – О лошадях не беспокойтесь. Альр о них позаботится.
Альр? Я нахмурилась было, но почти сразу расслабилась, заметив белобрысого парнишку лет двенадцати в столь огромной куртке, что рукава почти волочились по земле. Наверное, досталась ему в наследство от отца или старшего брата.
Парниша вальяжно кивнул, подтверждая то, что понял свою задачу, и вышел из-за изгороди, где простоял все это время, почти незаметный из-за росшего прямо у калитки куста сирени. Затем его взгляд упал на меня, и мальчик так и замер с поднятой ногой.
– Ну и страхолюдина! – восхищенно пробормотал он, сперва поплевав за плечи.
– Альр! – прикрикнула на него служанка, и ее уши прелестно заалели. – Думай, что говоришь!
– Дык это… – забормотал, извиняясь, парень, но мы его уже не слушали.
Седрик решительно приобнял меня за талию и потащил в трактир, почти беззвучно обронив:
– Сейчас кое-кому придется сильно потрудиться, объясняя мне, почему это я Роменцио.
Служанка весьма удивилась, когда услышала, что нам для проживания требуется всего два, а не три номера. Правда, ее удивление резко пошло на убыль, когда выяснилось, что жить в одной комнате будет новоявленный Роменцио с Фергюсей. Правда, Седрик тут же поторопился объяснить это обстоятельство, и тем самым вызвал новую волну изумления со стороны Алисии, а именно так звали девицу.
– Понимаете, моя невеста из семьи, известной своими строгими нравами, – проговорил Седрик, опасаясь лишний раз даже взглянуть в мою сторону. – Поэтому Фре… Фергюсь, ее брат, должен проследить за соблюдением приличий до тех пор, пока нас не свяжет свадебный ритуал.
– Бедный! – невольно вырвалось у Алисии. По всей видимости, она очень сочувствовала Седрику из-за того, что ему необходимо жениться на таком чудовище, как я. Я внушительно кашлянула, и служанка поспешно исправилась, сообразив, что ляпнула бестактность: – Ну, то есть, наверное, вам очень нелегко приходится из-за всех этих ограничений.
– Вы даже не представляете, насколько мне тяжело, – почти не разжимая губ, обронил Седрик, в конце фразы сорвавшись на очень правдивый мученический стон.
Алисия в очередной раз покосилась на меня, хотела было задать еще один вопрос, но в последний момент мудро передумала, когда я ответила ей очень злобным взглядом. Наверное, сообразила, что рискует обновить свой синяк под глазом.
– Идемте, я покажу вам комнаты, – проговорила она. – Оплату внесете, когда проснется хозяин постоялого двора, сьер Витенций Виолт. Он любит вздремнуть после обеда пару часов. – Подумала немного и добавила, видимо, желая объяснить, почему у нее столько прав в этом заведении: – Это мой дядя.
Как оказалось, Алисия была чрезвычайно разговорчивой девицей. За то время, пока мы поднимались на второй этаж, она успела пересказать нам всю историю своей жизни. Единственная дочь младшей сестры сьера Витенция Виолта, который получил этот трактир в наследство от своего отца. Сестра была на подхвате и, как это частенько бывает, неожиданно забеременела от какого-то проходимца, умудрившегося всего за один вечер охмурить бедную простодушную девушку, падкую на красивые слова, наобещать ей небо в алмазах, а получив желаемое – немедленно скрыться, опасаясь мести разгневанных родных. Естественно, Витта, а именно так звали мать Алисии, долго не признавалась брату в том, что произошло, наивно надеясь, что проблема сама как-нибудь рассосется. Однако в делах подобного толка рано или поздно наступает такой момент, когда тайна слишком явственно начинает лезть на нос. Хоть сьер Витенций и был мужчиной, которые, как известно, до последнего не замечают очевидного, но у него имелась жена. Именно сьерра Хельга приперла золовку к стене и заставила ее сознаться. Витта рыдала и размазывала слезы по лицу, но что сделано, то сделано. Момент, когда проблему можно было бы решить при помощи деревенской знахарки особыми травами, был давным-давно упущен. Да и сама Витта даже слышать не желала о подобном. Ей было всего шестнадцать, но она твердо решила стать матерью. Увы, у богов на ее счет были другие планы. И на третьи сутки после родов несчастная отправилась к престолу Альтиса, не справившись с молочной лихорадкой.
Таким образом, с пеленок Алисию воспитывали дядя и его жена. К слову, они восприняли это не как тяжкую обязанность, а в некотором смысле слова как милость небес, поскольку сами не имели детей. Но, памятуя о судьбе сестры, сьер Витенций озаботился как можно раньше выдать племянницу замуж, не желая повторения давней трагедии. Провел среди своих знакомых и друзей настоящий конкурс и в итоге остановил выбор на Кирке, а точнее, на Кирке из Старой Долины. Тот хоть и не принадлежал ко второму сословию, зато был правой рукой Витенция. Именно ему тот собирался со временем передать трактир, давным-давно утратив надежду на рождение собственного сына.
К слову, Кирк с огромной радостью принял это предложение. Сообща друзья наскребли денег на немаленькую королевскую подать, дозволяющую новоиспеченному мужу взять фамилию жены, хотя обычно все происходило наоборот: именно супруга должна была опуститься или подняться до сословия своей второй половины. И Кирк из Старой Долины стал сьером Кирком Виолтом. Ну а мнения Алисии на этот союз спросить забыли, что опять-таки отнюдь не редкость в нашей стране.
– Кирк – очень хороший человек, – горячо убеждала она нас, то и дело трогая подбитый глаз. – Вспыльчивый, правда, но хороший. Он даже простил мне…
На этом моменте девушка запнулась, видимо, осознав, что не стоит настолько личные тайны доверять совершенно незнакомым людям.
К слову, мы как-то незаметно оказались в одной из комнат, снятых для проживания. Уж очень интересно Алисия рассказывала о своей жизни, а Седрик очень грамотно поддерживал ее, угукая в нужные моменты и изредка восклицая:
– Да что вы говорите?!
От столь неподдельного интереса, проявленного к ее скромной персоне, Алисия забыла обо всем на свете и зашла вместе с нами в комнату, не в силах прервать разговора.
– Хороший? – скептически переспросил Фрей и многозначительно посмотрел на фингал, украшающий глаз Алисии.
– Да, хороший! – с вызовом повторила она и в очередной раз незаметно потерла синяк, после чего решительно скрестила на груди руки и выставила одну ногу вперед, словно намереваясь вступить с кем-то в бой.
– Да что вы говорите?! – насмешливо повторил Седрик, и на этот раз его реплика прозвучала как нельзя более кстати. – В таком случае надеюсь, что ваш безусловно очень хороший и очень достойный супруг жестоко покарал того, кто посмел поднять руку на столь славную и милую девушку!
– А? – растерянно переспросила Алисия, видимо, не сразу поняв смысла столь долгой и витиеватой фразы. Но почти сразу продолжила, смущенно улыбнувшись: – Не понимаю, право слово, почему вас так заинтересовал мой синяк. Но уверяю вас, он был получен исключительно по моей вине и недосмотру.
– Да ладно вам, голубушка, – не удержавшись, вступила я в разговор. – Тут нечего стесняться. Недаром говорят: бьет, значит, любит!
– Пусть твой будущий муженек только посмеет на тебя руку поднять! – мгновенно отозвался Фрей. – Все конечности ему переломаю!
И скорчил настолько зверскую физиономию, что мне стало не по себе, хотя я прекрасно знала, что приятель лишь играет отведенную ему роль.
В этот момент Алисия неожиданно разревелась. Это произошло так внезапно! Вот только что она стояла перед нами и грозно хмурилась, словно собиралась дать отповедь и посоветовать не лезть в чужие семейные дела. А в следующее мгновение ее губы вдруг дрогнули, некрасиво искривились – и из глаз служанки нескончаемым потоком полились слезы.
Я с мрачным удовлетворением заметила, что красиво плакать Алисия тоже не умела. Ее лицо покрылось пятнами волнения, а нос моментально опух и увеличился в размерах чуть ли не вдвое. Нет, искренне не понимаю, где же авторы всех любовных романов, которые я некогда прочитала, нашли женщин, умеющих рыдать так, как они описывали. Где они видели крупные прозрачные слезы, медленно стекающие из огромных наивных глаз, чувственно надутые пухлые губки, так и зовущие прильнуть к ним в утешающем поцелуе? Впрочем, ладно. Пусть это остается на совести этих самых авторов. Сейчас у меня есть проблемы поважнее, чем размышлять на столь отвлеченные темы.
Седрик укоризненно посмотрел на Фрея, должно быть, посчитав его причиной рыданий Алисии. Приятель в ответ всплеснул руками и сам жалобно сморщился, будто собирался расплакаться за компанию.
– А что я такого сказал? – оправдывающимся тоном забормотал он. – Разве я вас обидел, сьерра?
– Как хорошо, когда есть тот, кто может постоять за тебя! – в перерывах между всхлипываниями выдавила из себя Алисия, пытаясь утереть слезы, но в итоге расплакалась еще горше.
Седрик кашлянул, украдкой пригрозил мне с Фреем кулаком, показывая таким образом, чтобы сейчас не лезли и не мешали ему. После чего скользнул к девушке, приобнял ее за плечи уверенным жестом опытного соблазнителя и вкрадчиво принялся нашептывать ей что-то на ухо.
Алисия сначала попыталась отпрянуть, но грубо оттолкнуть нового постояльца ей не позволила совесть, тогда как Седрик продолжал ее достаточно крепко удерживать на месте. Затем нахмурилась, открыла было рот, по всей видимости, намереваясь приказать ее отпустить, да так и замерла, заслушавшись.
Понятия не имею, что именно некромант ей говорил. Однако плакать она перестала почти сразу, а спустя неполную минуту принялась робко улыбаться.
Я хмуро взирала на эту картину. Отлично, а мне-то как на все это реагировать? Седрик вроде как мой жених, а обнимается при мне со всякими… служанками постоялого двора. Наверное, я должна оскорбиться и потребовать прекратить это безобразие. Но боюсь, что тогда Алисия вновь может расплакаться.
Поэтому я просто шумно вздохнула, надеясь, что таким образом напомню о своем присутствии и заставлю Седрика и Алисию устыдиться.
Седрик стрельнул глазами в моем направлении и опять украдкой погрозил свободной рукой, другой продолжая утешающе поглаживать служанку по плечу.
Я переглянулась с Фреем. Тот флегматично хмыкнул и бухнулся в ближайшее кресло, с наслаждением вытянув ноги. Откуда-то сверху донесся сдавленный смешок, видимо, Ульрика искренне наслаждалась всем происходящим.
– Какой вы милый, – наконец пробормотала раскрасневшаяся от непонятного смущения Алисия. Выудила из глубин передника носовой платок и осторожно промокнула глаза.
Милый? Я скептически кашлянула. Спорно, очень спорно. Никогда в жизни бы не назвала Седрика милым.
– Так что у вас с глазом? – грубо брякнула я, желая как можно быстрее вернуться к первоначальной теме разговора.
Седрик со свистом втянул в себя воздух и подарил мне такой взгляд, что если бы им можно было убить – я бы тут же упала замертво. Даже Фрей перестал стаскивать сапоги и уставился на меня во все глаза.
– Простите мою невесту, – тем временем рассыпался в извинениях Седрик. – При всех ее замечательных достоинствах Мик… Милка обладает одним очень неприятным недостатком. Увы, она безмерно любопытна.
– Как и все женщины, наверное, – кокетливо отозвалась Алисия и захлопала ресницами, улыбаясь Седрику.
Я опустила голову, пряча в тени неприятную усмешку. Если Алисия так себя ведет со всеми постояльцами, то удивительно, что Кирк подбил ей только один глаз. Или до происшествия с Дани Алисию ни разу не ловили на горячем? По-моему, она та еще любительница наставить рога мужу.
– А что насчет глаза, – продолжила тем временем Алисия, – как я уже говорила, это моя вина. Я… я позволила себе немного лишнего с одним из постояльцев. Он был такой милый, так смешно шутил. И я… Сама не знаю, что со мной случилось. – Я с сарказмом вскинула бровь, и Алисия, заметив это, затараторила, силясь оправдаться: – Нет, не подумайте, что я вышла за рамки приличий. Это был обычный флирт, ничего более. Но Кирку, естественно, оказалась неприятна вся эта ситуация. Он попросил меня прекратить раз, другой. Однако я была обижена на него за какую-то мелочь, тем более его ревность почему-то смешила меня. Вот и получила по заслугам. Как я уже говорила, Кирк – хороший. Любой другой муж на его месте избил бы меня до полусмерти, дабы неповадно впредь было хвостом перед чужими мужиками крутить.
Последнюю фразу Алисия произнесла более низким голосом, явно подражая кому-то. Благо выбор небольшой: или муж, или дядя. Вряд ли хозяин постоялого двора был в восторге от поведения своей племянницы, которую он воспитал как родную дочь.
«Скорее всего, так брякнула жена сьера Витенция, – не согласился со мной внутренний голос. – Как ее, Хельга, что ли. Поди, столь своеобразно пыталась утешить Алисию после полученного тумака».
Я украдкой поморщилась. Да не суть важно, в общем-то. Это к теме нашего расследования никак не относится. Теперь бы еще вывести каким-либо образом Алисию на рассказ о соблазнившем ее постояльце.
Седрик громко кашлянул и выжидающе уставился на меня. Я аж передернула плечами от столь пристального внимания. И что это значит? Неужели мне надлежит продолжить беседу, аккуратно выведав у Алисии то, что нам надо узнать?
«Ну естественно! – воскликнул внутренний голос, пораженный моей недогадливостью. – С кем девушка может поделиться сердечной тайной? Только с другой девушкой».
Я недовольно качнула головой. Да, только стараниями Ульрики я сейчас выгляжу так, что меня очень тяжело отнести к представительницам прекрасного пола. И мало похожа на веселую хохотушку, с которой так и тянет обсудить свои победы и достижения в любви.
Но Седрик продолжал буравить меня грозным немигающим взглядом. Что мне оставалось делать?
– А этот постоялец, – начала я срывающимся от волнения голоском. Кашлянула и продолжила более уверенно, попытавшись придать своему тону необходимую развязность: – Он, наверное, настоящий красавец был, да?
– О да! – восторженно выдохнула Алисия. – Высокий, широкоплечий, а волосы – словно лен, белые-белые. А глаза! Как осеннее небо: такое синее, что хочется смотреть в них вечность.
Я с трудом удержалась от саркастического замечания. По всему видно, что Алисия влюбилась в этого Дани, как мартовская кошка. И тумак, полученный от мужа, отнюдь не поставил ей мозги на место.
– Синеглазый блондин, – протянула я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более мечтательно. Затем усмехнулась и покачала головой, послав Седрику романтичный воздушный поцелуй. – Нет, это не мой типаж. Мне нравятся молчаливые брюнеты.
И перед моим мысленным взором тут же нарисовался Морган. А что? Он тоже молчаливый брюнет, так что в этом я не погрешила.
«Да и Арчер под это же описание подходит», – не удержался от язвительного дополнения внутренний голос.
Алисия хихикнула в ответ. В свою очередь, смерила Седрика откровенно оценивающим взглядом, и некромант смущенно переступил с ноги на ногу. Не ожидал, наверное, что станет предметом женского интереса и обсуждения.
– Да, я вас понимаю, – простодушно призналась Алисия после недолгой паузы, за время которой бесцеремонно изучила внешность Седрика с ног до головы и обратно. – Рядом со столь симпатичным женихом я бы тоже и помыслить о другом не смела.
И опять я величайшим усилием воли удержалась от насмешливого замечания. Другими словами, Алисия прямо призналась в том, что не считает своего мужа привлекательным.
Впрочем, вряд ли в этом ее можно упрекнуть. Она же сама рассказала, что ее мнения насчет замужества со старым другом семьи никто спрашивать не стал. Повезло еще, если не полный урод достался, любящий почесать кулаки о бока жены.
– И неужели этот красавец-мужчина, синеглазый и широкоплечий, просто стоял и наблюдал, как муж вас учит уму-разуму? – спросила я, постаравшись, чтобы мой голос зазвенел от якобы сдерживаемой с трудом ярости.
– Нет, что вы! – Алисия расстроенно всплеснула руками и нервно скомкала передник. – Ох, я, должно быть, слишком надоела вам со своей историей…
– Ни капли не надоели! – с жаром заверил ее Фрей.
– И все-таки я не уверена, что подобная откровенность с моей стороны будет уместна, – продолжала сомневаться Алисия.
Краем глаза я заметила, как Седрик прикрыл ладонью рот, словно пряча зевок, при этом его губы что-то прошептали. Кончики его пальцев слегка засеребрились, но почти сразу все пропало, словно привиделось мне. Однако глаза девушки приобрели сонное выражение. Она несколько раз с усилием моргнула, затем произнесла:
– А, впрочем, не все ли равно? Вы и без того узнаете о произошедшем. Не от меня, так от кого-нибудь из постояльцев или слуг. Люди любят почесать языками, а это случилось совсем недавно.
Я вопросительно посмотрела на Седрика. Кстати, действительно, а сколько дней-то миновало с момента злополучной драки? С учетом того, что донесение дошло до столицы, сюда послали Роя, который успел вернуться и написал подробнейший доклад… Ох, прилично получается! Но тогда почему синяк под глазом у Алисии еще не прошел?
Седрик без труда понял, что именно меня интересует. Он завел одну руку за спину, скрыв ее от глаз Алисии, и украдкой показал мне четыре пальца. Угу, стало быть, прошло четыре дня. Надо же, никогда бы не подумала, что донесения в столицу о необычных событиях так быстро рассматриваются. Напротив, в народе испокон веков ходила поговорка: «Быстрее дождаться королевского мага». Так говорили, когда исполнение какого-либо дела откладывалось на неопределенный срок.
Ладно, речь сейчас не о том. И я мотнула головой, отогнав посторонние мысли. Потом поинтересуюсь у Седрика, как так вышло. Сдается, кое-какие детали получения этого доклада он все же утаил от меня.
– А кажется, будто пролетела целая вечность, – между тем проговорила Алисия и неожиданно горько всхлипнула. – Вечность без Дани. Как же я по нему скучаю!
Ого, как интересно рассказ-то повернулся! Я опасливо покосилась на Седрика, который довольно усмехался. Оказывается, господин королевский дознаватель – очень опасный человек. Хотела бы я знать, какую магию он применил к Алисии, раз та с такой готовностью принялась выкладывать все свои грязные секреты. После чего покачала головой и вся подалась вперед, боясь пропустить хотя бы слово из откровений Алисии.
– Вы, наверное, подумаете, что я падшая женщина, презренное, низкое существо, рабыня самых порочных страстей, – воодушевленно принялась поливать себя грязью Алисия. – Мол, замужней особе не пристало мечтать о другом. Да, все верно! Я сама себя ненавижу за все это! Кирк – замечательный, очень добрый, но я его не люблю. Никогда не любила и вряд ли когда-нибудь сумею полюбить. Теперь-то уж точно. А Дани… В его глазах я действительно увидела небо. Не сомневаюсь, что он бы мог научить меня летать. Когда он прикасался ко мне… О, я словно отрывалась от земли в этот момент. Но что самое обидное: между нами ничего не было. Наверное, я не прощу себе этого до конца жизни. Для Кирка я все равно навечно превратилась в изменницу, а так бы хоть страдала за дело.
– Ничего не было? – ошарашенно повторила я. – Как это?
– Да, я была на шаг от измены мужу. – Алисия грустно улыбнулась. – Но не успела этого сделать. А точнее, нам помешали. Кирк ворвался в комнату, когда мы с Дани целовались. Конечно, муж сразу понял, что должно было последовать за этим. Расстеленная кровать, зажженные свечи и бокалы с вином не оставляли простора для утешительных фантазий. Потом они сцепились в драке. Это было даже смешно. Кирк ниже Дани на целую голову, старше лет на двадцать. Но он так отчаянно принялся размахивать кулаками, что я… – Алисия запнулась, явно не желая продолжать. Пальцы Седрика вновь засеребрились, после чего девушка с усилием проговорила: – Я почувствовала себя польщенной. Мой рассудительный, спокойный муж отважно кинулся на защиту моей чести, хотя прекрасно понимал, что, скорее всего, это ему наваляют по первое число! Демоны, я прежде и не предполагала, что это настолько приятно: когда из-за тебя дерутся! Но потом что-то случилось. Наверное, кто-то из них опрокинул канделябр со свечами, и вспыхнул огонь. Благо что на шум прибежал дядя, еще кто-то из постояльцев, и пожар удалось предотвратить. Дани воспользовался суматохой и сбежал, не желая участвовать в продолжении разборок. А Кирк сильно обжег руки. Самое смешное в том, что он уверяет, будто это Дани на него плюнул. Чушь полная! Разве это возможно?
Седрик многозначительно на меня посмотрел. Я ответила ему таким же понимающим взглядом. Фрей тоже изобразил на лице торжествующую гримасу.
– В общем-то, на этом все. – Алисия печально вздохнула. – Я осталась с разбитым сердцем и подбитым глазом. Но я знаю, что Дани должен вернуться. И Кирк это знает. Мне очень страшно, что тогда произойдет между ними. Кирк обещал убить Дани, если тот когда-нибудь вновь покажется ему на глаза. И теперь я знаю, что мой муж на это способен. Но одновременно я мечтаю, чтобы этот момент наступил как можно раньше, потому что тогда опять увижу Дани. Глупо, правда?
И Алисия смущенно опустила голову, не смея ни на кого взглянуть после своей исповеди.
– Почему вы считаете, что Дани вернется? – не выдержав, спросила я.
– Потому что он бежал так поспешно, что оставил свою дорожную сумку в комнате, – спокойно ответила она. – А еще я получила от него вчера письмо. Понятия не имею, как Дани сумел подбросить его, но на своем туалетном столике я обнаружила записку, в которой говорилось, что сегодня вечером он придет за своими вещами. Мол, если мне дорого здоровье мужа, то надлежит придумать способ, как отослать его на сегодняшний вечер подальше от трактира.
– И что же за способ вы придумали? – полюбопытствовал Седрик.
Алисия медленно растянула губы в улыбке. И я поняла, каким будет ее ответ, еще до того, как его услышала.
– Никакого, – честно призналась она. – Пусть Дани хорошенько наваляет Кирку. А потом я сбегу с ним. И плевать на дядю и прочих! Я опять хочу почувствовать, будто поднимаюсь в мужских объятиях к небу.
Перед уходом Алисии Седрик вновь ее приобнял. Я хотела было шутливо возмутиться, сказав, что это выходит за всяческие рамки приличий: при невесте миловаться со служанкой. Но прикусила язык, когда заметила легчайшее голубоватое облачко, окутавшее девушку. Спустя мгновение оно исчезло, словно впиталось в ее кожу. И Алисия, извинившись, выскользнула из комнаты, отправившись по своим делам и пообещав нам сообщить, когда ужин будет готов.
– Теперь она ничего не вспомнит о своих откровениях, – пояснил он, едва только за Алисией закрылась дверь. – А то задаст себе еще вопрос, с чего вдруг выложила все свои тайны практически первым встречным.
– Глупышка! – презрительно фыркнула Ульрика, мгновенно скинув чары невидимости. Фея оседлала приоткрытую дверцу платяного шкафа и болтала в воздухе ногами. По всей видимости, она не пропустила ни слова из рассказа служанки.
– Почему это она глупышка? – спросила я и, в свою очередь, уселась прямо на кровать, поскольку кресло Фрей уже занял, а больше приткнуться в небольшой комнатенке было негде.
– Потому что готова совершить величайшую глупость в своей жизни, – снисходительно объяснила мне Ульрика. – Думаешь, она нужна Дани? Да бедный дракон, поди, уже не рад, что связался со смазливой девицей на постоялом дворе. Хотел просто поразвлечься, а в итоге привлек к себе столько внимания! И что ему делать с ней потом, если она в самом деле увяжется за ним? Жениться на ней он не собирается, да и не может, поскольку она уже замужем. Держать при себе в качестве любовницы? Слишком обременительно. Ну развлечется он с ней неделю-другую, а потом отправит восвояси. И куда глупышке идти? Только обратно к мужу. Правда, вопрос, примет ли он ее после такого безобразия.
– Неправильный вопрос. – Седрик покачал головой. – Боюсь, Кирк имеет все шансы погибнуть во время второй стычки с Дани. В первый раз он застал дракона врасплох, к тому же рядом были ненужные свидетели, вот он и побоялся использовать свои способности. Но сейчас Дани намерен забрать вещи, следовательно, готов сорваться с места. Если Кирк посмеет встать на его пути, то дракон просто свернет ему шею. Вспомните, что случилось со сьером Густаво.
– Ну что же, тогда Алисия станет вдовой. – Ульрика ощерилась в неприятной усмешке. – Правда, вряд ли обеспеченной. Не сомневаюсь, что ее дядя все финансы держит под своим контролем. И вряд ли он даст опозорившей его племяннице достойное содержание. Напротив, разъярится сверх меры, если из-за шашней дурной девчонки лишится верного помощника и старого друга.
– А мне ее жалко, – неожиданно сказал Фрей. В этот момент куртка на его груди как-то странно зашевелилась, и сонная Мышка высунула голову между пуговицами. Фрей привычно потрепал ее по мягким ушам, после чего продолжил: – Сами посудите: что она хорошего в жизни видела? Мать умерла при родах. Жена дяди, как ее там, Хельга, что ли, вряд ли особо ее баловала. Неродная кровь есть неродная кровь все-таки. С детства по хозяйству помогать приставили. Мужа сами нашли. И тут первая любовь! Согласитесь, ухаживать этот самый Дани умеет. Вино, свечи… Естественно, что она совсем голову от страсти потеряла.
– А ты как считаешь? – неожиданно спросил у меня Седрик.
– В чем-то я понимаю Алисию, – честно призналась я. – Я и сама совершала всякие идиотские поступки из-за любви… Ну, точнее, тогда мне казалось, что я на самом деле люблю Арчера. Потому что сейчас понимаю: было настоящей глупостью и отчаянным безрассудством отправиться спасать жениха в драконий замок.
– Боги улыбаются смелым, – пробурчал Фрей, видимо, пытаясь таким образом слегка смягчить мои слова о собственном поведении.
– Но мне не понравилось то, как спокойно Алисия собралась наблюдать за неминуемой дракой Кирка и Дани, – продолжила я, не обратив особого внимания на его фразу, поскольку менее всего нуждалась в чьем-то утешении. Что было – то было, как говорится. Я не жалела о своем поступке, поскольку благодаря ему познакомилась с Фреем и с Морганом. Первый стал мне самым верным другом, а второй… Ох, опять я отвлекаюсь от темы! И я заставила себя сосредоточиться на том, что собиралась сказать о поведении Алисии, проговорив: – Более того, сдается, она даже жаждет этого разбирательства. Помните, как она сказала, что это очень приятно: когда из-за тебя дерутся?
– Но это действительно очень приятно! – Ульрика фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха и еще сильнее принялась болтать в воздухе ногами, от чего едва не сверзилась с высоты, удержавшись лишь в последнее мгновение.
Я неопределенно хмыкнула, не имея ни малейшего желания спорить с феей. Это приятно? Спорно, как сказал бы Седрик. Окажись я в подобной ситуации, то прежде всего переживала бы, не пострадает ли мой возлюбленный. Тем более драки зачастую имеют непредсказуемый итог. Один неосторожный удар или неудачное падение – и Альтис получит нового подданного в своем царстве теней. А тебе, в свою очередь, останутся лишь слезы и сожаления об утраченном счастье.
– Да, мне это тоже не понравилось, – согласился со мной Седрик. – Такое чувство, будто Алисия хочет отомстить мужу за синяк. И намеревается сделать это чужими руками. Правда, вряд ли она подозревает, что Дани в этот раз не будет церемониться. Однако факт остается фактом: жизнь Кирка в опасности.
– И что мы будем делать? – полюбопытствовала Ульрика. – Предупредим новоявленного сьера о том, что его женушка вновь принялась за старое?