Дженифер наблюдала, как Луиза Барстоу осторожно ковыляет по разбитому тротуару, передвигая вперед сначала одну согнутую ногу, потом другую и опираясь скрюченными пальцами на палки, помогавшие ей держаться прямо. Ее седые волосы при каждом шаге медленно взлетали и опускались. Несомненно, ей было очень тяжело, но она говорила Дженифер, что если не будет как можно больше ходить, не обращая внимания на боль в суставах, то вскоре уже не сможет встать с постели. Ей предлагали ездить на скутере или в инвалидной коляске, но она отказалась.
– Я и так слишком быстро разрушаюсь, – сказала она. – Я видела своих ровесников, которые ездят в коляске, и знаю, во что они превратились. Они перестали ходить и угасают еще быстрее, чем я.
Для женщины восьмидесяти лет с сильным артритом она держалась очень хорошо. Рядом с ней, почти такая же старая и медлительная, шла Алиса. Собаке было четырнадцать лет, а для ее породы это очень много. Дженифер восхищалась ими обеими и думала о том, будет ли у нее в таком возрасте столько сил. Впрочем, вряд ли она вообще доживет до такого возраста.
Луиза раньше была преподавателем, профессором колледжа и приезжала в Лас-Вегас по работе, а Баз был единственным человеком в городе, закусочная которого открывалась в пять утра.
– Но я уже больше не преподаю, – сказала она как-то Дженифер. – Сначала после смерти моего мужа, Гарри, я ходила к Базу ради общения с людьми, потом стала ходить ради того, чтобы двигаться, а теперь это уже вопрос выживания. Но по утрам я уже не соскакиваю с постели.
Когда Луиза наконец дошла до кафе, Дженифер открыла ей дверь.
– Доброе утро, мадам профессор, – сказала она. Лицо Луизы сразу же засияло, и Дженифер поняла, что ей нравится, когда ее так называют. – Две палки свидетельствуют о том, что вам сегодня удалось укротить свой артрит, – заметила девушка.
– Ха. Это вы так думаете. Просто я сегодня особенно расхрабрилась.
– Так я и поняла. – Дженифер поставила миску с водой перед Алисой на тротуаре, а Луиза вошла в закусочную и уселась за стол.
Утром Дженифер всегда с нетерпением ждала, когда придут Луиза с Алисой.
– У тебя из-под кожи выпирают кости, Дорис, – сказала Луиза сразу же после знакомства. И она всегда задавала прямые вопросы, спрашивая о том, о чем Дженифер не хотелось говорить. Вопросы вроде – откуда ты родом и кто твои родители?
Дженифер призналась, что родилась на Среднем Западе, что почти соответствовало истине. Ее дед с бабушкой всю свою жизнь прожили в Огайо, а Дженифер с матерью постоянно переезжали с места на место. И еще она сказала, что, к сожалению, родственников у нее никого не осталось.
Она принесла Луизе чаю.
– Вот ваш чай. Что вы будете сегодня на завтрак?
– Не знаю, – ответила Луиза. – Я не хочу есть.
– Аппетит приходит во время еды. Вам надо хорошо питаться.
– Вдовы обычно пропускают завтрак или обед или перекусывают на ходу. Разве тебе не известно об этом, Дорис? Впрочем, к Розе, моей соседке, это не относится. Она в свои семьдесят прекрасно себя чувствует и каждый вечер готовит нормальный ужин и съедает его, сидя за столом. Но Роза ведь никогда не была замужем, и это сказывается.
– Почему?
– Я не знаю. Замужество отнимает много сил. А когда твой старикан умирает, исчезает и последний повод готовить обеды и ужины. Но перед тем, как я вышла замуж, я никогда не перекусывала на ходу. – Она фыркнула: – Меня выдали замуж в семь лет.
– В семь лет? Слишком рано. Вы что, родились в семье бродяг?
– Кого-кого?
– Тех цыган, которые выдают своих дочерей замуж еще до того, как они окончат начальную школу.
– Ты слишком много знаешь, Дорис, для байкерши.
Дженифер рассмеялась.
– Я люблю читать журналы – например, «60 минут». Что вы скажете, если я принесу вам яйца и фрукты?
– Прекрасно. Ты ведь здесь уже около месяца, Дорис?
– Вроде того. А тост из цельных зерен вам принести?
– Только без масла. Тебе, должно быть, понравилось у нас в Боулдер-Сити, иначе ты бы давно уже уехала. По крайней мере, в поисках работы получше.
– Ну что вы, доктор Барстоу, – лучшего мне не надо!
Дженифер нравилось смотреть, как светлеет лицо Луизы, когда она называет ее доктором. Услышав это в первый раз, Луиза так прямо и сказала, что ей нравится, когда ее так величают. В конце концов, она получила академическое звание в ту пору, когда женщин еще неохотно принимали в ученой среде.
– Базу повезло, что вы к нему ходите. Вы должны сказать ему, чтобы он называл вас доктором дважды в день.
Старушка не переставала удивлять Дженифер. С одной стороны, она была очень наблюдательна. Когда в закусочной впервые появились полицейские и Дженифер постаралась не попадаться им на глаза, Луиза сказала:
– Если ты будешь так себя вести, они сразу поймут, что ты не хочешь, чтобы тебя узнали. Смотри им прямо в глаза – это сбивает их с толку.
Пораженная Дженифер спросила:
– Вы хотите сказать, что они такие простофили?
Луиза пожала плечами.
– У них здесь, в Боулдер-Сити, не особенно много работы, Дорис.
Луиза стала советовать Дженифер, какие книги прочитать, и та каждый день ходила в библиотеку, проглатывая одну книгу за другой. За месяц она прочитала всю Джо Эн Мэнсон, Элис Хофман и Александра Маккола Смита. Луиза включила в список и несколько научных изданий – «Женщины и американский опыт» для начинающих. Чтобы осилить эту книгу, Дженифер потребовалось несколько дней.
Дженифер положила рядом с Алисой собачье печенье, погладила ее и пошла вымыть руки. После этого она отнесла Луизе тост и фрукты.
– Дорис, я вижу, что у тебя уже немного отросли волосы. Интересно, какого цвета они были. Они темнее, чем я себе представляла.
– Они темнее, чем я помню, – рассмеялась Дженифер. – Скорее всего, я остригу их, как только они станут длиннее дюйма.
– Ей-богу, не знаю, о чем ты думала, когда остриглась нал ого.
– Я думала, что это будет круто. Смело, не похоже на то, что было.
Луиза в удивлении подняла брови.
– Неужели ты так считала?
– Да, – ответила Дженифер.
– К сожалению, с бритой головой ты была похожа на убийцу, но теперь, с этими короткими волосами, ты выглядишь гораздо лучше. – Она протянула узловатую руку и погладила Дженифер по голове. – Хочу сказать тебе, что, когда ты улыбаешься, твое лицо совершенно преображается. И твоя улыбка не соответствует твоему виду – пирсингу и армейской одежде. Впрочем, я никогда не разбиралась в моде. – Тут Луиза внезапно переменила тему: – Еще не поздно сделать овощной омлет? Взамен яиц?
– Нет, не поздно. Я же говорила, что аппетит приходит во время еды. Сейчас распоряжусь, – сказала Дженифер, передавая листок с заказом Адольфо. – И после этого, словно это было в порядке вещей, подошла к столику Луизы и заявила: – Я закончила читать «Женские сезоны». Что вы мне еще посоветуете? Сегодня я иду в библиотеку сдавать книгу.
– Гм. Ты читала «Дар моря»?
– Нет, не думаю. Я всегда любила читать, но у меня не было времени. А здесь других дел у меня нет, и я могу читать.
– Да, это скучный городишко, – сказала Луиза.
– Нет, я не это хотела сказать. Там, где я живу, нет телевизора, и сначала я думала, что умру от скуки, но теперь мне это даже нравится. Это приятная перемена.
– Перемена чего? – решилась спросить Луиза.
– Когда-нибудь я расскажу вам о своей жизни, но сейчас мне надо заняться работой. – Она улыбнулась и ушла, ничего не сообщив Луизе. И это в который уже раз.
Дженифер принесла Луизе горячей воды, а потом пошла проверить, как там Алиса. Ей нравилось гладить голову и шею старой собаки. Алиса благодарно мычала. Убедившись, что воды у собаки много и что под навесом закусочной не очень жарко, она вошла в зал. Обернувшись, Дженифер заметила, что Луиза наблюдает за ней, слегка нахмурив брови.
– Я хотела посмотреть, хорошо ли там Алисе. И достаточно ли ей воды.
– Тебе нравится Алиса, правда?
– А что в ней может не нравиться? Это отличная собака. И я думаю, что после вас она больше всех любит меня. – Дженифер снова улыбнулась.
– Я всегда держала собак. Иногда нескольких. Это создавало определенные неудобства, когда мне приходилось много ездить, но я люблю животных. И я считаю, что те, кто не любят собак, – холодные и нетерпимые люди. Я думаю, что у тебя любящее сердце. Я ведь права?
– Надеюсь, мадам профессор.
– А ты знаешь, что я всю свою жизнь изучала женщин и их проблемы? Моя диссертация была посвящена женскому вопросу, и нет на земле такой женщины, которая показалась бы мне неинтересной. А ты, Дорис, одна из самых интригующих.
– Я? Фу. Если бы вы лучше меня знали, то поняли бы, какая я скучная. Давайте-ка я лучше принесу вам омлет.
Дженифер занялась делом – она насыпала сахар в сахарницы и долила в кувшинчик сливки, подмела пол за стойкой и собрала бутылочки из-под кетчупа, наполнив их до краев. Когда время завтрака закончилось, Луиза спросила Дженифер, может ли она ненадолго прерваться.
– Я хотела бы с тобой поговорить.
– Конечно, – ответила девушка, усаживаясь напротив.
– Нет. Пройдись немного со мной. Баз не будет возражать.
– Тогда подождите меня минуточку, – сказала Дженифер. Она поговорила с Базом, достала свой рюкзачок и просунула руки в лямки.
На улице Луиза сказала:
– Не знаю, что у тебя в этом рюкзаке, но ты с ним никогда не расстаешься.
– Да, это так. Я не могу оставить его, потому что… Потому что путешествую налегке и всегда ношу все необходимое с собой.
– И надолго ты решила здесь задержаться, Дорис?
Дженифер рассмеялась и даже слегка фыркнула:
– Разве я могу бросить прекрасную работу в «Консервной банке»? – И добавила: – Я не думала, что окажусь здесь, но мне полюбился ваш городок. Мне нравится, что здесь почти нет ночной жизни.
– Странно, что женщине твоего возраста это нравится. Но если ты собираешься остаться, у меня есть к тебе предложение. Каждую весну я езжу в Англию и возвращаюсь осенью. Там мой сын, Руди. Я хочу побыть рядом с ним, и, кроме того, мне, как заслуженному профессору в отставке, предоставляют в Оксфорде определенные льготы. Я изучаю культуру, женскую литературу и женские проблемы. Я давно уже работаю над учебником.
Дженифер издала непривычный для нее звук. Это был вздох. Вздох желания. И голос ее стал беспомощным и мягким.
– Пожалуйста, скажите, что вы хотите, чтобы я поехала с вами и носила за вами ваши книги.
– К сожалению, я этого не скажу. Но сиделка, выгуливающая собаку, на которую я обычно оставляю дом и Алису, на этот раз меня огорчила – она не сможет мне помочь. Ты же хорошо знаешь, что Алису нельзя оставлять одну и нельзя держать в конуре. С каждым разом мне все труднее и труднее покидать ее. Она ведь уже совсем старая, моя Алиса.
У Дженифер перехватило дыхание, и Луиза это заметила. Дженифер догадалась, о чем та собирается ее попросить, и молила Бога, чтобы это произошло. В конце концов, нельзя же все время жить в мотеле «Закат».
– Мне нужна женщина, которая присмотрела бы за моим домом. На пять-шесть месяцев.
– Вы хотите, чтобы этой женщиной была я? – с надеждой спросила Дженифер.
– Помимо присмотра за домом, надо будет готовить еду, убирать, ухаживать за собакой и регулярно выводить ее. Я буду платить тебе небольшую стипендию.
– Стипендию? – спросила Дженифер, слегка задыхаясь.
– Но есть одно условие, Дорис. – Луиза остановилась и посмотрела на нее. – С отросшими волосами ты выглядишь гораздо лучше. – Она прочистила горло. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что скрываешь.
Дженифер разочарованно выдохнула, отрицательно покачав головой. Ей и в голову не пришло, что это уже само по себе говорило о том, что ей есть что скрывать.
– Я ничего не скрываю, – сказала она.
– Нет, скрываешь. Меня не особенно интересует что, если ты, конечно, не любительница душить маленьких старых леди. – Сказав это, она хмыкнула. – Я хорошо знаю женщин, Дорис, и я прекрасно понимаю, как жесток бывает к ним мир. И еще я умею хранить тайны. Но может быть, твоя проблема окажется слишком сложной для меня. Пожалуйста, пойми, я не могу оставить на тебя свои вещи и своего лучшего друга, не зная, от кого ты прячешься в Боулдер-Сити.
Дженифер немного подумала, но быстро решила, что Луизе можно открыться. Старушке было восемьдесят лет, и она была не болтлива. Если и можно кому-то довериться в этом городе, то только ей.
– Только, если вы расскажете кому-нибудь, мне будет очень, очень плохо, – предупредила девушка.
– У меня нет причин раскрывать твои тайны. Но я должна знать их.
– Я прячусь от мужчины. Он был жесток. Он… – Дженифер сделала глубокий вдох. – Он угрожал убить меня, если я от него уйду.
– Ты думаешь, он тебя ищет?
– Думаю, да – но мне кажется, что Боулдер-Сити – это последнее место, где он будет меня искать.
– Почему?
– Потому что это очень тихий городок. Никаких игорных домов, никакой ночной жизни, словом, скучища. А он думает, что я не могу жить без развлечений. Он, вероятно, решил, что я убежала в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, поскольку я умру со скуки в городишке, полном… – Неожиданно она замолчала.
– Полном маленьких старых леди и их дряхлых собак?
Дженифер прикусила губу.
– Он думает, что мне нужны развлечения, которых здесь нет, доктор.
– Ну хорошо, хорошо, остановимся пока на этом. Я думаю, ты мне не все открыла, но, может быть, позже, когда ты станешь мне больше доверять, расскажешь поподробнее. Возможно, я сумею тебе чем-нибудь помочь. У меня богатый опыт в таких делах. Я ведь помогла открыть в Лас-Вегасе приют для женщин и девушек. Любая женщина может обратиться туда за помощью, если она не наркоманка.
– Но мне и здесь хорошо. Пока, – сказала Дженифер, ее голос прозвучал неуверенно. – Но что, если… Если мне придется отсюда бежать? Что будет с Алисой?
– В крайнем случае за ней присмотрят соседи. Ты ведь не пользуешься кредитной карточкой и не звонишь по междугородному телефону друзьям или родственникам, правда?
Наступило долгое молчание.
– Нет, – наконец ответила Дженифер. – У меня нет ни тех ни других. – В ее голосе, против ее желания, прозвучала грусть – она поняла, что, хотя у нее и водились богатые поклонники, близких людей у нее не было. – И я знаю, что надо делать, чтобы стать невидимкой.
– Тогда тебя никто не найдет. Итак, что ты скажешь мне, Дорис? Сможешь ли ты мне помочь?
– Да, – ответила Дженифер, и на лице ее вспыхнула сердечная улыбка. – Наверное, смогу.
– Отлично. Приходи как-нибудь ко мне и осмотрись. Я покажу тебе, как работать с компьютером, и ты будешь посылать мне письма по электронной почте. С одной стороны от меня живет Роза, а с другой – Алекс и… – Луиза замолчала, увидев, что выражение лица Дженифер неожиданно изменилось. – В чем дело, дорогая?
– Этот Алекс смотрит на меня так, как будто я хочу залезть к нему в карман.
– Не обращай внимания – он не всегда такой мрачный. Пройдет время, и он станет относиться к тебе по-другому. А Роза… впрочем, не буду даже пытаться объяснить тебе, что такое Роза. Я уезжаю на следующей неделе. Мне нужен человек, который позаботится об Алисе, а вы с ней прекрасно ладите. Вот так. Не могу сказать тебе, как я рада, что ты согласилась.
– А вы уверены, что вашим соседям это понравится?
– Абсолютно. Спасибо, что согласилась.
– Ну хорошо, – сказала Дженифер, пытаясь скрыть охватившее ее чувство облегчения и радости. – У меня ведь нет никаких других занятий.
– Ну а мне с тобой крупно повезло, – заметила Луиза. – Только знаешь что, Дорис. Если кто-нибудь заглянет в закусочную и будет вести себя так, будто разыскивает тебя, не улыбайся. Твоя улыбка незабываема.
Луиза жила в крошечном кирпичном домике, который вот уже тридцать лет был ее собственностью. Он стоял в ряду таких же домов, построенных из кирпича разного оттенка, обшитых досками или покрашенных. В нескольких кварталах от него проходила главная улица с магазинами, которые посещали туристы. Несколько лет назад сзади к дому была пристроена веранда, чтобы Луиза могла работать здесь в хорошую погоду, которая была обычным явлением в Неваде. При домах не было гаражей, но Луиза и ее соседи построили отдельно стоящие гаражи, которые выходили на аллею и оставляли свободным доступ к задним дверям домов. Дворик Луизы был маленьким, но, благодаря стараниям Алекса, который приводил его в порядок, ухоженным.
Луиза сидела на веранде за компьютером, водрузив на нос очки. На полу рядом с ее стулом громоздилась стопка книг. Она услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Тут же в проеме двери, ведущей на веранду, появилась Роза.
– Не знаю, зачем ты дала мне ключ, – сказала она. – Ведь ты никогда не запираешь дверь.
– Так же, как и ты.
– Я приучаю себя запираться, когда ложусь ночью спать. Я делаю это два или три раза в неделю.
Роза была выше Луизы, как, впрочем, почти всех остальных, и прямая как палка. Свое лицо она называла пикантным, а волосы красила в ярко-рыжий цвет. Раз в три недели она специально ездила в Лас-Вегас, чтобы покрасить их. Бедра у нее были стройные, а зубы сильные, прямые и белые. Она очень следила за собой и не страдала от болезней, донимавших Луизу.
Роза всегда одевалась по последней моде. Сегодня на ней была черная длинная юбка и серые сапоги из змеиной кожи, на тонком каблуке и с очень острым носом. Поверх ее черного джемпера с воротником «хомут» было наброшено яркое оранжевое пончо, которое прекрасно гармонировало с ее рыжими волосами. Губная помада была подобрана под цвет пончо, а на шее и запястьях сверкали золотые цепи.
Луиза подняла очки и посмотрела на ноги Розы.
– Как ты ходишь на таких каблуках?
– Я в них очень хорошо выгляжу, вот как. Скажи мне, что ты этого не сделаешь, – потребовала Роза. – Не пригласишь эту бритую девицу пожить в твоем доме.
Луиза глянула на нее поверх очков:
– Вы с Дорис прекрасно поладите. Ей, несомненно, нужна поддержка и совет женщины постарше. – Она сняла очки. – И она уже больше не бритая. У нее отросли волосы. И она довольно красивая… даже в этом странном мужском костюме, который всегда носит.
– Фу, – сказала Роза. – Да она ограбит тебя до нитки и ночью сбежит.
– Если она захочет сбежать ночью, то сможет взять только то, что поместится в ее рюкзаке. У нее ведь даже нет машины.
– Как ты можешь ей доверять?
– Она уже несколько недель работает у База, он не может сказать, чтобы она у него что-нибудь украла. Если бы он недосчитался хотя бы полушки, то тут же бы выгнал ее.
– Фу.
Роза повернулась и вошла в дом. Через секунду она вернулась со стаканом ледяного чая, который налила себе из бутылки, стоявшей в холодильнике Луизы. Она опустилась на плетеный стул, стоявший напротив рабочего стола Луизы. Обладая ростом около ста шестидесяти сантиметров, Роза всегда носила каблуки, чтобы казаться выше, и благодаря ее стройным формам казалось, что у нее очень длинные ноги и руки.
– Что ты ей сказала?
– Что женщина, которая обычно присматривает за домом, в этом году занята.
– Но когда ты уезжаешь, мы с Алексом обычно берем Алису к себе!
– Алисе будет лучше всего дома. Кроме того, Дорис нужно где-то жить, а мне будет спокойнее, если она будет жить здесь.
– Какая чушь! Пусть сама ищет себе жилье.
– Она, вероятно, попала в беду. Но, если ты осмелишься сказать ей, что я решила ей помочь, я спущу с тебя шкуру.
– Алекс тоже будет недоволен, – предсказала Роза.
– Я с ним поговорю, – сказала Луиза. Алексу нечего совать сюда свой нос. Но поскольку он все равно его сунет, то, может быть, сумеет помочь Дорис, подумала она. Роза с Луизой любили Алекса. Алексу было всего тридцать пять лет, и он заботился о своих соседках-старушках. Он ругал соседок за то, что они открывают дверь незнакомым людям, не запирают их, уходя из дома, что сообщают о себе слишком много сведений по телефону и вообще ведут себя неосторожно. Роза была права – Алексу не понравится, что она пустила к себе в дом Дорис. Но ему придется это пережить.
– А я-то надеялась, что в этом году ты никуда не поедешь, – сказала Роза.
– С чего это вдруг? Я люблю свои ежегодные поездки.
– Но ведь они становятся все тяжелее для тебя.
– И не говори. Только подумаю о перелете через океан, как ноги начинают дрожать. Но я скучаю по Руди.
– В твоем возрасте эти перемены – сущее безумие, – бросила Роза. Но потом, смягчившись, добавила: – Я думала, что с возрастом ты перестанешь летать к нему.
– Я не могу отказаться от поездок, черт побери. Но должна признать, что мне трудно покидать Алису. Я всегда боюсь, что, вернувшись, уже не застану ее в живых.
– Я присмотрю за ней. Но эта девушка…
– Она хорошая. Просто немного странная. У нее все получится.
– Все равно, мне это не нравится.
– Хочешь не хочешь, а дело сделано. Я дам ей свою кредитную карточку, чтобы она покупала продукты и все, что нужно для дома, и буду платить ей сто долларов в неделю.
– Сто долларов? Ты что, с ума сошла?
– Ты считаешь, что этого мало? – спросила Луиза, подняв тонкие брови.
– Слишком много! Непомерно много! Ты оплачиваешь ей еду, все счета, бесплатно пускаешь в свой дом…
– Ей придется заботиться об Алисе и содержать этот дом в порядке. Это работа. А за работу принято платить.
– Не удивляйся, если она спалит тебе дом…
– Это при том, что ты живешь рядом и ни на минуту не оставляешь меня в покое? Да, ты права – она сбежит отсюда, чтобы хоть какое-то время побыть в тишине!
– Тьфу, – плюнула Роза и ушла.
После обеда Луиза постучала в дверь Алекса. В это время он надевал чистую рубашку, собираясь уходить из дома.
– Здравствуйте, дорогая моя. Почему вы мне не позвонили? Я бы сам пришел.
– Мне надо размять ноги. Не мог бы ты принести в мою спальню тот большой чемодан из гаража? Но если ты торопишься, то можешь сделать это завтра.
– Я собираюсь на работу, но у меня есть время, – ответил Алекс, застегивая рубашку. – Сейчас я его принесу.
– Я наняла женщину присматривать за домом. Это Дорис – та самая молодая женщина, которая весь этот месяц работала у База.
– Девица, стриженная под уголовника, которая ходит в мужских штанах? – спросил он, нахмурясь. – Что вы о ней знаете?
– Немного знаю. Она прочитала все, что я ей советовала, и при этом очень быстро. Она любит джаз. Она хочет купить себе горный велосипед – когда-то она любила кататься на велосипеде. Она опекает Хедду и относится к ней как к младшей сестре, а Хедде очень нужна поддержка. И – она обожает Алису. – Луиза тяжело оперлась обеими руками на палку. – Считай ее моей гостьей и веди себя прилично.
Алекс рассмеялся, заправляя рубашку в брюки.
– Не беспокойтесь, приставать к ней не буду, – сказал он. Он подошел к бару, достал бумажник и укрепил на ремне кобуру с пистолетом. Алекс был полицейским детективом при отеле «Метро» в Лас-Вегасе.
– Я беспокоюсь о другом, о том, что ты попытаешься допросить ее, и просто хочу заявить тебе, что считаю это крайне невежливым.
– Я сделаю это только в том случае, если возникнет необходимость…
– Надеюсь, ты не считаешь такой необходимостью проживание Дорис в моем доме. Тебе все ясно?
Алекс широко улыбнулся.
– С чего это вы взяли, что можете так на меня наезжать?
– Потому что я старая.
Он обнял Луизу.
– Не беспокойтесь – я буду добр к вашей гостье. Я позабочусь, чтобы ей дали нары пошире. А теперь давайте притащим этот чемодан, а то мне надо идти.
– Но ты ведь обычно работаешь днем? – спросила Луиза.
– Сейчас приходится работать днем и ночью. В городе участились случаи ограбления домов, и я принимаю участие в наружном наблюдении вместе с нашей группой. Мы думаем, что знаем, кто занимается кражами, но его еще надо поймать.
Луиза пожала плечами.
– Хорошо, что я живу здесь. Ну, береги себя, молодой человек.
– Всегда берегу, любовь моя. – И он поцеловал ее в макушку.
Дженифер старалась изо всех сил, чтобы стать незаменимой для База и Адольфо. Основная работа делалась утром, и, когда в закусочной появлялась Хедда, у нее оставалось больше времени для того, чтобы заниматься уроками.
Баз и Адольфо за один месяц стали для Дженифер роднее, чем Ник Ноубл за два года, и она была им очень благодарна. Она убирала туалет, выносила мусор, мыла посуду и кастрюли, подметала тротуар перед закусочной, полировала стальные предметы, начищала до блеска стекла, поливала цветы и протирала от пыли старые черно-белые фотографии знаменитостей Лас-Вегаса, висевшие на стенах. Это место, закусочная и сам город, составляли для нее нечто вроде кокона, в котором она пряталась от прошлого и будущего. Здесь она жила одним днем, и день этот, при всей своей простоте, был очень хорош.
Если бы Дженифер не боялась Ника так сильно, она была бы ему благодарна. Ибо впервые за последние десять лет ей не надо было прилагать усилия, чтобы быть совершенной. Ей не надо было постоянно сохранять контроль над собой – ей было хорошо в своем теле, которое не нужно было постоянно холить и поддерживать в форме. Ей оставалось только расслабиться в роли скромной официантки и наслаждаться своими собственными чувствами. В этом была такая удивительная свобода.
У Дженифер появились свои привязанности, хотя и не очень глубокие. И все-таки они были глубже, чем все ее привязанности той поры, когда ей нужно было постоянно быть привлекательной для того или иного мужчины.
Сейчас она могла спокойно оглянуться на свою прошлую жизнь. Тогда ей казалось, что положение любовницы богатого старика даст ей возможность в течение какого-то времени вести безопасную и обеспеченную жизнь, но незаметно промелькнуло десять лет. Недавно она была девятнадцатилетней девушкой, а теперь ей уже тридцать, и время пролетело так быстро, что она даже не почувствовала его. Единственное, что заставляло ее ощущать свое взросление, – это четкое понимание того, что она не всегда будет юной и красивой и должна, не тратя времени, спланировать свою будущую карьеру.
Теперь же ее поразила мысль, что она обманывала себя, веря, что такая жизнь ее устраивает. Удовлетворять потребности других, забывая о своих, и все это для того, чтобы жить обеспеченной жизнью и постараться ни в кого не влюбиться, ведь в результате можно остаться одной с разбитым сердцем? Зачем ей это надо? Ее представление о безопасности неожиданно оказалось разбитым вдребезги, так зачем же ей тревожиться о своих сбережениях и вложениях, если сама ее жизнь в опасности?
Впрочем, теперь она была одинокой женщиной с простыми потребностями и абсолютно неизвестными ей доселе чувствами. Это было почти безоблачное счастье. «Как же, – спрашивала себя Дженифер, – я ухитрилась дожить до тридцати лет, не испытав ничего похожего на счастье?»
Пока Луиза готовилась к отъезду, Дженифер несколько раз приходила к ней домой, чтобы привыкнуть к новому месту, выслушать инструкции по содержанию дома, счетам, банку, уходу за собакой и, самое главное, по работе с компьютером. Дженифер удивлялась, как Луиза, при ее возрасте и слабом здоровье, могла выдержать такое тяжелое путешествие. И еще она поняла, что будет скучать без нее. Дженифер всегда с нетерпением ждала прихода Луизы в закусочную на завтрак и считала ее своей подругой, хотя они и не делились секретами.
– Я беру с собой ноутбук, – сказала Луиза. – Поэтому мы сможем посылать друг другу письма по электронной почте. Так что я всегда буду рядом.
Большие карие глаза Дженифер засверкали от радости.
– Это все равно что вы будете здесь.
– Лучше, – улыбнулась Луиза. – В письмах я не донимаю людей жалобами на свои суставы.
Наконец настал день отъезда Луизы. К закусочной подъехало такси, которое должно было отвезти ее в аэропорт, и Дженифер вышла попрощаться.
– Алиса дома, хандрит, – посетовала Луиза. – Увидев два дня назад, что я собираю чемодан, она стала изображать из себя жертву, а сейчас погрузилась в полную депрессию. Не тревожься, если она пару дней будет отказываться от пищи. Так она дает понять свое недовольство по поводу того, что ее бросили.
– Я вычешу ее и отведу в парк.
– Желаю тебе получить удовольствие от этой передышки, Дорис. Прислушайся к себе. Веди дневник или что-нибудь в этом роде.
– Разумеется, профессор. Благополучного вам полета.
– Мы скоро увидимся, – сказала Луиза.
И Дженифер, сама не ожидая этого от себя, просунула голову в такси и обняла старушку.
– О боже! – воскликнула та. Но, оправившись от удивления, обняла Дженифер и похлопала ее по спине. – Ты хорошо проведешь эти полгода. Не обращай внимания на подкалывания Алекса, а Розу принимай с долей скептицизма.
Позже, после отъезда Луизы, направляясь к ее маленькому кирпичному домику, Дженифер шла по улице медленной, ленивой походкой, хотя сердце у нее колотилось от возбуждения и ее так и подмывало пуститься бегом. После прогулки с Алисой она примет ванну и долго-долго будет нежиться в воде. В мотеле она принимала душ, опасаясь подхватить какую-нибудь заразу в старой фарфоровой ванне.
Сегодня она входила в дом Луизы, испытывая совершенно иные чувства, чем обычно, словно видела его впервые. Дженифер вставила ключ в замочную скважину, но дверь была не заперта. Когда девушка вошла, Алиса медленно поднялась со своей подстилки у камина, но свесила голову и пригнула уши, словно говоря: «Видишь, меня снова бросили».
– Привет, подруга. Не переживай – она скоро вернется.
Алиса снова улеглась, положив нос на пол между лап, глядя грустными глазами вверх.
Дженифер сняла с крючка у двери поводок.
– Вставай, нечего сачковать. Давай-ка прогуляемся, и у тебя сразу улучшится настроение. После этого я займусь делами.
Алиса медленно встала, но, когда она подошла к Дженифер, ее голова все еще была уныло опущена.
– Бог ты мой, – сказала Дженифер. – Прямо мировая скорбь. Ну все, пошли гулять. Хватит жалеть себя.
Пройдя один квартал, Алиса повеселела, после чего с удовольствием пробежалась по парку. Люди, очевидно знавшие Луизу и Алису, приветствовали Дженифер.
– Луиза уехала в Лондон, правда? – спросил мужчина, выгуливавший терьера. Он похлопал Алису по спине. – Я – Пэт, бакалейщик. Заходите, если что будет нужно.
– Спасибо, – ответила Дженифер. – Меня зовут Дорис. Я работаю в закусочной.
– Приветствую вас на борту.
Они миновали еще трех человек – все они поздоровались с Алисой и с ней, и все, по-видимому, поняли, что раз Алису выгуливает другой человек, то Луиза уехала на все лето.
Небольшая прогулка и свежий воздух возродили Алису к жизни, но Дженифер не терпелось вернуться домой, домой, и устроиться там. Когда они вернулись, Алиса уже снова махала хвостом и даже немного поела.
– Ну, вот видишь? Я знала, что ты, если захочешь, спокойно перенесешь отъезд хозяйки.
Дженифер погрузилась в атмосферу гостиной. Пол из твердых сортов дерева, красный кирпичный камин, низкий диван, чересчур плотно набитые стулья и оттоманки, вытертые как раз там, где нужно. И книги. В стену, у которой стоял камин, по обе стороны от него, были встроены полки, набитые книгами. Дженифер подошла посмотреть на их названия и только тут заметила, что на полках лежит толстый слой пыли. Дженифер провела пальцами по полке и стала изучать названия книг.
Домик Луизы был уютен, хотя и несколько старомоден. На прошлой неделе Дженифер была здесь пару раз, чтобы научиться работать на компьютере, но она по-настоящему не присматривалась к обстановке. Диван с обивкой в цветочек и розовые стулья были в собачьей шерсти, и теперь, подумав об этом, она решила, что дом порядком запущен.
Впрочем, иначе и быть не могло – ведь Луизе было восемьдесят. Она, скорее всего, не замечала пыли из-за своей близорукости, а если и видела ее, то из-за своего артрита все равно не могла проводить генеральную уборку. Дженифер порылась под мойкой в кухне и нашла все, что ей было нужно, – тряпки, чистящий порошок, очиститель для стекол. Она сразу же взялась за дело, начав с гостиной. На полке стоял старый радиоприемник, и, протирая пыль рядом с ним, Дженифер включила его. Передавали концерт Фрэнка Синатры, она повернула ручку настройки, но Синатра не умолкал. Очевидно, ручка была сломана, и если она собирается слушать это радио, то ей нужно будет смириться с Луизиным выбором программы.
Девушке хотелось бы, чтобы сейчас была зима и было холодно, тогда она разожгла бы камин, включила лампу и, попивая содовую воду, уселась бы с книжкой в руке и никуда бы не выходила. Этот дом казался ей гнездом усталой птицы. Но вместо этого Дженифер открыла окно, чтобы выветрился запах затхлости. В кладовке второй спальни она нашла пылесос и заметила на полке несколько сменных мешков для него.
Если стоять спиной к входной двери, то столовая была слева, гостиная – справа, а выход на веранду – через французские двери – располагался как раз напротив нее. Луиза переоборудовала только кухню, превратив ее в самое современное помещение в доме. Впрочем, ею она почти не пользовалась, поэтому кухня была чистой, только на полу лежал слой собачьей шерсти. Дженифер вычистила гранитные столешницы, отполировала до блеска стеклянные двери буфета и все детали, выполненные из стали. Она сдвинула кухонный стол, чтобы вымыть пол, и вдруг заметила, что, пока она драила дом, день подошел к концу и солнце начало спускаться. Окна были открыты, потянуло прохладой, и Дженифер, закрывая их, поежилась от холода.
Но она была так счастлива! Как хорошо было привести в порядок дом – ведь она будет жить в нем целых полгода.
На стене рядом с телефонным аппаратом висел список всех телефонов, которые могут ей понадобиться, и листок с просьбой: «Живи в спальне хозяйки, пожалуйста». Все это было отпечатано; пальцы Луизы не могли уже держать ручку.
Дженифер взяла свой рюкзачок и прошла в спальню, где нашла на кровати корзинку с запиской. «Побалуй себя», – было написано в ней. В корзинке лежал шампунь, гель для душа, лосьон, мыло, пенка для умывания, пена для ванны, новая щетка и расческа, зубная щетка и паста, одноразовые бритвы и маникюрный набор. Дженифер взяла в руки шампунь и расхохоталась. Она села на кровать и увидела свое лицо в зеркале шкафа. Это было лицо четырнадцатилетней Дженифер – без косметики, с губами, не накачанными коллагеном, темной шапочкой волос, покрывавших ее голову, с отросшими бровями, которые потеряли свою форму из-за того, что их давно не выщипывали. Из-за коротких волос на голове ее карие глаза казались больше и темнее.
Кто бы мог поверить, что самой лучшей маской будет ее естественный вид?
Единственное изменение, которое она сделала в своей внешности во взрослом возрасте и которое собиралась унести в могилу, – это зубные коронки. Теперь она подумала, что если она действительно хочет скрыться от Ника, то ей, наверное, стоит снять их и восстановить зубы, данные ей от природы?
Но нет. Хватит и этого.
Дженифер почувствовала, как горло перехватывает спазм. Она потратила так много энергии на совершенствование своей красоты, поскольку считала, что этого требует ее стиль жизни, без которого она не сумела бы выжить. А теперь она носит мужские брюки и рубашки, такие удобные, но не привлекательные. Прежней Дженифер больше нет, подумала она. Глядя на свое новое лицо, которое она помнила с юности, она не была уверена, что знает эту женщину.
Не плачь. Тебе не нужно будет всегда оставаться такой. Это все временно. Пока ты не решишь, что надо делать.
Но от прежней Дженифер, над созданием которой она так много потрудилась, остались драгоценности и деньги в рюкзачке. Она могла бы продать два кольца и теннисный браслет, но если Ник захочет ее разыскать, то может с их помощью вычислить, где она скрывается, поэтому девушка просто засунула их в рюкзак и сказала себе, что продаст их только в случае крайней необходимости. У нее еще остались кое-какие деньги, кроме того, у нее были две работы и очень скромные запросы.
Прошло уже несколько недель с тех пор, как Дженифер ушла из отеля. Сделав пару звонков по телефонам с заблокированными линиями, она выяснила, что Барбара Ноубл, по слухам, живет в поместье Ноублов на Карибских островах. Очевидно, об убийстве никто не подозревал. Лимузин МГМ появлялся всего один раз – и не было никаких доказательств того, что в нем сидели Ник или его головорезы. Может быть, все они уже вернулись во Флориду, решив, что Дженифер никогда не решится рассказать о том, что видела.
Все это вполне возможно, решила она. Время покажет. И это время она проведет в уютном домике Луизы. Очень удобное место, чтобы прятаться.
Дженифер быстро и энергично вычистила ванну, затем скинула туфли, бросила на пол брюки и мешковатую рубашку. Пока ванна наполнялась горячей водой с пеной, она осмотрела себя в зеркало. Как бы удивились люди, если бы узнали, что под мешковатыми штанами и мужской рубашкой скрывается такое тело – высокая грудь, плоский живот, круглая попка и длинные, стройные, красивые ноги.
Девушка погрузилась в ванну и громко вздохнула. Благослови, боже, Луизу Барстоу – это был рай на земле. Дженифер, облетевшая в частных самолетах все самые роскошные курорты мира, посещавшая самые лучшие салоны красоты, носившая одежду от самых дорогих модельеров, переживала счастливейший момент своей жизни в ванне Луизы Барстоу.
В ванную вошла Алиса, фыркнула, почуяв мыльную пену, и помахала хвостом.
«К тому же мне досталась самая лучшая соседка по комнате», – подумала Дженифер и погрузилась в воду с головой.
Позже, вечером, она села за компьютер. Луиза еще не прилетела в Лондон, но, когда она доберется до сына, ее будет ждать сообщение с хорошими новостями об Алисе. И тут произошла странная вещь. Если бы Луиза была здесь, Дженифер не знала, захотелось бы ей разговаривать с ней. Но письмо – совсем другое дело. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы сообщение не получилось слишком большим. Большое письмо она пошлет попозже.
«Дорогая Луиза.
Когда я пришла домой, Алиса была немного расстроена, но ей удалось справиться с этим. Я гуляла с ней в парке. После этого у нее проснулся аппетит, и она немного поела. Представьте себе мое удивление, когда я увидела, как много людей и собак знают ее, но потом я вспомнила, что Алиса давно живет в Боулдер-Сити. У вас очень дружелюбные соседи, живущие рядом с парком. Многие предлагали мне, в случае нужды, обращаться к ним за помощью. Но я ни в чем не нуждаюсь конечно же.
Как ваши дела? Как вы перенесли полет? Как ваши ноги? Когда у вас будет свободная минутка, сообщите мне, как вы там?
Я хочу спросить у вас, просто из любопытства – почему все дома в этом квартале выглядят одинаково? Их что, строили люди, лишенные воображения?
Завтрак теперь будет проходить совсем по-другому…
С любовью, Дорис».
На следующий день Дженифер включила компьютер еще до прогулки с собакой, и, к ее радости, он сообщил ей, что на ее адрес пришло письмо!
«Дорогая Дорис.
Съезди посмотреть плотину и музей – тебе это будет интересно. Боулдер-Сити был построен по государственному проекту, и все домики в нашем квартале – это часть исторического района – были сооружены для тех, кто руководил строительством плотины. Рабочие жили в общежитиях, палаточных городках и в выстроенных на скорую руку лачугах. В 1931 году это было место с очень строгими законами и высокими нравственными нормами, которое располагалось в центре самого либерального и самого пьющего штата в стране. Правительство опасалось, что если рабочие, строившие плотину, будут пить и предаваться разврату в Лас-Вегасе, то взорвут себя с помощью динамита, который они использовали в процессе строительства. Или умрут от болезни. Какая-то часть этих навязанных нам моральных принципов сохранилась до сих пор, делая нас очень скучными людьми.