Только завидев впереди блокпост, Димка облегченно вздохнул. Федор, молча шагавший рядом, тоже заметно оживился, повеселел. Даже фонарь выключил – незачем дефицитные батарейки разряжать. Тем более, что свет на уже недалеком пятачке был ярче, чем от фонарика в его руке, маня и обещая защиту от любых неведомых опасностей, притаившихся в темноте тюбингов. Люди… Вид обустроенного человеческого общежития всегда успокаивает, особенно после путешествия по перегонам между станциями, где привычная паранойя, преследующая всех без исключения путников, – ощущение враждебного взгляда в спину. Димка слышал о множестве случаев, когда от такого ощущеньица запросто съезжали с катушек. Он и сам постоянно чувствовал давящий страх в туннелях, но все же привык как-то с ним справляться. А были и те, кто совсем не мог ходить между станциями, навсегда смирившись с оседлым образом жизни. Просто не могли войти в туннель, справиться с приступами дикой паники, охватывающей тем сильнее, чем дальше приходилось уходить от станции. Димка даже знал мудреное словечко, описывающее такое состояние, – никтофобия, боязнь темноты. Слышал его от своего бывшего наставника в Полисе…
По обе стороны от путей стояли бетонные блоки высотой по пояс, за которыми находились посты для охранников. Дежурили здесь всегда по двое – минимально допустимое число людей для любого поста в метро. Путь между блоками перекрывала металлическая штанга шлагбаума. Шагов за тридцать вспыхнул прожектор, установленный на блоках, и тут же раздался окрик:
– Руки вверх! Голову вниз!
– Гуляев, опять придуриваешься? – Федор, щурясь от ослепительного света, бьющего в лицо, прикрыл глаза козырьком ладони. Димка просто повернулся боком, это у старшего обязанность подставлять лицо «для досмотра», а ему можно и так постоять.
– А, ё-мое, это ты, Кротов, – с насмешливым облегчением протянул охранник. – С тебя беру пример, между прочим. Не все ж тебе первым остряком на станции быть.
– Совсем ты народное достояние не бережешь, Гуляев.
– Чего?
– Прожектор выруби, чудила!
Свет погас, и после ослепительного зарева темнота мгновенно обволокла Димку со всех сторон душным одеялом, еще плотнее, чем раньше. Словно вместе с прожектором погасло и все остальное освещение. Но нет, вот тусклый свет лампочки над блокпостом проступил снова, очерчивая силуэты охранников.
Федор двинулся вперед, увлекая спутника за собой.
– А в следующий раз что придумаешь? – Димка, придержав ремень автомата, чтобы тот не сорвался с плеча, поднырнул под шлагбаум. Выпрямился, окидывая хмурым взглядом охранника – рослого, но худого, как столб, парня в потрепанной камуфляжной форме. – Вверх ногами заставишь стоять?
Между Вовкой Гуляевым и Димкой с детства установилась скрытая вражда по многим причинам, они терпеть друг друга не могли. В таких случаях еще принято говорить – не сошлись характерами.
– Чего сказал, пацан? – Гуляев неприятно усмехнулся ему в лицо.
– Не обращай внимания, Димон, – Федор, тоже перебравшись за шлагбаум, который охранники и не думали поднимать – невелики птицы, нагнутся, – хлопнул по Димкиному плечу ладонью. – Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Гуляев, нам к начальству, срочно. Дело есть. Лосев на месте?
– Не надо никакого начальства, ё-мое. – Гуляев мотнул головой в сторону мотовоза, стоявшего на путях в двадцати шагах от блокпоста. – Нас предупредили. Давно уже ждем вас, олухов. Забирайте и валите к своим ганзейцам.
– Уши прочисти, Гуляев. Я тебе что сказал?
– Что я олух, да? – с дурашливым недоумением переспросил охранник.
– Это само собой. Ведь главный недостаток ума заключается в его отсутствии, с этим не поспоришь. Кроме того, лучше молчать и слыть идиотом, чем заговорить и развеять все сомнения, Вовчик.
Даже в тусклом постовом освещении было видно, как охранник покраснел от злости. Но состязаться с Федором в остроумии у него желание определенно пропало, хотя согнать с лица дурашливую кривую усмешку Гуляев так и не смог.
– Все остришь, Федя, все остришь, ё-мое…
– Ты вопрос слышал вообще-то?
– Щас подумаю… Лосев у нас на месте, Петрович?
Второй охранник, пожилой пузатый дядька, все это время молча сидел на табурете с автоматом на пухлых коленях, прислонившись спиной к бетонному блоку. И наблюдал за гостями с такой маниакальной подозрительностью, словно эти двое были не своими, а пришлыми, явившимися неизвестно откуда. На оклик Гуляева Петрович встрепенулся, словно в нем повернулся некий выключатель, и, расслабившись и сразу подобрев лицом, охотно откликнулся:
– Куда ж ему деваться… В кабинете. Только вроде гость у него, беседуют о чем-то.
– Что за гость? Ладно, неважно, разберемся. Димка, за мной.
– А мотовоз когда заберете, ё-мое?! Мне смену сдавать, и мотовоз на мне висит!
– Да отвяжись ты со своим мотовозом, не до него сейчас!
Оставив за спиной блокпост, они обогнули сбоку ганзейский мотовоз и вошли на станцию.
Освещение здесь было приглушено – ночь все-таки, лишь по краям платформы горели редкие тусклые лампы, не столько рассеивая мрак, сколько служа ориентирами для припозднившихся путников. Проемы между пилонами из светлого мрамора, так же как и на Бауманской, были забраны перегородками из красного кирпича, отчего глухая стена казалась куском шахматной доски, а все три выхода на платформу с путей в ночное время запирались на замки и засовы, выставлялись посты, и станция превращалась в неприступную крепость. Здесь было что охранять, ведь желающих позариться на чужое добро всегда хватало в избытке.
Челноки направились к ближнему выходу. Остальные два, что скрывались сейчас в сумраке станции, их сейчас не интересовали. Но Димка и так прекрасно знал, что с другого конца платформы вход на охраняемую территорию перекрывала такая же стальная дверь, как и та, к которой они направились. А примерно посредине станции в стену были вмонтированы широкие металлические ворота. Здесь в свое время для удобства и расширения оперативного пространства пришлось даже разобрать пилон. Напротив ворот над путями нависала самодельная рама портального подъемника, с помощью которого технику для ремонта перетаскивали на платформу. Привычная картина на Электрозаводской днем, в разгар рабочей смены, – деловитая суета десятков людей в рабочих комбинезонах. Постоянно вспыхивающее зарево сварки, шум станков по металлообработке, визг сверел и удары прессовочных молотов, химическая вонь из лабораторий, устроенных в подсобных помещениях с другой стороны станции, натужное гудение вытяжных вентиляторов. Какофония, слышная издалека. Особый жизненный ритм этого осколка человеческой цивилизации. Здесь выполняли любые необходимые работы по металлу, чинили электрооборудование и технику – мотовозы, дрезины. Соответственно, здесь же находились склады с массой редких и ценных материалов, необходимых в повседневной работе. А благодаря уникальным технологиям, разработанным специалистами не только для ремонта, но и производства множества полезных и необходимых для жизни под землей вещей, люди из Бауманского Альянса могли позволить себе жить на широкую ногу.
Но сейчас-то тут, естественно, было тихо.
Напарники не дошли до платформы шагов десять, когда громыхнул внутренний засов и стальная дверь распахнулась. Димка с Федором невольно замедлили шаг. Глухо гремя каблуками по металлическим ступенькам, в полосу вырвавшегося из-за двери света один за другим на пути выбрались несколько человек, продолжая начатый внутри разговор. В одном из них по знакомому хрипловатому, с властными интонациями голосу Димка сразу признал Сергея Владимировича Лосева, пожилого, но еще энергичного начальника станции. Еще трое – обычные парни в форме охранников, а последний из группы, судя по одежде и снаряжению, – сталкер. Причем сталкер, который определенно собрался на поверхность. Сердце невольно сжалось в безысходной тоске. Навсегда похороненная мечта. Димка прищурился, всматриваясь. Хотя он знал всех сталкеров Бауманского Альянса как облупленных, как и все жители синей ветки, этого он что-то не признал. Невысокий тип, едва ступив на пути, сразу повернулся в сторону Семеновской, а по спине много не разглядишь. Но среди бауманцев Димка такого не помнил, наверняка это и есть «гость», о котором обмолвился Петрович. Гермоворота на Электрозаводской были давно и надежно заблокированы от греха подальше, очень уж шустрая живность развелась в районе над станцией. Зато был специально оборудован выход в самом туннеле, на полпути к Семеновской – через доработанную вентиляционную шахту. Димка знал, что много-много лет назад, из-за угрозы неизвестной чумы, поразившей чудом выжившую после Катаклизма колонию из нескольких десятков человек наверху, этот выход тоже пришлось перекрывать. Но на одних поставках с других станций Бауманскому Альянсу существовать было тяжеловато и накладно, поэтому, когда нехватка ресурсов особенно обострилась, приняли решение выход вскрыть и восстановить. Так что теперь многие сталкеры, как свои, так и пришлые, выходили на поверхность именно этим путем. – Вот черт! – тихо вырвалось у Димки, когда сталкер все-таки повернулся на звук шагов, взглянул в их сторону. – Вероятность встретить приятеля возрастает именно тогда, когда он на хрен тебе не нужен, да, Димон? – понизив голос до шепота, прокомментировал Федор, по-своему истолковав реакцию напарника. – И чего ты так его не любишь?
Димка промолчал, насупившись. Не то чтобы он не любил Олега-Натуралиста, нет, это слишком сильно сказано… Но вот встречаться с ним очень не хотелось. Он даже не смог бы сразу сказать, почему именно. Не хотелось, и все. Впрочем, чего уж душой кривить, мог. Возможно, именно из-за этого типа, так не вовремя отставшего во время того выхода на поверхность, Димка и стал калекой. С другой стороны, не отстань Натуралист, и та тварь напала бы на всю группу разом, и тогда неизвестно, выбрался бы оттуда хоть кто-то живым. Но от неприятного осадка, давно занозой засевшего в сознании, избавиться уже было трудно.
– Я здесь подожду, – хмуро обронил Димка.
– Хорошо, я быстро.
Димка вернулся к мотовозу. Самодельный стальной монстр лишь глухо скрипнул, когда парень вспрыгнул на подножку, нависающую над одним из четырех колес, и уселся на обшитую деревом площадку, прикрывающую двигатель. Стянув с плеча надоевший до смерти автомат, Димка положил его рядом и навострил уши. Здесь, между станцией и постом, почти в полной темноте, его не было видно, зато слышимость была хорошей.
– Доброй ночи, Сергей Владимирович! – преувеличенно бодро поприветствовал Федор начальника Электрозаводской, приблизившись и обменявшись с ним рукопожатием.
– Салют, мужики. Что тут у вас стряслось? Я думал, что это только мы с напарником по ночам шастаем, как крысы с голодухи. Куда собрались-то? Аврал какой?
– Погоди, Федор. В общем так, Сабринов, – Лосев повернулся к командиру группы, – отправитесь навстречу ребятам с Семеновской, прочешете туннель. Смотреть в оба глаза, замечать все подозрительное. Потом лично передо мной отчитаешься.
– Да поняли мы все, Сергей Владимирович. Повторять – только время терять.
– Не ершись, Володя. Я лишний раз никого посылать не люблю, ты это знаешь. Хотелось бы, чтобы усилия не пропали зря и никто не пострадал.
– Да кто там пострадает? Спокойный туннель, последний раз, может, года три назад что случалось…
– В спокойных туннелях люди не пропадают.
– Вот именно! Я абсолютно уверен, что не там семеновцы ищут, не там! Пусть лучше у себя пошуруют как следует, чем людей баламутить на ночь глядя.
– В наше время, Володя, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, – строго заметил Лосев. – Олег, подстрахуешь моих до шахты?
– Конечно, – легко согласился сталкер.
– Да чего нас страховать, мы сами не маленькие! – возмутился Сабринов.
– Володя, прекрати! Лишней помощи не бывает. Заканчивайте перекур и выдвигайтесь.
– Это уж точно, в туннеле будет не до перекуров. Сергей Владимирович, а может, мы мотовоз возьмем? Оно побыстрее будет.
– Ни черта вы с мотовоза не увидите, – усмехнулся Натуралист. – Пешком надо, своими ножками. И слушать все как следует. Туннель ошибок не прощает.
– А ты меня не учи, как жить. Я обученный!
– Я, кстати, тоже не согласен, – встрял Федор, не на шутку обеспокоенный поворотом разговора. – Мы и так сюда пешком приперлись, я обратно на своих двоих не собираюсь.
– Да тебя вообще никто не спрашивает!
– Нет, Сабринов, – строго осадил начальник станции задиристого командира поисковой группы. – Мотовоз отправится по заказу, мы и так опаздываем со сроками сдачи. А Ганза задержек не любит.
– Ну и черт с ним! Пошли, мужики.
– Так что стряслось, Сергей Владимирович, кого ищем? – поинтересовался Федор, вытаскивая самокрутку и прикуривая, как только поисковая группа двинулась прочь, прихватив сталкера.
Лосев тоже закурил, огоньки папирос отчетливо проступили в неярком освещении красными светлячками.
– Мальчишка на Семеновской пропал, – выпустив струйку едкого дыма, устало ответил Лосев. – Ты же Гришу Замятина знаешь, на свиноферме работает? Ну, вот его сынишка куда-то делся.
– Да я и Артема хорошо знаю, смышленый пацан… Подождите, что значит «пропал»? Как на наших станциях кто-то может пропасть среди бела дня?!
– Эх, Федор… в том то и дело, что никто не поймет – как. Парню уже десять лет, взрослый, считай, давно работает вместе с отцом. С прошлой ночной смены ушел, а в палатку не вернулся. Говорят, ему еще нездоровилось, знобило, что ли. Хотел отпроситься, да дотерпел. Через некоторое время его отец хватился. Сперва думал, что тот к приятелям завернул, отсиживается где-нибудь да секретничает, как часто бывает, хотел даже уши надрать, чтобы не врал про хворобу. Только сам Гришка тоже устал, поэтому решил не искать. Плюнул и спать пошел. Проснулся вечером – а сына все еще нет. Всех приятелей опросил, всю станцию перетряс, а Артем как растворился, никто и не видел, куда делся. В общем, подняли семеновские людей, отрядили поисковые группы – одну к Партизанской, другую к нам. Начальник их, Скворин, звонил, просил помочь с нашей стороны. Для надежности и экономии времени. А чего ж не помочь ради такого дела, у нас столько лет ничего такого не стрясалось.
– Мда… Вот уж, Сергей Владимирович, как говорится – пришла беда, отворяй ворота.
– Ты это к чему?
Федор коротко обрисовал приключение, случившееся с ним и Димкой по пути. Как только речь пошла о паутине и ее жутковатых обитателях, которых они обнаружили в ответвлении туннеля, Лосев заметно напрягся.
– Едрить твою через коромысло! – с обреченностью высказался он. Несмотря на показную бодрость, начстанции выглядел уставшим – видимо, навалившиеся дела и заботы основательно вымотали за рабочий день. А тут еще приходилось решать и ночные проблемы. – Больше ничего кроме этой паутины не видели?
– Пацана уж точно не встречали, – хмыкнул Федор. – Да и как бы он прошел незамеченным оба блокпоста?
– Федя, – тяжело вздохнул Лосев, – а как он незамеченным пропал со станции? Там ведь тоже не раздолбаи на посту дежурят.
– Резонно, – пришлось согласиться Федору. – Хотя и крайне маловероятно. Так я пошел, Сергей Владимирович? Нам с Димкой еще обратно ехать…
– У меня другая мысль, Федор. Сделаем так…