Так прошла неделя.
Все те же лица в том же составе приходили ко мне раз в день, делали уборку, разжигали камин, приносили чистую воду, уносили ведро нужника, приносили еду.
Еду, кстати, приносили один раз в день, поэтому мне приходилось её экономить. Одежду не выдавали, приходилось застирывать белье в ведре.
За неделю я успела взвыть волком.
Первые несколько дней я металась как зверь в клетке. Колотила ногами и руками по двери, кричала в окно, я даже сломала стул, швыряя его в дверь. Я посылала все проклятия ада на голову ненавистной женщины и её хозяев, я даже материла их всех отборным русским трехэтажным матом. Но все было безрезультатно. Моей тюремщице было все равно на мои крики, а из её хозяев никто ни разу так и не появился.
На четвертый день, меня охватило отчаяние. Я была в заключении, и я осознавала это. Серые каменные стены комнаты давили на меня, я чувствовала себя узником как в фильме «Узник замка Иф». В голову даже пришла шальная мысль сделать подкоп.
Ярость, обида, безвыходность положения, ненависть ко всему миру обрушились на меня. Я начала рыдать от собственного бессилия. Я плакала и плакала, целый день напролет. Ужасные мысли лезли в мою голову, провоцируя мою бурную фантазию. Одна за одной в моей голове всплывали картинки моей вероятной будущей погибели.
Только сейчас меня начало накрывать понимание всей серьезности ситуации. От чего моя истерика лишь набирала обороты.
На пятый день истерика прекратилась, я перегорела. Я просто лежала, не вставая, и вслушивалась в пустоту своего сознания. Я ощущала полное опустошение.
На шестой день мой мозг начал снова свою активность, очевидно устав от бездействия. Я начала лихорадочно вспоминать все разговоры и фразы, начала упорядочивать тот минимум информации, которым владела.
На седьмой день, я была спокойна и решительна в своем убеждении «без боя не сдамся». Герцог решил поиграть моей судьбой, моей драгоценной второй жизнью, и не планировал меня оставлять в живых более года. Надо во что бы то ни стало избежать этой незавидной участи. Я уже умирала один раз, второй планирую еще ой как не скоро. Мне необходима была информация. Но как её раздобыть?
На восьмой день, я предприняла попытку подкупа прислуги, когда они пришли ко мне, как обычно под вечер. Я намеренно опрокинула кувшин, и он разбился. Девушка бросилась на колени собирать осколки и вытирать тряпной остатки воды.
Я подскочила к ней:
– Ох, какая я неловкая! Это все моя вина, – я принялась помогать собирать осколки. Я наклонилась за одним осколочком совсем близко к уху служанки и прошептала:
– Я очень богата. Помоги мне сбежать, и я возьму тебя с собой и сделаю очень обеспеченной.
Девушка замерла на мгновение, на лице был написан испуг, а руки ее затряслись еще сильнее. Я сделала невозмутимый вид, подняла еще несколько осколочков и, выпрямившись, положила их в савок девушки. Экономка с подозрением поглядывала на нас.
На следующий день, эта служанка ко мне не пришла на уборку. Парень был очень печален, он был один в сопровождении ненавистной тюремщицы. Я задалась вопросом, что же произошло. Ответ на вопрос я услышала через открытое окно тем же вечером.
Меня испугал жалобный женский крик, больше похожий на вой. Я высунулась в окно. Под моими окнами на широкой каменистой площадке стоял Аллан, а из ворот крепости двое охранников волокли под руки женское тело, которое жалобно стонало. По фигуре и волосам я опознала в ней девушку служанку.
Что происходило дальше, было похоже на отвратительный ужасный триллер. Я как парализованная смотрела на происходящее, и ужас охватывал меня всю. Наверное, я даже перестала дышать.
Двое мужчин привязали несчастную к столбу, а в руках Аллана засвистела плеть. Ох, неужели он… Нет, нет, Господь всемогущий, да что же это?
Громкий крик девушки рассекал тишину вечера и эхом отражался от суровых каменных стен крепости. Я не могла отвернуться, меня окончательно парализовало, только слезы текли по моим щекам. Удар, крик, снова удар, снова крик, свист плети, истошные вопли.
Сколько это продолжалось, не знаю. Девушка уже кричать была не в состоянии. На каждый удар ее тело только лишь подрагивало, а через какое-то время уже не шевелилось и вовсе.
Аллан легкой походкой подошел к телу несчастной, схватил за волосы, заглянул в лицо и отпустил. Голова девушки резко упала на плечи.
Неужели мертва?
Аллан недовольно скривил губы:
– Как быстро сдохла, а я только вошел во вкус, – и он поднял лицо на мое окно, плотоядно ухмыльнулся, и глядя на меня, добавил, – Закопайте там, рядом с насыпным валом.
Я отшатнулась от окна, и меня тут же вырвало в ведро нужника. Я трясущимися руками вытерла холодный пот, выступивший у меня на лбу.
Боже, он убил её, убил человека! Прямо на моих глазах!
Мой мозг отказывался воспринимать действительность. Я, выросшая в мире и любви, во времена отсутствия кровопролитных войн, где уже давным-давно не было рабства и феодального строя, где убийство и жестокость сурово наказывались и были чем-то фантастично далеким. А реальное насилие можно было увидеть лишь в художественных фильмах, да иногда в хрониках новостей.
Я вытерла остатки рвоты с губ рукавом и опустилась на пол, прижимая колени к груди. Куда я попала? Какое отвратительное место. Какой жестокий мир.
Мне вспомнились слова Эрика Рафаэля о том, что женщине-магу будет тяжело в этой жизни. Я грустно хмыкнула, вспоминая его слова. Нет, я была не согласна. Думаю, что вообще любой женщине тяжело в этой жизни и именно в этом мире. Здесь все пропитано патриархально-феодальными устоями. Здесь ни во что не ценится человеческая жизнь. Насилие и жестокость правит этим миром.
Суровая реальность обрушилась на меня, я начала осознавать окружающий меня мир не через призму волшебной сказки и волшебства академии.
Мой мозг начал лихорадочно соображать. «Опасность! Смертельная опасность!» вопило мое сознание. Так, что там говорил герцог про развлечения и забавы Аллана? Кажется, мне становится ясно, какие именно развлечения предпочитает его горячо любимый племянничек. Надо бежать, спасать свою вторую и последнюю жизнь. Первый раз я погибла по своей глупости, второй раз могу погибнуть от рук садиста. Я в дерьме, прям по самые уши.
Так, думай Сандра, думай! Что я могу? Да, ничего. На мне был этот долбанный браслет. Остается только физически защищаться.
Я лихорадочно оглядела комнату, ничего режущего и колющего не нашлось. Даже просто отбиться было нечем. Аллан хоть и маг разума, но мой абсолютный щит пробить не смог, буду на него уповать и дальше. Но против серьезной грубой физической силы я не смогу выстоять, тем более, не имея оружия.
Неожиданности этим вечером не закончились. Примерно через пару часов, ко мне в комнату ввалился пьяный Аллан в сопровождении двух охранников. Я попятилась к стене и вжалась в холодный камень.
Глаза Аллана полыхали безумством. Как ему раньше удавалось скрывать такое? Ведь раньше он выглядел абсолютно нормальным.
Он щелкнул пальцами, и меня схватили крепкие мужские руки и потащили из комнаты.
Меня тащили, а я истошно орала как могла. Я вырывалась, пихалась, брыкалась, и даже пыталась кусаться. Но моих тюремщиков это нисколько не волновало. Они исправно тащили меня куда-то, не обращая внимание на мои истерические вопли. Я даже почти сорвала голос и уже перешла на шипение и хрипы.
Мы оказались в каком-то подвале.
А вот и казематы, о которых я думала чуть более недели назад и радовалась что не в них.
Мои руки заковали в кандалы, которые натягивали вверх и стороны две массивные железные цепи.
Аллан подошел совсем близко ко мне и выдохнул на меня сильным перегаром:
– О, госпожа виконтесса! Добро пожаловать на свидание к своему жениху! – пьяно веселился Аллан.
Он начал лапать меня во всех местах.
– Ты – чудовище! – бросила я ему с ненавистью.
– О, да! И еще какое! – ухмыльнулся садист.
Он подошел ко мне и начал стаскивать с меня одежду. Руки его слушались плохо, видать сильно был пьян.
Все, капец! А если он возьмет в руки плетку, мне хана. Меня обуял страх.
К Аллану подошел один из охранников:
– Мой господин, его светлость запретил портить девушку до церемонии, подумайте, прошу вас, – охранник говорил спокойно и вкрадчиво.
– Я помню, я лишь хочу чуток развлечься, – отмахнулся он от слов мужчины.
– Вы не сможете остановиться, мой господин, прошу вас еще подумать. Герцог будет разгневан…
Во мне затеплилась надежда на отсрочку смерти. Ну конечно, я же герцогу нужна как инкубатор, наверное. Они не станут сильно портить моё тело.
Аллан тем временем начал ощупывать мою грудь. Меня всю трясло от бессилия и понимания его намерений. Неужели он решится меня изнасиловать?
Его движения рук стали совсем неконтролируемы, кажется, он опьянел еще сильнее. Его совсем развезло.
– Хочешь ее? – спросил он охранника заплетающимся языком, – Я отдам ее вам всем в пользование, как только дозволит герцог.
Он схватил меня за лицо своей холодной рукой и притянул ближе к себе:
– Слышишь, сука? Тебя отымеет весь гарнизон, и не раз.
Меня сковал ужас, все внутри сжалось, а к горлу начала подступать рвота.
Он уже хотел засунуть свою руку мне в промежность, как вдруг начал покачиваясь оседать на пол. Его подхватил второй охранник со словами:
– Все, он в отключке.
Двое охранников бережно вынесли своего господина из подвала, а я так и осталась висеть полуголая.
Меня колотила крупная дрожь. Состояние было близкое к обморочному. Чертов садист, насильник, недочеловек! Рождаются же такие подонки!?
Примерно через час про меня очевидно вспомнили. За это время я окончательно обессилила, а тело мое совсем затекло. Я настолько была испугана случившимся, что каждую минуту вздрагивала и дрожала от мысли, что он может вернуться и продолжить начатое.
Пришли те же двое мужчин и чертова надзирательница. Меня, не церемонясь, сняли с цепей, даже помогли одеться.
Я не питала иллюзий относительно этих людей, они очень боятся своих господ, и никогда не пойдут против них. Поэтому разговаривать с ними, тем более подкупать или просить о чем-то было бессмысленно.
Меня приволокли в мою комнату и снова заперли.
Я долго не могла успокоиться. Меня чуть не выпороли, чуть не изнасиловали, и возможно даже всем гарнизоном.
Уснула я уже под утро, не раздеваясь, просто свернувшись калачиком на кровати.
Но не успела я провалиться в спасительный сон, как за дверью раздалась пьяная ругань. Аллан, чтоб черти его в аду драли!
Он ворвался в комнату с безумным взглядом животного. На этот раз он был один. В его облике не осталось ничего человеческого. Он смотрел на меня с яростной похотью. Аллан с силой захлопнул дверь и, приближаясь ко мне начал раздеваться.
Нет, пожалуйста, только не так. Я не умру от рук насильника. Только не так!
Смогу ли я сопротивляться? Сил совсем не осталось. Что же делать?
Я судорожно начала думать, чем бы от него отбиться. Я даже уже приняла мысль, что сама способна убить, так как убить такого как он – это благо! Как бы я хотела иметь в руках оружие, любое, хоть нож, хоть кинжал, хоть клинок.
Не успела я об этом подумать, как Аллан двинулся на меня со звериным рыком, навалился всем телом, опрокинул на пол и замер. Я от испуга не поняла, что конкретно произошло.
Соображала я совсем плохо, только ощущала холод металла в своих руках. Моя левая рука держала рукоять небольшого металлического кинжала, который почти по самую эту рукоять был утоплен в глазницу насильника. Кровь начала стекать по клинку мне на пальцы. Я, в неверии, вытащила оружие из глазницы Аллана и оттолкнула обмякшее тело от себя. Боже, что это?
Я поднялась с пола и уставилась на свои руки. Что это? Откуда?
В моей левой руке был небольшой изящный окровавленный кинжал, а в правой руке была катана! Как это? Я разжала руки и клинки со звоном упали на каменный пол.
Откуда? Откуда? Откуда? В голове каша. Может у меня галлюцинации от страха?
Потом мой взгляд зацепился за кровавые подтеки на руке, потом переместился на бездыханное тело Аллана, возле которого уже растекалась бордовая лужа крови. Меня затрясло еще сильнее и начало выворачивать.
Меня нещадно рвало и рвало, я уже начала задыхаться, но рвотные позывы так и не прекращались. Я упала на колени и отползла в сторону хватая ртом воздух.
Я сидела и смотрела на медленно расползающуюся бордовую лужу. Я убила человека! Я убила Человека! Я убила его! Господи, как же с этим дальше жить?
Тут в моей голове как бы раздался голос «Он хотел тебя убить, ты защищалась. У тебя не осталось выбора. Тут нет твоей вины». Голос этот увещевал и успокаивал. Блин, не хватало еще и раздвоения личности, голоса уже слышатся.
Вдруг в дверь кто-то тихонечко поскребся и раздался тихий шепот:
– Леди. Леди, вы в порядке?
В щель просунулась голова парнишки работника, который каждый день приносил дрова.
Увидав развернувшуюся в комнате картину, он быстро заскочил в комнату и плотно прикрыл дверь. Затем приблизившись, сел возле меня на корточки:
– Ох, леди! Герцог вас казнит, но не просто казнит… Что же вы наделали, – он схватился за голову.
– Я з-з-защищалась, – выговорила я, заикаясь от дрожи во всем теле.
Парень, кажется, утвердительно кивнул:
– Я не сомневаюсь, леди. Я видел, как господин направлялся в вашу башню. Кроме меня никто не знает, что он здесь.
– Помоги мне, – взвыла я, но парень зажал мне рот своей ладонью.
–Тише, леди, тише! – снова зашептал парень, – Говорите шепотом, прошу, иначе нас обнаружат. Никто не будет разбираться, кто его приголубил, – он кивнул в сторону трупа.
– Нам надо уходить, скоро рассвет, – парень серьезно задумался, – Я помогу вам.
Я словно очнулась. Есть шанс, есть! Я порывисто обняла парня. Он немного растерялся от моей реакции.
Я действовала на автопилоте. Я подняла свой меч и кинжал. Кинжал мне казался почему-то знакомым, как будто я его уже видела. Я как в тумане смотрела на небольшой клинок. Его красивая витая рукоять была темного бронзового цвета, а на самом лезвии тонко и изящно был выбит герб Алисье, как на моем медальоне. Ладно, подумаю об этом позже.
Вещей у меня своих не было, поэтому кроме клинков брать с собой особо было нечего. Парень наклонился к трупу и ощупал содержимое его одежды. Ничего выдающегося, кроме связки ключей, небольшого кошелька с золотыми монетами, перстней на руках и красиво украшенного кинжала при покойнике не оказалось. Мы решили прихватить все, что найдется.
Парень стоял и разглядывал мой меч и кинжал, затем что-то прикинув в голове, стащил с покойного ремень с перевязью и кивнул мне:
– Для мечей, леди.
Я понятливо кивнула. Стала приспосабливать свои клинки на поясе.
Спокойствие и решительность моего случайного союзника передалась и мне. Я заряжалась от него уверенностью, что мы спасемся. Энергия возвращалась в мое тело.
Энергия! Магия! Точно! Меня осенило:
– Браслет! – сунула я руку в лицо своему спасителю, и потрясла ей, – На мне магический браслет. Ты знаешь, как его снять? Нужен ключ или что-то еще?
Парень задумчиво осмотрел мою руку, затем посмотрел на тело Аллана:
– Магия крови должна наверное открыть. Все ошейники и браслеты рабов замкнуты на крови хозяев. Окуните руку в кровь, – он ткнул в бордовую лужу.
Боже, нет… Я на негнущихся ногах подошла к трупу и прикоснулась запястьем к луже. Браслет засветился, раскрылся и со звоном упал на пол. Фух, как же хорошо!
Я прям ощутила, как энергетические потоки возвращаются ко мне. Я послала сигнал своему магическому колодцу, и получила слабый отклик. Да, да, да, спасибо! Есть контакт! Пусть слабый, но есть. Что там говорил профессор Морей? Надо постоянно пользоваться, иначе колодец застаивается и пересыхает. Магия вернется, отклик есть, я верю, что моя сила будет со мной.
Я сразу почувствовала себя лучше. Шанс, у нас есть реальный шанс выбраться. Надо только верить в себя.
Тем временем, парень, выглянув в темный коридор и убедившись, что там никого нет, махнул мне рукой на выход. А сам, распотрошив тюфяк моей кровати и вытряхнув солому на пол, поставил рядом огарок свечи со стола. Умно! Свеча догорит, солома загорится, перекинется на мебель, найдут обгоревший труп, тип мой. И как бы в подтверждении моих догадок, он поднял браслет и защелкнул его на запястье покойника.
Мы бесшумно крались по тёмным лестницам и коридорам. Слава богам, мы никого не встретили. Мы заглянули в какую-то малюсенькую комнатку. Парень сразу начал суетиться, достал мешок, стал складывать туда все подряд, какие-то простыни, свечу, огниво, одежду, вещи, еще какие-то предметы. Затем достал из под подушки медальон с каким-то изображением. Я заглянула через его плечо, там была изображена девушка служанка, которую запорол плетью до смерти Аллан.
– Невеста? – шепотом спросила я.
– Сестра, – ответил мне парень тихо и печально.
Я положила ему на плечо руку и сочувственно чуть сжала. Он решительно повернулся ко мне лицом, а в глазах стояли слезы:
– Спасибо, леди! Спасибо что сделали это. Он мертв! Жаль, что ей от этого не легче, – он сжал в руках изображение сестры и смахнул рукой, бегущие по щекам ручейки слез.
– Надо уходить, – решительно произнес он.