Секс измучил его! Чэннинг Деверил осторожно отодвинулся, стараясь не разбудить брюнетку, спящую у него на плече, и вздохнул. Вот так-то лучше. Он не спал в своей постели последние семь ночей и отчаянно скучал по простору огромной кровати, на которой мог бы свободно раскинуть свое большое тело.
Подобные мысли удивили бы многих в определенных кругах лондонского общества, считавших Чэннинга Деверила самым успешным джентльменом в свете. Менее удачливые молодые люди изнывали от скуки на светских раутах, совершали утомительные и нудные прогулки по парку и все ночи напролет танцевали в Олмаке, не имея возможности подкрепиться алкоголем, лишь ради того, чтобы повысить свои ставки на ярмарке невест. Чэннингу эта пустая суета была совершенно ни к чему. Женщины не ждали его ухаживаний, они сами боролись за него. А главное, это были те представительницы прекрасного пола, которые могли позволить себе любовную связь с мужчиной и при этом не стремились выйти за него замуж. Это были богатые дамы в поиске любовных утех. И если верить слухам, они даже платили Чэннингу за удовольствие делить с ним ложе. Такое положение вещей мужчины его круга считали недопустимым. Брать деньги с женщины, помилуйте, как это возможно?! А как же мужская гордость! Но, положа руку на сердце, кто из них отказался бы забыть о приличиях и заработать подобным образом? Так или иначе, по мнению этих мужчин, Чэннинг Деверил жил словно в сказке, имея столько секса и денег, сколько пожелает.
Но как раз сейчас его жизнь совсем не напоминала сказку. Многие его знакомые мужчины, несомненно, удивились бы, узнав, что, проснувшись после ночи любви, он почувствовал, что совершенно вымотан бурными сексуальными играми. А придя к такому выводу, тут же принялся напряженно соображать, удастся ли ему выбраться из пахнущих лавандой простыней леди Биксли и осторожно прокрасться к двери, прежде чем она проснется?
Надо сказать, Марианна Биксли была настоящей тигрицей. Ничто не могло умерить ее пыл, ни смелые ласки, ни повязка на глазах, ни бренди. Чувство изнеможения ей было незнакомо.
Размышляя таким образом, измученный любовник в эту минуту желал только одного: поскорее вернуться домой. Ирония заключалась в том, что самый удачливый и неутомимый мужчина Лондона совершенно выбился из сил. Ему было просто необходимо принять ванну, почистить зубы и завалиться спать в свою постель хотя бы на пару часов, чтобы вновь пробудиться, чувствуя себя бодрым и свежим, прежде чем леди Биксли призовет его к совершению новых подвигов на любовном ложе. Чэннинг осторожно перевел дух и немного сдвинулся с места. Марианна Биксли что-то невнятно пробормотала во сне, но не пошевелилась. Его рука оказалась свободна. Теперь ему оставалось выждать несколько мгновений и стремительно скатиться с кровати.
И как он собирается пережить предстоящий светский сезон[1], если уже успел смертельно устать? А ведь последние две недели были всего лишь предварительной разминкой. Скоро наступит Пасха, а за ней откроется и сезон. Однако его агентство, невероятно популярная «Лига осторожных джентльменов», с трудом справлялось с заказами.
«Лига осторожных джентльменов» стала невероятно популярна, и ему с трудом удавалось распределять своих людей так, чтобы выполнить все заказы и по-прежнему держать организацию в тайне, о которой свидетельствовало ее название. Однако случилась неприятность – в прошлом году в городском доме влиятельного лорда в объятиях его жены был застигнут один из лучших профессионалов «Лиги», мастер своего дела Николас Дарси. Этот скандальный эпизод вывел «Лигу» из тени и совсем не способствовал секретности, так необходимой Чэннингу.
Он считал, что об удовольствии, которое получает женщина с помощью профессионалов «Лиги», должно быть известно только ей, ну и, разумеется, тому, кто его доставил, и ни в коем случае такие сведения не могут становиться достоянием общества, и потому предпочел, чтобы большая часть лондонского света не знала о существовании «Лиги осторожных джентльменов». Но с каждым днем сохранять покров таинственности становилось все труднее. Все слишком усложнилось.
Чэннинг вступил в игру не для того, чтобы взять пару новых заказов. Обычно он большую часть своего времени посвящал управлению делами агентства, и дел этих было невпроворот. Он мог бы объяснить свое решение снова занять место в рядах мужского эскорта растущими потребностями бизнеса, но понимал, что надо быть честным перед самим собой. Леди Марианна Биксли должна была сыграть роль лекарства, которое помогло бы ему избавиться от тоски и беспокойства. Впрочем, Чэннинг уже сомневался, что это ему поможет.
Леди Марианна, раскинувшаяся на постели рядом с ним, еле слышно застонала. Ей-то, несомненно, помогло его лекарство. Прошлой ночью он неплохо поработал. И сделает это еще раз, если как можно скорее не вырвется из плена ее простыней. Желание немедленно ускользнуть из постели красивой женщины стало доказательством, что его надежды отвлечься от тяжелых мыслей в ее объятиях не оправдались. И ни убедительная сила утреннего возбуждения, ни роскошные изгибы тела леди Биксли уже не могли остановить его.
Чэннинг приподнял простыни и скатился с кровати. Леди Марианна зашевелилась, и он затаил дыхание, но продолжения не последовало. Тогда он принялся тихо и торопливо одеваться. С каких это пор секс перестал вытеснять из его головы неприятные мысли? Идеальное средство от скуки и одиночества, неизменный источник удовольствия, секс был его постоянным спутником с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. И вот теперь это испытанное и верное средство так неожиданно его подвело. Последние полтора года физическое удовольствие отдавало горечью разочарования.
Чэннинг потянулся за ботинками. Он почти свободен! И лучше ему надеть их в холле, чтобы не разбудить даму. И дело вовсе не в том, что он опасался потерпеть фиаско. Секс с леди Марианной явился доказательством того, что он мог удовлетворить любые, самые притязательные запросы любовницы. Он схватил с тумбочки последнюю пачку презервативов и засунул в карман пальто. Оставив их на видном месте, он натолкнул бы ее на мысль, что надеется повторить их приятное сексуальное приключение. Чэннинг бесшумно направился к двери.
Коснувшись дверной ручки, он уже собрался выскользнуть за дверь, как вдруг услышал ее голос, охрипший от сна.
– Так быстро уходишь? Вернись в постель.
Чэннинг обернулся, натянув на лицо печальную улыбку.
– Мне бы очень хотелось, но, к сожалению, я должен подготовиться к важной встрече. – И это была правда. Амери де Харт, один из его подающих большие надежды новых работников, попросил его о встрече, до которой, однако, оставалось достаточно времени. Судя по недовольному лицу леди Марианны, она решила, что Чэннинг торопится на встречу с другой женщиной.
– Я гораздо лучше, – промурлыкала она, слегка приподнимаясь на подушках, отчего сползла простыня, обнажив пышные груди женщины. Ее взгляд упал на свидетельство возбуждения мужчины, упиравшееся в ткань его брюк. – И твой дружок тоже так считает.
– Я в этом не сомневаюсь, но бизнес есть бизнес. – Чэннинг слегка поклонился ей и, не мешкая более, выскользнул за дверь, пока она обдумывала его замечание. Она была умна и непременно поймет его слова, ей едва ли понравится намек на то, что их встреча была исключительно деловой. Встречи с людьми вроде Амери де Харта были связаны с делами, но встречи с женщинами вроде леди Марианны тоже имели самое прямое отношение к бизнесу, даже если все вопросы улаживались по ночам. Солнце взошло, и пора было начинать новый день.
Однако три часа спустя, приняв ванну и переодевшись, Чэннинг по-прежнему не мог сосредоточиться на делах. Ему не удалось поспать, и теперь он отчаянно пытался привести в порядок свои мысли. Проведя рукой по волосам, Чэннинг изо всех сил старался сосредоточиться на словах Амери де Харта. Но мысленно он то и дело возвращался к вопросу, который не давал ему покоя с самого утра: когда секс перестал приносить ему прежнее наслаждение? Возможно, его неудовлетворенность свидетельствовала о том, что пора удалиться на покой, закрыть агентство или передать бизнес тому, кто с удовольствием продолжит то, что когда-то казалось делом всей его жизни. Как бы там ни было, возможно, настало время выйти из игры.
– Думаю, мне пора уехать.
Слова Амери резко прервали размышления Чэннинга.
– Прошу прощения?
Неодобрительный взгляд Амери говорил о том, что от него не укрылась рассеянность Чэннинга.
– Я сказал, что мне пора уехать за город и навестить семью, – терпеливо повторил он.
– Ты ведь не собираешься выйти из игры, не так ли?
В последний раз Чэннинг отправлял за город Ника Дарси, и негодяй умудрился там жениться. Чэннинг не знал, что станет делать, если Амери захочет уйти. За последний год он стал часто обращаться за помощью к молодому человеку, особенно после ухода из агентства трех опытных работников. Амери занимался обучением новых джентльменов, которых Чэннинг нанял вместо ушедших, и леди были от него в восторге.
– Это ненадолго, – пояснил Амери. – Я получил письмо из дома. Меня не будет около месяца. Сестра выходит замуж, и мне надо позаботиться о семейном бизнесе.
Чэннинг знал, что Амери любит свою работу, но семью он любит еще больше. Если Амери собирается на свадьбу, то непременно привезет сестре лучшее свадебное платье, которое только можно купить в Лондоне. Чэннинг контролировал финансы и отлично знал, сколько Амери посылает матери каждый месяц.
Амери сконфуженно вздохнул, и его сожаление выглядело вполне искренним.
– Я не в восторге оттого, что приходится бросать работу на полпути, но я договорился с клиенткой посетить вечеринку в загородном доме на Пасху.
Чэннинг бросил взгляд на настольный календарь. Пасха и последняя поездка за город перед началом сезона состоятся через три дня.
– Но я ничего не могу поделать, – продолжал Амери. – И бросить ее тоже несправедливо. – Амери подмигнул ему. – И если честно, с тобой ей понравится больше. Это зрелая женщина.
– Мне всего тридцать, Амери, и я еще не выжил из ума. – Чэннинг старался не обращать внимания на легкую обиду. И то, что он подумывал уйти из бизнеса и все утро провел, пытаясь незаметно ускользнуть из постели похотливой женщины, вовсе не означало, что он постарел, а лишь свидетельствовало о том, что ему необходимо новое приключение, просто развеяться.
– Дело не в возрасте, а в зрелости ее мышления, в ее изощренности. Это сложно объяснить. – Амери пытался подобрать слова.
Это показалось Чэннингу странным, Амери всегда отличался завидным красноречием. И вот, наконец, он нашел объяснение.
– О, черт, Чэннинг, она для меня загадка, – смело признался Амери. – Слишком сложная дама. Буквально пропитана духом европейских салонов.
– О ком идет речь? – Чэннинг быстро прикинул в уме последние задания, но ему так ничего и не пришло в голову. В среду Амери должен был сопровождать в оперу сестер Бейкер, поскольку их брат не успевал вернуться в город, в четверг он поступал в распоряжение жены дипломата, в обществе которой должен был отправиться на праздничный прием в бельгийское посольство. Множество встреч, происходящих почти одновременно, заставляло общество гадать, существует ли «Лига» на самом деле, и это было на руку Чэннингу. Однако, поразмыслив, он понял, что из рабочего списка Амери ни одна женщина не подходила под описание таинственной дамы.
– Ты ее не знаешь. Это клиентка, с которой я встречался, когда ты уезжал на день рождения племянника. Ее зовут Элизабет Морган.
Ах, теперь все понятно. Он действительно оставил Амери за главного, когда уезжал на пару недель в феврале, чтобы отпраздновать прибавление в семье.
– Не думаю, что кто-то из наших новичков подойдет для нее, – продолжал Амери, размышляя вслух. – Возможно, Ник или Джойслин справились бы, если были бы здесь, но… – Амери пожал плечами и на мгновение умолк, подчеркивая, что это невозможно. Ник и Джойслин были счастливы в браке.
– Амери, тебя никогда не посещает ощущение, что ты единственный холостяк в Лондоне? – Чэннинг усмехнулся, но на самом деле в этом не было ничего смешного. Последний год свадьбы играли одну за другой. Ник и Джойслин женились, и Грэхэм тоже. Эти трое были постоянными участниками эскорта. В прошлом августе обе его сестры одновременно вышли замуж, свадебная церемония проходила в их семейном поместье.
И конечно же его старший брат Финн, который женился на подруге их детства, Кэтрин Эмерсон, и, не теряя времени даром, недавно стал отцом наследника, крикливого красного комочка с пушком темных волос на макушке. Этот малыш мгновенно растопил лед в его циничном сердце и помог справиться с неловким напряжением, которое чувствовалось между ним и Финном с момента его последнего приезда домой.
Амери просто улыбнулся:
– Я холостяк и горжусь этим. Возможно, кому-то неплохо живется в браке, но мужчинам вроде нас с тобой необходима независимость, очарование свободной жизни.
Чэннинг понимал, о каком очаровании говорит Амери: восторг от секса как средства достижения удовольствия или власти. У чувственных игр не было границ. Он давным-давно уяснил себе, что эти игры устраивали его гораздо больше, чем серьезные чувства и отношения. Если в дело вступали чувства, секс становился опасным, делая партнеров уязвимыми. И хотя эта своеобразная игра казалась увлекательной, ему не нужны были последствия нового опыта и женщина, с которой пришлось бы пережить эти ощущения. И потому он ограничил себя исключительно удовольствием бизнеса и женщинами вроде Марианны Биксли.
Амери наклонился вперед:
– Ты сделаешь это, Чэннинг? Я буду навечно тебе благодарен.
Ничего не поделаешь, ему некого послать вместо Амери, кроме того, он обязан Амери, заменившему его в феврале. Это было бы справедливо. Чэнниг кивнул:
– Хорошо, я подменю тебя. Можешь собираться в дорогу.
Чэннинг откинулся на стуле и беспокойно провел рукой по волосам. В ближайшее время он не собирался уезжать из города. Он надеялся воспользоваться затишьем на Пасху и разобраться с завалами накопившихся документов, проверить счета «Лиги» и, возможно, немного позаниматься с новичками, чтобы подготовить их к приближающемуся светскому сезону. А ведь вполне вероятно, вечеринка в загородном доме поможет ему избавиться от уныния. Эта мысль неожиданно развлекла его, и, несмотря на усталость и апатию, ему вдруг захотелось взглянуть на женщину, которой удалось обратить в бегство Амери де Харта.
Он надеялся, что хозяйкой этого бала окажется благопристойная дама. Надо бы узнать у Амери, где будет проходить праздник. Правильная организация всегда оказывалась залогом успеха любых светских мероприятий. В противном случае, учитывая его нынешнее отвратительное расположение духа, это будет самый ужасный бал в загородном доме, какой бы «европейской дамой» ни слыла Элизабет Морган.