1. Как стать человеком?
На одном маленьком аэродроме недалеко от большого города жили-были самолёты и вертолёты. Конечно, вместе с ними жили и люди: лётчики, механики, охрана и начальники, куда ж без них. Но самолёты и вертолёты жили там по-настоящему. Они стояли на земле ровными рядами и терпеливо ждали, когда их снова позовут куда-нибудь лететь.
Надо сказать, что самолёты на этом маленьком аэродроме все были одинаковые, и назывались они Ан-2. «Ан» – это сокращение фамилии конструктора Антонова. Вертолёты тоже были все одинаковые, они назывались Ми-8, по фамилии их конструктора, Миля.
Самолёты и вертолёты часто разговаривали друг с другом. Знаешь, они умеют так разговаривать, что люди их обычно не слышат. Может быть, они разговаривают по радио, ведь у каждого современного самолёта и вертолёта есть радиостанция. Но, скорее всего, это не так, потому что самолёты умеют разговаривать, даже когда их радиостанции выключены. Некоторые люди тоже могут их понимать и с ними разговаривать, а уж у людей-то нет никаких радиостанций, это точно.
Да и тем людям, кто не понимает самолётного языка, ничто не мешает общаться с самолётами по-человечески. И после трудного полёта лётчики говорят «спасибо» своим самолётам, дружески хлопают их по крылу и, бывает, просят прощения, если пришлось жёстко садиться или долго гонять мотор на предельном режиме. Вот и чувствуют себя самолёты почти людьми. Только почему это обидное «почти»?
Один самолётик где-то услышал, что человек есть то, что он ест, и подумал, что всё, наверно, оттого, что люди и самолёты едят разную еду. Самолёты ведь что едят? Ан-2, в основном, бензин. Масло ещё. Сжатым углекислым газом любят полакомиться. А люди? И котлeты, и макароны, и кашу всякую! А когда сидят, ждут погоды, то яблоки грызут, семечки щёлкают. Как, например, Гриша, его лётчик. А пьют квас или кефир. Молоко иногда.
Тогда этот самолётик взял да и отправил заявку: привезти ему вечером пюре 50 килограммов, котлет – тоже 50 килограммов, булочек 100 штук и 20 литров компота из сухофруктов. И когда его пилот ушёл спать, заправил в свой бак котлеты с пюре, выпил компота и булочками закусил. Наелся и, довольный, заснул.
Утром, как обычно, они со своим лётчиком получили задание. Гриша сел в кабину, завёл мотор. Тот поработал немного и вдруг начал чихать, потом кашлять, а вскоре и совсем заглох. Гриша ещё несколько раз попытался завести его – всё бесполезно. Мотор не заводился.
Пришли механики, открыли на самолётике разные дверцы, крышечки, лючки и огорчённо сказали Грише, что его самолёт придётся ставить в ангар.
Многие думают, что ангар – это дом самолётов. Это не так. Самолёты обычно живут на стоянке. В ангарах самолёты чинят. Можно сказать, что ангар – это больница для самолётов.
Гриша, конечно, очень расстроился, и самолётику стало стыдно. Он даже подумал, что Гриша сейчас начнет на него ругаться «чёртовой железякой» и «старой развалюхой», как иногда ругаются шофёры на свои машины. Но Гриша ругаться не стал. Лётчики, кстати, никогда, ни при каких обстоятельствах не ругают свои самолёты. Он часто заходил в ангар, где работал механик Артём со своими помощниками, помогал подержать чего-нибудь, поднять, закрутить. А сам начал разговаривать со своим самолётом:
– Чего это ты удумал? Зачем котлет с пюре наелся?
– Я ещё компот с булочкой… – виновато отвечал самолётик.
– Артём! – крикнул Гриша. – Посмотри ещё нагар сахара в цилиндрах, и бензопроводы от теста надо прочистить.
– Так зачем ты еду из столовой ел? – продолжал дознаваться он.
– Я хотел человеком стать…
– Чего? – удивился Гриша.
– Так ведь человеком быть лучше: ходишь куда хочешь, ешь всякое разное, а не только бензин с маслом… Я и подумал: буду есть, что и вы, и стану человеком.
– Эх, ты, глупый! Настоящий человек – это не тот, кто котлеты ест и компот пьёт. Настоящий человек – это тот, кто думает, работает и делает добро людям.
– А я ведь думаю?
– Думаешь, конечно, – отвечал Гриша, заглядывая ещё в какой-то лючок.
– И работаю?
– Мне ль не знать! Мы ж с тобой вместе работаем.
– А мы с тобой делаем добро людям?
– Ещё сколько!
– Значит, я человек? – с надеждой спросил самолётик.
– Ну, не совсем. Имя тебе нужно.
– Как у тебя?
– Как у всех. Как у Артёма, как у Родиона Павловича, как у Оксаны и у Ани.
– А какое имя у меня будет?
– Ну, ты уже не новорождённый, сам можешь выбрать. – Гриша похлопал самолётик по крылу.
– А фамилию какую мне придумать?
– А фамилию, друг мой, не выбирают. Её тебе уже дали. Ан-два твоя фамилия.
– А у вертолётов у всех фамилия Ми-восемь?
– У наших – да. А есть ещё другие самолёты и вертолёты, и у них свои фамилии.
В строй самолётик вернулся с новым человеческим именем Вова, с чистыми цилиндрами, новым маслом в моторе и полным баком свежайшего, чистейшего бензина Б-91. Самолёты, да и вообще все механизмы, очень любят всякие цифры и сокращения. И люди, которые много с ними работают, тоже.
Рассказал Вова своим друзьям и товарищам, что он стал человеком. И что стать человеком довольно просто, достаточно придумать себе имя, и всё. И что лично его теперь зовут Вова. Вот так-то! Все самолёты и вертолёты невероятно обрадовались и зашумели так, что даже люди их услышали и побежали смотреть, всё ли с ними в порядке, не завёлся ли у кого сам по себе двигатель. А это самолёты и вертолёты выбирали себе имена.
Появились Дима, Паша, Артур и Руслан. Гоша, Саша, Алёша и Игорь. Аня, Сеня, Полина и Серёжа. Маринами захотели стать сразу два самолёта.
Но они даже спорить не стали, кому достанется понравившееся имя, а решили вопрос по-своему, по-самолётному, и назвались Марина-1 и Марина-2. Представляешь, одну стали звать «Марина-один Ан-два», а другую – «Марина-два Ан-два». Они, оказывается, подружились ещё на заводе. А вертолёт Полина сразу сказала, что фамилия Ми-8, как у всех, ей не нравится и что она попросит своего лётчика, чтобы ей сделали модификацию. «А», как она знает, уже не делают, а вот «МТ» или даже «МТВ» сейчас очень модно. Особенно, если написать на иностранный манер.