Глава третья

Дронго все-таки заставил себя прыгнуть в эту холодноватую воду. Где-то далеко купались Джерри и ее дочь. Слышался голос Мориса Леру. Бассейн напоминал скорее искусственное озеро. Дронго плавал у другого борта, когда появились югославы, спустившиеся вниз перед ужином.

Митар был в легких брюках и рубашке, тогда как его супруга надела платье и взяла с собой легкую куртку. Очевидно, купаться они и не собирались. Подойдя к бассейну, Плема Порубович уставилась на воду, чуть прищурившись. «Возможно, она не очень хорошо видит, – понял Дронго. – И наверняка носит очки, хотя почему-то не надевает их при людях».

– Необычный бассейн, – сказала она мужу.

– Да, – восторженно согласился Митар. Его зрение было гораздо лучше, и он разглядел купавшихся в другой стороне Джерри и Клэр.

– Ты не сказал мне, что здесь есть бассейн, – заметила женщина, – мы могли бы взять с собой купальные костюмы.

Муж оглянулся, посмотрел на торс своей супруги и покачал головой.

– Хорошо, что не взяли, – сказал он, – мы все равно завтра утром улетаем. Нам не обязательно купаться сегодня в бассейне. Искупаешься завтра в отеле, когда вернемся.

– Здравствуйте, – сказал Дронго. Он вылез по лестнице и взял большое полотенце.

– Добрый вечер, – на этот раз любезно поздоровался Митар, – мы, кажется, виделись с вами в отеле.

– Да, – улыбнулся Дронго, – я тоже живу в «Гранд Британии».

– Кажется, это единственно приличный отель в этой стране, – вздохнул Митар, – я не представляю, как они собираются проводить Олимпийские игры и принимать столько гостей, если у них в столице нет хороших отелей.

– Вы бывший спортсмен? – догадался Дронго.

– Это было еще в прошлом веке, – засмеялся Митар, – я занимался боксом и немного – пятиборьем. А сейчас я член нашего олимпийского комитета. Поэтому знаю немного проблемы олимпийского движения. Конечно, спортсмены живут в олимпийской деревне, но обычно приезжает столько гостей, что для них нужно как минимум десяток отелей высшей категории.

– Есть еще «Хилтон», – напомнил Дронго, – я думаю, индустрия туризма у греков развита. Они справятся. Извините, я не представился. Обычно меня называют Дронго.

– Дранко? – оживился Митар. – Вы из Македонии или из Боснии?

– Нет. Дронго. Меня называют Дронго. Я не ваш соотечественник, хотя немного понимаю ваш язык.

– Я так и подумал, мистер Дронго. – Митар обратился к своей супруге: – А это моя жена Плема Порубович. Соответственно я – Митар Порубович.

Жена изобразила подобие любезности. Она взглянула на искусственную гору, нависшую над бассейном с другой стороны. На вершине горы была установлена вышка.

– Как все это придумали? – сказала она, снова прищурившись.

– Митар, идите купаться! – закричала Джерри, подплывая ближе.

У Племы вдруг изменилось лицо. По его выражению Дронго понял, что хозяйка подплыла довольно близко и ее чопорная гостья наконец смогла увидеть, в каком именно виде купается Джерри.

– Мы не взяли купальных костюмов! – прокричал в ответ Митар. Он не видел в этом ничего особенного. Ему даже нравилась пикантность ситуации.

– Митар, – зло пробормотала жена, дернув его за руку, – мне кажется, здесь становится прохладно. Идем.

– Но здесь… – попытался остановить ее супруг.

– Я сказала, пошли, – строго произнесла она и, повернувшись, первая направилась к дому.

Митар посмотрел ей вслед, перевел взгляд на Джерри, извинился перед Дронго и поспешил за супругой.

Дронго смотрел им вслед, улыбаясь. К нему подплыл Леру. Он вылез из бассейна и достал другое полотенце. Без очков у него было более молодое и более строгое лицо.

– Кто это? – спросил он, кивая в сторону уходящих. – Кажется, наши югославские гости?

– Они, – ответил Дронго. – Кажется, женщине не понравился вид нашей хозяйки.

– Понятно, – усмехнулся Морис Леру, – не всякая женщина выдержит такое сравнение. Идемте в джакузи. Я его сейчас включу.

Они не успели разместиться в джакузи, как рядом оказались две тени. Джерри и ее дочь также соскользнули в джакузи, оказавшись рядом. Джерри уселась на выступ рядом с Дронго, случайно задев его ногой.

– Извините, – улыбнулась она, – кажется, вы не решились плыть в нашу сторону.

– Я же говорил, что там для меня слишком глубоко, – усмехнулся Дронго.

– По вашему виду не скажешь, что вы такой осторожный, – заметила Джерри, – мне говорили, что вы довольно смелый человек.

Когда подобные слова говорит красивая женщина, – это всегда приятно. Но разумный человек понимает, что это всего лишь комплимент.

– Это только слухи, – ответил Дронго.

Она подняла руку. Спокойно, словно они стояли на приеме и он был в смокинге, а она в вечернем платье. И словно они были знакомы много лет. Она подняла руку и дотронулась до его груди. Там, где был шрам от полученного ранения.

– Это тоже элемент вашей осторожности? – поинтересовалась она.

– Нет. Скорее – моей безрассудности, – пошутил Дронго.

Она убрала руку и рассмеялась. Сидевшие напротив них Клэр и Морис Леру не понимали, почему она смеется. Из-за шума бурлившей в джакузи воды они не слышали их разговора.

– И часто вы бываете так безрассудны?

– Наверно, нет. Иначе таких отметок было бы гораздо больше.

– Я думала, что безрассудство – это часть имиджа любого настоящего мужчины.

– Не всегда, – улыбнулся он, – иногда хочется иметь имидж рассудительного человека.

– Неужели вы так боитесь показаться экстравагантным?

– Скорее – смешным. Моя профессия и так предполагает экстравагантность. Зачем множить сущее без необходимости?

– Жаль, – сказала она, – я не предполагала, что вы такой предусмотрительный.

Джерри поднялась и вышла из джакузи. Дронго вышел следом. С другой стороны поднялись Морис Леру и Клэр. Французский консул подошел к Дронго.

– Будьте осторожны, – усмехнулся он, – иначе вы пополните коллекцию ее мужчин. Она коллекционирует нас, как бабочек.

Дронго промолчал. Он взял свою одежду и оставил полотенце в специальном ящике, куда бросил свое мокрое полотенце и Леру.

Они молча шли по дорожке. Оба думали о женщине, с которой только что расстались. Леру достал пачку сигарет, закурил.

– Она интересный человек, – задумчиво произнес Дронго.

– Взбалмошная стерва, – усмехнулся Леру, – она всегда была такой. Не понимаю, как она может жить с таким холодным человеком, как Томас Хаузер. Говорят, что близнецы очень холодные любовники.

– Не слышал, – признался Дронго. – Впрочем, я никогда не интересовался этой проблемой.

Они вошли в дом.

– У них есть проблемы друг с другом? – спросил Дронго.

– Мне кажется, что да. В последнее время их брак явно дал трещину.

– Думаете, что они могут развестись? – поинтересовался Дронго.

– Не знаю. Слишком велико различие характеров. Наверно, Джерри думала, что сможет адаптироваться, привыкнуть к спокойной жизни. Но недавно она снова сорвалась и поехала в Югославию делать какой-то репортаж о торговле оружием. Томас был очень недоволен, но он достаточно сдержанный человек, чтобы открыто выражать свое недовольство, даже в присутствии жены. Я встретил их в Цюрихе, откуда летел в Афины. Я случайно оказался в Швейцарии – там как раз был какой-то европейский семинар. Кажется, между ними тогда произошла размолвка.

– Она вам нравится? – спросил Дронго.

– А разве может не нравиться такая женщина? – ответил Леру, докурив сигарету. Он свернул ее каким-то особым образом в треугольник и выбросил щелчком в сторону. Уже входя в дом, они увидели двух братьев, беседующих друг с другом в гостиной.

– Как они похожи, – прошептал Леру.

– Да, – согласился Дронго, – говорят, близнецы умеют чувствовать боль друг друга. И даже если с одним из них, находящимся в другом городе, случается несчастный случай, то со вторым спустя некоторое время происходит то же самое.

– Я тоже об этом слышал, – согласился Леру. – Теперь вы представляете, как трудно Джессике, когда она видит, как братья относятся к Джерри. Мне кажется, что Берндт женился только потому, что Джессика похожа на Джерри, которую выбрал его старший брат. И Джессика понимает это. Ей можно посочувствовать. К тому же проблемы с рождением ребенка.

Загрузка...