В 4 часа дня служащий Ежиков предстал перед кассиром и получил от него один свеженький хрустящий червонец, один червонец потрепанный с желтым пятном, шесть великолепных разноцветных дензнаков и сизую бумагу большого формата.
– Облигация-с, – ласково улыбнувшись, молвил кассир.
Ежиков презрительно покрутил носом на бумагу и спрятал ее в карман.
В канцелярии стоял сослуживец Ежикова – Петухов, известный математик, философ и болван.
Петухов взмахивал облигацией и говорил тесно облепившим его служащим:
– По теории вероятности, главный выигрыш упадет на нечетный номер. Говорю это на основании изучения таблиц двух предыдущих тиражей. Поэтому я нарочно взял у кассира нечетный. Вот: оканчивается на 827.
Все служащие смотрели свои номера. Двое не выдержали и побежали к кассиру менять четные на нечетные.
Петухов говорил так веско, что загипнотизировал даже Ежикова. Ежиков вытащил облигацию и убедился, что ему не повезло. Серия 06 № 0660243.
«Всегда мне не прет», – подумал Ежиков и пошел к кассиру.
Кассир сказал, что больше облигаций нет.
– Позвольте, а серия? – спросил секретарь у Петухова.
– Серию можно будет предсказать не ранее пятого тиража, то есть в 1924 году, – ответил Петухов, – но приблизительно могу сказать, что это будет (он сделал карандашом какую-то выкладку на обороте своего удостоверения) или третья, или пятая, а вернее всего – наша шестая.
– Я тогда в Париж уеду, – сказала машинистка.
– Продам я ее сейчас, – сказал забулдыга исходящий.
– Не имеет смысла, – посоветовал кассир, – завтра тираж. Лучше в банке заложите. А вдруг выиграете!
По улице Ежиков шел полный мыслей о золотом займе. Со всех стен глядели плакаты с надписью «Золотой заем» и притягивали взоры.
«…Возможность каждому выиграть огромную сумму в золоте, – машинально повторял Ежиков, – гм, каж-до-му. В сущности говоря, почему я не могу выиграть? Я такой же каждый, как и всякий. Вообразите себе, что младенец лезет в это самое колесо и вытаскивает 06. А после этого 0660. Уже хорошо.
Ну-с, а что вы скажете, если он после этого потянет случайно 243? Это, знаете ли, будет такая штука, такая штука… Совершенно неописуемая штука…»
30-го вечером Ежиков, купив «Вечернюю Москву», убедился, что он еще ничего не выиграл. Младенец таскал какую-то чепуху, совершенно не похожую ни на 660, ни на 243.
2 января младенец снова осрамился.
3-го тоже. Самый близкий номер был 0660280.
4-го Ежиков узнал из «Известий», что происходит розыгрыш главных выигрышей, хотел поехать в Новый театр, но вместо этого заснул у себя на диване.
Проснулся Ежиков от стука в дверь. На приглашение: «Войдите» вошел неизвестный бойкий человек с огромным листом в руках.
Взглянув на всклокоченного Ежикова, человек всплеснул руками и воскликнул:
– Как вам это нравится! А? Он спит на диване, как какой-нибудь невинный младенец, в то время как ему надо плясать самый настоящий фокстрот! Позвольте представиться: комиссионер Илья Семенович.
– Чем же я могу вам служить? – пролепетал изумленный Ежиков.
Эксцентричный посетитель залился веселым смехом.
– Нет, этот гражданин Ежиков самый настоящий оригинал. Он спрашивает, чем он может служить! А? И ему не приходит в голову спросить, чем я могу служить! Ну, так я сам скажу – вот чем!
С этими словами Илья Семенович развернул перед Ежиковым лист, оказавшийся газетой «Известия». Комната мгновенно заходила ходуном. На листе Ежиков увидел огромные красные буквы и цифры: «Выигрыш в 50 000 руб. золотом – сер. 06, 0660243».
– Как? – сказал он, чувствуя, что в голове у него все перевернулось вверх дном. – Как? Да ведь это же… – из горла у Ежикова вместо голоса вылезал какой-то скрип, – да ведь это мой номер…
– А разве я говорю, что он мой? – радостно ответил Илья Семенович. – Позвольте вас поцеловать, мой дорогой гражданин Ежиков?
С этими словами Илья Семенович обнял Ежикова и поцеловал поочередно в обе щеки.
– Вот так младенец… – сказал Ежиков, не помня себя.
– Никаких младенцев, – энергично ответил Илья, – позвольте, достоуважаемый гражданин Ежиков, узнать, чего вы желаете?
Но опустившийся в изнеможении на диван Ежиков ничего не желал. Он молчал и хотел только одного – чтобы в голове у него перестало вертеться колесо.
Способность желать вернулась к нему лишь после того, как Илья обрызгал его водой.
Тогда Ежиков разомкнул уста и сипло сказал:
– Я желаю жениться на мадам Мухиной, но она не согласна.
– Она не согласна? – вскричал Илья. – Нет, вы уморите меня, милый Ежиков. Желал бы я хоть одним глазком видеть такую дуру, которая не согласна выйти замуж за человека, выигравшего пятьдесят тысяч чистым золотом. Успокойтесь: она уже да, согласна!
И Илья Семенович мгновенно привел из передней мадам Мухину. Мадам Мухина застенчиво улыбнулась, поправила пунцовую розу в волосах и сказала:
– Я всегда любила вас, Жан…
Затем события закрутились в сладостном тумане. Ежиков, сидя на диване, целовал мадам Мухину и излагал Илье Семеновичу свои желания. Оказалось, что он желает золотые часы, ехать в Крым, фиолетовые кальсоны, зернистую икру, идти на «Аиду», бюст Льва Толстого, ковер, охотничье ружье, три комнаты с кухней, автомобиль…
И Илья Семенович волшебным образом доставал все. Ежиков в течение одного мгновенья побывал в Крыму, носил в кармане золотые часы, сидел в ложе Большого театра, ездил по Страстной площади в вонючем таксомоторе и покупал мадам Мухиной соболью шубу на Сухаревке.
Жизнь Ежикова превратилась в ошеломляющий винт, и помнил Ежиков только две вещи – номер своего текущего счета и… что он ни одной минуты не был трезвый.
Так продолжалось месяц, а в конце концов произошел скандал.
Явился какой-то со знаком Воздушного Флота на груди и вежливо сказал:
– А ведь ты, Ежиков, в сущности говоря, свинья. 50 тысяч свалились тебе на голову, и хоть бы одну копейку ты пожертвовал на Воздушный Флот.
Угрызения совести охватили Ежикова.
– Жертвую, в таком случае, 20 тысяч. Целый аэроплан, – вскричал Ежиков, – но с условием: чтобы он назывался «№ 0660243 – гражданина фоккер-Ежикова».
– Пожалуйста, – снисходительно усмехнулся воздухофлотский.
И вот тут выскочила мадам Мухина и все погубила.
– Как, – вскричала она, – да ты одурел, идиот. Двадцать тысяч. Да пока я жива, не позволю.
– Мои деньги! – взревел Ежиков, багровея. – Вон!..
И от собственного рева проснулся на диване и увидал, что ничего нет: ни Ильи Семеновича, ни бюста Льва Толстого, ни мадам Мухиной.
В последний день розыгрыша Ежиков явился на службу и не утерпел, чтобы не поделиться:
– А я, представьте, видел во сне, будто бы я 50 тысяч выиграл. И так реально.
– Ваш номер не может выиграть, – уверенно сказал Петухов, – выиграет нечетный номер, оканчивающийся на 5 или на 7, в крайнем случае – на 3.
Минута в минуту в 4 часа в канцелярию принесли «Вечернюю Москву».
Возбужденный Ежиков развернул ее и, чувствуя биение сердца, глянул на 4-ю страницу. Кислая улыбка пробежала по его лицу.
50 тысяч – серия не та.
И 20 тысяч – не то.
И 10 тысяч.
И 5 тысяч.
– Э-хе-хе, – вздохнул Ежиков и машинально скользнул по таблице в 500 рублей золотом.
И сперва он увидел 06. Затем он увидел 066 и побледнел, как зубной порошок. Потом конец номера – 43 и затем уже сквозь туман середину – 02.
Со службы Ежиков уходил необычным образом. По лестнице за ним шла вся канцелярия и неизвестные небритые люди из 3-го этажа, показывавшие на него пальцами, курьеры и мальчишки-папиросники. С обеих сторон Ежикова под руки держали две машинистки.
Ежиков говорил расслабленно:
– Может быть, это еще опечатка. Я покупаю себе комнату…
Отдельно уходил унылый и молчаливый Петухов. Его номер от ежиковского разнился только на одну единицу. Навеки Петухов получил кличку «Теория вероятности».
Если кто-нибудь думает, что я выдумал этот рассказ, пусть посмотрит таблицу выигрышей в 500 рублей золотом.