В лесу
Гензель и Гретель Европа Германия
В домике, на опушке дремучего леса, жили-были Гензель и Гретель вместе с отцом и злой мачехой.
Однажды вечером отец, бедный дровосек, говорит жене:
– Как же нам быть и что же нам делать? Ведь не на что нам купить и краюхи хлеба.
Мачеха, которая Гензеля и Гретель на дух не переносила, ему отвечает:
– Отведём завтра детей в чащу леса да там и бросим.
Как ни просил дровосек пощадить ребятишек, жена была непреклонна.
– Иначе, муженёк, – твердила она, – мы все четверо умрём с голоду.
Гензель и Гретель не спали и всё слышали.
– Не печалься, Гензель, – сказала сестра, – я что-нибудь придумаю.
Натянула девочка платьице и выскользнула в сад, где в ярком свете луны набила карманы белыми камешками.
Утром все отправились в лес, а Гретель потихоньку выбрасывала камешки на тропинку.
Очутившись в чаще, мачеха сказала детям:
– Вы пока отдохните, а мы с отцом пойдём нарубим дров, – и они ушли.
Целый день прождали их Гензель и Гретель, но никто за ними так и не пришёл.
– Как же мы доберёмся домой? – заплакал Гензель.
Но когда наступила ночь и луна появилась на небе, белые камешки Гретель указали детям путь назад.
Голодные и уставшие возвратились ребятишки домой. Мачеха выбранила их – где ж они, такие-сякие, пропадали, никак их было не дозваться.
На следующий день мачеха снова повела детей в лес. Не успела Гретель собрать камешки, зато прихватила с собой кусочек хлеба, и по дороге бросала крошки на землю.
Снова детишек бросили одних-одинёшенек в чаще. Когда наступила ночь, Гензель и Гретель не нашли ни одной хлебной крошки, потому что все их склевали птицы.
– Не горюй, братец, – сказала храбрая Гретель. – Как-нибудь отыщем дорогу.
Долго ли, коротко ли бродили Гензель и Гретель по лесу, как поманил их ароматный запах выпечки. На полянке дети увидели домик: стены у него из пряников, а крыша из кексов. Дети отломили по кусочку и того и другого и съели.
В тот же миг дверь домика отворилась, на пороге появилась старушка и позвала детей внутрь. Была то злая ведьма.
Гензель и Гретель зашли в пряничный домик. Старушка угостила их сахарным печеньем и уложила в мягкие постельки. Детишки тотчас заснули.
Утром ведьма схватила Гензеля и заперла в хлеву, а Гретель заставила варить для него похлёбку.
– Когда твой брат станет толстым и гладким, я его съем, – заявила ведьма.
Каждый день подходила она к закуту[1], где томился Гензель, и щупала его палец, сильно ли он потолстел. Хитрый Гензель вместо пальца подсовывал ей кость. Целый месяц мальчик водил за нос подслеповатую ведьму, пока терпение её не лопнуло.
– Сегодня же слопаю этого мальчишку, будь он толстый или худой. Ну, – приказала она Гретель, – полезай в печку да посмотри, достаточно ли она разогрелась.
Гретель смекнула, что ведьма решила и её съесть заодно, и сказала:
– Никак не могу заслонку отодвинуть.
– Вот ведь безрукая! – набросилась на неё ведьма, нагнулась и отодвинула заслонку.
Гретель тут же затолкала ведьму в печь и захлопнула печную заслонку. Затем девочка освободила Гензеля. В пряничном домике они нашли драгоценные камни, рассовали их по карманам и зашагали домой.
Тем временем злая мачеха умерла. Дровосек не мог жить без своих детей, и отправился на их поиски. На полпути они встретились друг с другом, и жили долго и счастливо.
Глаза старика Европа Чехия
Жил-был Яначек, и не было у него никого во всем белом свете. И вот однажды повстречался ему старик. Он сидел на пороге своей лачуги, и вместо глаз у него зияли пустые чёрные дыры.
– Дедушка, не найдётся ли у тебя какой работы? – спросил Яначек.
– Отчего ж не найтись, найдётся. Нужен мне пастух, чтобы пас моих коз на сочном лугу, – сказал старик, и мальчик нанялся к нему в услужение.
– Но берегись, – предостерёг он Яначека. – Не ходи к холму в чаще леса. Живут там злые ведьмы Ежинки. Они и похитили мои глаза!
– Не волнуйся, дед, – ответил помощник. – Я не лыком шит.
Взялся Яначек за работу. День пасёт коз на сочном лугу, два, и видит – маловато стало травы, не наедаются козы. Решил он отправиться к холму.
Срезал он несколько длинных ветвей с ежевичного куста, заправил их за тулью[2] шляпы и погнал стадо в лес.
Сидит Яначек, приглядывает за козами, как вдруг возникла перед ним девушка красоты неописуемой и говорит:
– На, пастушок, возьми это яблочко.
Смекнул Яначек, что перед ним не иначе как хитрая Ежинка, и отвечает:
– Благодарствую, да только в саду моего хозяина я могу брать любые яблоки.
Ежинка, видя, что нет с ним никакого сладу, исчезла.
Скоро перед Яначеком возникла другая девушка и протянула ему красную розу.
– В саду моего хозяина роз не счесть, – сказал он, и девушка исчезла.
Появилась третья девушка и предложила ему золотой гребешок.
– Позволь расчесать твои волосы, пастушок, – молвила она.
Как только подошла к нему девушка, выдернул Яначек из тульи ежевичный прут и связал ей руки крепко-накрепко. Знал юноша – потеряет Ежинка колдовскую силу, если коснётся её ежевичный прутик.
– Спасите, сестрицы! – вскричала девушка.
Примчались ей на помощь две сестрицы, но Яначек и их связал, и побежал домой за стариком.
Вернулись они вместе, и видят – рвутся из пут Ежинки, но понапрасну.
– А ну, где глаза хозяина, признавайтесь! – потребовал Яначек.
– Я покажу, – сказала старшая сестра.
Пошли они вдоль берега реки к пещере, где хранили Ежинки украденные глаза. Каких только глаз здесь не было! Ежинка вытянула первую попавшуюся пару из груды и протянула старику.
Примерил глаза старик и чуть не задохнулся от ужаса.
– Я вижу кроны деревьев, мотыльков и летучих мышей! – воскликнул он. – Это не мои глаза, это глаза совы! Забери их!
Схватил Яначек Ежинку и бросил её в реку.
Пришла очередь средней сестры выбирать глаза. Примерил их старик и затрясся от страха.
– Я вижу тёмные кущи, оскаленные зубы и языки, обагрённые кровью! Это не мои глаза, это глаза волка! Забери их!
Схватил Яначек вторую Ежинку и бросил в реку.
Пришла очередь третьей девушки. Примерил старик глаза и задрожал от отвращения.
– Вижу мутную воду, змееподобные водоросли и серебряные плавники! Это не мои глаза, это глаза рыбы!
Упала на колени третья Ежинка, взмолилась:
– Яначек, позволь ещё поискать!
Примерил старик другую пару глаз и улыбнулся.
– Ну вот, теперь я вижу холм с козами и верного друга Яначека, – сказал он. – Как я соскучился по своим глазам!
Яначек развязал Ежинку и вернулся со стариком домой. Жили они вместе долго и счастливо!
Василиса Прекрасная Европа Россия
Жили-были купец и жена его купчиха. И была у них единственная дочь Василиса. Едва девочке исполнилось восемь лет, матушка её занедужила. Умирая, призвала она к себе дочь, достала из-под подушки деревянную куколку, отдала Василисе и сказала:
– Береги эту куколку и никому не показывай. Коль приключится какое злосчастье и потребуется тебе совет, покорми куколку, поведай ей о своих печалях, она и расскажет, чем горю помочь.
Поцеловала купчиха дочку, благословила, а через несколько дней померла.
Шло время. Купец присмотрел себе вдову с двумя дочерьми да и женился на ней.
– Надеюсь, душа моя, она станет тебе второй матерью, – сказал он Василисе.
Но оплошал недальновидный купец, взял в дом женщину злобную и расчётливую, ибо позарилась вдова на его богатства и лишь потому вышла за него замуж. Невзлюбила мачеха Василису, слишком уж прекрасна была девушка. Изнуряла она Василису работой, в любую погоду выгоняла во двор, надеясь, что почернеет та от солнца да задубеет от ветра.
Безропотно переносила все тяготы бедная девушка, но вот однажды вспомнила она про куколку, что подарила ей матушка. Покормила она куколку крошками хлеба, и распахнула куколка свои глаза – сияющие, как звёзды в ночном небе.
– Сживает меня мачеха со света, – пожаловалась Василиса. – Как мне быть?
– Не печалься, иди почивать, – ответила куколка. – Утро вечера мудренее.
С того самого дня стала куколка во всём помогать Василисе.
Вот отправился купец на долгое время по торговым делам в далёкие страны. Не успел он уехать, как мачеха продала избу и перебралась с дочерьми и падчерицей подальше от людей, в дом на опушке дремучего леса. Как ни кручинилась Василиса, а не забывала потчевать куколку. Выслушает та про все обиды девушки да утешит её.
А в том лесу, на поляне, в избушке на курьих ножках жила колдунья по прозванию Баба-яга. Любого, кто осмеливался приблизиться к избушке, Баба-яга хватала и съедала. И вот повадилась мачеха посылать Василису каждый день в лес: то орехов насобирать, то ягод принести. Надеялась злая женщина, что схватит колдунья девушку, да и сгинет та без следа. Но всякий раз невредимой возвращалась домой Василиса: оберегала её куколка, учила, как набрать полную корзинку ягод и не угодить Бабе-яге на обед. И всякий раз мачеха злилась пуще прежнего.
Думала мачеха, думала, да и придумала, как ей погубить ненавистную падчерицу. Как-то вечером погасила она огонь в очаге и запричитала:
– Ой, огонь потух в доме. Как же нам зажечь свечу? Ступай-ка ты, Василиса, в лес, к Бабе-яге да попроси у неё огня.
Задрожала Василиса от страха, как осиновый лист, но мачеха ничего не хотела слушать и вытолкала её за дверь.
Одна-одинёшенька осталась девушка в непроглядной тьме. Достала она из кармана куколку и угостила её ягодами.
– Ничего не бойся, Василиса, – воскликнула она. – Делай, как тебе велено. Пока я с тобой, страшиться тебе нечего.
Расхрабрилась Василиса и отправилась к Бабе-яге. Опустилась ночь, лес ожил и наполнился тенями. Вдруг проскакал мимо девушки всадник: весь в белом, на белом скакуне. Глядь, а уж и светать начало…
Не кончается лес, всё дальше и дальше идёт Василиса. Вдруг проскакал мимо неё второй всадник: весь в алом, на алом скакуне. Глядь, а уж и солнце взошло…
Наконец, в сумерках, вышла она на полянку к избушке на курьих ножках. А вокруг неё – забор из человеческих костей, а на заборе том – черепа с провалившимися глазницами, а вместо засова на воротах – человечья челюсть с острыми зубами. Обомлела Василиса от ужаса. Вдруг проскакал мимо неё третий всадник: весь в чёрном, на чёрном скакуне. Промчался он в ворота, и над лесом опустилась ночь. Глаза черепов тотчас же запылали, ветви затрещали, деревья застонали. Видит Василиса – летит в вышине Баба-яга. В ступе сидит, пестом погоняет, метлой след заметает. Опустилась на полянку, принюхалась.
– Кто тут прячется у моих ворот? – закричала она.
Вышла на полянку Василиса, ни жива ни мертва. Поклонилась Бабе-яге и молвила:
– Мачеха послала меня к тебе огня попросить.
– Знаю, знаю я, откуда пришла ты. Огонь ты получишь, но не раньше, чем поработаешь у меня. А откажешься – я тебя съем.
С этими словами приказала колдунья воротам отвориться, и те отворились. Лязгнули засовы-челюсти и сомкнулись у неё за спиной.
– Ну, подавай на стол, – повелела колдунья.
Что могла бы съесть дюжина человек, Баба-яга проглотила в один присест, оставив Василисе лишь суп капустный да краюху хлеба.
– Когда утром я улечу, прибери дом, подмети двор да перебери пшено, – наказала колдунья, взгромоздилась на печь и улеглась спать.
Заснула Баба-яга, а Василиса достала куколку из кармана и накормила её последней ложкой супа. Глаза куколки замерцали, словно свечи.
– Гложет страх меня, – заплакала девушка. – Что, если не исполню я наказа Бабы-яги, она меня за ужином и съест!
– Не печалься, ложись спать, – утешила её куколка. – Утро вечера мудренее.
Засветло пробудилась Василиса. Проскакал галопом по полянке белый всадник, перемахнул через забор. И только скрылся в лесу он, как занялась заря.
Вышла Баба-яга к воротам, залезла в ступу, свистнула – и явились перед ней пест и помело. Алый всадник проскакал по полянке, и взошло солнце. Улетела Баба-яга, проводила её Василиса тоскливым взглядом. Тяжело было у неё на сердце, дивилась она, как управиться ей со всей работой, как вдруг смотрит, а куколка всю работу за неё и выполнила!
Настал вечер. Чёрный всадник галопом проскакал по полянке, и опустилась ночь. Вернувшись, хотела Баба-яга к чему-нибудь придраться, да не к чему было.
– Где вы, слуги мои? – крикнула колдунья.
Явились невесть откуда три руки, подхватили мешок пшена и уволокли прочь.
На следующее утро Баба-яга ещё больше работы задала Василисе.
– Прибери дом, подмети двор, возьми мешок с маком и отдели от земли каждое зёрнышко. Не сделаешь – съем тебя за ужином!
И снова куколка справилась со всею работой, и Баба-яга не нашла к чему придраться. Крикнула она слуг своих. Три руки, невесть откуда взявшиеся, подхватили мешок мака и уволокли прочь.
Поужинала колдунья и уставилась на Василису.
– Что ж, дитя, говори, – сказала она. – Вижу, хочешь ты меня о чём-то спросить. Спрашивай, но помни – не всякий ответ по нутру прийтись может.
– Скажи мне, будь добра, белый всадник – кто он? – спросила Василиса, сама не своя от страха.
– Мой слуга, Белый день. Он не причинит тебе вреда.
– А алый всадник – кто он?
– Мой слуга, Красное солнышко. Не бойся его.
– А чёрный всадник – кто он? – задала Василиса последний вопрос.
– Мой слуга, Тёмная ночь, – ответила Баба-яга. – Он не причинит тебе вреда.
Хотела было Василиса спросить о трёх руках, но вовремя вспомнила, что не всякий вопрос по нутру прийтись может.
– Скажи мне, – потребовала старуха, – как успевала ты со всей работой управиться, да так, что и не придраться?
Увидела Василиса, как пытливо смотрит Баба-яга на её карман с куколкой.
– Благословение моей матушки – вот что мне помогает, – ответила она.
Страшно закричала старуха, будто кто её ударил.
– Вон отсюда! Убирайся! – завизжала она. – Не потерплю благословенных в своём доме!
Бегом побежала Василиса к воротам.
– Откройтесь! – повелела им Баба-яга и швырнула в спину девушки череп с горящими глазами. – Вот тебе огонь, который ты просила. Отнеси его мачехе, пусть порадуется!
Насадила Василиса полыхающий череп на палку и поспешила домой. День и ночь бежала она по лесу, и наконец, в сумерках добралась до дома. «Верно, мачеха уже разыскала огонь, сколько времени-то прошло!» – подумала Василиса и зашвырнула череп в кусты. Но вдруг, к немалому её изумлению, из кустов послышался голос:
– Не бросай меня, Василисушка, отнеси куда велено.
Вошла Василиса в дом, и радостно встретили её мачеха и сводные сестры. Ибо с тех самых пор, как ушла она, не удалось им ни искры огня высечь в доме. Всё это время дрожали они от холода. Взяла мачеха колдовской огонь и зажгла свечу.
Засверкала свеча, заулыбалась мачеха. Но как только внесли череп в дом, глаза его, словно угли, уставились на хозяйку. Полыхнули глаза лютым пламенем, вспыхнула мачеха, а за ней и дочери её, словно спички, и сгорели дотла.
Утром Василиса зарыла череп в землю. И только отёрла она руки, как слышит – кличет её кто-то с дороги. Обернулась она и увидела отца своего. Как же обрадовался он, что нашёл свою дочь, Василису Прекрасную!
Расхититель сокровищницы Африка Египет
В Древнем Египте жил фараон по имени Рампсинит, и был он несметно богат, но уж очень переживал, что кто-нибудь позарится на его состояние. Приказал он построить сокровищницу, где бы золото его и серебро хранились за семью замками.
Однако хитрый строитель вознамерился украсть сокровища фараона. Один камень в стене он положил таким образом, чтобы его можно было вынуть снаружи и потайным ходом пробраться в хранилище.
Вскоре после того, как сокровищница была построена и драгоценности фараона перенесены туда, строитель занемог. Чувствуя, что смерть его близка, позвал он двух своих сыновей и рассказал, как найти секретный камень.
Похоронив отца, братья пришли к тайнику, вынули камень и пробрались внутрь. Взяв с собой столько золота и серебра, сколько могли унести, они поспешили домой. На следующую ночь они вернулись и забрали ещё сокровищ.
Рампсинит, обнаружив, что сокровищница его скудеет, метал громы и молнии. Никто не мог взять в толк, как вор проникает в запечатанную сокровищницу, которую охраняют днём и ночью. Повелел фараон поставить в хранилище ловушки, чтобы поймать вора.
Следующей ночью, как только первый из братьев отправился за золотом, он тотчас же попал в одну из них.
– Когда стражи увидят меня, то сразу же догадаются, что ты помогал мне, и нас обоих казнят, – сказал он брату. – Отруби мне голову, чтобы никто меня не узнал, и живи долго и счастливо.
Сердце кровью обливалось у его брата, но делать нечего – согласился он выполнить его просьбу, отрубил ему голову и забрал её с собою.
Озадачен был царь Египта, когда слуги обнаружили обезглавленное тело. Никто не мог объяснить, что же произошло. Повелел фараон своим воинам повесить тело на стене дворца и не спускать с него глаз, а в случае чего – схватить того, кто попытается тело унести.
Горько рыдала мать двух воров, объятая скорбью.
– Забери тело брата своего, – умоляла она сына, – чтобы мы его похоронили. Иначе неприкаянный дух его будет вечно скитаться по земле.
Водрузил тогда хитрый вор бурдюки[3] с вином на ослика и повёл того ко дворцу. Там он разрезал бурдюки, и вино полилось на песок.
– О, моё вино, – громко запричитал он. – Что я натворил!
Бросились ему на помощь воины, но не удержались от соблазна и пригубили текущее рекой вино. Вскоре они опьянели, повалились на землю и заснули беспробудным сном. Вор тем временем положил тело своего брата на ослика и отправился домой.
Изумился Рампсинит сметливости мошенника и пуще прежнего вознамерился его поймать.
Была у фараона дочь. Она переоделась, вышла из дворца и провозгласила, что выйдет замуж за самого смекалистого и бесчестного человека во всем египетском царстве. Разгадав её хитрость, вор заявил, что он самый бесчестный, так как отрубил голову своему брату, и самый смекалистый, так как украл его тело со стены царского дворца. Кликнула принцесса стражу и схватила грабителя за руку. Но то была не рука вора, а рука его брата – он спрятал её под плащ, а затем, подсунув её принцессе, благополучно бежал.
Когда Рампсиниту рассказали, как было дело, он расхохотался и решил, что вор слишком умён, чтобы его казнить.
– Я прощаю грабителя, – провозгласил фараон. – Он умнее всех нас вместе взятых. Я сделаю его принцем, и больше ему не будет нужды воровать мои сокровища.
Красная шапочка Европа Германия
Жила-была однажды маленькая девочка, и была у неё красная шапочка. Так девочку Красной Шапочкой и прозвали.
Как-то её любимая бабушка заболела, и Красная Шапочка взяла корзинку с фруктами и отправилась через лес к дому бабушки.
На лесной тропинке повстречался девочке Серый Волк.
– Добрый день, малютка, – поздоровался он. – Куда это ты направляешься?
– К бабушке. Она живёт на другом краю леса, – ответила Красная Шапочка, – в домике с голубой дверкой.
Серый Волк пожелал ей хорошего дня и пошёл своей дорогой. Но, как только девочка скрылась из виду, он стрелой помчался к домику и постучал в дверь.
– Кто там? – спросила бабушка, сидя в кресле-качалке.
– Это я, твоя внученька, – пропищал Серый Волк.
– Заходи, моя милая, – воскликнула бабушка.
Серый Волк отворил дверь, кинулся к бабушке и съел её. Забравшись в бабушкину кровать, он надел чепец и до подбородка натянул одеяло.
Тем временем к домику подошла Красная Шапочка и постучала в дверь.
– Это ты, моя внученька? Заходи, – сказал Серый Волк еле слышно.
Красная Шапочка села в кресло-качалку у кровати.
– Бабушка, – удивилась она, – отчего у тебя такие большие уши?
– Чтобы лучше тебя слышать, – ответил Серый Волк.
– А отчего у тебя такие большие глаза?
– А это чтобы лучше тебя видеть, внученька.
– Бабушка, а отчего у тебя такие большие зубы?
– Это чтобы тебя съесть! – прошипел Серый Волк, выскочил из постели и слопал Красную Шапочку.
К счастью, мимо проходили охотники. Они застрелили волка и освободили бабушку с Красной Шапочкой.