Глава 4

Пригоршня не сразу и понял, что возникший за детской площадкой человек на самом деле вылез из дыры в асфальте. То есть из отверстия канализации – вон и железная крышка рядом валяется.

Торчащий из оружейной башенки черный ствол гудел и дрожал все сильнее. Человек показался целиком, встав на четвереньки, оглянулся на уходящую в глубину Полесья улицу. Вскочил и побежал к вездеходу. И тогда Пригоршня понял: гипер! Мать твою мутантскую, гипер в черных рабочих штанах и куртке, поэтому и не распознал сразу. Что за гиперы странные пошли! Как же так, разве они настолько умные, чтобы натягивать на себя человеческие шмотки, разбираться со всякими пуговицами, застежками, «молниями»?

Гиперы – может и нет. А вот люди в теле гиперов – да. Это ж Химик там бежит, стуча по асфальту подошвами сандалий. А пулемет над головой Пригоршни гудит все громче, и сейчас он замочит брателлу Химика!

– Не сметь мочить брателлу! – заорал Пригоршня на пулемет и врезал по нему кулаком.

Химик бежал что есть духу, часто оглядываясь, как будто за ним гналась стая злобных мутантов. Пригоршня заметил: в глубине улицы что-то движется, мутность какая-то катит от центра города. Нырнув обратно в отсек, он захлопал ладонями по клавишам и сенсорам, сдвинул джойстик, перекинул несколько рычажков, ударил кулаком по другому пульту – и таки попал по чему-то, отключившему оружейный узел. Гудение вверху смокло. Затарахтело в башенке. Ствол в круглом люке над головой исчез.

– Ага! – крикнул он и снова высунулся. Замахал Химику.

Тот достиг детской площадки, взлетел на «горку», скатился с другой стороны. Поднырнул под обрывки цепей, свисающих со стойки качелей.

Пригоршня уставился на то, что догоняло человека-гипера. Вроде высоченной прозрачной стены, вверху загибающейся… Это что, купол? Так бывает, если мыльный пузырь упадет на пол и не лопнет, получается дрожащая радужная полусфера. Купол напоминал такой пузырь, только огромный. Он расширялся, будто его надували изнутри, то есть откуда-то из центра Блуждающего города. Прозрачная стена бесшумно ползла к вездеходу, накрывая все больший участок города. Здания, оказавшись за ней, подрагивали и мутнели. Стена двигалась быстро, она уже высилась над головой, выгибаясь до неба, уже наползала на детскую площадку.

Химик одним махом перелетел через песочницу. У Пригоршни чуть глаза не выпали, так он их вылупил, когда разглядел, что происходит с силуэтами на стенах домов. Когда купол накрывал очередное здание, темные человеческие фигуры на нем подрагивали и двигались. Будто плясать начинали или куда-то шли.

Гипер-Химик успел добежать до вездехода, когда волна искажения накрыла их. Вот тогда-то Пригоршня и увидел ЭТО. Сквозь город проступила картина чего-то другого: верхушки башен, торчащие из песчаных заносов, улочка между ними – будто ущелье, и по ней… Там кто-то ехал на низкорослой мохнатой лошадке. Сильный ветер гнал песчаную крупу, сек всадника сбоку, плащ рвало с плеч, развевалась длинная шерсть лошади, а он ехал, отвернув голову от ветра, придерживая широкополую шляпу.

Химик, вспрыгнув на вездеход, распластался на броне в ту секунду, когда радужная стена прошла по машине. У Пригоршни в голове произошло что-то вроде извержения вулкана, но сознание он не потерял. Схватил Химика, потянул в люк. Что-то закапало на броню… кровь из носа. И слезы бегут из глаз. И челюсть отпала, не слушается. Пригоршня не мог даже пошевелить языком, хорошо, хоть руки и ноги еще слушались. Глухо мыча, он нырнул в люк и втянул Химика за собой.

И тогда только подумал: а зачем тот, собственно говоря, сюда бежал? И для чего втаскивать его внутрь? Они оба решили, что вездеход защитит от искажения, чем бы то ни было… только с чего бы это? Здесь же обычная броня, металл, все такое. Оно от пули может спасти, от гранаты – не от аномальной чертовщины, внезапно плеснувшейся из города.

Волна излучения прошла… и все осталось по-прежнему. В башке прояснилось, кровь Пригоршня вытер рукавом, и больше она не капала. Выглянул в смотровую щель – площадка, улица, дома, все нормально. Никаких тебе песчаных гор, башен и всадников. Внутри вездехода тоже как раньше, только теперь в кресле сидит Химик, ворочается с закрытыми глазами, бормочет, приходит в себя.

– Не дергайся, – посоветовал Пригоршня. – Все путем вроде бы. Погоди тут, а я осмотрюсь.

Химик услышал – дернул головой, веки затрепетали. Пригоршня снова высунулся в люк, огляделся. Понял, что кое-что все же изменилось, и только руками развел, у него уже и слов не было, чтобы отреагировать вслух. Помолчал, привыкая к новой картинке, заглянул в люк и сказал:

– Химик, слышь? Обрел себя?

– Хрр… – хрипнул тот. – Чего?

– Очухался, спрашиваю? Посмотри: тени исчезли.

– Что? Какие? – голос стал осмысленней.

– Фигуры эти со стен пропали. Искажение их смыло, как волна. Пропали вообще, насколько отсюда вижу. Охренеть, да? Просто конкретно охренеть можно со всех этих аномальных дел, но я уже почти привык, почти не удивляюсь.

Закрыв на всякий случай крышку люка, Пригоршня снова присел у кресла, а Химик выглянул в смотровую щель.

– Да, – сказал он недоуменно. – Вижу.

– Что это за тени были, а? По-научному?

– Наука, Пригоршня, в ответ на этот вопрос, – медленно проговорил Химик, – разводит руками и уходит, чтоб напиться со стыда за свою некомпетентность.

– Эк тебя накрыло… Ладно, приходи в себя.

Химик сел у борта, вытянув ноги, уперся ими в боковину кресла.

– Я могу начать умничать насчет того, что те силуэты – энергетические отпечатки жителей Полесья, или, гм… проекции их телесных матриц, возникшие во время первого Сверхвыброса и впечатавшиеся в материальные структуры города. Который выпал из основного пространственно-временного потока… Но это, честно, будет псевдонаучным лепетом сумасшедшего эзотерика. Беспомощным, жалким лепетом. Есть чего-то попить?

Пригоршня принес из заднего отсека две пластиковые бутылки с водой, одну передал Химику. Они стали пить – жадно, запрокинув головы. Пригоршня в конце концов поперхнулся и закашлялся, а у Химика вода потекла по заросшей короткой шерсткой шее с острым кадыком.

– Кто первый? – спросил Пригоршня, опуская бутыль и, не дожидаясь ответа, добавил: – Давай я, а то распирает от вопросов. Про себя расскажу позже, сейчас ответь: что это было? Что это, етить твою аномалии, было, а?!

– Ты про всплеск? – Химик рассеянно разглядывал отсек. Взгляд задержался на пультах, на мерцающем мониторе с картой и пунктиром.

– Про волну эту, про что еще. Про купол радужный!

– Что это такое – я не знаю. А причиной этого, уверен, стало то, что Ведьмак возвратил, то есть, э… вставил «доминатор» в объект.

– Какой объект?

– Я же вам с Вороном рассказывал, когда шли от Завода. Объект – какой-то предмет или устройство, которое он нашел в экспедиции много лет назад. Объект все это время лежал в музее, где Ведьмак когда-то работал. «Доминатор» – часть объекта. Может, главный узел, а может – силовая установка… ну, или, батарейка. Тут можно только гадать.

– Так, погоди, а ты его видел, да? Ведьмака и тех, кто с ним? И наемника нашего тоже?

– Ага, с крыши дома, – Химик потянул руку к ближнему пульту, провел тонкими длинными пальцами по изгибу углепластика. – Меня туда выбросило, на крышу. Красного Ворона – нет, не видел, а отряд Ведьмака – да. И Нику. Они пошли к музею, я за ними. Потом Ведьмак собрался войти в музей вместе с Никой. А меня заметил Роб. Ну, бывший майор Титомир. И ударил… У него фантастическое оружие, Пригоршня. Просто фантастическое! Мне кажется, оно основано на том же принципе, что и знакомые нам силовики, то есть поражающий луч у него примерно с такими же свойствами. Он хаотично усиливает и ослабляет атомарные связи внутри одного и того же предмета или тела. Ну, цели, по которой бьет. Из-за этого начинается внутреннее напряжение в структуре. И быстрое разрушение. Но только оружие Роба имеет скорее такой вид… – Химик плоским ногтем-лопаткой почесал бровь, – как кнут, что ли. Длинная силовая плеть. Имей это в виду, когда столкнемся с ними.

– Когда или если? – уточнил Пригоршня.

– Именно «когда». Уверен, что мы встретимся очень скоро.

Пригоршня хлебнул еще воды, полил на ладонь, протер лицо и сказал:

– Это искажение, которое поперло из города, смахивало не на выброс, а скорее на те «вспышки тьмы», которые были, когда я ехал на дрезине. Кстати, в тот момент, когда оно накрыло вездеход, я что-то увидел… такое. Трудно описать.

Химик пожал плечами – как-то очень по-человечески, гипер вряд ли бы так сделал.

– Конечно, это был не выброс в обычном понимании. Совсем не он. «Вспышка тьмы»… не знаю, я бы назвал иначе. У меня возникло такое чувство, будто одно накладывается на другое. Смешивается. Смешение, понимаешь? Так бы назвал.

– Странное какое-то слово. Уж лучше – искажение.

– Пусть будет искажение. Так вот, те прошлые искажения, они, как бы сказать… Они происходили потому, что объект в музее дистанционно ощущал «доминатор». Может, как-то реагировал на эксперименты, которые с ним проводил Ведьмак. Или на то, как Ведьмак с его помощью заряжал арты. Раньше «доминатор» был где-то спрятан, захоронен, экранирован. Потом Ведьмак его отыскал, принес к себе на Аэродром, стал изучать. «Доминатор» находился далеко от музея, поэтому всплески-искажения получились слабые, а теперь, когда Ведьмак притащил его прямиком к объекту… тут уж накрыло по полной.

– Мозги нам в труху не стерло, и то хорошо.

– Я на твои вопросы ответил, теперь твоя очередь. Что с тобой произошло? И что это за вездеход, ты успел его обследовать?

Бросив пустую бутылку под бортик, Пригоршня стал рассказывать. Про болото и разгромленную непонятно кем стоянку гиперов, про исчезновение тел и титанитовый диск. Им Химик очень заинтересовался, попросил посмотреть и все вертел в руке, разглядывая кристалл с магнитом и микросхемой. Кивнув на пульт с монитором, где мерцала карта, Пригоршня закончил свой рассказ словами:

– В общем, этого парня звать Вил Кисс. Но я мало что понял, а теперь он замолчал.

– На каком языке говорил?

– На английском точно, и второй вроде венгерский. Или может итальянский, он почему-то «сеньором ассистентом» назвался.

– Почему ж ты мало что понял?

– Да попробуй разбери…

– А, так ты английского не знаешь?

Пригоршне это показалось обидным.

– Зато я знаю, как драться, – возразил он. – Хочешь, покажу?

– Спокойно, пехота, спокойно, – Химик защелкнул крышку диска, подергал за цепочку и на коленях приблизился к пульту. – Я тоже английский не очень… То есть когда-то выучил прилично, но с тех пор кучу лет как не пользовался. А как именно ты с этим Вилом вышел на связь, получится повторить те действия? Он может нам многое прояснить. Что за вездеход, откуда он… совсем ведь ничего не понятно. Диск – это, как ты утверждаешь, элемент системы «свой-чужой»…

– Типа того.

– …И раньше он был у Ведьмака?

– Я уверен, что да. Тот его потерял, когда убегал из вышки.

– Значит, Ведьмак знает про вездеход? Раз носил диск при себе… Может, даже имеет на машину какие-то планы? Откуда у него диск вообще взялся? Это первое соображение, теперь второе: вездеход – нормальная такая машина, почти совсем обычная. Но на ней стоит силовое оружие, причем плотно встроенное в бортовую механику и электронику. Интересно, не находишь? И теперь насчет этой карты. Вездеход, значит, приехал оттуда, – Химик ткнул в край монитора, где начинался пунктир. – Там база или лагерь тех, кто прислал сюда машину, и там же, вероятно, сидит этот твой Вил Кисс. Но где точно это место?

– А по карте ты определить не можешь? Ты ж лучше меня знаешь Зону.

Химик постучал по монитору костяшками пальцев.

– Нет, не соображу, откуда идет пунктир. Тут и масштаб не очень понятен, и очертания какие-то грубые. Если силовое оружие, которое стоит на вездеходе, сделали люди… кто же такому смог научиться? Кто и где настолько плотно освоил аномальные технологии?

– В какой-то секретной лаборатории, где исследовали все эти дела. На базе научной.

– Ну, может и так. Только я не слышал ни про какие научные базы в Зоне, кроме тех, которые финансировал КАС. Хотя я никогда и не был крупной шишкой, секретных вещей могу не знать.

– Кстати! – Пригоршня, щелкнув пальцами, вытащил из-под кресла автомат, найденный в песочнице. – Вот, что я нашел. Лежал там в песке среди костей, я думаю, это ствол одного из членов экипажа.

Химик оглядел штурмовую винтовку и сказал неуверенно:

– М16?

Если ты в чем-то разбираешься – всегда приятно на эту тему поумничать, и Пригоршня стал умничать:

– Это «Стоунер-49», причем особый. Таких модификаций, говорят, было всего с десяток, их склепали для Афгана, чтоб можно было стрелять пулями от «калаша».

– Ну? – не понял Химик.

– Этот «Стоунер» – более поздний вариант тех старых карабинов. И тоже под патрон, который распространен в Зоне. Ты ж видел – тут хватает советских «калашей» и боеприпасов к ним. И вот поэтому какие-то зарубежные подразделения могут именно здесь использовать «Стоунерами-49», чтоб, в случае чего, меньше проблем с патронами.

– Та-ак, – протянул Химик. – Действительно, любопытно, хотя и мало о чем говорит. В общем, это американское оружие?

– Ага. Но у сил КАС, миротворческого контингента, ну и у солдат тех стран, на территории которых лежит Зона, оружие больше европейское, бельгийское и русское. «Эмок» я ни на Периметре, ни в Зоне вообще ни разу не видел, и уж тем более – такой редкой модификации. Это еще не значит, что место, откуда прикатил вездеход, занято именно американцами. Но есть такое чувство, что хозяйничают там не ООНовцы, и не КАС. И не русские, скорее всего, да и не поляки с белорусами или украинцами. Вряд ли бы они «Стоунеры» таскали.

– Интересно, – повторил Химик и допил воду. – А стрелять ты из нее пытался? Сколько вообще она пролежала в песке, есть возможность определить? Если карабин принадлежал человеку из вездехода, то это может быть полезная информация.

Пригоршня покрутил оружие в руках:

– В принципе, если патроны не в воде, то им ничего не будет. У них срок службы большое. У оружия ресурс без стрельбы с полвека минимум. Но если из него успели пострелять, значит, нагар внутри, он потихоньку разъест металл. Спустя какое-то время карабин может не выстрелить. Надо разбирать, все тщательно проверять, особенно пружину. Скорее всего, оно разок гахнет, но на этом все. Лопнет пружина, гильзу раздует в стволе, еще что-то произойдет. УСМ мог проржаветь, плюс нагар – прикипит, какие-то подвижные детали и узлы не сработают… Только если в стволе есть патрон, разок выстрелит, а дальше – вряд ли. Спусковой крючок отвалится или еще какая-то ерунда приключится, перезарядить не выйдет. Ну или можно…

– Ладно, ладно, я понял. Нужно пробовать выйти на связь с твоим Вилом Киссом. Кстати, «сэньёр эссистэнт» – это почти наверняка «старший лаборант» на английском. К сеньорам с итальянцами оно отношения не имеет.

– Выйти на связь, конечно, надо попробовать, а поесть ты не хочешь? – спросил Пригоршня, открывая крышку люка. – Или выпить? Не воды, в смысле. Там сзади коробки, в них жратва и немного ликера. Гиперы нормальную человеческую еду употребляют, или ты теперь корешки и водоросли кушаешь? И насчет выпивки как?

– Как-то мне пока не довелось проверить, – сказал Химик. – Алкоголь я точно не рискну в это тело вливать, а насчет еды… Надо попробовать осторожно. Есть-то мне уже давно хочется.

– Вот и проверь, а я пока выйду отлить.

Оставив винтовку в отсеке, Пригоршня выбрался на броню, спрыгнул. Кости все также белели в песочнице, наполовину закопанный череп пялился дырами глазниц. Как-то неловко было мочиться на детской площадке, Пригоршня отошел за нее, обогнул заросли осоки. Вжикнул «молнией» и занялся делом. Впереди были крайние дома Полесья, без черных силуэтов они выглядели голыми. И ощущение пустоты, царящей во всем городе, усилилось.

Пригоршня уже застегивался, когда над асфальтом блеснуло. И тут же – рядом, а потом в стороне. Вытащив пистолет, он попятился. В воздухе вспыхивали и гасли круглые бледные пятна. Они возникали и пропадали быстро, но последнее провисело дольше, удалось кое-что разглядеть. В пятне, напоминающем светящуюся воронку, что-то шевельнулось. Изогнутое, заостренное, высунулось и тут же спряталось обратно. Он как будто глядел на рыхлую землю, оттуда кто-то выкапывался, но наружу не вылезал, проделав дыру, выглядывал и сразу отползал, закрывая дырку за собой.

Последнее пятно исчезло, новые уже не возникали.

– Ну, и что на этот раз? – угрюмо спросил Пригоршня.

Все-таки пообвыкся он к местным делам, не вызывали они больше такого изумления, как раньше. Появились светящиеся пятна над асфальтом, потом исчезли – да и Зона с ними. Пусть катятся вслед за человеческими силуэтами со стен домов, которые тоже пропали. Мы и не такое видывали!

Подойдя к вездеходу, он услышал оттуда приглушенные голоса, шорохи и скрип помех. Ого, Химик с бразером Вили на связь вышел! Отлично, теперь что-то прояснится!

Пригоршня забрался на вездеход, но в люк не полез. Скользнув взглядом по уходящей к центру Полесья улице, тихо позвал:

– Химик!

– Where are you, mister Veel? – доносилось снизу. – Speak louder, I can’t hear almost anything!

– Химик!

– Погоди, я занят. У нас обоих английский совсем не родной, такую пургу, если честно, несем…

– Заткнись и посмотри сюда!

– Чего?

– Сюда, говорю! Да выгляни ты!

– Sorry, Veel…

Химик недовольно высунулся в люк. Пригоршня показал направление, и они уставились на отряд, приближающийся по улице. Впереди шагал высокий ворг – кажется, Роб-Титомир – за ним четверо синекожих что-то несли. Замыкали Ведьмак, Ника Кауфман и Барс.

– Что у них в руках? – спросил Пригоршня, приподнимаясь на броне. Ноша была завернута в брезент: что-то длинное и сглаженных очертаний, больше ничего не разобрать. – Это тот самый объект из музея? Зачем они его тащат куда-то?

– Я понял! – взволнованно зашептал Химик. – Ведьмак собирался… так вот, почему у него был диск! Он собирался объединить «доминатор» с объектом и на вездеходе транспортировать его куда-то дальше!

– Куда? К месту, где сидит бразер Вили? В эту лабораторию секретную, или что там у них? То есть лысый про них знает, или как-то связан с ними?

В этот момент Роб, оглянувшись на Ведьмака, показал в сторону вездехода. Донеслись голоса – в отряде заметили двух людей на броне.

* * *

Выяснилось, что Тоха чует местность. Такой у него был талант: загодя распознавать опасности и труднопроходимые участки. Здесь, в центре Зоны, возле Блуждающего города, по словам двух странников, аномалий, то есть сатанинских метин, почти не было. Да и мутантов тоже. Вот разве что гиперы…

Странники относились к мутантам, как к проклятым посланцам дьявола или кому-то в этом роде, но к гиперам ненависти не испытывали. Считали их дикарями, не хорошими и не плохими, просто бесхитростными душами. Гиперов внутри Петли было немного, несколько небольших групп, они хаотично перемещались по болотам, враждовали и вступали в союзы. На других нападали, только если вторгнуться на их территорию, чего странники старались не делать. Кстати, в последнее время болотных жителей почему-то было совсем не видно.

Тоха шел первым, иногда тыча длинной палкой в землю перед собой, Красный Ворон шагал за ним. Оба странника несли рюкзаки. Из-за спины Ворона раздавалось мерное гудение Василия Пророка:

– Не веришь мне? Поверь логике. Ведьмак полагает: Врата, сокрытые в Зоне, ведут в мир райский. Вот, почему он хочет отворить Врата, вот, почему после стольких лет поисков ключа пожаловал сюда. Рай, а? Оглянись! Все это похоже на преддверие райских Врат? Все твари, что населяют Зону, все существа вроде мозговика или крылатого кровососа, все измененные звери…

– И люди, – вставил Тоха.

– И люди, – согласился Пророк. – Аномалии – то бишь темные метины, брызги ада на Земле… Похожи они на райские дары?

Красный Ворон молчал, приглядываясь к спине шагающего впереди человека. На него снова накатило, и этот приступ был длиннее первого. Острое желание броситься на Тоху, сбить с ног…

– Нет, ты не молчи, отвечай, раз уж сам разговор завел, – напирал Пророк. – Ежели «доминатор» открывает дорогу в райский мир, то откуда здесь все эти твари поганые? Они ведь просочились…

– В щель, – снова вставил Тоха и, потыкав перед собой палкой, свернул. – В щель меж створами Врат. Это, конечно, иносказательно.

– То есть если бы за Вратами лежал рай – тут бы ангелы порхали, а не мутанты бегали? – уловил наконец Ворон.

– Вот! – донеслось сзади. – Осознал, бродяга. Живущие в Зоне твари – суть порождения бесовские. С этим только дурень спорить может. Светлые ангелы Господни не станут людей на клыки нанизывать, когтями драть, дыры в черепе буравить и мозги высасывать… Логично? Логично. И ежели местность вокруг Врат населяют бесы поганые, то, стало быть, что лежит за Вратами? Отвечу: за ними находится мир сатанинского ужаса, откуда бесы и пришли. Ведьмак же в гордыне своей желает туда путь отворить. И когда понял я это… тогда и назвал его проклятым Отступником, тогда и пошел против него, и братьев повернул лицом к свету истины.

– То есть поднял странников на бунт против бывшего вожака. Ладно, а эти твои Врата спрятаны в городе, в Полесье? – уточнил Ворон.

– Мы полагаем, что так. В музее они, что на центральной городской площади стоит.

– Полагаете? – Ворон оглянулся. Пророк широко вышагивал за ним, колыхались полы черной шинели, покачивался винчестер на плече. – Вы что, ни разу туда не заглядывали? Сколько вы поджидаете тут Ведьмака?

– С год уже, – прикинул Тоха.

– Целый год крутитесь по местности внутри Петли, пасете Ведьмака – и не зашли в место, где спрятана эта штука?

– Туда не войти. Знаешь, как давит на подходе?

– Что давит?

Тоха не ответил, и когда Ворон вопросительный взгляд через плечо, снова заговорил Пророк:

– Мы полагаем, сила Врат давит. Нелюдская мощь их. Как подходишь – мозги скрипят, тужатся… А у дверей музейных совсем прессует их.

– Уж на что бацька волею силен, – добавил Тоха, – а и он не сумел морок Врат преодолеть.

Красному Ворону речи про адские Врата, сатанинскую тьму и рай казались странноватым бредом, но он хотел уловить логику происходящего и продолжал выспрашивать:

– Но вы ж запросто могли упустить Ведьмака. Да хотя бы сейчас: если бы я не появился, то не знали бы, что он уже в Петле. Может он в этот момент входит в музей.

Тоха машинально ускорил шаг, а Пророк добавил:

– Доля истины в твоих словах имеется, но лишь доля. Во-первых, по большей части мы оставались у границы города и то и дело патрулировали основные улицы. Во-вторых, не мог Ведьмак объявиться абы где. Путей через Петлю всего три, и открываются-закрываются они в разные сезоны.

– Но я встретил вас у озера, совсем далеко от Полесья.

– Туда мы отошли, – грустно сказал Пророк, – из-за бедняги Карпа, к коему метина сатанинская пристала.

Он замолчал, когда Тоха вскинул голову.

Ворон поймал себя на том, что правой рукой поглаживает трубку с заточкой, спрятанную в рукаве. И мысленно представляет, как вбивает укрепленную «сиропом» сталь в шею Тохи, сзади, под основание черепа, и сразу поворачивается, выхватывая из кобуры СПС, чтобы послать пулю в грудь Василий Пророка. Именно в грудь, не в лоб, не в горло, чтоб не убить мгновенно, чтобы осталось еще несколько секунд и можно было выпить его, потому что Пророк гораздо больше и сильней, чем курносый паренек впереди. Большая личность – во всех смыслах, до краев наполнен жизненной энергией. Ворон ощутил себя пьяницей, рядом с которым стоит бутылка водки… нет, две бутылки. Он как будто уже протянул к одной руку, уже снял с нее пробку, и ноздри уже ощутили дух спиртного…

Испарина выступила на лбу. Красный Ворон провел по нему ладонью и, едва не наткнувшись на замершего Тоху, остановился.

– Что такое? – пробормотал он.

Курносый сбил на затылок вязаную шапочку, почесал темя и нахмурился. Пророк тоже остановился.

– Что-то почуял, малец? – тихо спросил он.

– Там что-то… – начал Тоха, и тут далеко в той в стороне, куда он уставился, прозвучала автоматная очередь.

Загрузка...