«Род39 – создал небо, землю, леса, реки. Затем населил все это людьми, животными разными, рыбками, бабочками. Род посади Дуб40, который кроной своей обуял Правь41, стволом могучим пронзил Явь42, а корнями ушел глубоко в Навь43. Из дыхания Рода появилась Богиня Лада. А Сварог44 – сын Рода».
– А где растет этот Дуб?! – спросил Могута.
– На острове Буяне45, – терпеливо отвечал Радей.
– А как выглядит Род?
– Как самый сильный и красивый Бог всех Богов, Князь Князей! Едет Он на облаке, мечет дождь на землю, и от этого рождаются детки. Солнце золотое выходит из лица Его. Месяц серебряный – из груди Его. Звезды яркие – из очей Его. Ясные зорьки – из бровей. Ночи темные из дум Его. А ветры буйные – из дыхания…
– Да-а! – в восхищении задумался Могута, почесал затылок, – да-а!
Градибор сидел на лавке, помогал кузнецу плести веревку. Молчал.
За семь лет не проронил ни единого слова. C того самого утра, когда нашли его возле неизвестно откуда взявшегося камня у дороги c сжатым в руке ножом. Втроем насилу разжали ладонь, отымая оружие. Через три дня привезли убитого Любима на повозке. А еще через три дня нашли утопленную в реке Любаву.
Радей слез c лавки на культях в кожаных мешочках вместо ног, на руках выполз на улицу.
– Могута! Принеси-ка воды, – заглянула в оконце Радмила.
– Да, сейчас, – потянулся Могута на лавке, – сейчас.
– Могута! – снова окрикнула c улицы жена Радея.
– Да… сейчас встану, принесу, – сладко потянулся на лавке Могута, громко позевывая.
– Могута!!!
– Да, иду, иду, – однако, сам даже не шелохнулся.
– Да за что же мне такое наказание, Недоля46?! – раздалось совсем близко у двери.
Могута вскочил, зарычав. Схватил огромную кадку. И побежал за водой…
Градибор, повертев в руках веревку, небрежно бросил ее на стол, и пошел в свой пустой дом.
Вытащил из ножен отцовский меч. Осмотрел внимательно: каждую бороздочку, заусеницу, клеймо треугольное замысловатое франкское, тяжелую рукоять c серебряной чеканкой, сверкающее закругленное острие. Взмахнул несколько раз, отточенными движениями рассекая воздух. Убрал в кожаные ножны. Спрятал в потайное место, – в углубление под печью…
Упражнялся Градибор военному искусству упорно каждый день. Падая иногда без сил у самого порога избы. По словам местных мужчин и проезжих воинов, мечом владел мастерски. Но и секиру метко кидал так, что никто, кроме него самого, не мог ее вытащить потом из дерева, даже если упирался обеими ногами.
Если к пятнадцати летам своим Могута вырос здоровенным детиной, c легкостью гнувший руками, завязывая в узлы, любую железку, то Градибор, явившийся на свет лишь годом позже, был средненького роста, но удивительно ловким и выносливым. Девушки и женщины заглядывались на его поджарое загорелое тело, когда он уже поздней осенью бесстрашно прыгал в ледяную воду. Знойным летом же махал оружием до седьмого пота, срубая осинки в лесу, завернувшись в тулуп. И в бане мыться никто не желал c ним, потому что вскоре приходилось выскакивать на улицу голышом от нестерпимой жары.
O чем же думал Градибор, теребя рукой прядь длинных волос на бритой голове, как и у его отца, не состригаемых c правой стороны? Какие потаенные мрачные мысли вынашивал, сидя на высоком берегу Великой? Никто не знал…
* * * *
Князь Изборский Ярополк c удовольствием оглядывал свои новые хоромы, срубленные «восьмериком»47. Избу срубили в облонь48, поставив на ряж49. Будет, где поместить большое семейство.
Был он уже не молод. Наступила пора задуматься o будущей старости. Благо, что можно немножко пожить и для себя. Родился долгожданный наследник – сын, краснощекий карапуз. Гостомыслу отправлены в Новгород добрая сотня воинов из дружины, мед, беличьи меха, три новых корабы c остатками трофейного оружия разбитого конунга Ингвара. Единственное, что смущало его, – невыполненное жесткое требование Олава срочно прислать согласно заключенному ряду50 еще сотню воинов для похода до Серкланда51.
– Ну, где я их возьму?! – брызгал слюной Ярополк, помогая спуститься c варанежской корабы на деревянный мостик послу Олава одноногому Эйрику.
– Не кричи! от визга твоего ушам больно.
– Целую сотню!!! Сам посуди! Гостомыслу отдай на три года! Тоже поход затеял! Аж до самых Железных ворот52! Тебе c Олавом отдай! А c кем я от сету53 оборонятся буду?!
– Успокойся! Старый лис! Во-первых, Новгородские твои дела нас мало интересуют. Во-вторых, есть договор. Надо его выполнять! И так тебя три года не трогаем! И, в-третьих, «козлиная твоя борода»! ни разу я не слыхал, чтобы сету хоть бы раз, ради смеха, на кого-нибудь напали… К утру всех соберешь, кого сможешь! Ты понял?!
– Понял…
– Кстати, сына своего тоже не забудь…
– Да я потомок Кривы54! От самого Велеса род имею! Как смеешь ты мне указывать?! – закричал в бешенстве Ярополк.
На ближнем драккаре тридцать четыре рослых хускарла55 в мгновение ока повытаскивали мечи и топорики, готовые спрыгнуть на берег.
Не мешкая, дружинники из личной охраны князя в свою очередь тоже угрожающе ощетинились луками со стрелами в сторону варанегов.
После недолгого противостояния Ярополк удалился c дружиной в крепость. Драккары Эйрика ушли на противоположный берег озера дожидаться ответа.
В крепости Ярополк долго шушукался c Василием, уйдя в самый дальний безлюдный угол. Князь говорил, подручный понимающе кивал, тряся бородой и зло зыркая глазищами.
Под вечер вооруженный отряд новоиспеченного боярина Василия поскакал в сторону Плескавского селения.
* * * *
Через три дня люди Эйрика свернули лагерь. Погрузили богатую дань заодно cо связанным сыном князя и еще пятнадцатью воинами. И под парусами ушли восвояси…
– Ну, что? – довольно потирая ладони, спросил Ярополк, оглядывая уходящие корабы варанегов.
– Все сделали, князь! – отчитался Василий, – всех до единого – подперли, запалили вместе с…
– Не надо подробностей! – брезгливо наморщился Ярополк, – Хлоду наказал глаз не сводить c «волчат»?!
– Наказал! Куда он денется?! В его же интересах Любимовского ублюдка опекать! Только вот… как бы обман не обнаружился раньше времени?
– Не волнуйся… мальчишка вроде немой. Что он расскажет?! А там видно будет. Не убьют в первом же бою, так Хлод после расстарается… Ну, да ладно. Хорошо. Двух зайцев поймали: и c Олавом рассчитались, и Любимовское поганое племя вместе c крепостью изничтожили! Пошли, сотрапезничаем, боярин Василий!
* * * *
Драккары ходко шли под парусами вдоль берега свейского моря.
Эйрик ловко перебирал ондатровые шкурки, выискивая, какие получше, и откладывая их в свой мешок. Рядом, под неусыпной охраной наголо бритого руса, лежали связанными два молодых кривича.
– Мешки c голов сними. Развяжи. Да накорми, – приказал Эйрик.
Хлод c неохотой разрезал толстые веревки. Нож на всякий случай наготове держал в руке.
Могута c хрустом потянулся. Хотел привстать, но тут же был сбит ногой Хлода.
– Сиди! Не высовывайся!
Градибор, избавившись от веревок, даже не пошевелился, только потер синие ссадины на запястьях. Хотел снять c указательного пальца княжеский перстень, но он сидел намертво.
– Чего смотришь?! – прикрикнул Хлод, – чего лыбишься?!
Градибор, действительно, ласково улыбался надсмотрщику, точно старому другу…
Только его сверкающий взгляд выдавал великую ненависть. Ярким пламенем горел в них погребальный отцовский костер; сыпались искры от рухнувшей на Радея c женой горящей крыши; лучились в темной воде мамкины глаза…
Хлод интуитивно спрятал подальше под рубаху ворованные женские бусы. Чертыхнулся. Ушел за едой.
– Пошто нам капусту одну, а себе мяса?! – пробасил Могута.
– Жри, что дают! – огрызнулся Хлод, обгладывая свиную кость.
Градибор не притронулся к пище. Задумчиво смотрел на незнакомые чужие берега…
* * * *
Конунг Олав c утра был не в духе. Воинов для похода прибывало мало. Ярлы56, точно сговорившись, придумывали различные отговорки, только бы не подчиниться Олаву. Оставалась малая надежда на Эйрика, посланного за дружинниками от Ярополка. Но чем ближе приближались к берегу полупустые драккары, тем более росли сомнения в удачности намеченного плана.
– Здравствуй, Олав! Привез тебе дань от Ярополка! – распростер руки в ожидании объятий Эйрик.
– А где воины, где?! – закричал Олав. Засунул руку в первый попавшийся мешок. Вытащил облезлую заячью шкурку. Брезгливо швырнул ее в воду. И зашагал подальше от берега.
– Олав! Олав! Я сынка князя изборского привез! Куда ты?!
* * * *
Дружинники Ярополка ушли к кострам словенов57 и корелов58. Хлод поставил палатку подальше от всех на самом краю лагеря. Наемных воинов конунг Олав, иногда подкармливая овощами, в сам же Треллборг59 ночевать не пускал.
Хлод первым делом разжег костер. Поставил вариться на огонь котелок c мясом.
Могута решил прогуляться по городу, поразмять косточки, да поглазеть на местных девок. В штанине был спрятан кусочек серебра, который он намеревался обменять на бусы или платки60. Купить меч или топорик со щитом61. А заодно чего-нибудь поесть.
– Куда намылился?! – окрикнул Хлод.
Могута ушел, даже не обернувшись.
* * * *
– А ты, как посмотрю, свининку любишь?! – услышал чей-то голос за спиной Хлод. Не успел обернуться, как взвыл от жуткой боли. Кто-то ловко ударил топором, переломив ему позвоночник. Схватил за шиворот и потащил вглубь палатки…
Хлод, бессильно суча ногами, пытался выползти, позвать на помощь…
Градибор неспешно взял большую кость c зазубренными краями и резко протолкнул прямо в рот Хлоду, превращая внутренности в кравово-зубное крошево. Не обращая внимания на дикие вопли жертвы, еще двумя ударами острой кости выткнул глаза…
– Что, что?! – наклонился Градибор.
– M-м… жаха-а-ил…
– Да, да! Заговорил! Сейчас и ты у менӿ «захова..ишь», – передразнил Градибор.
– O-й-но! – захрипел Хлод, – у-ей, не у-чай!
– Ответь-ка мне на два вопроса! Тогда я подумаю…
Градибор положил меч Хлода в костер. Пока металл нагревался, тщательно обыскал все его вещи. Не забыл сорвать c шеи и бусы…
* * * *
Узнав o происшествии в палатке кривичей, Эйрик лично пошкандыбал полюбопытствовать. Отдернул грубую ткань. От увиденного старого вояку чуть не стошнило.
– Да уж! Вез «щенка», а привез «волка»!
Олав сидел за столом. Нервно теребил ус в ожидании, когда приволокут к нему убийцу и сынка Ярополка в одном лице.
Приковылял Эйрик. Следом затащили связанного Градибора.
– Что-то он не особо похож на сына Ярополка, и по летам намного старше будет, – подозрительно посмотрел конунг на Эйрика.
– Так вот! – показал на перстень Градибора Эйрик, – и знак на нем – княжий, Изборский! Весь путь молчал…
– Кто ты? – не обращая внимания на стурмана62, – спросил Олав.
– Князь Изборский! – нагло вперился в конунга Градибор.
– Отчего молчал, немым прикидывался?
– Много молчал, много думал! А думать – завсегда, очень даже полезно!
Знавшие привычки и поговорки конунга, стоявшие вокруг хускарлы63 одобрительно засмеялись.
– А ты весьма дерзок!
– Это правда! В моем положении грубить конунгу глупо и опасно! Если только я ему не равный, а еще лучше, если и «стою» выше…
Олав, сузив глаза, тоже оскалился. Почесывал в раздумье рыжую бороду. Был весьма заинтригован:
– Так как звать-то тебя?! И каким же образом ты можешь быть меня «выше»?!
– Градибор! Сын Любимов! Князь Изборский! «Готлиб Храбрый»! Победивший у Плескавы Великого конунга Олава, – Градибор оглядел всех присутствующих, остановил взгляд на Эйрике, – на то есть свидетели.
У смущенного от особого пристального внимания к своей персоне Эйрика забегали глазки.
Олав c трудом, но припомнил давнюю встречу. Расхохотался добродушно. Подошел к Градибору. Разрезал веревки. Обнял как старого друга…
– Так построил свою крепость?!
– Построю!
* * * *
Вечером в разгаре веселого пьяного застолья Олав наклонился к Эйрику:
– Узнай-ка все у его соплеменников: кто он, кто такой Любим, что там за история приключилась у них c Ярополком.
Эйрик послушно кивнул:
– А c убийством что делать?
– Не будем вмешиваться. Их делишки! А палатку сжечь…
Уже утром, чуть свет, чувствуя за собой некоторую вину за обман изборского князя, Эйрик, все подробно разузнав, явился на доклад.
– Ну, что?! – Олав так и ерзал на стуле от нетерпения.
– Любим – этот, погиб семь лет назад. Вроде как в сражении c Ингваром. Но болтают, что его убили свои же – отравленной стрелой в спину. Говорят, что был славным воином. Служил в личной охране самого Карла64! И был при нем важным мужем. Но сбежал c его дочерью Элиан. А мать ее родом c острова Сита или Ситу65! Не разобрал я…
– Ну, дальше, дальше!
– В общем, вернулся Любим домой. У него там свои земли. Помнишь, где его мальчонку встретили?! Что еще сказать?! Ну, Любим власть князей Полоцких, Новгородских, а уж тем более, Изборских не признавал. За то и поплатился…
– Вот так новости!
– Многое бы мог рассказать тот убитый в палатке, но… Думаю, что «волчонку», судя по всему, и получилось кой-чего у него выведать…
* * * *
Градибор купил новую рубаху, а старую, всю в кровяных и жирных пятнах, сжег. Пришлось пожертвовать одной бусинкой из ожерелья матери, что отнял у поганого Хлода. Немного ошибся c длиной, и теперь, отрезав лишнюю материю от рукавов, зашивал иглой неровные края.
От дома конунга осторожно приблизилась девушка. Присела почти рядом. Покачала неодобрительно головой. Засмеялась, показывая красивые белые зубки. Отобрала рубаху, и, ловко мелькая иголкой, принялась шить.
Градибор заметил ее еще вчера. Она скромно стояла за спиной Олава.
Ее рыжие волосы были витиевато по местной моде заплетены в тугие косы. Спелые губы, томный взгляд из-под длинных ресниц, изящный стан c небольшой грудью, – заставили тогда его сердце биться более учащенно.
Незнакомка быстро закончила работу. Откусила обрывок суровой нитки. Отдала рубаху. И убежала. Только на прощанье так посмотрела на Градибора, что у него перехватило дыхание…
* * * *
От колючего взгляда Олава ничего не утаишь…
Он и вчера заметил неравнодушные «перегляды», а сейчас стоял в раздумье, накручивая рыжий ус…
Посмотрел на Эйрика, подмигнул ему. Эйрик ухмыльнулся, одобрительно кивнул… когда было нужно, особенно в большой политике, он тоже разумел сразу и без слов…
«Поможем будущему князю?! Далеко пойдет. Умен и хитер не по годам! Изборск союзником будет… а то и более… все восточное побережье…»
«Отчего и не поддержать волчонка благородных кровей?! Польем тремя каплями, а вырастет дуб могучий!»
– Эй, Градибор! – крикнул Олав, пошто там у костра один сидишь?! Иди сюда! C семейством, c сыновьями своими познакомлю!
Пока шли из медовой66 в дальние жилые комнаты через стойла и хлев для скота67, конунг все расспрашивал Градибора:
– Откуда по-нашему говорить умеешь?! А какие еще иноземные языки знаешь?! А где грамоте обучен?! А родителей своих помнишь?! А каким Богам поклоняешься?! А ракфиск68 пробовал?! Непременно угощу!
Эйрик ковылял сзади, еле поспевая, пока не запнулся o торчащий угол маленькой скамейки, и c грохотом брякнулся на пол.
Олав загоготал. Бесцеремонно стоял над одноногим Эйриком, вытирая слезы от смеха. На шум выскочила жена конунга c детьми…
– Ага! Вот и моя жена, – Ингрид! Это моя дочь – Хельга! Правда, красавица?!
Градибор покраснел, но взгляда от Хельги не отводил. И дочь конунга залилась румянцем. Застеснялась, убежала.