– Куда пропал этот чертов кот?! – голос полковника грохотал. Нежные лепестки гладиолусов дрожали, словно под порывами ветра. – Кушнир!!! Кушнир, куда он к дьяволу запропастился!!! Проклятье! Кто-нибудь там найдите этого долбанного лентяя, или я сам ему голову проломлю!
Полковник выскочил из кабинета, ударив дверь, на плечи и на голову ему посыпалась побелкой. Полковник дорожил своей шевелюрой, и если обнаруживал хоть один седой волосок, подвергал его быстрой и решительной расправе. Он все делал быстро и решительно, обладал огромной физической силой, имел крепко, словно вытесанную из камня фигуру. За неумолимый характер, а также благодаря изобилию татуировок на плечах и груди, подчиненные называли его Свирепый Гарри. Он знал об этом, и немного гордился такой кличкой. Героический облик полковника чуть портили короткие кривые ноги, он специально носил ботинки на высоких каблуках, тем не менее, выглядел комично.
Он подбежал к молоденькой девушке секретарю.
– Где Кушнир?!
Девица работала в управлении неделю, о полковнике успела услышать страшные истории, большая часть из которых была явным вымыслом. Правда, одно обстоятельство роднило эти небылицы – все рассказанное звучало с искренней симпатией к этому коротконогому крепышу, с синими узорами татуировок возле ключицы, просвечивающими сквозь глубокий вырез на фирменной рубашке.
– Я не знаю…
– Что именно не знаю?!
– Ничего… ничего не знаю!
– Очень хорошо! А что, вы здесь тогда делаете, позвольте узнать?!
– Работаю… – девушка готова было разрыдаться.
– Она – новенькая! – сунулся чернявый мускулистый парень с переломанным носом. Его могучий торс обтягивала синяя футболка с надписью «Deep purple». Он подошел к страшному полковнику, и стряхнул побелку с его плеч. Секретарша смотрела на парня как на героя из комикса.
– Вижу, что новенькая! – полковник мгновенно переключился на парня. – Черт тебя раздери, Роберт! Почему не в форме?!
– Постирал! Не высохла еще… – он обезоруживающе улыбнулся.
– Чтобы завтра был в форме!
– Слушаюсь! – парень отдал честь левой рукой.
– Где Кушнир?!
– Он на объект уехал! – подняла голову полная женщина. На высокой груди, под серебряной заколкой в виде карабкающейся саламандры, висел бэйдж. Анна Большакова – старший эксперт – чернела надпись на пластиковой карточке.
– Давно? – краска с лица полковника сходила, уступая место здоровому румянцу.
– Да уж больше часа…
– Пошлите туда кого-нибудь! Он ведь старик уже…
– Некого! – Анна хлопнула крышкой ноутбука, достала пачку сигарет. – Семнадцать вызовов за утро, и все ложные!
– Как это – ложные?! – сунулся Роберт.
– Срабатывает сигнализация, ребята приезжают, а там никого нет дома. Дверь закрыта, внутри пусто, хозяев нет.
– Полицию поставили в известность? – спросил полковник.
– Действовали по инструкции. Следов взлома нет, контактные номера не отвечают. Если поступит распоряжение, придется использовать запасные экземпляры ключей.
– Почему сразу же не проникли в помещение?
– Не хочется, чтобы повторилась история с домом Евтушенко по Речной улице.
– Это верно… – Свирепый Гарри озадаченно почесал переносицу. В злополучном доме за ночь дважды срабатывала сигнализация. Группа оперативно выезжала на звонки, изучая следы свежих граффити на высоком заборе. Ребятишки развлекались, дело житейское. Ни тебе следов взлома или зловредного умысла. После третьего сигнала, полковник распорядился проникнуть в помещение. Зашли, посидели, полюбовались фотографиями супруги хозяина особняка. Блондинка позировала в чем мать родила, стены в прихожей украшали глянцевые постеры. От силиконовых грудей и смуглых бедер красавицы пестрело в глазах. Наутро вернулся хозяин из Питера. Злой как черт. Он обвинил дежурную группу в краже драгоценностей из шкатулки, пугал судом, требовал денежной компенсации. Чтобы замять щекотливую ситуацию, полковник обращался за помощью к однополчанину, благо старый вояка дорос до крупного чиновника в администрации курортного района. С того случая, в «Аяксе», как именовалось частное охранное предприятие, было введено негласное правило. Вход в жилище возможен в присутствии полицейских. Отношения с местной полицией были самые доброжелательные, но лишний раз отвлекать ребят от работы не хотелось. А спустя пару дней после инцидента, в сети невесть откуда появились фотографии мадам Евтушенко неглиже. Парни присягали, что не делали снимков в доме олигарха.
– Вы кота этого наглого не видели? – полковник с деланным равнодушием смотрел в окно.
Анна с Робертом переглянулись, с трудом сдержав улыбку.
Организация, которую возглавлял лихой полковник, состояла из бывших военных или полицейских. «Аякс» обслуживал дома, снабженные охранными системами, при проникновении срабатывал сигнал охраны, он поступал в контору, где всегда находилось несколько человек, готовых к выезду на объект. Обслуживали главным образом курортный район Петербурга. Раскиданные жилые и коммерческие объекты от поселка Ольгино до Зеленогорска. Здесь предполагалась жесткая дисциплина, и уж конечно, никаких домашних животных в штате предусмотрено не было. Тем не менее, у железного полковника имелась трогательная слабость. Он души не чаял в своем коте, и никогда с ним не расставался. Они вместе ездили на службу, кот сидел на месте пассажира, и вид имел суровый и торжественный. Кот был породы мей кун, размером с небольшую рысь, и весил не менее пятнадцати килограмм. Кота звали Ричард. Ричард являлся всеобщим фаворитом. Он часами расхаживал среди столов упругой тигриной походкой. У него была квадратная линия головы, твердый, как у боксера подбородок, высокие скулы, и уши с кисточками. Он без видимых усилий взлетал на высоченные полки, заставленные пухлыми папками, и никто никогда не слышал его мяуканья. Полковник врал, что мать кота пришла из леса, где охотилась на мелких косуль. Ричард представлял собой образец кошачьей независимости. С ним следовало договариваться, используя ровный уважительный тон. Фамильярного к себе отношения мей кун не трепел. Этого не позволял себе даже вспыльчивый полковник, и поэтому у них с котом царило полное взаимопонимание.
– А что с Ричардом? – всполошилась Анна. Она каждый день таскала из дома разнообразные лакомства, к которым самодостаточный баловень относился снисходительно. Ричард позволял себя гладить, но сам никогда не терся о ноги. Это был настоящий боевой кот!
– Черт его знает?! – зарычал полковник, но в голосе звучала тоска. – Второй день где то болтается…
– У меня тоже котик исчез! – подала голос новенькая секретарша. Все к ней обернулись, девушка отчаянно покраснела.
– Кошечка. Белая, ангорская… Она у нас вообще на улицу не выходит.
Полковник подавил приступ слабости.
– Что за черт?! – он прильнул к окну. По улице медленной вереницей продвигалась военная техника. Груженные личным составом бронетранспортеры, тяжелые армейские грузовики. Мимо окна неспешно покатились три приземистых танка. Новенький асфальт стонал под гнетом массивной техники, осенний воздух наполнился запахом выхлопных газов.
– Во дела! – воскликнул Роберт. – Учение в курортном районе – это что то новенькое.
Полковник спешно набирал номер.
– Клим? Рад слышать, дружище! Разъясни старому корешу, откуда у нас вояки образовались?
Некоторое время он молча слушал, кивая головой. Стеклопакеты дрожали, будто в ознобе. На бреющем полете промчались пара истребителей, следом летела тройка военных вертолетов. Полковник глубоко вздохнул.
– Лады, Клим! Спасибо, что не послал куда подальше… Шучу! До связи!
– Наклевывается потешная война, господин полковник? – спросил Роберт.
– Черт ногу сломит! Клименко любитель шуток, но мне не смешно…
– А что он рассказал?
– Глупо пересказывать. В Кирилловском обнаружили зомби.
– Хорошее название статьи для «желтой» прессы! – улыбнулась Анна.
– С Зеленогорском пропала связь. Клименко связывался с Питером. Утверждает, что начальство разговаривает чужим голосом.
– Истинно говорю вам! – замогильным тоном чревовещал Роберт. – В ночь летнего ветродуя, земная твердь поглотит самое себя!
Секретарша прыснула в кулачок, Полковник ожег девушку суровым взглядом, и гаркнул как на военном параде.
– Анна – за работу! Кушнира – срочно ко мне. Роберт, руки в ноги и дуй на заявку!
– Без формы?! – парень всплеснул руками.
– Шагом марш!
– Надеюсь, комендантский час покуда не ввели?
– Вон отсюда!
Полковник скрылся за дверью кабинета. Было слышно, как он в одиночку сдвинул с места неподъемный шкаф, окликая кота.
– Скажите, пожалуйста! – шепнула девушка – а это правда, что полковник раньше служил в спецназе?
– Истинная правда!
– И правда, что он на задании голыми руками обезоружил трех человек?!
– Одному пришлось оторвать руки, так как у полковника кончились наручники!
Девушка поджала губки, отчего стала еще привлекательнее.
– Не сердитесь! Он не такой грозный, как это кажется на первый взгляд.
– А сами то вы откуда знаете? – фыркнула девушка.
Анна протяжно застонала.
– Опять! Еще один вызов!
Роберт хрустнул костяшками пальцев.
– Сколько людей на вызовах?
– Все! И даже Кушнир.
Семену Кушниру давно следовало быть на пенсии. Старик знал полковника всю свою жизнь, и относился к нему как к брату. Пожалуй, это было второе живое существо после кота, к которому Свирепый Гарри был по-настоящему привязан.
Мужчина схватил куртку, на мгновение остановился у выхода, обернулся к секретарше, и суфлерским шепотом произнес.
– Не бойтесь полковника! Он – добрый старикан, а сын его – полный разгильдяй!
Девушка растерянно посмотрела на закрытую дверь в кабинет полковника, морщины на лбу разгладились, она рассмеялась. Молодой человек скрылся за дверью, стук шагов стих в конце длинного коридора. Анна ободряюще улыбнулась, положила на стол квадратик бумаги с номером телефона.
– Идите домой. Если станет грустно, позвоните. Ковальские умеют поднять настроение!
Она небрежно стукнула костяшками в дверь, и не дождавшись ответа, вошла вовнутрь. Секретарша огляделась по сторонам, воровато сунула листок в сумочку, и выпорхнула из офиса.
В помещении стало холодно и неуютно как становится в доме, когда его покидают женщины. Мертво блестели черные экраны мониторов, застыли в тревожном ожидании телефонные аппараты на столе. Призрачным зеленым светом моргали большие зеленые часы. Говорят, электроника – самый надежный вид техники, но к этим часам такое утверждение не относилось. Вот они заморгали быстрее, секунды меняли друг друга, человеческий глаз не мог уследить за их молниеносным мельканием. Минуты появлялись и исчезали с калейдоскопической быстротой, мерно отщелкивали отпущенный век часы. Необычные звуки наполнили опустевший зал. Как будто тысячи звонких голосов кричали в унисон, вопли наслаивались друг на друга, и визг этот становился громче, и казалось не будет этому конца. Вдруг все стихло. Замерли часы, воцарилась мертвая тишина. Солнце скрылось за облаками, сквозь опущенные жалюзи просачивался безжизненный свет.
С вкрадчивым скрипом открылась дверь, и на пороге показался человек. В плотном длинном плаще, черной водолазке. Его ноги были обуты в нелепые, с загнутыми носками узкие туфли, похожие на восточные скарабеи. Человек снял огромные очки, закрывающие треть бледного лица. Глаза у него оказались маленькие, глубоко посаженные, в отличие от неподвижной маски лица они скользили по стенам помещения, изучая, оценивая, собирая информацию. Он аккуратно притворил за собой дверь, извлек из внутреннего кармана плаща золотые часы, щелкнул крышкой и удовлетворенно хмыкнул. Кисти рук незнакомца выглядели непропорционально маленькими, как у ребенка, облаченные в тонкие нитяные перчатки. На согнутом локте покоилась длинная трость, другой рукой он сжимал за ручку маленький потрепанный чемоданчик, из тех, что полсотни лет назад носили монтеры. Человек аккуратно поставил его на пол, и легонько стукнул острием трости по ручке.
– Quid malum? – тонкие губы дрогнули, аккуратно подстриженная щеточка усов сморщилась.
Чемоданчик подпрыгнул от сильного удара. Человек прижал палец ко рту, и предостерегающе зашипел.
– Esurientes?!
В ответ послышалось сдавленный жалобный писк.
– Ferre, mea puer… ferre…
Он покрутил в воздухе тростью, и с силой ударил по экрану монитора. Треснула плазменная панель. Из кабинета выбежала Анна, за ней спешил полковник.
– Что здесь, черт побери, происходит?!
Человечек невозмутимо отступил и поклонился. Казалось, выступает герой старых черно-белых кинофильмов. Кабы не разбитый монитор, можно было предположить, что все присутствующие являются участниками реалити шоу.
– Имею честь представиться! Адам Стоикус, к вашим услугам!
– Что это за клоун?!
– Адам Стоикус! – невозмутимо повторил человек. – В настоящий момент я представляю фирму «Ратус норвегикус».
– Какая фирма! – взревел полковник.
На лице человека мелькнуло нечто отдаленно напоминающее улыбку.
– Я понимаю ваши эмоции, господин полковник, но позвольте мне закончить…
– Какого черта вы разбили комп?! Вы, что – сумасшедший?! – спросила Анна.
Человек рассмеялся тихим шелестящим смехом, как будто закашлялась собака.
– Боюсь вас разочаровать, донна! Я – более чем нормален!
Говорил он с едва уловимым акцентом, так обычно разговаривают иностранцы, прожившие годы в чужеродной языковой среде. Слова, похожие, на скользкие отстрелянные гильзы, выскакивали изо рта сами по себе, ни тонкие губы, ни маленький розовый язык, которым он быстрым хищным движением их облизывал, не связаны были меж собой.
Полковник без малейших усилий, вырвал мускулистую руку из объятий женщины, и замахнулся кулаком.
– Говори, сукин сын, или проломлю голову!
– Весомый аргумент! – на лице незнакомца не дрогнул ни один мускул. – Я вижу вы – деловой человек. Соблаговолите набраться терпения, убежден, оно окупиться сторицей!
Он щелкнул замком своего потрепанного чемоданчика, извлек маленький прямоугольный ящичек, и расшитый золотыми узорами мешочек, положил ящичек на стол.
– Вот! – произнес он с некоторой торжественностью. – Если предложение «Ратус норвегикус» вас разочарует, я немедленно готов оплатить втрое стоимость испорченного товара! Более того! Я не буду возражать, если высокочтимый полковник, – он церемонно поклонился, – захочет спустить с лестницы вашего покорного слугу!
Вновь последовал поклон.
Анне начала импонировать старомодная манера поведения посетителя, и даже его пикантный акцент. Свирепый Гарри с интересом взглянул на ящичек, внешне похожий на маленький сотовый телефон.
«Не такой уж он и подлец, если готов заплатить за старый монитор!» – подумал он, и протянул руку к загадочному предмету.
– Одно мгновение! – Стоикус предостерегающе поднял ладонь, обтянутую черной перчаткой. – Это бесплатная акция нашей компании, однако прежде чем вы опробуете товар, следует выполнить кое какую формальность!
Из внутреннего вместительного кармана плаща, он достал большой лист бумаги. Он был испещрен причудливыми завитушками. Каждая заглавная буква нового абзаца начинались с красной буквы. Документ напоминал красочную детскую азбуку.
– Латынь! – торжествующе объявил менеджер. – Будьте любезны, оставить ваши автографы!
Анна скептически усмехнулась.
– Уважаемый господин Стоикус! Я документы, составленные на родном языке, без юристов не подписываю, а здесь – латынь!
– Ваши опасения понятны, на оборотной стороне имеется перевод. Это – не документ, как вы сочли не первый взгляд. Пустяшный розыгрыш! Учредитель нашей фирмы большой оригинал мы, таким образом, привлекаем клиентов. Читайте!
Под сложной вязью латинского языка, вполне разборчиво было написано следующее.
«Мы – нижеподписавшиеся… Готовы забыть про шесть восходов, шесть закатов. Мы готовы забыть про солнце, дождь, снег, и ветер, землю, небо, огонь и воздух. В те дни, когда будем славить Раттус норвегикус! По истечении шести заходов и шести рассветов мы можем востребовать свое данное природой естество, если соблазн, подаренный Раттусом норвегикусом не возобладает над нашими сердцами! Если же соблазн окажется сильнее, мы готовы будем преклонить колени перед самым священным образом. Образ Раттус Норвегикус! Дмама Лейлит! Великий Сакла – могущественнейший из демиургов! И ныне мы поем им псалмы. Мы – это…»
Далее следовал текст псалмов.
– Скреб-поскреб! Великий Ратус нам готовит благодать! Скреб-поскреб… Ерунда какая то!
Свирепый Гарри увидел уверенную сигнатуру президента, подписи известных ученых, писателей, политиков. Каким-то образом росчерки уместились на широком листе бумаге. На бумаге остался небольшой пятачок свободного места, как раз для двоих. У полковника запершило в горле, лицо покрылось красными пятнами. Его подпись в одном ряду с факсимиле президента страны! Вот тебе и Стоикус! Даже если это ловкий розыгрыш, то взнуздано лихо, ничего не скажешь!
– Это всего лишь – шутка! – всплеснул руками Стоикус. – Ох! Едва не забыл!
Менеджер подкинул на ладони красочный мешочек, растянул нить, достал несколько золотых монет, и положил их столбиком рядом с черным ящиком.
– Компенсация за испорченную вещь! Иным способом я не мог привлечь ваше внимание!
Полковник оторвался от чтения, взял монету в руки, профессионально щелкнул мизинцем по гурту.
– Это червонное золото!
– Безусловно! – равнодушно кивнул Стоикус. – Это спинтрии!
– Что такое – спинтрии? – Анна испуганно потрогала монеты. Они зловеще поблескивали цветом сгорающего пламени.
– Древнеримская монета. Ими расплачивались за особенные услуги!
– Какого рода услуги?
– Это долго рассказывать, – вежливо уклонился от ответа менеджер. – Вы готовы подписать документ, или мне следует принести свои извинения и откланяться? За испорченный монитор я готов заплатить, триста долларов!
Он протянул руку к монетам. Полковник закрыл стол мощным торсом.
– Какие к черту триста долларов?! Вы ведь сами предложили подписать эту бумажку!
– Но как я вижу, вы не настроены ее подписывать… – выражение бледного лица стало сонно-безразличным. – Осталось два места для подписи, я а могу успеть в фирму по соседству с вашей. Извините, но у меня слишком мало времени!
Он требовательно протягивал руку к листку. Перчатка сползла, обнажив тыльную сторону ладони. На том месте, где у людей была розовая кожа, виднелся кусочек серой щетины. Женщина заметила, что акцент незнакомца усилился, она почти не могла разобрать слов. Вместо чередующихся гласных и согласных изо рта Стоикуса несся отвратительный писк. В воздухе запахло гнилью как на зверинце.
– Петр! Не надо подписывать ЭТО! – жарко зашептала женщина. – Откуда у него монеты?! Давай сначала узнаем про фирму…
– Извините! – растянул бескровные губы в вежливой улыбке менеджер. – Боюсь, мне не удалось убедить вас! – он притворно вздохнул, достал из кармана мятые двадцатки. Шепелявя и присвистывая, он пересчитал купюры. – Простите, здесь только двести двадцать долларов. Ну я полагаю монитор стоил не больше сотни! Прошу! – он протягивал купюры.
Доллары были до отвращения грязные, покрыты пятнами плесени, будто их лет двадцать держали в сыром погребе.
– Наша фирма не желает оказывать давления на своих клиентов…
– Но могу я знать, что это за предмет?! – раздираемый противоречивыми эмоциями воскликнул полковник. Все вроде было гладко. Откуда у безвестной фирмы старинные золотые монеты?! И с чего бы им раздавать их кому попало? Ну президенту – понятно! Вот подпись нобелевского лауреата, известный журналист… Логично! Но почему – они?! Самые обычные люди, он – полковник в отставке, Анна – его подруга, одинокая женщина, мать десятилетнего мальчика.
– Перед вами разработка специалистов Ратус норвегикус! – голосом бравого деляги продекламировал менеджер. – Успокойтесь, это – не бомба! И не детская игрушка. Это – своего рода микропроцессор. Вполне серьезная техника. Я – гарант вашей безопасности. Тотчас, после подписания договора, – он споткнулся на этом слове, – вернее сказать, заключения сделки, я продемонстрирую его в действии! Убежден, вы будете приятно удивлены! Прошу прощения, но эта отсталая техника… – Стоикус брезгливо махнул тростью в сторону ворчливо выплевывающего лист бумаги принтера, – эта ветхая техника не идет ни в какое сравнение!
– Что может необычного в маленькой коробке?! – Анна осторожно взяла ящичек в руку. Черный гладкий предмет, похожий на игрушечный гробик, двенадцать сантиметров в длину, восемь в ширину. Похоже на дерево твердых пород. Дуб, ясень, кипарис. Гладкая, словно отполированная поверхность, на верхней крышке две маленькие утопленные кнопки. Женщина близоруко прищурилась, в углу тоненькая, словно паутинка щель. Вероятно крышка. Пригнана настолько плотно, что зазор почти не виден. Ящичек издавал едва слышную вибрацию, которая слабыми токами пронизывала пальцы, поднималась по рукам до плеч, окутывала тело дрожащими нитями, и горячим теплом обжигала живот. Анна нервно сглотнула, пах свела судорога. Она растерянно оглянулась. Стоикус внимательно смотрел ей в глаза, на его губах играла ухмылка.
– Будьте осторожны!
Свирепый Гарри, схватил ящичек, ткнул пальцем в кнопку.
– Прошу воспользоваться моим пером! Пусть вас не удивляет его экзотичный вид. Раттус Норвегикус – весьма необычная организация, вы в этом скоро сами убедитесь!
Голос менеджера наплывал из бездонной черноты, фальцет болезненно прикасался к обнаженным нервам.
Анна вдруг осознала, что она стоит посреди пустынного зала почти голая.
Полковник… Милый, доверчивый Петр превратился в неистовое чудовище! Он стаскивал одежду, рвал в клочья белье, голубые глаза, подернуты белесой пленкой страсти, на пунцовых губах выступила слюна.
– Господи! Что ты делаешь, Петя?! – она слабо противилась натиску. Некая часть здравого смысла шептала, что все происходящее – безумие! Еще мгновение, и они начнут совокупляться на глазах у страшного незнакомца в пустынном офисе. Под мерное стрекотание факса, не скрывая изъянов полной сорокалетней женщины! Но другая, плотски-извращенная, в чьи жилы просочилась жуткая вибрация, несущаяся из безжизненного черного ящичка, та часть, чья воля оказалось подавлена нервным жжением в бедрах, заставляла ее покорно обнажаться.
– Все самки во время течки одинаковы… – оскалил зубы менеджер. Он будто пересматривал старую, хорошо изученную киноленту. – Оestrus! Итак, прежде чем вы приступите к coitus pravo, следует закончить деловую часть нашей программы! – он протягивал огромное перо, с острого кончика стекала густая алая капля.
Полковник не глядя поставил широкий росчерк в углу листа. Менеджер протянул перо женщине. Руки у нее стали как ватные. Полковник мял ее груди железными пальцами, в следующее мгновение он покроет ее. Покроет как дешевую шлюху! Спинтрии…
Она много читала книг по истории. Древний Рим был ее конек. Где она слышала это слово? Яркая вспышка пронзила разгоряченную голову. Спинтрии! Ими расплачивались за особые услуги! Римская знать оплачивала такими монетами услуги уличных девок! Валюта проституток! На монетах обычно были отчеканены сцены половых актов. Адам Стоикус покупает их словно шлюх на рыночной площади!
– Нет!!! – закричала женщина, вырвалась из объятий полковника, и как была, голая бросилась к дверям. Свирепый Гарри растерянно смотрел ей вслед.
– Raptus! – процедил сквозь зубы Стоикус.
Петр бросился вперед, настиг ее в несколько шагов, сильным ударом сбил на пол.
Неслышно ступая, подошел менеджер. Он сжимал в пальцах ее брошь. Серебряную саламандру. Женщина закричала, но не от боли, смешавшейся с ненормальным вожделением. Она кричала от отчаяния и беспомощности, изо всех сил стискивая бедра, а в животе горел жаркий огонь.
– Зачем сопротивляться?!
Стоикус не спеша положил золотые спинтрии в мешочек, Анна успела увидеть рельефное изображение на одной из них. Молодую женщину содомирует огромный самец крысы. Менеджер поднял монету на свет, полюбовавшись блеском на сверкающем аверсе.
– Раньше так и было! Вы – весьма проницательны, донна! Но вы напрасно тратите силы на борьбу. Человеческая природа это различные комбинации страстей, так или иначе сводящиеся к трем базовым китам-монстрам являющихся прообразами ваших вожделений. Деньги. Секс. Власть. Я предлагаю вам как минимум два из них – Деньги и Секс. Берите! Отдавайтесь вашему полковнику, и я обещаю вознаграждение! Подпишите бумагу, и я тотчас оставлю вас вместе с волшебным ящичком! Вы только прикоснулись к ней, и это уже изменило вашу природу. Попробуйте, нажать на одну из кнопок, и вы столкнетесь с такими чудесами, что ни купить ни за какие деньги!
Полковник ослабил хватку. Одной рукой он придерживал Анну за плечи, другой нежно поглаживал грудь.
– Пошел к черту, ублюдок!
Лицо пришельца изменилось. Губы втянулись в ниточку.
– Ну что же… – медленно проговорил он. – Если ты этого хочешь, сучка!
В его пальцах сверкнул маленький кривой кинжал. Он быстро присел, и полоснул лезвием по запястью. Женщина тихо вскрикнула, полковник сжался всем телом, будто это ему нанесли рану. Стоикус открыл чемоданчик, и бережно извлек оттуда огромную черную крысу. У грызуна безвольно свисали маленькие лапки, похожие на детские ноготки, длинный розовый хвост прижат к голому животу.
Поперхнулся и замолк неугомонный принтер. Замерли часы, отсчитывающие мерные секунды. В просторном зале офиса воцарилась тишина. Тяжело, со свистом дышал полковник. Адам Стоикус нежно погладил крысу по холке, и опустил ее на пол. Хищник встал столбиком, маленькие уродливые ручки сложил на розовом безволосом животе. Он морщил блестящий красный нос, седые усы дрожали, пасюк нюхал воздух. Грызун подбежал к женщине. Уткнулся носом в бедро, втянул острый запах, оскалил длинные, выступающие под черной губой резцы. Приблизился к кровоточащей ране, и лизнул кровь. Изо рта выскользнул короткий шершавый язык. За окном мелькнула молния, раздался рокочущий удар грома. И заглушая раскаты грома, отчаянно завизжала Анна…
Лунный свет земли коснется,
В час, когда проснешься ты.
В гулких сводах подземелья,
Черный бархат красоты.
Сладость сладкого похмелья,
Нам подарит темнота.
В ночь, седой земли рожденья,
Станет вечной слепота!
Тронь меня – и я воскресну!
Спать оставишь, я умру.
Я мечтаю о забвении,
Коль тебя с собой возьму…
Роберт уверенно сжимал руль. Машина неслась по Приморскому проспекту, через опущенное стекло свежий сентябрьский ветер ворвался в салон. Время пути от Сестрорецка до Разлива займет четверть часа. Хотя дачный сезон позади, здесь всегда оживленное движение. Однако на выезде из города ему встретилось две единицы бронетехники, и три пустопорожних военных грузовика. Машины мчались в сторону города, будто дезертиры бегут из окружения. Трасса была пустынной, молчали радиостанции. Роберт раздраженно щелкал тумблером переключения радиоволн на вынесенной панели магнитолы. Зловещая тишина, потрескивания встроенных динамиков свидетельствовали, что радио исправно. Мужчина подавил желание связаться с полицейскими Сестрорецка. Не хочется, чтобы служивые приняли бывшего офицера за паникера. Он притормозил у моргающего желтого светофора. Поворот налево – поселок Разлив. На противоположной стороне трассы с незапамятных времен находилась популярная шашлычная. Пару лет назад, он демобилизованный офицер, крепко напился, и малость подпортил интерьер уютного заведения. Сцепился с тремя самоуверенными молодчиками. Хозяева жизни. От судимости его спасло вмешательство полковника. С того случая Роберт не прикасался к алкоголю, но сейчас, глядя на уютные окна шашлычной, вкус ледяной водочки маняще всплыл в памяти. «Боже дай мне разум и душевный покой…» Как говорят на собрании анонимных алкоголиков.
На площади красовался памятник вождю мирового пролетариата. Ильич скорчился над своими записями, на плечи небрежно накинут пиджак. Кумир поколений пригорюнившись сидит в своем шалаше. Идиллическая сцена.
Загудели провода, с протяжным воем промчалась электричка. Мелькали черные окна вагонов, мелкая щебенка летела из под грохочущих колес. Утробный вой затихал за поворотом на Сестрорецк. Так быстро загородные поезда не ходят! Станция «Разлив» является обязательной остановкой на пути следования электрички! Что еще не так?!
– Чума… – вслух проговорил мужчина. В поезде не было пассажиров. Напророчили экстрасенсы конец света в отдельно взятом курортном районе! Что делает взбесившаяся электричка в тридцати километрах от северной столицы?! Роберт передернул плечами, возникло ощущение, что он не один в салоне автомобиля. Он обернулся назад – на потертом кожаном сиденье валялась папка. Мужчина нервно вытер лоб, притормозил возле обочины под запрещающим знаком. Нет, ребята, все не так. Все не так как надо! Улицы Разлива пустынны, ветер гонит по асфальту желтые листья.
Он взял машину отца. Если на корпусе бывалого Ниссана Патрола появиться хоть одна новая ссадина, полковник его съест живьем. После кота и Семена Кушнира, третье почетное место в жизни Свирепого Гарри занимает этот десятилетний джип.
Роберт тронул ногтем дорогую тисненную кожу, застежки отделаны причудливой золотой вязью, посередине бювара красуется литая голова оскалившейся крысы. Судя по всему, украшение отлито из чистого золота, или другой редкий сплав. Возможно бериллиевая бронза, так называемое цыганское золото. Внешне этот сплав ничем не отличается от благородного металла, однако через месяц темнеет. У полковника никогда не было, и не могло быть такой папки! После недолгого раздумья он развязал тесемки, они оказались твердыми и сухими, словно плетеные из продубленной веревки. Внутри лежали листы бумаги, мелко исписанные каллиграфическим почерком. Бумага приглушенно шелестела, так могло шептать одушевленное существо.
«В гулких сводах подземелья, черный бархат красоты…»
Привычный пейзаж за окном автомобиля преобразился. Краски стали тусклыми, из спектра исчез красный свет, на его месте маячили раздражающие серые пятна. Мужчина ударил по рулю, и усилием воли заставил себя захлопнуть папку.
«…В ночь седой земли рожденья, в час, когда проснешься ты…»
Вот привязалась окаянная! Роберт бросил папку на прежнее место, врубил передачу, тяжелый ниссан набирал скорость. Он мог по пальцам пересчитать всех землян, кому полковник мог оказать честь прокатиться в ветхом джипе. Кушнир, Анна, со своим сыном, двоюродный брат Свирепого Гарри, в те дни, когда он гостил у кузена. Роберт, в число избранных не входил.
Навигатор протестующе пискнул. Веселый розовый домик с оранжевой черепицей принадлежал господину Когану. Мужчина нажал клавишу смартфона. «Данный вид связи недоступен…» Классика жанра! Сюжет для мистического блокбастера!
Похолодело лицо, рука потянулась к карабину. Сотрудники фирмы не имели права носить оружие, однако на вызовах по сбою сигнализации могли возникнуть криминальные ситуации, и в полиции смотрели сквозь пальцы на то, что полковник держал в машине карабин.
В Разливе он не встретил ни души. Бывший офицер имел практический склад ума, и странным явлениям пытался найти здравое объяснение. Отсутствие на улице прохожих приписал чрезмерно ранним холодам в этом году. Дул свежий осенний ветер, нес по улицам сухую пожухлую листву, ранние сумерки прочертили серые тени на асфальте. Солнце садилось не ранее семи часов вечера. Сегодня оно оказалось затянуто густыми свинцовыми тучами, с утра накрапывал легкий дождик, в пятом часу пополудни желтым безжизненными огнями загорелись фонари.
Роберт был убежденным агностиком, но возникшая перед глазами картина была настолько противоестественной, что он перекрестился.
По улице шли голые люди. Женщины, мужчины, дети и старики. Лица были опущены к земле, губы шевелились. Из ворот роскошного особняка выскочил тучный мужчина. Его лицо было неестественно бледным, будто под слоем театрального грима. К нему немедленно устремились два человека, мужчина взвизгнул тоненько, беззащитно, словно котенок заплакал. Человек кинулся ему в ноги, зубы впились в щиколотку, его товарищ укусил толстяка за руку.
– Идите к дьяволу! – орал мужчина. Он побежал в сторону железнодорожной станции. Из особняка донесся женский крик. Наружу вырвалась обнаженная блондинка, круглые силиконовые груди покрылись мурашками от ледяного ветра. За ней следом неторопливо двигались трое мужчин.
Роберт выхватил карабин из чехла.
– Эй! Что здесь происходит, черт побери?! – крик подхватил и унес порыв ветра, в лицо ударили капельки дождя.
Люди двигались как механические куклы. Негромко шлепали босые подошвы, шевелящиеся губы, дружное бормотание беспрестанно повторяющихся слов. Дети шли рядом с родителями, их бледные лица казались бесстрастными, как у стариков. Если бы не произносимые заклинания, идущих можно было принять за живых мертвецов. Повинуясь звериному чутью, они уверенно проникали в запертые дома, где скрывались перепуганные жители поселка. Ломали двери, выбивали стеклопакеты, невзирая на кровь, струящеюся из ран. Врываясь в жилища, они вели себя стереотипно. Кусали мужчин, насиловали женщин. Он совершали эти действия с отрешенным выражением лиц, словно выполняли принудительную работу. Из подъезда выскочила миловидная девушка, и кинулась к припаркованному автомобилю. Ее в два прыжка настиг высокий парень с цветной наколкой на загорелом плече.
– Пожалуйста, не надо!!! Прошу вас! – кричала девушка.
– Скреб-поскреб! Великий Раттус, нам дарует благодать!
Радость мрака, сладость смерти, мы готовы принимать!
Скреб-поскреб! Приходит Раттус в каждый город, в каждый дом!
Мы служить ему готовы, кровь и слезы отдавать… – бормотал насильник. Его голос звучал мрачно и торжественно. Белые глаза бессмысленно созерцали распростертую на земле жертву. В них не было и намека на чувственность. Пустота, безволие, холодная жестокость С треском разъехалась по швам тонкая ткань. Парень легонько пристукнул девушку по голове. К нему подошел еще один, опустился рядом на колени. Их моторика напоминала автоматизм роботов. Бесцельные движения запрограммированных машин.
– Отпустите девчонку, суки! – заорал Роберт. Он отшвырнул парня в сторону, дал сильную пощечину его подельнику. Десятки пар мертвых, затянутых белой пленкой глаз уставились на мужчину.
– Да что с вами происходит… – пробормотал он.
Парень с наколкой, открыл рот, издал высокий крик. Вслед за ним завизжала полная женщина, округлила губы, демонстрируя золотые коронки. Кричали дети, истошно вопил высохший, похожий на скелет старик. Пользуясь всеобщим замешательством, девушка вскочила на ноги, придерживая на груди разорванную блузу, бежала прочь. На нее набросилась тучная женщина, и вонзила зубы в плечо. Вдруг все резко замолчали. Наступила тишина. По спине человека прокатилась капля холодного пота. Военный эксперимент? Массовое помешательство?! Почему они голые?! Но что у них с глазами! Услужило всплыла в памяти давешняя фраза полковника.
«В Кирилловском обнаружены зомби…»
Худой парень шагнул навстречу.
– Скреб-поскреб! Великий Раттус нам дарует благодать!
Радость мрака, сладость смерти, мы готовы принимать!
Женщина схватила за рукав, впилась зубами в запястье.
– Скреб-поскреб! Приходит Раттус в каждый город, в каждый дом…
Люди обступили чужака, их пальцы цеплялись за его одежду, тянули на себя ремень карабина. Толстый черномазый мальчик, с родимым пятном над бровью, смотрел на мужчину невидящими глазами, из его рта летели капельки коричневой слюны.
«Шоколад»! – промелькнула безумная мысль. Мальчишка есть шоколад, как самый обычный ребенок!
– Мы служить ему готовы! Кровь и слезы отдавать!
Маленькими пальчиками сладкоежка вцепился в пах.
Роберт очнулся от оцепенения, и врезал носком ботинка ребенку в живот, тот отлетел в сторону, из рассеченной ягодицы пошла кровь, но мальчишка тотчас поднялся, и бросился в атаку.
Он ударил прикладом карабина, послышался хруст, ударил вторично и опять попал. Сильным толчком разбил нос полной женщине, ее отбросило как резиновую куклу. Он отступал к машине, методично нанося удары направо и налево. Был прикладом, коленями, локтями. Белоглазые наползали со всех сторон, падали, обливаясь кровью, поднимались на ноги. Войдя в клинч, они кусались как бродячие псы. Роберт отчаянно дрался. На него навалился некто полный высокий и лысый, скользкое голое тело пахло потом, превозмогая отвращение мужчина врезал ладонью в сокрытый под слоем жира кадык, толстяк схватился за горло, и осел.
– Скреб-поскреб! Великий Раттус нам дарует…
Роберт ударил ногой в лицо мужчине. Толстяк опрокинулся на спину и умолк. В горячке боя, он не заметил, как с плеч сорвали куртку, голубая футболка с надписью «Deep Purple» оказалась изодрана в клочья. Он дрался молча и ожесточенно, как на показательных выступлениях по рукопашному бою. Отец был бы им доволен. Число наступающих множилось, их было уже несколько десятков. Мужчины, старики, дети, тесня друг друга наседали на отступающего человека. До припаркованного джипа оставалось не более пяти метров. Он отбросил загорелого парня, с торсом десятиборца. Парень устоял на ногах, оттолкнулся от своих товарищей, и кинулся навстречу противнику. Роберт встретил его прямым кроссом в челюсть. Спортсмен рухнул на землю, смуглое тело скрылось под ногами наступающих людей.
В два прыжка он оказался возле машины, в то же мгновение под ноги кинулась голая девушка с распущенными льняными волосами, и восхитительной фигурой. Он инстинктивно отскочил в сторону. И тотчас набежавшие люди сбили его с ног.
«В этом я весь…» – возникла невесть откуда мысль. – «Ребенка ударил не раздумывая, а красивую бабу не посмел!»
Липкие пальцы выдернули из рук карабин, сорвали остатки одежды. Заверещал смартфон в машине. Впервые, за время боя мужчина издал крик. И пришла мгла.