Все необходимые после боя формальности Причер уладил дистанционно, через свой мобильный терминал. Очень уж ему не хотелось являться на доклад к командованию базы в состоянии полного душевного раздрызга, с кучей неприятных и глупых, наверное, вопросов на устах. Поэтому капитан для начала принял душ, переоделся в чистое, а потом добрый час простоял у алтаря. Приведя мысли в относительный порядок, он уселся за компьютер и долго читал справку по флоре и фауне Кляксы. Посмеялся над ученым названием давешнего рогатого муравьеда – «муравьед рогатый». Вспомнил, что пора обедать, и с черного хода посетил офицерскую столовую, где его с радостной готовностью и неким даже подобострастием накормили. Вероятно шестой сектор успел растрепать на всю базу, какой герой и симпатяга новый священник. В обеденном зале шумно беседовали и громко чавкали, Причер на кухне пил кофе и тихо радовался, что его не ищут.
Оказывается, искали. Точнее, деликатно подсматривали. Выйдя за дверь, Причер наткнулся на джип – тот самый, что позаимствовал у командного пункта. В машине сидел давешний сержант-тыловик, бывший десантник и подчиненный.
– Здрасте, господин капитан. Принимайте технику, – обрадовал Причера сержант, выбираясь из-за руля. – Вот здесь распишитесь в получении.
– Мне же не положено… – удивился Причер.
– Очень даже положено. Вы же, извините пожалуйста, ограниченно годный по статье би-два. Согласно параграфу… забыл какому, если расстояние от квартиры офицера до зоны ответственности по боевому расписанию превышает милю… Короче говоря, ваше преподобие, не трендите, а ставьте закорючку.
– Ща как дам в ухо! – пообещал Причер, внимательно разглядывая приходный ордер. – Признавайся, стервец – чья команда насчет машины?
– Не могу знать, господин капитан, сэр! Вроде бы лично начальник тыла майор Джефферсон распорядился. Господин капитан, сэр.
– А раньше машина кому принадлежала?
– Майору Джефферсону, господин капитан, сэр.
Причер закусил губу, чтобы не расхохотаться. Сейчас, при ярком свете, видно было, что джип порядком заезжен. «Вот она, тыловая доброта. С одной стороны – начальник облагодетельствовал капеллана, с другой – на новую тачку пересядет».
– Вы за нашего шефа не беспокойтесь, господин капитан, сэр, – неверно истолковал выражение лица Причера сержант. – Майор Джефферсон уже с утра на новой ездит. Вы ему, можно сказать, подарок сделали. Прибежал на склад, аж глаза светятся, кричит – гип-гип-ура, капеллан сослепу мою развалюху угнал! Пусть теперь сам с ней и… Ну, вы поняли, господин капитан, сэр.
– Ладно, – Причер расписался и полез в джип. – Ты это… Я ведь тебе в ухо не двинул за сниженную лексику, верно?
– За какую, сэр?
– За панибратский тон при разговоре со старшим по званию. Так что давай, отрабатывай должок. Напалм есть на складах? А? Не слышу ответа. Только не вздумай мне тут невинную барышню изображать, я же тебя, пройдоху, насквозь вижу!
– Ничего я не изображаю… А напалм еще в позапрошлый раз кончился. И не будет его долго. Грузовик только через месяц ждем.
– Почему? – коротко и всеобъемлюще спросил Причер.
– Перерасход, – так же коротко ответил сержант. – Джунгли жмут. Сами понимаете, им наши графики не указ.
– А живая сила, она что, из грязного белья самозарождается?
– Не понял, сэр?
– Я говорю: напалм на Кляксу строго по графику поступает, а солдаты – в любом количестве?
– Не-ет… – сержант даже улыбнулся, так Причер его удивил. – Да вы что, святой отец, да откуда? Еще парочка таких наездов, как сегодня, у нас лазарет треснет. А на стенку придется весь тыл выгонять, даже эм-пи наверное… Пополнение тоже на грузовике придет. Главное чтобы мы продержались. Раньше-то пёрло раз в месяц, ну два. А теперь дней через десять-одиннадцать. И двоиться они, гады, начали.
«Нервный я стал, – подумал капеллан. – Все заговоры мерещатся. А тут просто бардак и положение, близкое к критическому. Нормальная армия».
– Того и гляди стену одолеют, а тогда крышка нам, – не унимался сержант. – Одна надежда – по плану эвакуации все уцелевшие отходят к порту и лезут на «Тревогу». Хотите совет, господин капитан? В обход Устава, по старой дружбе?
– Ну?
– Если зверье ломанется через стену, бросайте все, хватайте любую машину, хоть полковничью, и катите к порту. На территории мы как в западне. Эту волну не удержишь, когда она идет по ровному месту. Никаких шансов. Кто замешкается на минуту, не выберется. Так что бросайте все и спасайтесь. А я вам местечко на борту забью, гарантированно.
Причер отчетливо скрипнул зубами. Теперь ему хотелось дать сержанту в ухо на полном серьезе.
– Сколько наших берет «Тревога»? – спросил капитан преувеличенно ровным тоном. План эвакуации он, естественно, посмотреть не успел. А надо было.
– Порт сначала принимает гражданских со скважины. Они уходят на своих баржах, занимают их целиком. Потом грузимся мы – к русским. Все управление, лазарет, те зенитчики, которые успеют добежать, и процентов двадцать стрелков. Больше просто не выживет.
– Я спрашиваю предельную загрузку. Ты должен знать.
– Это и есть предельная загрузка. Только она не понадобится. Разуйте глаза, командир. Вы же видели сегодня, как оно прет в скользкую горку. Теперь представьте, как оно скачет по сухому. И прикиньте, что на одного нашего с ружьем будет минимум десяток тварей с зубами и соплями… – сержант очень старался быть убедительным. Знал, что капитана Причера голыми эмоциями не пробьешь. А капеллана Причера он в упор не видел. Действительно, какой ему смысл давать советы капеллану – чужому и непонятному человеку?
– Даже вы, сэр, не подстрелите десять тварей за одну секунду, – заключил сержант. – А сколько будет случайных попаданий… Нечаянных выстрелов из бластера в упор… Нет, сэр, дохлый номер. Даже на Черных Болотах такого не было. Помните, когда мы на полпути транспортер доломали?
– Не «мы доломали», а ты доломал!
– Ну, я… Вы тогда еще «пилой» отмахивались, когда у нас «кувалду» заело…
– Допустим, у тебя заело!
– Ну, пусть у меня. В любом случае, здесь-то «пила» не спасет, они же двоятся. Хорошо еще, черти из джунглей не выходят пока.
– Зеленые такие, чешуйчатые?
– Слыхали уже? Вот страсть, наверное! Не-ет, если периметр не удержим, это будет гибель, сэр. Верная смерть. Извините, что-то я разболтался. Господин капитан, сэр.
«До чего же мне нужен толковый советчик! – мучился Причер. – Который давно сидит на Кляксе и хорошо владеет ситуацией. Кэссиди? Если бы… Он мыслями там, в джунглях, со своими разведгруппами. А того, что творится под самым носом, скорее всего, не замечает. С кем бы мне поговорить по душам? А, кстати…»
– Русский пароход у нас на боепитании состоит? – деловито осведомился Причер.
– Естественно, сэр. Он вообще по документам проведен, будто не русский, а наш. Только команда ихняя, типа наемники. Так налоги меньше.
– Значит ты можешь выяснить, на какое число у них дозаправка заказана?
– Да я и так знаю, сэр. Это ж не секрет. В пятницу утром они вернутся. К вечеру освободятся и начнут сходить на берег. А вам кто из русских нужен? Мичман Харитонов небось?
Причер задумчиво почесал в затылке.
– Нет, – сказал он. – Мичман Харитонов пока не нужен. Честно говоря, сам не знаю, для чего мне эти русские. Но ты о моем вопросе – никому, понял?
Сержант подобрал живот и вытянулся в струну.
– Я – могила, сэр. И вообще… В вашем распоряжении, сэр. В любое время. Только прикажите. Любая услуга. Вы меня знаете.
– Знаю, – кивнул Причер. – А ну, признавайся – в контрразведку по-прежнему стучишь?
– Есть маленько, – сержант виновато опустил глаза. – С ними же как связался, потом не отвяжешься.
– Кто у них на базе главный?
– М-м… – сержант окончательно потупился. – А вам очень надо?
– Фамилия в принципе роли не играет. Но хотелось бы на будущее иметь представление, что он за человек. Вдруг гнида какая-нибудь.
– Он хороший человек! – горячо воскликнул сержант. – Вы его совсем еще не знаете, но это настоящий офицер, почти как вы.
– Хороший, говоришь… – Причер задумался. – Ну-ну. Пока сам не попрошу, на меня не капай. Договорились?
Сержант заметно побледнел.
– Да как вы могли такое подумать, господин капитан… Да я за вас…
– А вот когда попрошу – капнешь, – заключил Причер. – Ну, благодарю за информацию. Тебя подбросить?
– Спасибо, не надо, – сержант, утомленный задушевной беседой, полез в карман за платком. – Я лучше на кухню заверну, кофейком офицерским побалуюсь. Вы это… Благословите, что ли, меня, а? Господин капитан, сэр…
Кэссиди сидел в кабинете начальника разведки, положив ноги на стол, и дымил сигарой.
– Присаживайтесь, святой отец, – сказал он, не меняя позы. – С чем пожаловали?
– С вопросами, – Причер уселся в кресло напротив.
– Ну-ну, – Кэссиди выпустил в потолок несколько сизых колец. – Только постарайтесь не доконать мое пищеварение. А то господин полковник и так из меня все печенки вынул.
Причер вздохнул. Кэссиди молча курил и ждал. Капеллан горбился в кресле и тоже молчал. В кабинете вдруг стало очень неуютно.
– Хорошо! – не выдержал Кэссиди. – Вас, конечно, интересует, почему в файлах по местному зверью не сказано, что оно «двоится». Почему нет данных о масштабе атак на периметр. Еще вам хочется знать, куда подевался напалм. Все? Ах да, про чертей! Зеленых таких, чешуйчатых. Которые в глубине джунглей, за десятой милей. Так?
Причер снова вздохнул, на этот раз очень жалостливо.
– Докладываю по пунктам, – сказал Кэссиди. – Двоиться зверье начало примерно месяц назад. Приблизительно в то же время атаки пошли гораздо чаще и на порядок мощнее, чем раньше. Да-да, именно на порядок, я не преувеличиваю. Вот куда делся весь напалм, а потом и все реактивное горючее. Хотя сейчас керосина натащили со скважины, на пару-тройку проходов хватит. Зарядов для бластеров и пушек у нас достаточно, стволов и ремкомплектов тоже. Недостаточно личного состава. Уже сейчас людей мало. А дальше будет только хуже. Все эти наши горести и несчастья господин полковник весьма подробно описал в панической депеше хозяевам планеты. Но даже если концессионер нам и поверит, грузовик от этого быстрее не полетит. Нужно продержаться еще месяц. А что касается чертей…
– Можем поговорить как люди? – перебил Причер. – Без Устава?
– Естественно, – Кэссиди снял ноги со стола и положил на него локти. – В чем проблема, Отходняк?
– О-о… – Причер возвел глаза к потолку. – Кэс, умоляю, забудь ты эту отвратительную кличку. Я все-таки духовное лицо. Теперь.
– Принято. Так в чем дело, Джон?
– У тебя была масса возможностей рассказать мне, что звери двоятся. Но ты этого не сделал. Почему?
– Закон такой, – Кэссиди хитро прищурился. – Ладно, не обижайся. Действительно закон. Ему всего месяц, но он правильный. Согласись, когда ты это увидел – обалдел? Челюсть отвисла?
– Допустим, – сознался Причер.
– Никто не верит, – сказал Кэссиди тихо и как бы виновато. – Мы специально для донесения концессионеру распилили нескольких псевдозавров и засняли весь процесс. И знаешь, сами как-то до сих пор… Короче говоря, на слово никто не верит. Непременно решит попробовать и полоснет по живому – не «пилой», так еще чем-нибудь режущим. Тогда и придумался ритуал: новичок должен собственными глазами увидеть, как оно… И насколько это опасно. Рефлекс вырабатывается, скажу я тебе, отменный.
– И насколько это опасно?
– Если срубить голову или лапу отрезать – ничего сверхъестественного не произойдет. Средних размеров зверюга новую голову отращивает минут пять-шесть…
– Голову? – переспросил капеллан. – Это как? Там же мозг! Этот… Главный, основной, которым думают. Головной!
– Может, он им больше жить не мешает? – предположил Кэссиди.
– Аж завидно, – хмыкнул Причер. – Сам бы не отказался.
– Лапа побыстрее отрастет, минуты за три, – продолжал Кэссиди. – А вот если покромсать все туловище, как рулет его нарезать, тут-то и начинается шоу. Псевдозавра я рубил лично на шесть частей. Выросло три его маленьких копии, два крокодильчика и один муравьед. Все попытались удрать в болото – сообразили, гады, что ростом не вышли. Ученых сюда надо, конечно. Только ведь съедят их…
– В файлах, которые выдали мне, про регенерацию сказано четко: «нет», – задумчиво протянул Причер. – И мозги у зверей находились на положенных местах, один в башке, другой в заднице. А ведь исследовательская группа забила немало животных. И на запчасти разбирала их.
– Этим файлам шестой год. Приспособилось зверье.
– Ничего себе «приспособилось»!
– Из нас с тобой в училище за пять лет сделали офицеров. Скажешь, мы не приспособились?
– Мы не научились отращивать новые конечности, – Причер выразительно хлопнул себя по брючине; раздался глухой пластмассовый звук. – А про головы я вообще молчу. И рассыпаться на крокодильчиков – тоже не научились.
– Так мы же люди, – веско сказал Кэссиди. – Послушай, Джон, это все очень занимательно и щекочет воображение, но у нас на сегодня одна-единственная задача. Удержать периметр. А если по-простому – остаться в живых и защитить скважину. Стоять до упора, пока ученые не разберутся с креатином. Просто стоять.
– Или загонять шахтеров на их баржи, самим грузиться на «Тревогу» и уходить в море. Пока опять не поперло, вдвое сильнее, чем прежде.
– Это говорит священник или офицер? – Кэссиди прищурился вновь. – Священника я еще могу понять, он же не в курсе, что к русским все не поместятся…
– Челночными рейсами до космодрома. Сгрузить часть народа в космодромные склады, тогда места на воде хватит всем. Если гонять одну «Тревогу», это можно сделать за сутки. А если использовать еще и шахтерские баржи…
– Очнись, Джон, – попросил Кэссиди очень мягко. – Мы не можем уйти с материка. Просто не можем.
– Извини, Кэс, но я утром держал периметр. И теперь мне отчего-то кажется, что очень даже можем. Если не должны. А креатин пускай добывают из шельфа. Бросят рядом с космодромом плавучую буровую – и качают. Чтобы отгонять планктон, хватит той же «Тревоги» за глаза и за уши. Потерь таких не будет, понимаешь? Ненормальных. Жалко ведь людей, нельзя так с ними! Сколько у нас сегодня обожженных? Двести?
– Под триста. И человек двадцать нужно отправлять домой, здесь их не починишь. Джон, я все понимаю. Но это не в нашей власти.
– А в чьей тогда? – спросил Причер едко. – Во власти Кляксы? Послушай, Кэс, ты меня удивляешь. Прямо у тебя под носом происходит чудо. Настоящее чудо. И оно может иметь лично для тебя самые неприятные последствия. Оно майора Кэссиди элементарно слопает. А ты думаешь, как бы продержаться месячишко, пока не подвалит грузовик с более мощными пушками, напалмом и прочей дребеденью. Только вот как ты запоешь, когда джунгли пойдут таким валом, что все твои пушки захлебнутся? Или зверье покроется шкурой, которую напалм не возьмет?
– Откуда знаешь?! – в легком ужасе пробормотал Кэссиди.
– Предполагаю. Если чудо началось, его не остановить. У чуда свои правила игры. Знаешь, что мне сказал один толковый парень на стене? Что это не мы от джунглей обороняемся, а наоборот, они от нас. Разуй глаза, Кэс! Пять-шесть лет назад здесь лазало обыкновенное болотное зверье. Мы его видели кучу на других тропических мирах. Да оно и на Земле примерно такое же. У него есть мозги, желудок, сердце, кровеносная система… Кэс, дружище, ты кромсаешь его на шесть частей, и что получается? Шесть жизнеспособных и сообразительных особей трех разных видов! Это истинное чудо, Кэс! И поверь мне, священнику и офицеру – если уж оно задалось целью опрокинуть нас в море…
– Ты здесь вторые сутки, – сказал Кэссиди тоскливо. – А я второй год…
– Ну и дурак! – сделал четкий вывод Причер.
– …так вот ты посиди здесь с мое, а потом уже изображай оракула, – резюмировал Кэссиди.
– Но ведь чудо, Кэс!
– Чудо, – легко согласился Кэссиди. – И я очень надеюсь, что на грузовике прилетит несколько авторитетных биологов. Которые нам расскажут, как с этим чудом бороться. Лишь бы их не съели…
– Так, – сказал Причер, отдуваясь. – Хватит. Упорен ты в своих заблуждениях похлеще Фомы Неверующего. Так упорен, что даже меня почти убедил. В одном убедил: может, действительно имеет смысл дождаться биологов. Сдаюсь. Но только по этому вопросу.
– У-у… – Кэссиди тихо взвыл и трагически закрыл лицо руками.
– Потерпишь еще немножко, Кэс? – спросил Причер участливо.
– У-у… угу… – донеслось сквозь плотно сжатые пальцы.
– «Двоение» и резкое усиление атак начались примерно месяц назад.
– Угу…
– Кэс, что тут у вас произошло? Что-то должно было произойти. Не может быть такого, чтобы зверье с бухты-барахты начало показывать чудеса и идти на приступ огромными толпами.
Кэссиди выглянул из-за своего укрытия и тупо уставился на Причера.
– А чего тебе надо? – спросил он. – Вспышку активности местного светила? Изобару какую-нибудь аномальную?
– При чем тут изобара? – Причер начал тихо закипать. – Джунгли не изобару грызут, а нашу стену. Кстати, – поправился он, – изобара тоже… Не без греха. Когда идут серии запусков с плавучего космодрома, гидравлический удар должен быть тот еще. Океан его целиком не погасит. Так что изобара… Слушай, Кэс, не сбивай меня с толку. Что здесь произошло?! – Причер ткнул пальцем в столешницу. – Здесь! Что?!
– Ни-че-го.
– Совсем никаких событий?
– Почему? Зверье попёрло как никогда раньше.
– Так прямо само по себе и попёрло?
На этот раз Кэссиди не взвыл, а застонал. В полный голос.
– Капитан Причер, – сказал он. – Не издевайтесь над начальством. Ему хреново, оно целый взвод потеряло в джунглях. Ему знаешь, как стыдно? Лучше бы я сам там загнулся!
– Ты когда последний раз был на исповеди, Кэс?
– Нет! – отрезал Кэссиди. – Не смогу. Честное слово, Джон, я для тебя и на органе сбацаю, и поднос с причастием держать буду, и все что угодно. А вот исповедаться – только не тебе. Извини. Ты ведь людям душу наизнанку выворачиваешь. Уж лучше к психоаналитику. Там хотя бы ожидаемый результат за свои деньги. А с тобой бесплатно и очень больно. Кстати, был я на исповеди два месяца назад. Как раз черти в лесу завелись… Или нет, когда черти, это уже твой предшественник с ума сходить начал. Именно от них, родимых. И я грешным делом побоялся к нему соваться. Значит месяца три не исповедался. Все, отстань. Не пойду к тебе. Не пойду. Эх, жалко, психолог на Землю удрал, сука трусливая, нестроевая…
– А что еще за черти? – небрежно поинтересовался капеллан.
– Да бегает какая-то погань зеленая. Человекообразная. Далеко, за десятой милей. Я сначала решил, что просто с океана дунуло – нанюхались парни морского воздуха, и все дела. А потом гляжу на монитор: действительно черти. Ну, кто-то из моих деятелей святому отцу на них и пожаловался. А у святого отца – хрясь! – и башня на сторону. Раз двадцать ко мне приставал: возьми, да возьми его в джунгли. Решил один на один с чертом схлестнуться. Послал я его подальше. Ка-ак он меня понес! Мол сволочь, отступник, на исповедь не ходишь, ну и все такое прочее. В общем пошел вон, на порог больше не пущу. Я даже расстроился. Он ведь какой-никакой, но все-таки священник был. Только очень уж сумасшедший. Звоню Кронштейну, говорю: выручай. Тот, естественно, в бутылку лезет – мол я русский офицер и не имею права встревать в ваши американские дела. Ну, тут уж ему лично полковник напомнил, кто на Кляксе хозяин… Кстати, Джон, ты с русскими здесь поосторожней. Это они только с виду такие хорошие. А на самом деле у них идеология: очень здорово, что НАТО платит нам жалованье – мы ему за это при каждом удобном случае жопу показывать будем. Очень большую, на все полученные деньги… И не ухмыляйся, я не шучу, а цитирую радиоперехват. Да, про Кронштейна! Священник за ним до самого порта гнался. И пока капеллана на Землю не отправили, бедняга Эйб на базу – ни ногой. Тоже наверное… Расстроился. Вроде меня. Ох, Джон, как вспомню – так вздрогну. Думаешь, почему у тебя комната заново окрашена? Он Библию разодрал и из страниц обои сделал. Это мы потом узнали, конечно. После того, как он атаку отбивать полез. В одно прекрасное утро. Как раз зверье штурмовать нас пошло, а капеллан – на стену. Без защиты, в одной сутане. Приволок на себе здоровенный крест – сколотил из двух скамеек. Запрыгнул на бортик и да-авай нечистую силу пугать… Уффф…
– А меня в джунгли пустишь? – неожиданно спросил Причер.
Кэссиди растерянно умолк.
– Сейчас ведь там не опасно, – заметил капеллан. – В ближайшие дни зверье будет накапливать силы. Что ему какая-то разведгруппа? Верно?
– Если бы я не знал, кто у нас на базе контрразведчик, я бы подумал, что это ты, – медленно произнес Кэссиди.
– А кто у нас контрразведчик? – оживился капеллан.
– Обойдешься.
– А если окажется, что мы без его помощи отсюда не выберемся?
– Тебе-то чего беспокоиться? Ты по эвакуационному плану на периметр не идешь. Твоя задача – выводить в порт личный состав отдела Службы поддержки. Конкретно – руководить погрузкой блядюшника.
– Кэс, ты забыл, что ли, с кем разговариваешь?
Кэссиди бросил полный надежды взгляд на часы.
– Десять минут, – сказал он. – Еще десять минут ты меня изводишь, а потом я ухожу на командный. И попробуй только сунуться туда за мной. Пока не сдашь полковнику зачет…
– Тогда я смогу выйти в джунгли?
– Ну чего ты там забыл?!
– Я разобраться хочу, – сказал Причер твердо. – Я хочу выяснить, почему мне так неймется побыстрее сделать отсюда ноги. Поэтому сначала я просмотрю журнал оперативного дежурного за последние… Ну, месяцев шесть. А потом выберусь в джунгли. И в том, и в другом мне понадобится твоя помощь. Твой первый взвод отпеваем через двое суток, так?
Кэссиди хмуро кивнул.
– Прочитаем ребятам достойную отходную – и я пойду.
– Поздновато будет, – слабо возразил Кэссиди. – Джунгли уже зашевелятся.
– А и хрен с ними. Пусть шевелятся. Так даже лучше. Кэс, ты же не хочешь, чтобы я полез туда в одиночку?
– Еще чего! Шантажист! Не хватало нам тут одного сумасшедшего капеллана – другой объявился! Во вторник иди. Послезавтра утром. Так уж и быть, включу тебя в список. Учти, пойдешь в роли чемодана. Никаких фокусов, подчинение старшему группы полное.
– Спасибо. Но возможно, мне понадобится еще один выход, чуть позже. Именно когда зашевелятся джунгли.
– Джон, ты хуже танка. Что ты со мной делаешь?
– Всего лишь пытаюсь достучаться до того Кэссиди, которого знал когда-то. Парень, ты просто устал. Расслабься. Предоставь все мне. Только немного помоги и чуточку не мешай. Договорились?
– Угу…
– Последний вопрос. Почему ты так уверен, что база на материке необходима? Почему нельзя запустить плавучую буровую?
– Помнишь Черные Болота?
Причер зябко поежился. Черные Болота чуть не стоили ему жизни и воинского звания. Но он добился-таки своего: армия оттуда ушла, разорвав контракт на «охрану и оборону». Причер терпеть не мог, когда армия ввязывалась в коммерческие предприятия. Обычно это плохо кончалось – военные либо по-дурацки гибли, либо разлагались, напрочь забывали, что они военные, и в итоге гибли еще более глупо. Именно с Черных Болот Причер вывез привычку: оказавшись на новом месте службы, первым делом выяснять, кто тут резидент армейской контрразведки. И еще он поклялся бежать сломя голову отовсюду, где армия продалась монополиям. Конечно это был лейтенантский максимализм. Дослужившись до капитана, Причер уяснил: монополиям продалось все на свете, а не только армия. Даже Церковь, такая внешне независимая, на самом деле играла с корпорациями в сложную многоходовую игру. Вместо того, чтобы бить в лоб, предпочитала обыгрывать. Хотя могла бы запросто предать анафеме… Да тот же самый креатин. Заявить, что он от лукавого – и все дела. Была проблема – не стало проблемы. С креатином вообще дело темное. Ничего еще пока не доказано, а носятся с ним дальше некуда. До того носятся, что даже Кэссиди напоминает про Черные Болота. А этот намек означает простую и страшную вещь: хозяева шахты, истинные ее хозяева, готовы ради креатина посылать людей на смерть толпами. Потому что деньги вложены, но дополнительных вливаний не будет. Никаких инвестиций, пока земная фармацевтика не потребует оптовых партий высокоочищенного креатина. Пока что она довольствуется партиями опытными. И весьма осторожна в прогнозах. Значит, концессионер-разработчик будет любой ценой оборонять шахту. Это потом, когда акции взлетят до небес, можно будет потратиться на буровую платформу. А пока что…
– Кэс, я правильно тебя понял? Здесь Черные Болота номер два?
– Здесь хуже, – Кэссиди усмехнулся одной стороной рта. – Только учти, строго между нами. Как на исповеди. В общем, полкан вовремя подсуетился, и теперь держит несколько процентов акций. Если вся эта затея с креатином себя оправдает…
– …господин полковник улетит отсюда на собственной яхте, – заключил Причер. – Ой-ой-ой, какой тяжелый случай. Не завидую я нам.
– Честно говоря, у меня тоже предчувствия не ахти. Но согласись, на Кляксе идет такая серьезная игра, что на свечи просто нельзя скупиться. А вдруг креатин и вправду окажется эликсиром жизни? Бессмертие! Заманчиво – а, Джон?
– Да на фига оно, бессмертие? – буркнул Причер. Машинально, даже не задумываясь.
– То есть как – на фига?!
– Ну, что ты с ним будешь делать?
– Хм… – Кэссиди на миг задумался. – Для меня это реальный шанс дослужиться до генерала. Так-то я просто не успею. А очень хочется. Чтобы звездочек – четыре штуки! Отличный начальник Генштаба из меня получится.
Причер озадаченно почесал в затылке.
– Ладно, можешь не принимать в расчет мои честолюбивые мечты, – разрешил Кэссиди. – Да и кто я для гарнизонного капеллана Причера – так, еще одна заблудшая овца, хе-хе…
– Ерничать только не надо, угу? – попросил гарнизонный капеллан.
– А вот полковник тебе не по зубам. По некоторым данным, полкан вбухал в акции всё, что у него есть. Дом свой, и тот заложил. Он тебя за эту скважину крокодилу в жопу вобьет, и отправит с попутным ветром на другой конец материка.
– М-да… – Причер раздраженно скрипнул зубами. – Прямо хоть папе звони…
– Римскому? – с уважанием спросил Кэссиди.
– Ага… Понтифик спит и видит, как я звоню ему в кабинет. По сто раз на дню кардиналов дергает – а не объявлялся ли такой военный священник с истинно церковной фамилией?…[7] Конечно не Римскому папе. Моему. Вдруг придумает что-нибудь?
Кэссиди разочарованно цыкнул зубом.
– Извини, Джон, но твой отец здесь не справится. Не такие деньги сюда вложены, чтобы их перевесил один-единственный генерал. Пусть и очень свирепый.
– Сам знаю, – от души признался Причер. – Ладно, Кэс. Надоели мне умные разговоры. Хочу вина. Хочу бокал чего-нибудь легкого и розового. И хорошую книгу. И сигару. Спасибо, Кэс, не буду я тебя больше мучить. Спасибо…
– Сигару – на, – Кэссиди выдвинул ящик стола, достал запечатанную коробку и толкнул ее в сторону Причера. – Забирай. А насчет вина даже не знаю. У нас и виски-то не осталось – негодяй Мерфи с собутыльниками выхлестал. А еще летчик называется… Слушай! Есть вино! У тебя. Не меньше тонны должно быть на складе.
– Гораздо меньше. По описи сто тридцать пять литров, – возразил Причер.
– Как? – изумился Кэссиди.
– Сколько есть, столько есть. Но шутка твоя неудачна, – Причер ощутимо посуровел. – Если священник начинает стаканами хлестать причастное вино, значит он уже меньше чем наполовину священник.
– Джон! – благоговейно выдохнул Кэссиди. – Что же такое получается… Значит, этот козел, твой предшественник… Прости, Господи! Этот… твой предшественник… сожрал минимум пятьсот литров причастного вина за неполный год! Матерь Божья! То-то мы его в баре никогда не видели!
– Может, он его вместе с твоими разведчиками пил? – невозмутимо предположил Причер. – Откуда и черти пошли – зеленые такие, в пупырышках?
– В чешуе. Да нет, Джон, я же их сам видел. А я причастное вино употребляю только в установленных Церковью дозах. В остальное время исключительно пиво и виски.
– Мы выпьем сегодня немножко? Пусть не виски, так пива. Лейтенант Тэйлор обещал угостить. Ведь тебе нужно расслабиться, Кэс.
– Если Тэйлор угощает, мы точно расслабимся. Забавный парень. Вроде бы очень набожный. А ведь капеллана с его крестом со стены вниз головой на транспортере спустил. И вслед ему орал, что будет нещадно бороться с суевериями и алкоголизмом. В том числе и среди духовенства… Хорошо, капеллана грузчики скрутили – а то был бы у нас в строю лейтенант, преданный анафеме!
– Я себе представляю… Какой бардак! – Причеру очень хотелось рассмеяться, но он вдруг почувствовал себя неимоверно усталым. Сил хватило только на мягкую улыбку. Именно такую, какая приличествует священнику.
– Это ты еще в наш бардак не заходил! – оживился Кэссиди.
– И не зайду.
– Джон, признайся, ведь не может быть такого, чтобы ты ни разу в жизни не был с проституткой.
– Майор Кэссиди, вам давно уже пора на командный.
– Скажи, Джон, ну какой смысл принимать духовный сан, если ты и так святее всех святых? Ни разу!… А?! Ни разу!…
– Кэс, придержи язык. Я же потом лоб разобью – болтологию твою замаливать.
– Слушай, Джон, – Кэссиди подался через стол к Причеру и заглянул ему в глаза. – Ну мы играли в добрых католиков, да. Еще на Черных Болотах это началось. С твоей фамилией ты просто не мог в это не играть. А мне было интересно – и я подыгрывал. Мы не валяли дурака, ни в коем случае, но и в попы не собирались. Просто офицеру положено читать отходную по своим погибшим. Ты это делал хорошо, с душой. Люди заметили, как ты это умеешь делать. Слушать тебя полюбили. Задавали вопросы, как настоящему священнику – и ты что-то объяснял им. Ладно, почему бы и нет? Мы с тобой беседовали о духовном, читали книги, пытались что-то понять… Но у тебя оставалась все та же тяжелая рука, и ты был, извини, что напоминаю, Джонни-Отходняк. А теперь… Двое суток не прошло – вся база знает, что ты Иоанн Креститель. Не хлопай глазами, я же разведчик. Джон, в тебе всегда была скрыта колоссальная сила. И ты всегда любил Господа, как мало кому дано. Ты его правильно любил. Ты его… м-м-м… Понимал. Нечего отмахиваться. Понимал. Чувствовал. Но… Джонни, между нами… Только не обижайся! Ну какой, ну какой из тебя священник?!