Снегирь следил за приближающимся Грубером насторожено, не отводя взгляда ни на секунду. Почему-то в голове крутились мысли о том, что многие элитники могут воздействовать на разум жертвы. С другой стороны, пытался успокоить себя бывший капитан, зачем конкретно этому элитнику напускать на него глюки, если Снегирь все равно противопоставить ему ничего не может?
– Кто ты? – внезапно в наступившей напряженной тишине раздался хриплый голос Занозы. Голос раздавался из-за спины Снегиря, и саму девушку он не видел. Снегирь нахмурился, пытаясь понять, что же Заноза делает у него за спиной, и только спустя двадцать секунд до него дошло – она осталась на крыльце, открывала дверь в музей, если это огромное серое здание действительно было музеем, ведь Снегирь не знал о нем, мог судить только по рассказу Грубера.
Грубер тем временем остановил кровь, и вытер лицо, убирая с него бурые потеки. И только после этого взглянул на девушку.
– Вот не можешь ты, Снегирь, не прихватить с собой симпатичную девчонку, – в таком знакомом, но уже начавшем понемногу забываться голосе прозвучала насмешка.
– А толку то? – Снегирь откашлянулся, потому что скрипел даже похуже Занозы, и продолжил. – Все равно они тебя в итоге предпочитают.
– Конечно меня, – Грубер пожал плечами, вытащил из-за плеча автомат и поставил его на предохранитель, а затем вернул обратно за спину. – Я же выше, ты что забыл?
– Да кто ты, мать твою?! И куда делась элита?! – Заноза, не дождавшись ответа на свой вопрос, едва ли не визжала.
– Меня зовут Грубер, – рейдер пристально оглядел Занозу с ног до головы. – Мы со Снегирем давние кореша. Можно даже сказать, что я его крестный. А как зовут милую барышню?
– Что стало с элитником? Куда он убежал? – голос Занозы звенел. Снегирь понял, что еще одно мгновение, и она взорвется в полноценной истерике, а вот этого никак нельзя было допустить – они все же находились в странном кластере, а неподалеку шастал элитник.
– Тише, не надо нервничать, – Грубер улыбнулся, шагнул к девушке и очень осторожно коснулся ее щеки. – Элитник ушел, и у нас есть немного времени, прежде, чем он опомнится и вернется.
– А он вернется? – зрачки Занозы были неестественно расширены, но, по крайней мере, орать она перестала.
– Обязательно. Чтобы элита оставила жертву? Я даже в виде баек такого не слышал, – Грубер перестал улыбаться, а в его голосе появилось равнодушие. Снегирь, постояв еще немного, побрел в сторону того, кого он называл другом, единственным в этом жестоком мире.
– Ты не перестаешь меня удивлять, – проворчал он, когда поравнялся с Грубером и Занозой. – Вот, положа руку на сердце, я думал, что ты ее ударишь. Во всяком случае, с Радисткой ты поступал именно так.
– Не тот случай и не та женщина, – Грубер внимательно осмотрел Снегиря. – Что с рукой?
– Подозреваю, что вывих, – Снегирь повернулся лицом к площади и принялся внимательно осматривать доступное его взгляду пространство.
– Покажи, – Грубер довольно бесцеремонно вытащил поврежденную конечность из косынки и принялся ощупывать. – Точно вывих, – Грубер зафиксировал плечо второй рукой и еще больше согнул в локтевом суставе руку Снегиря.
– Ай, ты что делаешь? Больно же! – Снегирь дернулся было, но Грубер держал крепко.
– А ты потерпи. Не знаешь, что ли, что вправление вывиха – дело неприятное и болезненное? – Грубер еще больше согнул его руку и слегка повернул. Раздался щелчок, Снегирь закусил губу от прострелившей до кончиков пальцев боли, а потом почувствовал, что боль уходит. – Ну вот, а теперь давай, суй свою клешню обратно в косынку и живчика глотни, через пару часов пройдет.
Отодвинув Занозу, Грубер подошел к двери.
– Знаете, а ведь это не самое лучшее место, чтобы пережидать потенциальную опасность, – он поморщился. – Лично у меня этот музей в тот раз вызвал совершенно необоснованный страх, просто вселенский ужас, до запора. Но, с другой стороны… – Грубер бросил взгляд на Снегиря, – этому кренделю нужно время, чтобы восстановиться. Все-таки двумя руками удобнее отстреливаться, так что… – он толкнул дверь, навалившись на нее, и дверь с легким скрипом начала открываться. Оказывается, Заноза умудрилась ее закрыть, перед тем как повернулась к Груберу. – Заходите, найдем какой-нибудь не внушающий ужас кабинет, посидим, успокоимся, расскажем друг другу, что потеряли в этом стремном месте, и подумаем, что нам делать дальше.
Он первым зашел внутрь. Снегирь, переглянувшись с Занозой, вошел следом.
– Он всегда такой? – прошептала ему на ухо девушка, когда дверь за их спинами начала медленно закрываться.
– Это он еще душка и в хорошем настроении, – хмыкнул Снегирь. – Как же я все-таки соскучился по этому сукину сыну. Эй, Грубер, а твоя воображаемая подружка все еще с тобой?
– Да куда ей деться? – Грубер вышел на середину полукруглого холла, и, наклонив голову, пристально посмотрел на плитку, которой был выложен пол. – А в прошлый раз это был «Ночной дозор», – проговорил он задумчиво.
Только после его слов Снегирь обратил внимание на то, что пол представлял собой огромную картину. Приглядевшись, он даже узнал полотно, с которого была снята эта странная копия.
– Это Пампени Батони «Диана и Купидон», – задумчиво произнес Снегирь.
– Да, – Грубер быстро взбежал по лестнице и сверху принялся рассматривать картину. Заноза решила присоединиться к этому странному приятелю Снегиря, тем более что название картины, которое произнес Снегирь, ни о чем не говорило девушке. Она поднялась на ту же ступеньку, что и Грубер, и посмотрела вниз. Ничего сверхинтересного она не увидела, ну подумаешь, толстая полуголая тетка… Внезапно, она услышала, как Грубер пробормотал. – Он прекрасна.
– Ты считаешь эту… хм… Диану красивой? – задала она чисто женский вопрос, не до конца понимая, зачем ей нужно знать на него ответ.
– Да, – Грубер облокотился о перила, продолжая рассматривать Диану. – Она очень красивая. Юная девственница – воплощение мечтаний мужчин. Диана – богиня, она не может не быть красивой, – произнося последнюю фразу, Грубер усмехнулся. – Снегирь, если тебе не надоело стоять прямо на заднице Купидона, то, может, уже поищем приличное место для отдыха?
– Тогда спускайтесь, – теперь уже Снегирь мог позволить себе ухмыльнуться. – В музеях кабинеты на первом этаже чаще всего располагаются.
– А ты откуда знаешь?
– Какая разница? – пожал плечами Снегирь. – Знаю и все. – И он, повернувшись, направился куда-то вбок. Грубер только сейчас заметил немного в стороне незамеченную прежде дверь. Положив руку на рукоять кинжала, он быстро спустился обратно в холл и ускорил шаг, догоняя Снегиря.
Это действительно оказался кабинет, выглядевший как сотни тысяч таких же кабинетов во всех возможных мирах. Было трудно определить, кому он принадлежал, но наличие небольшого диванчика возле журнального столика недалеко от входа и этакий аппендикс, прибитый к массивному письменному столу, возле которого стояло восемь стульев, давали повод заподозрить, что кабинет принадлежал местному начальству.
– Здесь нет компьютера, – задумчиво проговорил Грубер, проводя пальцем по крышке стола, а затем пристально изучая свой палец. – Интересно.
– Сам сказал, что этот кластер стремное место, – Снегирь неуклюже стянул рюкзак и ружье и пристроил их возле дивана прямо на пол. Сам же сел, откинулся на мягкую спинку и прикрыл глаза. – Рука болит, зараза.
– Скоро пройдет, – Грубер сел за стол и попытался открыть ящик. Ящик не открывался – он был заперт, как и еще два, располагающиеся под ним. – Так что вы здесь потеряли? – спросил он, доставая самую настоящую отмычку и принимаясь ковыряться в замке.
– Заказ от институтских. Кстати, эту халтурку лидеру нашей группы тот самый хмырь подбросил, который нас в почтальоны записал, – все это Снегирь говорил, не открывая глаз. Он почувствовал, как диванные подушки прогнулись и рядом с ним села молчавшая Заноза.
– Да что ты говоришь, – голос Грубера прозвучал глуше обычного, потому что он говорил практически из-под стола, под который залез, пытаясь открыть ящик. – Погоди, ты сказал, что группа была большой? – Грубер вынырнул из-под стола и внимательно посмотрел на Снегиря.
– Я этого не говорил, – пожал плечами Снегирь. – Но да, группа была довольно внушительная. Ты, кстати, никого из ребят не встретил, перед тем как на площадь выскочить? – он открыл глаза и посмотрел на приятеля. Грубер отрицательно покачал головой.
– Нет, я никого не видел, только элитника и вас. Но, может мы с другой стороны в город зашли?
– Элитник шел оттуда же, откуда и мы, – тихо произнесла Заноза. – Мне вообще показалось, что он нас как добычу загоняет.
– Вот как, – голос Грубера стал задумчивым. – Зина, ты слышишь, где-то сбой случился, раз наш знакомец рванул за пожрать.
– Я все прекрасно слышу, – женский голос в голове Грубера звучал недовольно. – Мне не хватает данных. Нужно думать.
– Опять со своей воображаемой подружкой разговариваешь? – Снегирь снова закрыл глаза, позволяя себе ненадолго расслабиться. Что ни говори, но как только появился Грубер, он почувствовал себя гораздо уверенней.
– Я предпочитаю «искусственный интеллект», – усмехнулся Грубер.
– Я не искусственный интеллект! Когда ты уже запомнишь?
– Я помню, Зинуль, не ори.
– Ты даже не представляешь, как дико смотришься, когда сам с собой начинаешь разговаривать, – заметил Снегирь.
– Да понимаю я, – Грубер взял со стола отмычку и снова принялся ковыряться в замке. – Только так и не научился разговаривать с ней мысленно. Точнее, я могу, но часто забываюсь.
– О да, ты ведь так старался, так старался…
– Я не понимаю, – раздался жалобный голос Занозы. – С кем Грубер разговаривает?
– Не бери в голову, – махнул рукой Снегирь. – Я же тебе уже говорил, Грубер всем хорош, вот только есть в нем один изъян, у него в голове поселилась воображаемая подружка, с которой он собственно и общается.
– Значит, просто не хотите говорить, – резюмировала Заноза.
– Не хотим, – кивнул Грубер, – это проблема?
– Да нет, мне все равно. Каждый с ума по-своему сходит, это же Улей, – пожала плечами уже полностью успокоившаяся Заноза. – Вот только… – она замолчала, и когда молчание стало уже напрягать, Снегирь поторопил девушку.
– Вот только что?
– Этот элитник, – Заноза пристально уставилась на Грубера. – У меня сложилось впечатление, что ты в курсе, что с ним произошло.
– В курсе, – не стал скрывать очевидного Грубер, затем, чертыхнувшись, вытащил отмычку и принялся ее разглядывать, вертя в руках. – Вот кому придет в голову так запирать ящик стола?
– Наверное, хозяину этого стола, – Снегирь помотал головой, прогоняя сонливость, и сел прямо, гипнотизируя взглядом Грубера. – Так что там с элитником?
– А что с элитником не так? – уклончиво спросил Грубер, не глядя на друга и в очередной раз пытаясь вскрыть неподатливый ящик стола.
– Грубер, не юли, – Снегирь провел здоровой рукой по лицу. – Это твой второй дар, да? Я помню, ты как антенна на этих тварей мог настраиваться. Что-то изменилось?
– Ну, как тебе сказать, – протянул Грубер. – Я же не просто так свалил тогда. Мне нужно было, в том числе, с этим моим даром разобраться и попытаться научиться им управлять.
– Ну, и как успехи? – Заноза в последние две минуты потирающая виски, внезапно согнулась пополам и ее вырвало. Снегирь тут же переключился с Грубера на девушку. – Что с тобой? Заноза, ты чего? Траванулась что ли? А может ты того, ну, беременная?
– Сам ты беременный, на голову, – простонала она, вытирая рот рукавом. – Мой дар включился. Та штука, она где-то рядом, я ее чувствую, – ее согнул очередной спазм.
– Классный дар, – одобрительно кивнул Грубер, глядя на страдающую девчонку. – Даже мой лучше. – Он отвлекся от разглядывания Занозы и решил ответить на вопрос Снегиря. – Я нашел этого элитника два месяца назад. Он едва-едва из рубера эволюционировал. Так что мы с ним уже восемь недель в салочки играем. Гоняем друг друга по всей границе с Пеклом. Я пока не могу воздействовать на него целенаправленно, просто могу заставить уйти. Когда поводок ослабевает, он начинает за мной гоняться. Но мне проще, чем всем другим рейдерам, я-то его чувствую, почти всегда знаю, где гаденыш окопался. Только вот сегодня сбой произошел, но думаю, что в этом виноват этот кластер. Элитник вообще три дня назад траекторию изменил и целенаправленно сюда рванул, уж не знаю, что его привлекло – я мысли читать не умею, а тут ты со своей новой подружкой, которая скоро в этом уютном кабинетике весь пол заблюет. Пришлось выкладываться, а ведь я еще не восстановился до конца. Так что от меня сейчас толку мало будет, если он вернется… Но, одно хорошо, я хотя бы скажу, что этот урод где-то поблизости. Да, в обморок я больше не сваливаюсь, когда мой радар, – Грубер с кривой усмешкой прикоснулся к виску, – засекает элиту. Башка болит, конечно, не без этого, но не до прострации. Эй, подруга, а ты точно уверена, что тебя твой дар сейчас выворачивает наизнанку? А то, может, это заразно.
– Так сильно еще ни разу не было, – пожаловалась бледная Заноза. – Голова болит до звездочек в глазах и тошнит без остановки.
– Ну так, центральная рвота не приносит облегчения, – в голосе Грубера Снегирю даже почувствовалось такое редкое для него сочувствие.
– А ты помочь не хочешь? Врач все-таки, – Снегирь, стараясь не глядеть на неаппетитную массу на полу, и с трудом сдерживая собственный рвотный позыв, приобнял Занозу за плечи.
– О, это самое классное, правда? Я врач, и я хороший врач, но… Вот ответь мне, а чем я могу помочь? Я же не знахарь. Могу только добить, чтобы не мучилась, – а вот теперь Снегирь абсолютно уверился в том, что перед ним Грубер, потому что никакого сочувствия, вызванного, скорее всего, приступом сентиментальности, из-за встречи с ним, больше в голосе Грубера даже не прослеживалось.
– Так, давай рассуждать логически, – Снегирь попытался настроить друга на рабочий лад. – Что может помочь?
– Смотря, чем вызвано, – неохотно ответил Грубер. – Если давка подскочила, то нужно снизить, если что-то другое по мозгам долбануло… ну, нейролептики мы здесь точно не найдем, хотя… – он задумался. – Можно попробовать спек дать. Вот, держи, – и он протянул Снегирю небольшую фляжку. – Это лайт-спек. Не смотри на меня так, я его у одного барыги выменял. Мой друган меня как-то к стабу прижал, на западе, – Грубер сделал неопределенный жест рукой. – Как я к стабам отношусь, ты знаешь, точнее, как они относятся ко мне. Но, тут немного задержаться пришлось. У меня же жемчужина была…
– Странно, что ты ее не сожрал, – Снегирь не выдержал и хохотнул, несмотря на совершенно невеселую ситуацию.
– Вот я ее и толкнул, чтобы не сожрать. Гороха взял, лайт-спека пару таких пузырьков, на всякий случай, – Грубер задумался, покосился на Занозу, и продолжил. – Остальное на ксера спустил, думал, что сможет импульсных гранат сделать, хоть парочку. Не получилось. Но зато обычными гранатами разжился.
– Интересно, здесь есть ванная? – Снегирь встал с дивана и принялся осматриваться, едва ли не пиная себя за то, что непозволительно расслабился, даже как следует не обследовал комнату, в которой они очутились, и что уж тут говорить, совсем забыл про свой флакон лайт-спека, презентованного Радисткой.
– Вон та дверь, – Грубер махнул рукой на дверь, которую Снегирь даже не сразу разглядел. – Тащи ее туда, а то правда инсульт схлопочет. А у нас времени возиться с ней не так чтобы слишком много.
– Ты просто эталон доброжелательности и сострадания, – прошептала Заноза.
– Я тебе помог, выделил дорогущее лекарство из собственных запасов, и при этом, заметь, в отличие от Снегиря, которого я могу назвать своим другом, я тебя вообще в первый раз вижу. Так каким еще образом я должен был продемонстрировать, что, в общем-то, неплохой парень? – Грубер прищурился, наблюдая за тем, как Снегирь помогает Занозе подняться, с нескрываемым призрением.
– Не обращай внимания, – Снегирь в очередной раз покосился на блевотину, с трудом сдержав подступающую к горлу желчь. В этот момент он отчаянно завидовал Груберу, которого, похоже, мало чем можно было пронять. – Он просто оголтелый шовинист.
– Не правда, – Грубер откинулся на спинку стула и потянулся. – Я открою тебе страшную тайну: я всегда был обеими руками за равноправие женщин. Более того, я признаю за женщинами право быть во всем наравне с мужчинами, но… Любые права влекут за собой определенные обязанности. Почему-то многие об этом успешно забывают. Мои друзья женщины об этом помнили, всегда помнили, даже когда оставались наедине с умирающим и тянущей к нему лапы старухой с косой. Можешь называть меня как хочешь, но если я увижу, что любая дамочка начинает творить дичь, то она вполне может за это от меня огрести, и оправдания типа: «Но я же девочка!» – лично мною в расчет приниматься не будут, – жестко закончил Грубер и снова занялся ящиком стола, пока Снегирь сопровождал Занозу в ванную.
В чем-то бывший капитан был согласен с другом, но… Проклятое «но». Снегирь аккуратно открыл флакончик и отдал Занозе, которая в это время успела умыться холодной водой. Самое смешное, что женщины не слишком обижались на Грубера, который никогда не скрывал своего к ним отношения.
Внезапно вспомнилась Радистка, которая в «Убежище» считалась нежным декоративным цветком. И которая до крови закусив губу, держала зеркало, в котором отражалась жуткая рана на животе Грубера, в тот момент, когда он ее сам зашивал. Он тогда не спрашивал, хочет она делать это и не тошнит ли девушку от одного вида его вываливающихся кишок. Нет, он сказал, делай, и она делала, потому что так надо, так правильно.
– Он такой странный, – пробормотала Заноза, рассматривая себя в зеркале.
– Да, – кивнул Снегирь. – Да, он самый странный тип, из встреченных мной. Ну как, лучше? – Заноза неуверенно кивнула. – Тогда пойдем. Если этому странному типу что-то взбредет в его бедовую башку, то нам придется только догонять.
Они вышли из ванной в тот самый момент, когда Груберу удалось открыть ящик.
– Так, что тут у нас? – он выгреб из ящика довольно тонкую папку и заглянул внутрь. – Какие-то накладные. Приход, расход, приемка, передача, акты о проверках. Ничего не понимаю, – он потер лоб. Бросив папку на стол, Грубер посмотрел на Занозу. – Отвратительно выглядишь.
– Спасибо, ты сама любезность, – Заноза приложила руку ко лбу. Отголоски той боли, которая скрутила девушку совсем недавно, все еще присутствовали, и это доставляло определенные неудобства. Вообще создавалось ощущение, что та вещь, она совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
– Так, а сейчас колитесь, на что эта красота так необычно отреагировала? – Грубер вышел из-за стола, подумав, взял папку и засунул ее в рюкзак.
– Предмет, который мы должны добыть согласно контракта очень близко, – Заноза прикрыла глаза. – Очень близко.
– Снегирь, – Грубер вздохнул. – Переводи.
– Видишь ли, Заноза чувствует вещи, которые предстоит найти, – тихо проговорил Снегирь, разглядывая стену за спиной Грубера.
– Представь себе, что я не полный идиот и как раз этот момент я понял. Что за вещь-то?
– Грубер, это… – Снегирь запнулся, а потом решительно посмотрел на друга. – Я сначала не был до конца уверен, но проявление дара Занозы подтвердило мою догадку. Институтский хмырь поручил Падре и его команде найти в этом кластере твой пугио.