БМП встала как вкопанная. После размеренного гула двигателя тишина показалась оглушительной. Дикарь, последнюю пару часов полностью погруженный в созерцание живописных пейзажей сменяющих друг друга кластеров, даже растерялся. Путешествие к границам Зоны вышло очень спокойным, редкие зараженные не выше уровня лотерейщика, о которых Тамтам всегда предупреждал загодя, не вызывали особого беспокойства. С такими не особо-то опасными тварями разбиралась нимфа – ей проще было целиться из автомобиля, да и выбраться наружу не было такой проблемой, как для Дикаря. Лишь единожды за ними увязался необычайно ушлый рубер, который прятался среди серых коробок довольно протяженной промзоны, вдоль которой они двигались некоторое время. Он явно осознавал уровень угрозы, которую для него создавала автоматическая пушка бронемашины, поэтому не лез на глаза и перемещался параллельным курсом, выжидая момент для атаки. В конце концов, Дикарю это до чертиков надоело, и он, пользуясь наводкой сенса, сделал одиночный выстрел по мутанту прямо сквозь бетонную плиту забора, за которой тот прятался от их глаз. Попал или нет, так и осталось неизвестным, но до рубера определенно дошло, что шутить тут с ним не намерены, и он поспешно ретировался.
– Чего встали?
– В баках треть уровня. Надо поискать место для дозаправки, пока не обсохли. Да и у «Тигра» что в бензобаке – непонятно, надо бы проверить.
Рейдер вынужден был согласиться.
– Звучит разумно.
Дикарь привстал, покрутил рукоятку отпирания на башенном люке и высунул голову наружу.
– Эй, Аврора! Что у вас по топливу?
Девушка вышла из машины, что-то спросила у собровца через открытое окно, после чего отозвалась:
– Нежирно. Километров еще на тридцать максимум хватит. Этот броневик бензин жрет, как пропащий.
– Есть идеи, где мы можем заправиться?
Девушка задумалась на непродолжительное время, после чего приблизилась к БМП. Может, ей надоело повышать голос, а может, просто захотела немного размяться.
– Едем дальше. Через три или четыре километра будет поворот направо. Еще через пару кэмэ проедем мимо свинофермы, а после нее, еще километра через три – стоит заправка. Не знаю, что там сейчас происходит, но проверить, думаю, стоит.
– Понял.
– Эй, только на свиноферму не ломитесь сразу, надо оглядеться, что там происходит. На ней после перезагрузки может скопиться довольно много зараженных, вплоть даже до элиты. Я скажу, когда притормозить, сходим на разведку и осмотримся, что там к чему.
– Лады. Как там твой водитель, держится?
– Ну, поначалу его откатом шарашило, но я его живцом напоила. Пока вроде бы бодрячком. А что наша пассажирка?
– Да они вместе с Лунем на баулах этих валетом разлеглись, дрыхнут полдороги и в ус не дуют.
– Во дают! Я тоже так хочу! Расслабиться и чтобы меня везли и охраняли!
Дикарь усмехнулся:
– Ага, мечтай. Покой нам только снится. Поехали уже, чего резину тянуть.
Нимфа вернулась обратно в броневик, и их маленькая колонна вновь двинулась в путь по раздолбанной грунтовке, петляющей на северо-восток.
Следующая остановка произошла примерно через полчаса неспешной езды по наглухо заросшему проселку, который с обеих сторон густо облепили заросли лиственного леса и кустов ивняка. Свисающие на проезжую часть ветви то и дело скребли по броне с раздражающим звуком. Эта не самая приятная для ушей какофония даже подняла на ноги Луня и Ви, которые теперь с сонным и растерянным видом пытались понять, что происходит.
Когда рация голосом нимфы дала знать, что пора тормозить, рейдер слез с нагретого местечка оператора орудийных систем бронемашины и покинул десантный отсек, вытянув вслед за собой и разведчика.
В этом месте густой перелесок резко обрывался, дальше на несколько километров тянулись поля, некогда наверняка использовавшиеся под сельскохозяйственную деятельность, но теперь уже давно заброшенные и местами густо поросшие березняком и зарослями ивы. Что творилось правее грунтовки, пока было не ясно – обзор перекрывал довольно высокий холм с крутыми склонами.
Уже вооружившаяся нимфа поманила его за собой. Дикарь прихватил с собой свой новый карабин, закинул на плечи рюкзак с патронами и всякой полезной мелочью, после чего обратился к разведчику.
– Лунь, припряги пока новенького – осмотритесь, что тут вокруг. Заодно посмотри на него, что этот спецназер из себя представляет! – рейдер кинул красноречивый взгляд в спину собровца, на что разведчик коротко кивнул. – Мы пока глянем сверху, что дальше происходит. Далеко только не уходите, мы быстро.
Нагрузив напарника, он бросился догонять девушку, которая за время их короткого разговора с разведчиком уже углубилась в густые заросли, росшие на подступах к холму.
После непродолжительного продирания сквозь густые заросли молодой осины рейдер вышел к крутому склону. Нимфа уже преодолела половину пути на вершину, так что ему оставалось лишь последовать за ней. Подъем оказался совсем не таким простым, как ему показалось изначально. Берцы скользили по траве, ухватиться на крутояре было особо не за что, несколько раз Дикарь едва позорно не скатился к подножию. Но после пятиминутного пыхтения и ругани сквозь стиснутые зубы он наконец присел в траву на вершине холма рядом с Авророй. Той, кстати, подъем дался не в пример легче – у нее даже дыхание не сбилось. А вот с рейдера пот катился градом, он проклял все на свете, пока лез наверх. Может, дело в меньшей массе, а может, в кошачьей ловкости девушки, но в любом случае она тут полностью утерла ему нос.
Аврора уже прильнула к окулярам бинокля и вовсю изучала раскинувшиеся с другой стороны холма продолговатые корпуса свинофермы. Сильно вытянутые, продолговатые коробки синего цвета, выстроившиеся в ряд внизу, сообщались между собой единой галереей, из-за чего с высоты немного напоминали телевизионную антенну. Дорога, на которой за холмом осталась их техника, обегая его подножие, проходила впритирку к забору, огораживающему территорию свинофермы. Если там живет кто-то достаточно серьезный, для него будет легче легкого напасть на проезжающие мимо машины.
Дикарь расчистил себе от растущей травы сектор обзора, перевел селектор кратности прицела на цифру «двенадцать», после чего тоже прилип к окуляру и принялся изучать строения в мощную оптику. Спустя несколько минут наблюдения он озвучил первичные выводы.
– Вроде тихо вокруг. Вот только запашок мне оттуда не нравится!
Тонкий нюх Дикаря даже с такого расстояния уловил зловонные миазмы, распространяемые свинофермой по округе.
– Плохо. Раз воняет, значит, не так уж давно этот кластер перезагрузился. Мы вот так же однажды глянули, вроде на первый взгляд все о’кей, мирно-спокойно. А как поехали, на нас оттуда два кусача при рубере выскочили. Едва в клочки к едрене матери не разорвали.
– Думаешь, они внутри прячутся?
– Вполне допускаю подобную мысль. С зараженными никогда наверняка не знаешь, как они себя поведут. Некоторые охотятся исключительно ночью, особенно если они переродились из хищных животных, другим вообще плевать, они в любое время могут быть активными. Может, там нет никого, а может, одиночная элита на дневку остановилась, прячется от дронов – она ж не знает пока, что дроны все уже кончились. А может, там здоровенная стая уже неделю пирует на костях.
– И как предлагаешь действовать?
Нимфа пожала плечами.
– Посидим пока, посмотрим. Может, что интересное заметим.
Дикарь ненадолго задумался, после чего вынул из благоразумно прихваченного небольшого рюкзака «теплак». За то время, пока они были в пути, литиевые элементы питания этой навороченной приблуды набрали заряд от прикуривателя «Тигра» и теперь ее вполне можно было опробовать в деле. Помудрив с настройками, Дикарь выбрал цветную схему индикации тепла и принялся за осмотр корпусов.
К сожалению, с помощью тепловизора он обнаружил всего лишь нескольких чахлых бегунов, примостившихся на разных участках огороженной территории. Те по своему обыкновению стояли где-нибудь в тени, замерев неподвижно, словно изваяние, либо неспешно покачивались с пятки на носок. Причем, что характерно, близко к корпусам они не приближались, предпочитая держаться в стороне от зданий. Вот и думай – случайно так вышло или нет. К тому же день только-только перевалил за обед, и вокруг хватало нагретых солнышком поверхностей, которые основательно забивали помехами поле обзора «теплака». Вздохнув про себя, рейдер убрал навороченную технику обратно в рюкзак и вернулся к классическому наблюдению.
– Кстати, пока ехали, ты успела с нашим новеньким поболтать? Как он тебе?
Девушка скривила не слишком-то радостную гримаску на лице.
– Трудный!
– В каком смысле?
– Ну, тупит пока много. Да это еще усугубляется тем, что «спецура» вроде него, нас при первой встрече принимают за дилетантов с оружием. Типа, где они – профессионалы и где мы – бестолочь гражданская.
– С пренебрежением отнесся?
– Ну да, я ведь еще и женщина, ко всему прочему. Полный набор, чтобы меня не воспринимать всерьез. Мне-то пофиг, но это с такими, как он, может запросто сыграть злую шутку. Переоценивают они себя, потому что против более или менее серьезных зараженных их умения – плюнуть и растереть. А когда до них доходит, зачастую бывает уже слишком поздно. Сталкивалась уже, картина знакомая.
Дикарь вздохнул. Слова нимфы его почему-то совсем не удивили.
– Значит, надо его обломать, пока он всю команду под монастырь не подвел! Как считаешь, есть смысл заморачиваться? Или отправим его в «свободное плаванье»?
Девушка сорвала травинку и принялась ее задумчиво жевать. Спустя некоторое время она отозвалась:
– Не знаю, пока не уверена. Мне точно даже пробовать не стоит, а вот ты вполне можешь до него достучаться. Ты, похоже, сумел его серьезно впечатлить в той перестрелке, так что чем черт не шутит. Если вдолбишь ему простую мысль, что на каждые крутые яйца найдутся яйца покруче, может, и выйдет толк. Люди, которые умеют с оружием обращаться и с тактикой дружат, в Улье никогда не бывают лишними.
– Ладно, будем посмотреть, как одесситы говорят. Слушай, еще такой вопрос – ты ведь говорила, что у меня теперь есть «глушилка» звуков?
– Ну, есть такое. А чего?
– А ты можешь помочь мне ее сейчас активировать?
– Ну, попробовать можно, вот только какой смысл делать это именно сейчас?
– Да просто вот так мы тут еще долго можем сидеть без особого результата. Есть одна идея, можем попробовать выманить тварей, если местная фауна и впрямь отсиживается внутри.
Девушка без лишних расспросов приблизилась и положила пальцы ему на голову. Спустя несколько минут непонятных манипуляций нимфы Дикарь внезапно явственно ощутил внутри себя «кнопку», при нажатии которой включится новый дар.
– Вроде получилось!
Аврора кивнула:
– Попробуй активировать, посмотрим, как далеко работает.
Дикарь активировал способность и показал большой палец девушке.
– Ты говори что-нибудь, а я буду отходить.
Он начал насвистывать негромко незатейливую мелодию, а нимфа стала потихоньку отходить прочь. На отметке примерно в два с половиной метра она замерла и сказала:
– Работает. Не слышно ни хрена.
– Значит, радиус примерно где-то полтора-два метра.
Девушка ухмыльнулась и покрутила пальцем у виска.
– Звук включи обратно, прежде чем говорить. Хватит тут мне немое кино разыгрывать, я же говорю, что ничегошеньки не слышу.
Дикарь спохватился и деактивировал способность.
– Извини, не привык еще. Короче, смотри – я сейчас начну пристреливаться вон по тому трансформатору. А ты поработай у меня наблюдателем. Если там внутри кто-то есть, он обязательно среагирует на звук попадания. А вот звука выстрелов он за счет мой «глушилки» слышать не будет.
– Ага, если только ты вообще будешь попадать по этому ящику.
– Ну, уж постараюсь как-нибудь.
Дикарь уселся на землю, опираясь на одно колено, а второе использовал как подставку для «блазера». Расстояние до намеченной им цели навскидку составляло порядка двухсот восьмидесяти – трехсот метров. Практически предел для него прежнего. До попадания в Улей Егор просто физически не мог стрелять дальше трех сотен метров. За этой отметкой результаты его стрельбы сильно ухудшались. Да и то, на такую дистанцию он мог стрелять лишь в условиях, близких к идеальным, с низкой влажностью и при полном отсутствии бокового ветра. Более или менее уверенно он себя чувствовал лишь на дистанции до ста пятидесяти метров. Вот тут все было просто отлично, на таком расстоянии выпущенные им пули практически из любого мало-мальски пристрелянного нарезного ствола четко ложились в «яблоко» или центровые круги ростовой мишени, будь то армейский «калашников» или гражданский СКС.
Ну и немаловажным фактом было то, что стрелять из дробовика навскидку по уткам на перелете ему нравилось гораздо больше, чем по «красному зверю» из нарезного. В первом случае на первый план выходила не столько меткость стрелка (хотя без этого тоже никуда), сколько скорость реакции и наработанные практикой рефлексы. Ну и стрельба влет дарила совсем другие эмоции. В случае со стрельбой из нарезного оружия ключевую роль играет твоя способность проанализировать и учесть все факторы, влияющие на полет пули: влажность, ветер, падение пули с расстоянием. Даже такая вещь, как деривация пули – ее отклонение от точки попадания влево или вправо (в зависимости от направления нарезов в канале ствола) из-за вращения в полете, тоже должна быть учтена, если ты находишься достаточно далеко от цели, чтобы этот фактор успел подействовать на траекторию. Это только в голливудских фильмах суровые стрелки, прищурив глаз, попадают супостату прямо в лоб с километрового расстояния. На деле же даже прицельная стрельба на четыреста-пятьсот метров – это уже очень серьезный вызов для стрелка. У снайпера-профи в голове должен находиться настоящий баллистический калькулятор, чтобы правильно учесть и внести все поправки перед выстрелом, дабы его пуля попала именно туда, куда он хочет. Не зря же про снайперов принято говорить, что это штучный товар. Умелый стрелок будет отлично стрелять на любой дистанции и из любого оружия. То есть, по сути своей, снайпер – это одновременно еще и отличный боец поддержки и штурмовик, все в одном лице. А вот в обратную сторону это работает отнюдь не всегда – далеко не каждый штурмовик, в принципе, способен стать хорошим снайпером.
С другой стороны, Дикарь после попадания в Улей прилично прокачал свою физическую оболочку. Причем сразу по множеству параметров – зрение, слух, скорость реакции, физическая сила и выдержка. Плюс у него в руках сейчас действительно весьма и весьма годная пушка довольно перспективного с точки зрения снайпинга калибра. Со всем этим он вполне способен довести собственную дистанцию уверенного поражения цели метров до двухсот пятидесяти, а то и до трехсот, даже не в самых идеальных условиях стрельбы.
В любом случае ему необходима была практика, чтобы проверить свои текущие возможности. И сейчас сложились весьма удачные для этого обстоятельства.
Примерившись к карабину, он подрегулировал под себя затыльник и «щеку» приклада, потом вывел оптимальную кратность на оптике. После этого набил магазин блестящими патронами из пачки, вставил его в приемник, активировал дар бесшумности и принялся за пристрелку. Ну как, бесшумности – он-то отчетливо слышал щелчки выстрелов из карабина, лишь наполовину приглушаемые интегрированным глушителем, звук которого еще дополнительно глушился звукоподавителями его шлема. Хотя и то хлеб, с таким серьезным калибром без глушителя вполне можно запросто и оглохнуть.
Первые пять выстрелов ушли в «молоко», очень уж сильно разнились точка прицеливания и точка попадания на такой дистанции. По идее, начинать пристрелку стоило на вполовину меньшей дистанции. Поэтому Дикарь перенес прицел на дорожный знак, сиротливо стоявший на обочине дороги у подножия холма. Сделав пристрелочную серию, он подкрутил прицел и вновь прицелился по трансформатору. На этот раз ему удалось попасть в уголок синего стального ящика, окончательно поняв, в какую сторону нужно регулировать «барашки» прицела. Между тем из-за угла одного из корпусов к трансформатору выскочил прилично отожравшийся бегун, уже растерявший абсолютно всю одежду. Он встал неподалеку от трансформатора и принялся суетливо оглядываться в поисках источника звука.
Дикарь между тем опять подкрутил цейсовскую оптику и принялся за новую стрелковую серию. Теперь пулевые отметины отчетливо продемонстрировали расхождения в точках прицеливании и попадании, пули исправно уходили левее и ниже таблички с черным черепом на желтом фоне, которую он избрал как нулевую точку для перекрестья. Еще немного манипуляций с прицелом, смена магазина – и новая серия выстрелов вывела, что он практически закончил пристрелку. Пули теперь ложились лишь на один клик ниже того места, куда он целился.
К тому моменту у трансформаторной будки уже скопилось около полутора десятка пустышей и бегунов разной степени спелости, привлеченных грохотом попаданий тяжелых пуль по металлу. Вон даже прискакал корявенький лотерейщик. Крутит лысой башкой, недоуменно урчит после каждого попадания. Дикарь внес последние поправки, вернул на место защитные пластиковые колпачки на оптику и решил опробовать «блазер» на живой мишени.
Попадание тяжелой экспансивной пули триста семьдесят пятого «магнума» по жрачу наглядно продемонстрировало: стрелять из него по бегунам – это просто трата ценного ресурса. Все равно что из пушки по воробьям палить. Начинающий лотерейщик, словив высокоскоростную пулю в широкую грудь (Дикарь специально не стал целиться в голову, хотел проверить эффект), свалился на землю как подкошенный. Из него словно разом выдернули хребет – как стоял, так и стек на землю, распластавшись в пыли безо всяких признаков жизни. Окружавшая его толпа из его менее развитых компаньонов, воочию узрев смерть «собрата по оружию» заволновалась уже всерьез. Пробежавшись взглядом по этой разномастной шайке-лейке, стрелок выбрал в ней самого жирного и развитого бегуна. Дикарь задержал дыхание и легонько потянул довольно мягкий спуск, который, если верить инструкции, можно было сделать еще мягче. Результат получился весьма предсказуемым: зараженный, который при близком контакте мог доставить неприятных впечатлений даже ветерану типа той же нимфы, после попадания пули в грудную клетку, мгновенно превратился в мешок из костей и мяса. Удар швырнул его на землю, приличная клякса крови украсила стенку трансформаторной будки за его спиной.