Спустившись с лестницы, Карат первым делом отправился все к той же роще, надо было забрать брошенный возле нее топор. Он был нужен не как оружие, а в качестве инструмента мясника. Ноги твари застряли в решетке, тело висело на двадцатиметровой высоте. Пришлось примоститься сбоку, помахать немного, заставив его освободиться. Уже упавшему руберу Карат без лишних неудобств отрубил голову.
Далее возникла заминка, у Карата не было ножа. Как назло, в машине остался отличный охотничий, некогда по случаю приобретенный на тематической выставке. Носить такое чревато разборками с правоохранителями, а вот возить – самое то. Но до покалеченного «уазика» далеко, придется выкручиваться имеющимися средствами.
Поэтому пришлось мыть лезвие топора, для чего пригодился все тот же пожарный щит. Точнее, установленная возле него бочка с дурно выглядевшей водой.
Топор был тупым, а споровый мешок выглядел серьезно, его тоже прикрывали костяные пластины, пусть и частично. Но против грубой силы защита не устояла, и вскоре Карат копался в содержимом. В отличие от той твари, которую убил Шуст, здесь не было свалявшейся грязной паутины, все свободное пространство заполняли грубые нити из ядовито-оранжевого полупрозрачного материала. Он сильно напоминал длинные тонкие прутики вареной крахмальной вермишели, небрежно высыпанные на грязную тарелку.
Омерзительную работу нельзя назвать кровавой – ни капли не пролилось. Но все равно неприятно. Однако Карат ни разу не поморщился. Фляжка с живительным напитком осталась у Шуста, а в памяти еще свежи воспоминания о том, как нехорошо ему было до того момента, когда он сделал первый глоток. Без этой гадости ему здесь не выжить, так что надо терпеть.
Споранов оказалось одиннадцать штук, что куда больше, чем в случае с первой тварью. Помимо этих серых виноградин обнаружились пять горошин и еще один шарик такого же размера, но совсем не похожий на спрессованный желтоватый сахар. Настоящая черная жемчужина с завораживающим перламутровым отливом – вот что это такое. Хоть бери и в золото оправляй – очень красиво получится.
Шуст никогда не говорил о таких шариках, упоминал лишь спораны и горох. Но обо всех мелочах он рассказать не мог, значит, эта непонятная штуковина тоже может быть ценной.
Добычу Карат завернул в кусок оторванной от рубахи ткани, после чего спрятал сверток на дне надежного кармана.
Настало время задуматься о дальнейших действиях. Место это относительно безопасное, рубер, судя по всему, активно подъедал всех прочих зараженных, по этой причине им здесь не очень нравилось. Но какой смысл здесь торчать? Почти заброшенный объект, царство ржавчины и разрушающихся конструкций. Лишь в паре мест не было следов запустения, но ничего интересного Карат там не заметил. А ему, между прочим, очень хотелось есть. Аппетит, неожиданно проснувшись, разгорелся до зверского состояния.
Есть еще одна проблема – он не знает, что делать со споранами. Не догадался спросить рецепт отвратного напитка. Если бы их можно было применять в твердом виде, вряд ли бы люди связывались с жидкостью. Значит, должна быть какая-то хитрость, и без знающего человека он может все запороть.
Вывод – надо этого знающего человека где-нибудь найти.
Где? Да откуда же Карату знать… У него сейчас один выход – идти куда ноги несут. Но для начала надо вернуться назад, в город. Это свежий кластер, там он без труда найдет припасы на первое время.
Да – опасно, но вариант получше в голову не приходил.
Было бы неплохо встретить кого-нибудь адекватного вроде Шуста. С опытным спутником будет проще, плюс под рукой окажется источник столь необходимой информации.
Уж как готовить живчик тут, должно быть, знают абсолютно все.
Помня наставления Шуста, он не стал возвращаться по старым следам. Сделал приличный крюк, намереваясь выйти на речной поворот. Если границы между кластерами прямые, в этом месте часть города могла оказаться на левом берегу, то есть ему не придется искать уцелевший мост. Вообще не понадобится переправляться, маяча на открытой местности.
Расчет Карата оправдался. Спустя час с хвостиком он с безопасной дистанции наблюдал за крошечным кусочком города, по воле геометрии оказавшимся на нужной стороне. Лента объездной дороги с развязкой, от которой отходила одна из основных областных трасс; стоянка, наполовину забитая машинами; дилерский центр, где торговали не слишком популярными иномарками. Продуктовых магазинов не наблюдалось, но человек любит делать запасы где можно и нельзя. Пошарить вдумчиво – и обязательно что-нибудь найдется.
Решив, что дилерский центр – лучший вариант, направился к нему. Пустыши, до этого с бессмысленным видом бродившие по округе или просто стоявшие, при появлении Карата резко оживились, все как один потянулись в его сторону. Эта особенность тварей ему не нравилась, ведь по такой активности нежелательные наблюдатели могут издали догадаться, что в этом месте обитают не только мертвяки.
Впрочем, и остальные особенности этих гадин ему не нравились.
Быстро пробежать до стоянки. Далее замедлить ход, укрываясь за машинами. А вот и нужные двери. Увы, заперты. Можно поработать топором, но толстое стекло – достойный соперник. Сдастся, конечно, но с таким грохотом, что будет слышно на всю округу.
Помимо главного входа должны быть и другие, надо их просто поискать. Там, возможно, устроить взлом проще.
С этими мыслями Карат отправился за угол, где пришлось резко остановиться – в лицо уставился автоматный ствол, увенчанный самодельным глушителем. Сам автомат находился в руках усатого мужчины лет тридцати, облаченного в новенький камуфляж от пяток до макушки. Даже бандана у него была цвета хаки.
– Рот захлопнул! Не шуметь! Бросил топор! Бегом бросил! – с угрозой протянул незнакомец и, склонив голову, нажал кнопку на малогабаритной радиостанции, закрепленной на плече, проговорив непонятное и нехорошее: – Точку спалили, свежак левый заявился, пустышей навел. Даже если его грохнуть, они теперь все равно оравой тут крутиться будут.
Рация еле слышно пискнула, донесся ответ:
– Уводи его оттуда.
– Понял.
Указав стволом в сторону лесополосы, что тянулась далее вдоль трассы, автоматчик прошипел:
– Идешь прямо туда. Ни шагу в сторону и не оглядываться. Дернешься, пристрелю сразу. Пошел!
Ничего другого не оставалось, как подчиниться.
Дошли до деревьев, где Карат на ходу мрачно уточнил:
– Через кусты ломиться?
– Сказано же было – иди прямо! Или по-русски не понимаешь?! Вперед!
Кусты здесь на редкость густые. Спасибо, что не колючие. Пробившись через стену на совесть спутанных ветвей, Карат оказался на относительно свободном пространстве – здесь, в тени от деревьев, заросли были не настолько серьезными.
А еще здесь скрывались люди. Пять человек: двое полностью в камуфляже, двое частично в нем, и лишь один в мешковатых штанах и черной кожаной куртке. Из всех присутствующих он был самым старшим, лет за сорок, остальные не младше двадцати пяти, но и не старше тридцати. Все при серьезном оружии: четыре автомата и ручной пулемет, у парочки пистолеты в кобурах, к дереву прислонена зеленая труба одноразового гранатомета.
«Гражданский», с неприязнью уставившись на Карата, спросил:
– И кто тебя просил нашу точку палить?
Тот пожал плечами:
– Не знаю, о чем ты вообще, но даю честное пионерское слово, что поджогами не занимался.
– Типа с чувством юмора? Кто такой?
– Карат.
– Ух ты, да у него уже имя есть, а мы-то подумали, что ты свежак.
– Я и есть свежак. Свежий.
– Свежие у нас себя Сережами да Сашами зовут.
– А я тут пересекся с одним, он меня и окрестил.
– С кем?
– С Шустом.
– Не знаю такого.
Усатый вмешался в разговор:
– Мелковатый, с брюшком небольшим и хитрый весь такой? Болтливый.
– Похож, и поболтать любит.
– И бегает как наскипидаренный?
– Да, это точно он.
– Шапкун, ты этого Шуста знаешь? – уточнил усатый.
– Да, сталкивались пару раз. Мужик в первые ряды не лезет, но болтун и выпить не дурак, такого запомнить легко. Он раньше таскал жевела[2] от ксера, который уже третий год сидит в шестьдесят втором. Кирпичники за них отваливают неплохо и берут сколько ни дай.
– А чего бросил это дело? Не отбивалось?
– Да может, и не бросил, но слышал я, что недавно он нарвался по-крупному. Потерял весь товар, голый и босой остался.
– Бывает… Карат, ты нам всю малину обломал. Мы тут не просто так сидим, мы дорогу пасем. Важная дорога, важные машины по ней катаются. Сам понимаешь, что нам лишнее внимание совсем ни к чему, а ты всех пустышей переполошил, теперь они не скоро успокоятся.
– Они бы и без меня возбудились из-за вашего Шапкуна. Он ходил там же, где и я.
– Не ходил он, а устроился на точке удобной. Его пустыши игнорируют, такой уж талант у паренька. Только тебе там что-то понадобилось, вот и навел ораву. Теперь эта точка стала совсем горячей, придется менять, а мы на нее рассчитывали. Не наша это поляна, вклинились удачно, думали сработать там, где никто нас не ждет. А теперь за версту видно, как пустыши переволновались, и даже полный баран поймет, что неспроста это.
Карат покачал головой:
– Я половину из сказанного не понимаю.
– Ну да. Молодой да ранний, мало знаешь, о глупом думаешь. Говори, что в городе видел, может, полезное услышим. Люди какие-нибудь, твари сильные, может, машина интересная где проехала. Или ты туда не совался?
– Совался. Я там Шуста встретил, он помог мне от лотерейщика отбиться.
– Это тогда одежду порвал?
– Нет, до этого приключения нашел.
– Например?
– Беспилотник по моей машине отстрелялся. Тоже на развязке, но с другой стороны города.
– Что за беспилотник?! – подобрался старший.
– Не знаю. Самолет на крест похожий, Шуст его почему-то «мессером» назвал.
Собеседник кивнул:
– Этот дрон так и называется у многих. Хотя я бы не сказал, что он на «Мессершмитт» похож. Ничего общего. Ракетами бил или из пулемета?
– Ракеты. «Уазик» разнес, меня потрепало немного.
– А чего тебя не добил?
– Может, не видел, я в сторону откатился, лежал в траве.
– У него тепловизор крутой, эта зараза все видит.
– Может, ракеты закончились.
– Возможно. Что еще видел?
– Группу какого-то Бидона.
– На «буханке» катаются?
– Да.
– Вот же лохи, я думал, что их сожрали уже. Повезло тебе, могли и грохнуть. Они там все до единого нервные и тупые, у всех под ногами путаются. Долго такие не живут, они это сами понимают, вот и нервничают. А где Шуст? Почему ты один?
– Расстаться пришлось.
– Почему?
– Рубер напал.
– Рапан?
– Шуст называл его рубером.
– Можно и так. А почему ты до сих пор жив? Или этот Шуст нереально крутой и завалил его?
– Не уверен, что Шуст крутой. Сбежал он. Быстро бегает.
– Ага, – поддакнул усач. – За ним на мотоцикле хрен угонишься.
– Бросил, говоришь? Ну тогда я вернусь к изначальному вопросу: почему ты до сих пор живой? Сумел сбежать от рубера?
– Не сумел. Пришлось его убить, по-хорошему он не понимал.
– Шапкун, что за ствол у этого смешного балабола?
– Он пустой, только топор.
– Так ты что, топором загасил рубера?
При этих словах все шестеро заулыбались, а один высказал нецензурное емкое слово, показывающее, что он нисколечко не верит в вероятность подобного события.
– Не топором. Ломом.
– Это как?
– Пробил ему башку.
– Красиво врешь.
– Я забрался на заводскую трубу, дождался, когда он полезет за мной, и с высоты скинул лом ему на макушку. Перед этим привязал к концу метлу, она вместо стабилизатора работала, чтобы в воздухе не развернулся. Лом разогнался как следует и пробил пластины на макушке.
– История хитро закручена, но все равно не верю.
Пулеметчик встрял в разговор:
– Расист, пусть покажет, что взял с рубера, тогда можно и поверить. Руберы пустыми не бывают, в них полно всего.
Старший кивнул:
– Думаю, Шуст успел научить тебя самому полезному, и то, что с затылка рубера можно неплохо поиметь, ты бы догадался. Рожа у тебя продуманная, на совсем уж печального лоха не похож, так что показывай.
Карат уже не рад был, что вообще упомянул того монстра. Очень скользкая тема. Кто его знает, что это за ребята, но миролюбивыми они не выглядят. А он добыл из туши твари несколько весьма ценящихся здесь предметов. И что совсем уж плохо – понятия не имеет, насколько велика их стоимость.
Очень может быть, что они куда дороже, чем жизнь свежеиспеченного иммунного.
Но не включать же задний ход. Поздно уже, влип по полной. Так что пришлось лезть в карман, доставать сверточек, разворачивать.
Расист присвистнул:
– Ну ни хрена себе! Братва, у него жемчужина!
– Черная… – завороженно протянул усач и нехорошо покосился на Карата.
– Она самая дешевая, – заметил пулеметчик.
– Ну и что? Все равно цена зашкаливает, это же тебе не горох.
– А я разве другое сказал? Дешевая – не значит, что за гроши можно загнать.
Подкинув жемчужину на ладони, Расист заметил:
– Теплеет… настоящая. Карат, ты знаешь, что это такое?
Тот пожал плечами:
– Первый раз вижу. В лотерейщике такого не было, только спораны и одна горошина.
– В нем и не бывает, мелочь он пузатая. Жемчуг добывают из элиты. Иногда, очень редко, он может попасться в рубере. Так что тебе очень повезло.
– Да зачем свежаку такая штука, – не выдержал усач. – Слышь, Карат, давай как-нибудь договоримся.
– А ну притих! – рявкнул Расист. – Ты, Шапкун, что-то много начал позволять себе в последнее время. Мы не беспредельщики, и Карат нам тоже в суп не плевал.
– Он пустышей навел на точку.
– Есть косяк, но его вины в нем не вижу. Он перед нами чист, у нас претензий быть не может. На жемчуг новичков кидать – примета не очень, сам знать должен. Новичков вообще ни на что кидать нельзя. И вообще, о чем базар? Мы правильные, мимо нас можно с ведром жемчуга пройти, и мы даже не почешемся. Мы люди, а не муры конченые. Так что меняй тему, не доводи до греха.
– Расист, да он дойдет до того же Бидона и останется в канаве без жемчуга и без башки. Он же совсем зеленый и тупой.
– Зеленый или нет, а рубера завалил без ствола. Ты много таких деловых знаешь? Или, может, сам повторишь, а мы посмотрим? Вот и я о том же. В общем, Карат, как ты уже понял, тебе в руки попала вещица не из простых. Честно говоря, не всякому дано ее хотя бы увидеть, а уж обзавестись…
– И чем этот шарик так ценен?
– Он, Карат, куда круче гороха поднимает здешние умения. И нередко бывают случаи, когда активирует новые, которых до этого не было. Изначально их у нас или вообще нет, или одно-два. Другого способа поднять количество не придумали еще. Только время или жемчуг. А ведь чем больше ты умеешь, тем дольше проживешь. Если повезет, так вообще не придется никогда соваться в опасные места. Засядешь в добротном стабе, а все за тебя там впрягаться будут при малейшем шухере.
– Что-то не заметил я за собой новых умений. Не отказался бы научиться бегать так, как Шуст.
– Бег – полная фигня, – заявил пулеметчик. – Мечтай, чтобы из тебя ксер вылупился, вот где не жизнь, а сплошное варенье.
– Ходят слухи, – продолжил Расист, – что новичок, у которого новые умения еще не проклюнулись, может слопать жемчуг и открыть целую пачку, причем самых полезных. Думаю, что это всего лишь одна из баек, на которые так богат Улей, но мало ли… Получается, у нас здесь непростая ситуация. Ты еще не оперился, и таскать такое бегство в кармане опасно. Пойдешь дальше, тот же Шапкун тут же стукнет кому надо, и тебя перехватят ребята, которым плевать на плохие приметы. Ну это если сам не прикончит. Понимаешь?
– Никому я не стукну! – возмутился усач. – За гнилого мура меня держишь?
– Цыц! – беззлобно заткнул его Расист. – Выманивать у тебя такую штуку – некрасиво. Гнилые дела, не про нас это. Для тебя и для всех лучшим вариантом будет, если здесь ее и употребишь. И ребят моих во искушение не будешь вводить, и себе руки освободишь. Жемчужина весит крохи, но уж поверь, тяжесть за ней немалая, давит на плечи всем обладателям. Это все равно что ходить по рабочей окраине с полными карманами бриллиантов и спрашивать у шпаны, где именно их можно с выгодой толкнуть.
– Понял. И как ее употребить?
– Просто проглоти. Ее только так употребляют – в чистом виде. Яда в жемчужине нет, сплошной нектар. Так что давай, не тяни.
Карат, приняв протянутый черный шарик, покрутил его в руках. Странно теплый, будто на раскаленной печи полежал, но в остальном ничего необычного не видно.
– А запить не найдется? В смысле живчиком не поделитесь? Своего нет, как делать, не знаю.
Расист протянул фляжку:
– Хлебни. А делается он просто: один споран разводишь на пол-литра воды, доливаешь чуток спиртного, перемешиваешь тщательно, даешь постоять пару минут. Потом процеживаешь через сложенную в несколько слоев марлю, чтобы от осадка избавиться, он ядовитый. Помногу не пей. Желательно вообще не прикасаться, пока мутить не начнет, или не заработаешь ранение. Рецептов вообще-то море, но основной принцип тебе рассказал, а все остальное – пустое эстетство. Ну давай, глотай уже, пока я вслед за Шапкуном не начал мечтать кинуть свежего на жемчуг.
Карат положил шарик на язык, сглотнул, навернул добротный глоток из фляги, отдал ее Расисту:
– Благодарю.
– Ну и как тебе?
– Да вроде никак. Греет живот только. Хотя нет… вроде не греет уже. Показалось.
– Не показалось. Так и должно быть – сперва всем греет брюхо, но это быстро заканчивается.
– А потом начнешь в элитника превращаться, – с кривой усмешкой добавил Шапкун.
– Не накаркай! – рявкнул Расист.
– Что?! – не понял Карат. – В кого это я начну превращаться?!
– Просто мы не все тебе про жемчуг рассказали… Бывает всякое… Ну… побочные эффекты.
– Можно превратиться в хрен знает кого?!
– Бывает и такое, хоть и нечасто. Обычно если и меняются, то только внешне и местами. Прежний ум сохраняется, так что остаешься человеком. Не очень красивым человеком. Некоторые просто травятся так, что месяцами потом отлеживаются и нехорошие проблемы зарабатывают.
– А раньше нельзя было рассказать?!
Расист покачал головой:
– Никак нельзя. Ты из новых, не понимаешь еще, куда угодил. За такой шанс, какой тебе выпал, любой готов руку отдать. Вдруг и правда на свежих новичков так действует, как говорят. И заметь, что всем плевать на риск. Абсолютно всем. Ты потолкаешься здесь немного и сам поймешь. Ведь если повезет, заработаешь умение ксера, и это все – твоя шоколадная жизнь состоялась. Больше ни о чем думать не надо, найдется кому за тебя подумать. Так что еще не раз будешь нас вспоминать, радоваться, что на таких замечательных людей нарвался. Все, ребята, живо закругляемся. Пора ноги уносить.
– Ствол у вас купить нельзя? – решил немного понаглеть Карат.
– Лишних нет, но в стабе со своей добычей ты варианты найдешь. Горох всегда в цене.
– Знать бы еще, где этот самый стаб…
– Да их полно, подскажем. Шагай за нами, потом объясню подробно. Тут опасно, активность пустышей издали засечь могут, а местечко популярное, не из простых.