На другой день рано утром в квартире Купцовых зазвонил телефон. Звонил он крайне резко и противно – так, как телефоны могут звонить только по утрам, причем именно тогда, когда никуда не торопишься и хочется подольше поспать. Соскочив с кровати, мальчик босиком выбежал в коридор и снял трубку. Вчера, наряжая елку, они с папой провозились допоздна, и теперь ему ужасно хотелось спать.
– Аллоздрастьможновань? – на едином дыхании вылетело из трубки.
– Можно. Это я, – буркнул мальчик.
– А что ты делаешь?
По этому вопросу Ваня сразу узнал Пупкова. Только у Сашки могло хватить ума и наглости позвонить в семь утра в первый день каникул и спросить: что ты делаешь?
– Сплю, что же еще? – проворчал Ваня. – Чего тебе надо?
– Спишь? Так поздно? – удивился Пупков. – Выходи гулять. Сыграем в войнушку.
– Что-то мне неохота! – сказал Ваня. – Я спать хочу!
– Спать он хочет, соня несчастная! Скажи лучше, ты просто струсил, что я у тебя буду выигрывать! – подзадорил его Пупков.
– Что? – рассердился Ваня. – Еще посмотрим, кто кого!
Он наспех оделся и схватил пружинное ружье, стрелявшее липучками.
– Мам, пап, я иду гулять! – крикнул он, приоткрывая дверь родительской спальни.
Мама привстала на кровати и посмотрела на стрелки будильника.
– В кого ты такой? – зевнула она. – Небось тебя в роддоме подменили. Был там какой-нибудь ранний вставака. У нас же в роду все уважающие себя спяки.
– И я тоже спяк, просто так получилось, что я связался с одним вставакой, – сказал Ваня и, захлопнув дверь, сбежал по лестнице.
Сашка уже ждал его у подъезда, переминаясь от холода с ноги на ногу. На шее у него висела пластмассовая патронная лента, а в руках он держал автомат таких размеров, из которого, будь он настоящим, можно было бы сбивать низколетящие самолеты.
– Я его в шкафу нашел, когда в подарках новогодних рылся, – похвастался он.
– Ты рылся в новогодних подарках? – не поверил Ваня.
– Думаешь, их Дед Мороз притащил и заранее в шкаф спрятал? Как бы не так, я сам видел, как мой папаня за ними ездил, – насмешливо заявил Пупков.
– Ну и что? Если папа купил тебе подарки, это еще не доказывает, что Деда Мороза нет, – упрямо сказал Ваня. – И вообще, вдруг этот автомат – совсем не тебе?
– А кому еще? Не маме же. Я его потом верну в шкаф, папа и не узнает, что я его раньше времени нашел. Давай играть! Чур, я первый прячусь!
Ваня зарядил свое ружье, и игра началась. Правила ее были простыми: один устраивал засаду где-нибудь во дворе, а другой его искал. Выигрывал тот, кто первым попадал в противника липучкой.
Они сыграли три раза, и все три раза Сашка победил, но победил не потому, что лучше прятался или метче стрелял, а просто липучки из его автомата летели дальше и точнее. К тому же у него в автомате было четыре заряда, а у Вани – только один.
– Так несправедливо! Давай меняться! – рассердился Ваня после того, как его ружье в очередной раз заело, и Пупков, воспользовавшись этим, снова выиграл.
– Размечтался, одноглазый! – отказался Сашка. – А если бы настоящая война началась, ты бы тоже противнику орал: «Эй, пацаны, так нечестно! Давайте оружием махнемся»?
– Ну держись, Пупешкин-распупешкин! – рассердился Ваня, которому нечего было возразить против такой логики. – Все равно я у тебя выиграю! Отвернись и считай до пятидесяти!
Пупков пожал плечами, отвернулся и стал громко считать: «один, три, восемь, десять». Ваня торопливо оглядел двор, прикидывая, где можно спрятаться. Внезапно он заметил старый автомобиль со спущенными шинами, стоявший в снегу справа от мусорника. Его багажник был чуть приоткрыт. Недолго думая, Ваня залез в багажник и закрыл его за собой, оставив лишь узенькую щель. «Здесь Пупков не догадается меня искать. А когда он будет проходить мимо, тут уж я не промахнусь», – решил он.
Ваня терпеливо сидел в багажнике, подкарауливая Пупкова, как вдруг услышал звук захлопнувшейся дверцы. Старая машина рванула с места, взмыла над сугробами и, мгновенно набрав высоту, нырнула в сплошные снежные тучи. Произошло это так неожиданно, что ошеломленный мальчик не успел выскочить и остался в багажнике. В полете ржавый автомобиль трясло и бросало из стороны в сторону, и Ване приходилось держаться за края багажника.
«Разве летающие машины бывают? Интересно, Пупков видел, как она взлетела? Вряд ли, ведь он был в другом конце двора...» – проносились в голове у мальчика отрывочные мысли.
Ваня осторожно выглянул из багажника. Все вокруг было закрыто тучами, и лишь изредка, когда машина проносилась в разрывах между облаками, мальчик различал внизу дома и улицы.
Пролетев над Тимирязевским лесом, машина ушла в крутой вираж и помчалась прямо на большую белую шестнадцатиэтажку. Она снижалась так стремительно, что у Вани перехватило дыхание, и он упал на дно багажника, уверенный, что они врежутся. Но этого не произошло. Автомобиль опустился на крышу многоэтажки всеми четырьмя колесами, вихляя, проехал несколько метров и с ужасным скрежетом остановился у края. Послышался звук открывающейся дверцы и чей-то скрипучий голос.
– Здравствуй, Кощей! Здравствуй, сокол мой ясный! Я тебя уж долго жду. Сижу вот, чаи гоняю. Покуда ждала, две пары шерстяных носков связала.
– Зачем ты их вяжешь, Яга? Ноги у тебя мерзнут, что ли? – пробасил низкий мужской голос.
– Это не простые носочки, по ним волшебная нитка проходит. Надеть их можно, а снять нельзя!
– Ишь ты, Яга, до чего додумалась! Хоть мелкая пакость, а сердцу приятно. Я бы давно тут был, да вот в снежных тучах застрял. Я даже подумал, не ты ли их, бабка, наколдовала?
– Чур меня, чур! Да чтоб у меня брюхо треснуло, чтоб глаза лопнули, если это я. Давай-ка лучше, Кощей, с тобой поздоровкаемся. Чай, лет семьсот не виделись! Осерчал ты на меня тогда, когда я Ивану-царевичу помогла у тебя Василису выкрасть.
– Кто старое помянет – тому глаз вон. Да только смотри, Яга, еще раз такое выкинешь – не сносить тебе головы, – глухо, как из бочки, прогудел Кощей.
Ваня осторожно приоткрыл багажник и выглянул. Он увидел сморщенную старуху с горбатым носом и единственным желтым зубом во рту. На голове у старухи был красный платок, завязанный как у цыганки. На коленях у нее лежали спицы, которые, пока она разговаривала с Кощеем, сами продолжали сноровисто вязать. Рядом, прямо на крыше, пыхтел старинный пузатый самовар. Изредка кран самовара сам собой отворачивался, чашка наполнялась и прямиком, не расплескиваясь, летела к Бабе Яге, а по обеим сторонам от чашки, чуть только приотстав, летели бублики и шоколадные конфеты. Стоило Бабе Яге приоткрыть рот, как чай сам вплескивался в него, а потом туда же прыгали бублики и конфеты.
«Может, у них тут кино снимают? Летающую машину притащили на вертолете...» – подумал Ваня, но сам себе не особенно поверил. Уж больно все это смахивало на происходящее в действительности.
Рядом со старухой стоял тощий лысый мужчина в плаще. Лицо у него было сухое, желчное, с клочковатыми бровями, под которыми горели глаза, похожие на угли. Губы были поджаты и морщинисты. Они то и дело кривились, что придавало лицу недоброе выражение. Но Ваню особенно поразили его пальцы. Они были такие худые и длинные, что походили на кости. Уже по первому взгляду на него было видно, что это очень злой, мстительный, беспокойный, жадный и трусливый субъект, с которым никому не хотелось иметь дела.
Точно ощутив, что кто-то чужой смотрит на него, незнакомец резко обернулся к машине, и в правой руке у него сам собой возник длинный зазубренный меч. Рукоять меча была украшена отлитым из серебра черепом, в глазницах которого сверкали драгоценные камни.
Ваня поспешно пригнулся и съежился в багажнике. «Неужели это настоящие Кощей и Баба Яга? А вдруг они не настоящие, а, допустим, превратившиеся инопланетяне или монстры-оборотни из городской канализации?» – размышлял он. Ване, современному ребенку, воспитанному на компьютерных играх и фантастических мультиках, проще было поверить в мутантов или в пришельцев из космоса, чем в Бабу Ягу и Кощея.
Немного погодя он снова приподнял голову.
Он увидел, как Кощей и Баба Яга трижды поцеловались, а потом каждый брезгливо поморщился и сплюнул в сторону. В кармане у Кощея что-то щелкнуло.
– Чего это у тебя? – спросила Баба Яга.
– А, это моя вставная челюсть проголодалась! Иди сюда, моя крошка! – Кощей вытянул руку, и к нему на ладонь из кармана прыгнула вставная железная челюсть. Она жадно щелкала зубами и подскакивала на месте.
– Что ты лязгаешь? Проголодалась? Лети и найди себе чего-нибудь! – велел Кощей, и, сорвавшись с ладони, челюсть куда-то умчалась. Вскоре она вернулась уже сытая. Между передними зубами у нее застряли голубиные перья. Посидев некоторое время у Кощея на ладони, челюсть отбила зубами бодрую чечетку и вновь скользнула к нему в карман.
– Она рассказывает, в городе полно наряженных елок и вообще всякой праздничной дребедени. К Новому году готовятся! Ну ничего, я им устрою праздничек, клянусь тысячелетней мозолью на своей пятке! – усмехнулся Кощей.
– Как ты с челюстью разговариваешь? – удивилась Баба Яга. – Мысленно?
– Нет, азбукой Морзе. Она ее зубами отстукивает, – объяснил Кощей.
Неподвижно сидеть в багажнике было холодно. Ваня продрог и чихнул. Правда, он успел прикрыть рот ладонью, но все равно чуткие уши Кощея уловили посторонний звук.
– Яга, здесь кто-то есть! За трубой! – Кощей повернулся так резко, что его плащ распахнулся. Ваня разглядел под ним стальные доспехи и понял, почему при ходьбе Кощей все время лязгал. Выхватывая меч, он шагнул к трубе, но Баба Яга уцепилась ему за локоть:
– Не надо! Это Кикимора! Я ее с собой за компанию прихватила.
Послышался шум, и из вентиляционной трубы выглянуло одетое в лохмотья существо, покрытое толстым слоем пыли и грязи, с зелеными всклокоченными волосами на голове и с длинным шишковатым носом.
– Яга, смотри, что я в мусоропроводе нашла! Хочешь перекусить, гы-гы?! – захохотала Кикимора, показывая покрытый плесенью селедочный скелет.
На правой ноге у Кикиморы был дырявый женский сапог, а на левой – немыслимых размеров ботинок с отодранной подошвой, из носка которого выглядывали грязные пальцы. Заметив Кощея, она метнула на него кокетливый взгляд и изобразила нечто похожее на реверанс.
– Гы, я и не знала, что здесь мужчина! Да еще такой симпатичный! – сказала она с глуповатым восторгом.
Баба Яга укоризненно уставилась на Кикимору:
– Где ж ты так перепачкалась?
– Рассказываю по порядку, – сообщила Кикимора. – Иду я по крыше, вдруг вижу – кот! А я котов по жизни ненавижу. Погналась я за ним, а он шасть – и в трубу. Я за ним. По пути кот где-то потерялся, а я оказалась на лестнице. Смотрю, а там везде двери, двери, двери! Стала я во все двери звонить и убегать. Потом вижу мусоропровод – и залезла в него. Отличное местечко, пахнет, как у меня в болоте! Вот селедку нашла!
Кикимора с аппетитом проглотила скелет и облизнулась синим языком. Затем, опасливо оглянувшись на Бабу Ягу, она воровато схватила самовар и стала пить воду прямо из его крана.
Внезапно на крышу налетел порыв ветра. Баба Яга втянула воздух горбатым носом, украшенным большой бородавкой.
– Чу-чу, русским духом пахнет!
– А ты как хотела? Мы же в человеческом мире. Здесь он везде, – успокоил ее Кощей. – А теперь давай поговорим о деле. Яга, что ты знаешь о Дедушке Морозе?
Услышав слова Кощея, Ваня подскочил так, что стукнулся затылком о крышку багажника. Так, значит, Дедушка Мороз все же существует! Эх, слышал бы Пупков, он бы прикусил себе язык!
– Я про него многое знаю, – ответила Баба Яга. – Когда молодая была, любила я на ступе по миру летать и над его домом частенько пролетала. Дед Мороз живет в тундре, на вечной мерзлоте. Из людей там редко кто бывает: вокруг сотни километров снегов. А если какая экспедиция мимо проходит, Мороз свой дом сразу под невидимым облаком прячет. Построен дом из ледяных кирпичей, а крыша снежная. Есть в доме и печь, да только горит она не огнем, а ледяными искрами. Возле дома конюшня, а в конюшне три кобылицы – Вьюга, Метель и Пурга. Летом они в стойлах снежный овес едят, а зимой Дед Мороз их на волю выпускает. Говорят, был у Деда Мороза еще снежный жеребец – Буран, настоящий конь-огонь, да недавно он вышиб копытом дверь и ускакал.
– Почему ускакал? – заинтересовался Кощей.
– Снегурочка, внучка Деда Мороза, его обидела. Крикнула ему что-то сгоряча или еще что.
– Ишь ты, что Снегурка наделала. Я-то думала, она примерная, – хмыкнула Кикимора.
– Это она только в сказках такая. На самом деле характер у Снегурочки тот еще. У Деда Мороза с ней много хлопот: то она влюбляется, то из дома убегает, то с людьми хочет жить. А как-то учудила, говорит: «На юг хочу поехать!» Дед Мороз ей: «Растаешь!» – а она – хочу и все тут! Упрямая девчонка!
Баба Яга задумалась, что-то припоминая, а потом продолжила:
– В подвале у Деда Мороза стоит большой сундук, а в нем заперты зимние месяцы – декабрь, январь и февраль. Они похожи на больших птиц, и каждого первого числа Дед Мороз выпускает по одному месяцу на волю. Главное тут не ошибиться, а то вместо января выпустишь февраль, и выйдет путаница. Еще в доме висят большие часы с кукушкой. Да только не простая это кукушка, весь год она спит, а показывается из часов только в конце декабря и начинает торопить Деда Мороза в дорогу. Тогда он встает, берет волшебный мешок с подарками, выкатывает из сарая ледяные сани и запрягает в них Вьюгу, Метель и Пургу. Резвей этих коней на всем свете нет. Когда они шагом идут, от их грив вихри разлетаются, снег сыплет и поземка метет. А уж если разыграются да во весь опор понесут, тут уж и света белого не взвидишь. Такой ураган поднимется, что весь снег в мире запляшет. За одну новогоднюю ночь пронесется тройка над всей Русью, и везде Дед Мороз оставит подарки. Для детей это игрушки и сладости, а для взрослых – приятные новости, удачи, сбывшиеся мечты.
– А где он держит свои подарки? – быстро спросила Кикимора.
– В волшебном мешке. А волшебство этого мешка в том, что подарки в нем никогда не кончаются, и сколько их из него ни бери, он все равно останется полным.
– Хо, я поняла! Мы украдем мешок с подарками! Вот будет здорово! В болото его ко мне, в болото! – восторженно взвизгнула Кикимора.
– Утихни, Кикимора! Не нужен нам этот дурацкий мешок, – скривился Кощей. – Зачем нам игрушки?
– Как зачем игрушки? Чтобы в них играться! – назидательно сказала Кикимора и с чувством превосходства взглянула на Кощея, явно гордясь, что вот она понимает такие важные вещи, а он нет.
Между бровей Кощея пролегла длинная, похожая на зигзаг морщина.
– Хотите знать, что я задумал? – глухо произнес он. – Я хочу похитить у Деда Мороза первое мгновение нового тысячелетия!
– Зачем нам это мгновение? Что в нем толку? Пускай останется у дедульника-морозильника! – удивилась Кикимора. Она обожала придумывать дурацкие прозвища, и Дедушку Мороза называла не иначе, как «дедульник-морозильник».
– Что ты понимаешь, лягушка болотная! – рассердился Кощей. – Первое мгновение тысячелетия самое важное. Оно как начало нити. А кому принадлежит начало нити, тому принадлежит и вся нить. Если теми, кто откроет шкатулку и выпустит мгновение, станем мы, тогда все тысячелетие будет отдано во власть нам, злым волшебникам. Это теперь нас перестали бояться, и мы вынуждены прятаться по медвежьим углам, в лесах и топях. Но ничего, очень скоро мы завладеем ледяной шкатулкой и тогда – берегись, Земля! А повелителем всех злых волшебников стану я – Кощей Бессмертный!
– А я? Чтой-то ты обо мне не упомянул! – Баба Яга высунула нос из-за Кощеева плеча.
– И тебе что-нибудь да перепадет! – неопределенно сказал Кощей. Он был так жаден, что у него язык не поворачивался пообещать Яге хотя бы какой-то пустяк. – А теперь поспешим. Мы должны подготовиться к шабашу!
– Ух ты, шабаш! А где он будет? – нетерпеливо спросила Кикимора, которой не терпелось покрутиться среди нечисти.
– В двенадцать ночи завтра у Останкинской башни! Ты на чем прилетела, Яга?
– Все на том же, Кощеюшка! Нешто не знаешь? – Баба Яга выволокла из-за трубы деревянную ступу и, кряхтя, залезла в нее.
– Уже тыщу лет на ней летаю, и случая не было, чтоб она меня подвела. Ступа – транспорт надежный, ни тебе запчастей, ни бензина, метлой взмахнул и в путь, – похвалилась старуха.
Кощей направился было к своей летающей машине, но бросил на нее презрительный взгляд, плюнул и остановился.
– Не хочу больше в этот драндулет! Что, Яга, выдержит меня твоя ступа?
– Авось выдержит!
– Что значит «авось»? – подозрительно спросил Кощей, который хоть и был бессмертным, проявлял порой редкую трусость.
– Авось, значит, может, выдержит, а, может, и того... упасть, – пояснила Баба Яга.
– Утешила называется, – проворчал Кощей.
Он пошел к ступе, но вдруг с лязгом наклонился и озабоченно стал искать что-то у себя под ногами.
– Нешто потерял что? – поинтересовалась Баба Яга.
– Отстань, бабка! Я здесь где-то копейку видел, – огрызнулся Кощей.
– Какую копейку? Волшебный неразменный грош? – забеспокоилась Баба Яга.
– Говорю тебе, обычную копейку. Копейка она рубль бережет. Копейку не найдешь – рубль разменивать надо. А что разменено, того уж почитай, что и нет, – бормотал Кощей, всматриваясь себе под ноги.
Баба Яга всплеснула руками:
– Эх, Кощей, Кощей! Каким был скрягой, таким и остался. У него казны золотой сундуки, а он за копейкой погнался!
Кощей мрачно посмотрел на Бабу Ягу.
– А ты, старуха, в чужие подвалы не заглядывай! А не то смотри у меня – в бараний рог согну. Забыла, кто я?
Перекошенное лицо Кощея было таким страшным, что Баба Яга испугалась.
– Ох-ох-ох! Да что ж ты, Кощеюшко, красавец мой яхонтовый! Прости ты меня, бабку старую! Что с меня, бабки, возьмешь? Дунь на меня, я и рассыплюсь!
– Как бы не так! Пробовала! – шепнула себе под нос Кикимора.
– Ладно, Яга, забудем. Сам не знаю, что на меня нашло. Чуть что, вскипаю так, что нагрудник раскаляется! – разглядев наконец копейку, Кощей поднял ее и, довольный этим, бряцая доспехами, забрался в ступу.
– Тесно тут. Под ногами что-то мешается, – проворчал он.
– Это мой телевизорчик! Не выбрасывай его, дяденька Кощей! – забеспокоилась Кикимора.
– Она у нас упертая. Без телика своего ни за что лететь не хотела. Сидит день и ночь у себя в болоте и с программы на программу гоняет. Вылезает из трясины, только чтоб батарейки поменять, – наябедничала Баба Яга.
Кикимора смущенно захихикала. Ваня заметил, что зубы у нее острые и растут в два ряда. Видно, у себя на болоте она не прочь была полакомиться и зазевавшейся лягушкой.
Баба Яга оглушительно, не хуже Соловья-разбойника, свистнула в два пальца, взмахнула метлой, и ступа, поднявшись над крышей, умчалась в сторону Останкина.
Только убедившись, что ступа улетела, Ваня осмелился вылезти из багажника. Он кинулся к чердачной двери, толкнул ее, но железная дверь была заперта. «А вдруг ее в ближайшие дни не откроют? Что мне тут, неделю сидеть?» – в ужасе подумал мальчик, но вдруг услышал, как в замке с другой стороны поворачивается ключ. Испугавшись, что это снова кто-то из нечисти, Ваня шмыгнул за трубу.
На крышу вышел электрик в синем комбинезоне. С плеча у него свисал моток кабеля, а в руках была сумка с инструментами. Увидев на крыше разбитый автомобиль, электрик пораженно разинул рот. Он подошел к автомобилю и стал недоуменно его разглядывать.
Ваня незаметно прошмыгнул у него за спиной и скользнул в приоткрытую чердачную дверь. У лифта он столкнулся с толстой пожилой женщиной, вышедшей к мусоропроводу с ведром. Сообразив, что мальчик мог спуститься только с крыши, женщина с возмущением уставилась на Ваню.
– Маленький, а уже безобразничает! По крыше лазил? Вот я тебя к родителям отведу!
Она погналась за мальчиком, но тут, по счастью, подошел лифт. Ваня вскочил в него и успел нажать кнопку первого этажа. Оказавшись на улице, он промчался не меньше километра, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Внезапно он увидел остановку 27-го трамвая, на котором всегда ездил в школу.
Вскоре Ваня был уже дома. Папа с мамой сидели на диване и играли в шахматы. В углу комнаты рядом с телевизором стояла наряженная елка, от которой приятно пахло смолой, свежей хвоей и уютом.
– Ага, сударыня вы моя! Ферзя прозевали! – радостно воскликнул папа, сшибая мамину королеву своим слоном.
– Как бы не так! Я его специально отдала, чтобы ты слона убрал! А теперь тебе мат! – не менее радостно крикнула мама, двигая вперед ладью.
Папа недоверчиво уставился на доску.
– Да, действительно, мат. Какое с вашей стороны наглое коварство, сударыня вы моя, – проворчал он и, заметив Ваню, строго спросил:
– А ты где был, сударь мой? Я тебя в окно целый час звал!
– Я... э-э... мы по гаражам бегали, а там не слышно! – нашелся Ваня.
Он не хотел врать, но видел, что продувший в шахматы папа раздражен, а когда папа раздражен, историю о летающих машинах, Кикиморах и Кощее ему лучше не рассказывать, даже если все это произошло на самом деле.