– Володя, Володя, остановись!..
– Катюша, уходи, ты видишь, он не в себе!..
– Может, охрану вызвать? – гомонили вокруг.
Ольга вскочила, побежала и схватила Берегового за свитер. Он вырвался.
– Вы ведете себя как идиотка, как истеричка! Никто не виноват, что у вас преждевременный климакс! – Он сжал кулаки, кто-то за его спиной взвизгнул. – Вам нельзя с людьми работать, вам со свиньями надо! В навозе!!! Там вам самое место!!!
Митрофанова все пятилась, в глазах у нее появился ужас, но Береговой не видел никакого ее ужаса.
– Я раньше думал, что вы просто… дрянь, – он выплюнул это слово ей в лицо, – но вы не просто!.. Вы людей убиваете! И я это докажу!
Митрофанова уперлась спиной в стену, отступать было некуда. Беляев из службы безопасности медлил в отдалении и на помощь ей не спешил. Маня Поливанова порывалась кинуться, но Стрешнев крепко держал ее за руку.
Береговой постоял еще секунду – Катерине Петровне показалось, что он сейчас ее ударит. Она зажмурилась, и молнией мелькнувшая мысль о том, что на ней очки, и осколки стекол порежут глаза, и по щекам потечет кровь, была так страшна, что нечем стало дышать.
Бабахнула дверь.
Митрофанова медленно открыла глаза.
Береговой исчез, только колыхалась золотистая гаремная штора.
Чайник все никак не закипал, и от разгулявшегося к ночи ветра в кухоньке было холодно и сильно пахло улицей.
Екатерина Митрофанова, устав караулить чайник, присела боком к столу, переложила ложку и переставила чашку, посмотрела и вернула все на прежнее место – в новой редакции, переставленные по-другому, чашка и ложка выглядели не идеально.