Женщина, задержавшись на пороге комнаты, некоторое время, сощурившись, рассматривала девушку.
– Ну, кто тут у нас?
Дана лихорадочно пыталась скатать длиннющий рукав рубашки. Ее нервные движения наверняка не могли укрыться от взгляда незнакомки, и женщина, сделав пару плавных шагов, прикоснулась к ладони девушки, а потом отвела в сторону её судорожно комкающую ткань руку.
– Успокойся. Реган, не понимаю, что происходит, почему ты прячешь здесь такое милое создание?
Рука, державшая ее ладошку, показалась девушке не по-женски сильной и уверенной. А взгляд, этот взгляд почти стальных глаз словно источал холод, взвешивал, просчитывал, изучал.
Дана сразу решила, что она была очень похожа на директора по персоналу, которая проводила собеседование в фармацевтической компании. Так же, как и тогда, женщина будто пыталась проникнуть в ее мысли, распутать все разноцветные узлы, тянущие ее жизнь в разные стороны, упорядочить по величине, направлению и важности, и выявить те, которые могут быть полезными для нее, а значит, для компании.
Она практически обошлась без вопросов, просто смотрела, слушала, как будто наслаждаясь бессмысленными попытками претендентки на попадание в этот рай на Земле, в место, где делают таблетки, которые потом принимают такие девушки, как Дана, чтобы снять стрессы, накопившиеся на этой работе.
У Шайлы был такой же взгляд, и от нее исходил такой же холод. Она купалось в этом ощущении своей незыблимости, недоступности. На расстоянии можно было любоваться, но прикасаться могла только она, красивая женщина, словно в укрытая в хрустальной ауре. И эта аура ей не шла.
Может быть, ее лицо могло бы стать совсем другим, если бы эти губы хотя бы на мгновение тронула улыбка. И эти темные волосы, несомненно, распусти она их, наверняка могли бы удивить не одного мужчину. Может, ей просто не удалось еще решить, как относиться к этой высокой и странно одетой девушке, но сейчас Дане определенно хотелось, чтобы женщина прекратила рассматривала ее как шпиона, проникшего на территорию Регана. Или эта женщина считала его территорию своей?
И неожиданно льдинки растаяли. Шайла смешно наклонила голову и улыбнулась, правда, самыми кончиками губ, отчего у нее внезапно обозначились очень милые ямочки на щеках. И румянец на них совсем не казался случайным.
– Ее зовут Дана, и мы с ней не смогли поговорить.
Хозяин дома перешагнул через порог, а за ним проследовал совершенно удивительный тип.
Этот гость был, наверно, ростом метра в два и в ширину, возможно, не меньше. Кроме того у него были длинные остроконечные усы и короткая бородка. Эти утонченные усы и бородка совершенно не вязались со всей его огромностью. Наверно так или почти так должен был выглядеть Гаргантюа. Мужчина улыбался во весь рот и аккуратно держал металлическую кружку. Дане показалось, что, увидев ее, он даже замурчал, как огромный кот, и еще больше расплылся в довольной улыбке.
– Прелестно, прелестно, мой друг. Наконец-то ты взялся за ум или за что-нибудь другое.
Она невольно приподняла брови, а Гаргантюа принялся бесцеремонно разглядывать с ног до головы совершенно неожиданно оказавшуюся в убежище одинокого друга красивую диковинную птичку. При виде мужских штанов он недовольно скривился, но чем выше поднимался взгляд, тем больше в его глазах расцветали радостные огоньки.
– Действительно, наша глава рода в этот раз права как никогда. Во-первых, почему девушка сидит здесь одна, а во-вторых, зачем ты нарядил ее в свои поношенные панталоны?
Дана дернулась и почти что склонила голову, чтобы посмотреть на эти штаны, но в последнюю секунду удержалась и закусила губу. Ей пришло в голову, что притворяться не знающей языка гораздо лучше, чем начать отвечать на вопросы и рассказывать о падении со скалы в неизвестном месте и желтых змеиных глазах.
Однако ее движение не укрылось от внимания женщины, держащей ее за руку. Она притянула девушку поближе и развернула к себе лицом, почти уткнувшись в подбородок.
Шайла рассматривала ее так внимательно, словно пыталась найти нечто незаметное с первого взгляда, словно исследовала под лупой новую, ранее невиданную бабочку.
Мужчины, стоящие рядом, уже почти за спиной у женщины, примолкли и не мешали ее инспекции. Женщина закатала рукава рубашки и провела по обнажившейся руке. Волоски от ее прикосновения, словно наэлектризованные, потянулись вслед за движением чужих пальцев. Дана вздрогнула и скосила взгляд, но рука была совершенно чистая и белая, без каких-либо следов черной ленты.
Закончив свою инспекцию, Шайла, не говоря ни слова, повернулась и проскочила в дверь мимо расступившихся мужчин. Звук ее каблучков стих после того, как наружная дверь вяло заскрипела и потом хлопнула, словно подхваченная порывом ветра.
Дане вдруг показалось, что этот порыв забрал с собой все тепло из комнаты, и под взглядами мужчин ей стало вдруг страшно зябко. Она охватила себя голыми руками. И это движение словно послужило сигналом. Напряжение порывом воздуха унеслось следом за странной женщиной, и мужчины словно получили наконец возможность действовать.
Реган наклонился и поднял книгу. Он мельком взглянул на разворот, и у девушки сжалось сердце. Но ничего не произошло, дракон на странице не ожил в руках мужчины. Хозяин дома аккуратно закрыл книгу и положил на полку действительно потухшего камина.
Гигант любезно протянул ей руку.
– Идемте, милая сеньорита. Вам надо согреться.
Проводив Дану к столу и галантно подвинув деревянную табуретку, гигант достал с полки еще одну металлическую кружку и плеснул туда багрово-красного напитка из стоящей на столе стеклянной бутыли.
– Давайте выпьем за знакомство! Реган, ты же не возражаешь?
Мужчина досадливо поморщился.
– Я же говорил, что она не говорит на нашем языке! И вообще, может, она не пьет вино! Тем более такое!
Девушка улыбнулась. Что же, ее метод действовал. Во всяком случае, хозяин дома ей поверил, а это уже много значило. Жаль только, что книга его интересовала больше. Но, впрочем, неважно.
– Ну ладно, во имя богов и пропавших драконов тогда давай выпьем с тобою. Все-таки мы не виделись два года, а с тех пор много воды утекло.
Мужчины подняли свои кружки, и она решила, что обязана присоединиться к ним. В конце концов, выпить вина после всего пережитого в последние дни было совсем неплохо. Кроме того, ей очень хотелось познакомиться с этим веселым здоровяком.
Она подняла свой бокал и по очереди прикоснулась к кружкам каждого из сидящих. Мужчины переглянулись, но без разговоров выпили до дна. Гаргантюа вытер свои усы и обратился к Регану, не пытаясь снизить уровень своего баса.
– Здорово, здорово. Вот видишь, Шайла зря сомневалась, девушка точно происходит не из наших мест. Но когда же ты меня представишь? Давай, что ли, налей еще, и я представлю себя сам.
Реган подлил им и только теперь обратил внимание на Дану. Девушка сидела с закрытыми глазами, и по ее губам блуждала мечтательная улыбка. Вино, которое она, казалось, только пригубила, терпкая сладкая жидкость побежала в ее венах теплой бурлящей волной, внутри словно вспыхнуло пламя и сразу же погасло, но новые ощущения, необыкновенные ощущения остались.
Девушка распахнула глаза и встретилась с задумчивыми серыми глазами. Что-то было в этом взгляде, что-то, что не удалось разглядеть раньше, еще несколько часов назад, что-то, что заставило пробить дрожью все тело. Дана поспешно опустила глаза и одним глотком допила оставшийся в кружке напиток. И это помогло, ей сразу стало легко и свободно. Странное вино, крепости не чувствуется, но она как-то быстро захмелела. Самое время расстегнуть еще одну пуговицу на блузке.
Гигант словно ждал этого момента, еще раз плеснул всем вина и, подняв свою кружку, неожиданно подмигнул девушке.
– Да, раз наш молодой герой тушуется в присутствии столь прекрасной дамы, я вынужден представиться сам. Итак, меня зовут Теренций. К несчастью, из тех самых римских Варронов, что лишились многого, но по-прежнему известны не только в Вечном городе. Теренций Варрон. А вы, моя прекрасная незнакомка, признавайтесь, почему такая печальная и такая молчаливая?
И вновь она сдержалась еле-еле, желание похвастаться вновь приобретенным умением было огромным. Но что-то пока еще сдерживало, останавливало ее. На самом деле обладание способностью, о которой никто не знал, давало ей хоть какую-то защиту, оружие в этом мире, о котором она пока ничего не знала.
Дана просто улыбнулась Теренцию и подняла кружку. На этот раз она не стала больше пытаться чокнуться с мужчинами. Оба сидящих рядом собутыльника не стали медлить и тоже приподняли свои кружки. Римлянин продолжал широко улыбаться. Она чисто автоматически на секунду скосила взгляд и тут же отвела глаза. Реган, все так же нахмурившись, рассматривал ее в упор поверх кружки. “Ну и ладно!”
Она сделала глоток и неожиданно для себя, глядя в глаза гиганта произнесла:
– Я – Девана.
Девушка совершенно не любила свое необычное имя. Конечно, такое случается нередко. И всегда находится какая-то причина, случайная или имеющая самое непростое обоснование. У нее оно ассоциировалось со словом “дева” и всякими шепотками и пересмешками за спиной. Хотя на самом деле имя означало совсем другое, и характер ее прообраза был совсем иным, не тем, свойственным самой Дане, но любое упоминание заставляло ее расстраиваться. Кроме того, на этом имени якобы настоял ее загадочный отец, который не появлялся уже много лет. Мать даже пыталась убедить ее, что он умер, но при этом как-то странно вела себя, словно в глубине души сама надеялась на другое.
Так что, произнеся свое полное имя в знак знакомства с римским патрицием, а с таким именем и фамилией он обязательно должен был быть патрицием и еще каким-нибудь сенатором или легионером, она очень удивилась самой себе.
Но на ее новых знакомых имя подействовало сильнее, значительно сильнее.
Улыбка исчезла с лица итальянца, и он поставил недопитую кружку на самый край стола. Реган, лица которого она не видела, поперхнулся и закашлялся, потом одним глотком допил вино.
Наступила тишина. Девушка переводила взгляд с одного мужчины на другого. Теперь выражение у обоих было одинаковое – кислое. Наконец римлянин обратился к хозяину.
– Я понимаю, что это ее полное имя. А то, что ты называл – краткое. Попробуй ей как-нибудь объяснить, что громко объявлять его в присутствии других людей, мягко говоря, не рекомендуется. Особенно…
– Что не рекомендуется? Что вы тут уже сговариваетесь? Что-то опять с девушкой?
На пороге стояла Шайла и рассматривала их всех, стараясь распознать признаки произошедшего, изучая прищуренными глазами выражение лиц всей троицы.
Именно сейчас Дана смогла по-настоящему разглядеть эту женщину. Пожалуй, она была намного старше тридцати лет. Может быть, даже под сорок. Хотя никаких, почти никаких намеков на морщинки на её коже не было видно. Но все-таки она уже была немолода. В темно-синем, почти черном платье, украшенном по подолу вышивкой в виде цветочного орнамента, с кружевным воротником, почти такими же темными манжетами и знаком трилистника на груди. И еще на поясе, красиво подчеркивающем талию женщины, в темно-синих ножнах висел кинжал. Оружие на стройном теле в таких же синих ножнах с серебряными кольцами смотрелся неожиданно гармонично и довольно воинственно. Особенно сейчас, когда женщина решительно направилась к Дане и попыталась схватить ее за плечо.
Девушка неловко вскочила, опрокинув стул и чуть не перевернувшись вместе с ним. В последний момент Реган поймал ее буквально в метре от встречи с приключениями на одно весьма дорогое для нее место.
А Теренций пробурчал что-то очень недовольно, и она, поддерживаемая внизу крепкими мужскими руками, даже посмотрела на него с огромным удивлением.
Но римлянину было как-то не до смеха. Он отвернул голову и повторил:
– Девушка назвала свое имя. То есть полное имя.
По-прежнему хмурясь, Шайла отступила на шаг, словно побоявшись, что в момент падения Дана может сбить ее с ног.
– Да? И какое же имя она назвала? И что вообще сказала?
Великан еще секунду помедлил и скосил взгляд на девушку, которую Реган уже сумел поставить на ноги, но на всякий случай осторожно придерживал за плечи.
– Девона.
У него имя прозвучало немного по-другому, чуть мягче. Он словно произносил “о” вместа “а” и слово, благодаря этому, было каким-то чужим и в то же время знакомым, очень знакомым. Она уже слышала когда-то, как ее имя произносили именно так.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Дана вдруг ощутила, какая горячая у мужчины рука, и как этот жар ощущается сквозь тонкую рубашку. Она медленно и аккуратно вывернулась из этих объятий и, не глядя, отвела его руку в сторону.
Женщина некоторое время помолчала, машинально поглаживая левой рукой навершие своего кинжала с каким-то огромным темно-синим камнем. Дана с удивлением заметила, что произнесенное имя по-настоящему взволновало ее, и она изо всех сил старалась успокоить дыхание.
Наконец она потрясла головой, взметнув облако темно-русых волос. И когда успела их распустить?
– Мы уезжаем завтра. Все вместе. Реган, это не обсуждается. Слишком важно все произошедшее, и тебе не время прятаться по пустякам. А сейчас…
Она вдруг наклонилась и, подняв руку, прикоснулась к волосам девушки.
– Этого… не было. Когда я уходила. – она оглянулась на Теренция. – Надеюсь, это не шутка?
Римлянин пожал плечами. Он явно не понимал, в чем дело.
– Реган, я тебя спрашиваю!
Она внезапно почувствовала его дыхание у самой шеи. В нем было море, странный, резкий запах. Наверно, водоросли. И в то же время он был по-особому притягательный, сбивал с толку. Она дернула головой и скривилась от боли, Шайла держала ее за волосы. Дана подняла руку и попыталась отцепить пальцы женщины.
– Да, я вижу.
Шайла отпустила пряди и вновь метнулась к двери. Уже буквально на бегу она бросила:
– Девона, я жду тебя на улице. Мужчины уберутся сами. В конце концов, Реган должен уметь все, раз уж он здесь живет столько времени.
Девушка направилась за нею, словно автомат, механически переставляя ноги и стараясь не обращать внимания на взгляды мужчин. Кажется, в их взглядах можно было заметить жалость.
Улица встретила ее серостью и накрапывающим дождем. “Как в Прибалтике”, – подумалось, и она нерешительно остановилась, не желая выходить из-под навеса. Гулять в такую погоду в одной мужской рубашке означало попросту простудиться.
Дверь за спиной хлопнула, и через секунду Реган уже накинул ей на плечи куртку такого же темно-синего цвета, как и платье Шайлы. Она вновь медленно отодвинула одну за другой его руки, замершие, словно в нерешительности, и одновременно прикасающиеся к ней, к ее плечам с каким-то намеком.
Куртка – это было хорошо, очень хорошо. Тепло. Прибавила шагу, стараясь не оглядываться. Женщина ждала ее у самой кромки воды, в том самом месте, где она выбралась на тропу к дому всего-то два дня тому назад. Морская гладь была спокойна, и только откуда-то совсем издалека доносился голос двигателя пароходика, покинувшего остров.
Здесь, на берегу, выпрямив спину, женщина казалась еще стройнее, но, подойдя к ней, Дана с удивлением обнаружила, что она, пожалуй, совсем не так высока, и даже сейчас, без каблуков, легко могла бы улыбнуться, глядя этой женщине прямо в сердитые глаза.
Они некоторое время стояли молча. Дана смотрела на море, так похожее на то, у которого она любила отдыхать, приезжая в Польшу. Прозрачная волна лениво колыхалась, бережно касаясь кромки берега с рассыпанными там и сям сглаженными многими годами крупными и мелкими камнями.
Море везде одинаковое, как и земля. А вот люди… Люди могут быть совсем другими. Хотя здесь они, кажется, обыкновенные. Почти обыкновенные. Она чувствовала, что в мужчинах было нечто, что притягивало, манило. А в Шайле? Пожалуй, тоже. И еще что-то совсем неуловимое, что-то, к чему хотелось прикоснуться, потрогать и даже погладить.
Эта мысль рассмешила, и она невольно улыбнулась. И сейчас же взявшийся словно из ниоткуда порыв ветра заставил ее поправить разметавшиеся волосы. У Регана не было ничего, что могло бы помочь хоть как-то справиться с шевелюрой. Даже гребень он отдал ей свой.
– Я не знаю, откуда ты и почему не хочешь разговаривать. Хотя можешь.
Словно поймав момент, когда девушка чуть расслабилась, Шайла вновь заговорила, даже не поворачиваясь к ней, как будто просто продолжая вслух прерванную чуть ранее беседу с невидимым никому, кроме нее, собеседником.
– Ты можешь обмануть мужчин, которые не видят ничего, кроме твоих сисек. Но не меня. Я вижу, как ты реагируешь на сказанное ими и молчишь. Твое молчание тревожит. Как и имя, которое ты назвала, книга, которую ты явно читала и раскрыла именно в том месте, на той строфе, которую декламировал наш толстяк.
Шайла медленно двинулась к кромке воды, подняла плоский овальный камешек и ловко запустила его скакать по воде. Один. Два. Три. Четыре… Что-то странное отозвалось, и Дана ощутила нечто в этом бесконечном, необыкновенном движении камня. Что-то, что связывало его с женщиной, внимательно следившей за его прыжками.
“Так это выглядит у них. Странное чувство”. Она почувствовала, как нить, соединяющая камень и Шайлу, ослабела, а затем вообще распалась. И вместе с ее исчезновением исчез и камень, беззвучно погрузился в воду где-то там, далеко, там, где его уже нельзя было ни увидеть, ни услышать.
Но что-то осталось – круги, расходящиеся от Шайлы в пространстве. Убегающие во все стороны, хоть и невидимые глазу. Слабые и слабеющие с каждой секундой, затихающие, но почти осязаемые. Трепещущие, такие живые, но очень-очень слабые. Их было жаль, ведь если бы у них было чуть больше силы, они могли бы добежать, долететь…
Эта мысль заставила ее робко поднять руку и неведомым ей образом коснуться одной из этих тихих, едва различимых полос, стремящихся за горизонт. Полоса вздрогнула, словно налетевший порыв ветра задел гребень слабеющей волны, порвав его на части и породив вздыбленный белой пеной вал. Эта энергия будто бы самым необыкновенным образом передалась другим волнам, и они понеслись за горизонт, а из тела Шайлы рождались новые и новые.
“Теперь они точно долетят… Куда?” Дана очнулась словно ото сна, когда услышала топот бегущих ног.
– Что ты делаешь, Шайла? Зачем ты тратишь столько сил?
Теренций срывался на крик, а Реган пытался удержать его двумя руками буквально в двух шагах от застывшей женщины.
– Это было так… прекрасно.
Мужчина замолчал и медленно освободился из объятий своего друга.
– Шайла, это невозможно. Ты сошла с ума. Ты вообще сейчас должна лежать у наших ног без сил.
– В этот раз вы ощутили? Услышали? Да, наверно, весь мир услышал. Понимаешь, я хотела показать нашей гостье фокус. С камешком. Мне хотелось, чтобы она расслабилась. Немножко. А то она какая-то заледеневшая. Неживая.
– Еще бы. Такого никто не слышал уже давно. Правда, в мире уже давно некому это слушать. Надеюсь, девушки в академии не испугались.
– Я думаю, главное, чтобы учителя не испугались. Девушки, скорее всего, не особо поняли, что это.
– И все же, Шайли, как ты сделала это и как ты сейчас себя чувствуешь?
Женщина подошла к Теренцию и совершенно неожиданно, встав на цыпочки, обняла и коснулась губами его щеки. Отпрянув через мгновение, она широко улыбнулась.
– Я чувствую себя великолепно. Я чувствую себя потрясающе. Энергия меня переполняет. Ее больше, чем было до этого. И я начинаю подозревать, почему.
Она обернулась к Дане, которая все еще ощущала волны, исчезающие где-то далеко за горизонтом, и утихающий, мерцающий источник этих волн рядом с нею.
– Мы не пойдем сейчас гулять, девочка.
Шайла сжала ее руку и потянула за собой к дому. Ноги тонули в песке и не хотели идти, Дана пыталась сопротивляться, оставаться на берегу и чувствовать, как эта сила волнует, было действительно прекрасно. И так хотелось узнать, отзовется ли кто-нибудь. Поймет ли. Зайдя в дом, женщина потащила ее в дальнюю комнату и подвела к шкафу, в котором хозяин, судя по всему, хранил всю свою одежду.
– Раньше это было у него здесь.
Она распахнула дверцу, на которой привычно с внутренней стороны потемневшего от времени дерева висело зеркало. Маленькое, мутное, в нем невозможно было почти ничего разглядеть. Женщина наклонила ее к стеклу почти силой. Боль отозвалась в плече, но через секунду это уже было совсем неважно.
Увиденное заставило ее мысли заметаться в бешенном танце. Несколько прядей волос приобрели огненно-рыжий, почти красный цвет. Эти пряди ярко, торжествующе выделялись на фоне ее светло-русых волос.