«Еду. Соскучилась. Сильно», – было короткое сообщение.
Что-то изменить он не смог бы всё равно. Она будет в любом случае. Вполне возможно, ей известно, что его жена собирается обедать дома. Они давние коллеги и подруги.
Да, его любовница нарывалась нарочно. Слишком поздно он понял, что ей надо больше, чем эти свидания.
Он айтишник, кроит программы, но не в последний месяц. В который их встречи стали ежедневными. И это уже напоминало лёгкое безумие.
Она вошла, мелодичная, тонкая, с высокой грудью. Уверенно улыбающаяся, с красивым, по-татарски широким лицом.
У него встал сразу, жадно, упруго. Он потянул её за руку, на канапе.
– Нет! – вырвалась она и указала на закрытую дверь соседней комнаты. – Туда!
Эта сильная, молодая и сумасшедше желаемая женщина смотрела требовательно и с вызовом.
– Сегодня там!
Пресытиться ею ему не удавалось. Тяга к ней была самым сильным чувством из всех, которые он когда-либо испытывал к женщинам. Он повёл её в спальню, на женину постель, под иконы…
После, одеваясь, она делово, с паузами проговорила:
– Я не хочу так дальше. Даю неделю на сборы, на объяснения с женой.
– Ты же живёшь с этим… – хмуро заметил он.
Женщина рассмеялась.
– С этим! Тот провалит. Уже провалил! Ты что, меня считаешь шлюхой? Я с двумя не живу.
– А потом так же, как он, и я провалю?
– Дурачок, ты будешь мужем законно! Легализация полная! – снова рассмеялась она.
– А как с ней?
– С твоей женой? – совершенно равнодушно уточнила гостья.
– Да. Как я ей скажу? Она же твоя подруга.
Подруга усмехнулась нагло и высокомерно.
Белея от гнева, желая её задушить, мужчина всё равно оставался бессильным перед этой жестокой женщиной.
– Я сказала всё. Лучше всю ситуацию объясни своей супруге, милый мой, сам. Со мной разговор будет куда больнее, поверь. И потом я беременна. Так что на этом точка.
Его ухмылка выразила недоверчивую иронию.
– Поберегись, – вдруг тихо и зло проговорила женщина, внимательно оценивая своего любовника. – Рожу расцарапаю. Повторяю в последний раз: я не шлюха. У тебя неделя.
У дверей он спросил её:
– Ты меня хоть любишь?
Хрупкая на вид, стальная внутри, смягчившись, гостья легко провела рукой по его лицу и, улыбаясь, добавила:
– Ты моя маленькая домашняя собачка, дурачок, мой пуделёк. Никто никогда так нежно, так сладко и с такой страстью не трахал меня.
***