Ларкин Волфф остановился у компьютеризированной видеопанели, нажал кнопку и показал удостоверение. Через несколько секунд зажегся зеленый огонек индикатора и ворота распахнулись. Заехав внутрь, он направился по длинной петляющей дороге из почти белоснежного щебня. Многие его клиенты жили уединенно на больших участках земли, но Ларкин редко видел такие мирные и идиллические поля цвета изумруда, величественные дубы и перелески из плакучих ив, которые росли по берегам извилистой реки.
Хотя ему казалось, что здесь время остановилось, он вдруг насторожился. Ларкин сделал карьеру в области высокотехнологичных средств наблюдения и электронных систем безопасности. Кроме того, он выработал у себя то, что братья, сестра и двоюродные братья в шутку называли «паучье чутье».
Ларкину нравилась их шутка. Он вырос в Волфф-Маунтин, и, несмотря на нелегкое детство, уверенность в собственных силах была у него в крови. Но предстоящая встреча с клиентом его почему-то тревожила.
В конце концов он остановился напротив фасада дома. Подобные особняки, расположенные за пределами Нэшвилла, чаще всего покупали легенды музыки кантри, шишки из индустрии звукозаписи и другие богачи. Двухэтажное здание из красного кирпича в григорианском стиле было изящным, с множеством окон, сверкающих в лучах послеполуденного солнца.
Взяв блокнот и ноутбук, Ларкин вышел из машины, вдыхая ароматы роз и недавно вскопанной земли. Он вырос в современном замке, но увиденное здание впечатлило даже его.
Большую часть времени он работал в городских высотках и корпоративных штаб-квартирах. На этот раз ему предстояло работать в довольно необычной обстановке. Но, возможно, он просто выдумывает проблемы там, где их быть не может. Семьи с большим достатком всегда хотят иметь хорошую систему безопасности.
Позвонив в звонок в форме львиной головы, он принялся спокойно ждать.
Внезапно большая дверь распахнулась, и перед ним появилась девушка. Она была маленького роста и едва достигала плеча Ларкина. Босая, в джинсовом комбинезоне с широкими манжетами на брючинах, подшитыми до середины ляжек, она выглядела лет на восемнадцать. Ее непослушные волосы цвета кукурузных рыльцев беспорядочными кудрями обрамляли узкое лицо. Она настороженно оглядела Ларкина зелено-янтарными глазами и вздернула подбородок.
– Здравствуйте! – сказала она низким и мелодичным голосом.
Ларкин кратко улыбнулся, стараясь не замечать, что под тонкой белой футболкой девушки под нагрудником комбинезона ничего нет.
– Меня зовут Ларкин Волфф, – произнес он. – Мне нужна Уинфред Беллами. Мне назначено.
Уинни вдруг захотелось либо понюхать нашатыря, либо глотнуть виски. Давным-давно на пороге ее дома не появлялся мужественный красавец.
– Я Уинфред, – ответила она, оглядывая его с головы до ног. – Но, пожалуйста, называйте меня Уинни. – Шагнув назад, она подождала, когда он войдет в дом, и провела его в близлежащую гостиную.
Это было ее любимое помещение в доме. Она обставила его просто, но уютно. Рояль, на котором она играла, когда вокруг никого не было, стоял в углу. Стены украшали репродукции орнитолога Одюбона. Бледно-зеленый шелковый персидский ковер, огромный по ширине и длине, приятно обволакивал пальцы ног длинным ворсом.
Свернувшись в кресле, она жестом пригласила гостя присаживаться на диван:
– Спасибо, что приехали так быстро, мистер Волфф.
Он пожал плечами:
– Вы указали, что у вас срочное дело.
– Да. – От страха и тревоги у нее засосало под ложечкой. Нужно успокоиться. Она не жертва и умеет контролировать ситуацию. – Я полагаю, вы прочли статью, которую я приложила?
Ларкин кивнул, поморщившись:
– Прочел.
Уинни Беллами ужасно не нравилось быть в центре внимания. Богатство сыграло с ней злую шутку. Когда журнал «Ариста» назвал ее одной из двадцати богатейших женщин Америки, Уинни потеряла то, что ценится выше всего, – конфиденциальность и анонимность.
Она положила руки на подлокотники кресла, притворяясь самонадеянной:
– С чего начнем?
Ларкин Волфф точно не знал, чего от него хочет Уинни. Поэтому он решил немного прощупать почву. Откинувшись на спинку дивана, он забарабанил пальцами по коленям.
– Расскажите мне о себе и своей семье, – сказал он. – Как вы попали в список богатейших женщин?
Обычно Ларкин выуживал всю нужную ему информацию из Интернета, но сейчас ему хотелось увидеть все эмоциональные нюансы, которые отражались на открытом лице Уинни. Ее поза и грациозные движения говорили о благородстве. Она держалась царственно, словно годы ее становления прошли в элитных швейцарских школах. Возможно, так и было.
Она секунду собиралась с мыслями.
– Я родилась, когда моим родителям было почти сорок пять лет. Моя мать с удивлением обнаружила, что беременна. Она и мой отец имели докторские степени и были чрезвычайно умны. Я стала для них внезапной случайностью. Из-за меня они превратились в обычных людей из плоти и крови, что им явно не нравилось.
– Они умерли?
– Да. Оба занимались антропологией и археологией и исколесили весь земной шар. Они часто читали лекции в колледжах, университетах и вообще везде, где платили хорошие деньги.
– Так они сколотили состояние? – Ларкин скептически выгнул бровь.
– Нет, конечно нет. Мы всегда были богаты. Прапрадедушка моей матери во время Первой мировой войны изобрел и запатентовал двигатель, а у родителей моего отца было большое издательство в Лондоне.
– А где были вы, пока они путешествовали?
Уинни на миг сжала подлокотники кресла, а потом заставила себя расслабиться:
– У меня были гувернантки и репетиторы. Я училась в частных школах и в Лиге плюща. У меня было все, что требуется ребенку.
– Кроме родителей, которые приходили бы пожелать вам спокойной ночи. – Ларкин посочувствовал ей, вспоминая собственное безрадостное детство.
– Да, – тихо сказала она. – Этого мне недоставало. Но некоторые живут намного хуже, поверьте.
– Согласен. Я вас понимаю, мисс Беллами, потому что сам вырос без матери, с отцом, который думал только о бизнесе.
– Я была бы вам признательна, если бы вы называли меня Уинни. Мисс Беллами – слишком официально. И, честно говоря, я ненавижу имя Уинфред. Оно больше подойдет старой библиотекарше.
Он усмехнулся:
– Ну, вы на нее совсем не похожи.
– Теперь я хочу задавать вам вопросы, мистер Волфф. – Ее щеки порозовели от его комплимента.
– Без проблем.
– Почему ваша фирма называется «Леланд секьюрити»? Отчего вы не используете фамилию Волфф для привлечения клиентов?
– Клиентов у меня достаточно. Кроме того…
– Да? – Она пронзила его решительным взглядом.
– Ну, я типичный средний ребенок в семье. Я не хотел оставаться в тени своих старших братьев или кузенов. Я собирался оставить свой след в этом мире. К счастью, я давно перерос подобное позерство, но обнаружил, что чем меньше рискуешь, тем спокойнее живешь. Леланд – мое второе имя.
– Скажите, мистер Волфф…
– Ларкин.
– Ларкин, вы готовы для масштабной работы? У вас достаточно работников? У вас найдется для меня время?
– Прежде чем ответить, я задам вам последний вопрос. Как и когда умерли ваши родители? Вы опасаетесь за свою безопасность из-за статьи в журнале?
Уинни подтянула колени к груди и обхватила их. Ребяческая поза ничуть не умаляла ее природную красоту. Без макияжа, с легкими веснушками и кожей цвета слоновой кости, она напоминала молодую Мерил Стрип.
– Мои родители ни при чем, – натянуто произнесла она. – Они погибли во время цунами, живя с коренными племенами на удаленном острове в Индонезии. У них не было шанса на спасение.
– Их тела обнаружили?
– Да. То, что от них осталось. Я их кремировала и вернулась домой. Анализ ДНК показал, что это они. Юристы не отдадут состояние в миллиард долларов наследнику, пока не получат окончательного доказательства.
– Мне очень жаль, – тихо сказал Ларкин.
– Прошло почти десять лет. – Она встала и прошлась по комнате, остановившись, чтобы чувственно и с любовью коснуться рукой крышки рояля. Ларкин вдруг возбудился. Он никогда не встречал женщину, так мало заботящуюся о своей внешности, но все-таки Уинни Беллами его очаровала.
– Вы играете? – спросил он.
Когда она подняла голову, ему показалось, будто она забыла о его присутствии и погрузилась в воспоминания.
– Для себя. Иногда.
– Я хотел бы вас послушать.
Она поджала губы:
– Скорее всего нет.
– Почему?
Она молча посмотрела на него, не удостоив ответом. Вероятно, сочла его дерзким. Повернувшись, Уинни пересекла комнату и подошла к небольшому старинному секретеру. Вынув из кармана серебряный ключ, она отперла средний ящик и что-то из него достала.
Подойдя к Ларкину, она положила на стол бумажку рядом с его локтем. У него отвисла челюсть. Хотя Ларкин был сказочно богат, он не привык, что клиент бросается чеками в полмиллиона долларов. Хотя Уинни подписала чек, поле «имя получателя» оставалось пустым. Он осторожно взял чек:
– Что это?
Она снова присела, на этот раз положив ногу на ногу и лениво покачивая ступней:
– Этого должно хватить за вашу работу. Но мне нужно знать, что вы меня не подведете. Вы сохраните в тайне все, что узнаете обо мне или моей недвижимости.
У Ларкина проснулось «паучье чутье». Он бросил чек на стол.
– Я не священник, не врач, не психиатр или адвокат, – грубо произнес он. – Если вы нарушаете закон, я обращусь в полицию. Вы можете купить мою лояльность и осмотрительность, но не заставите меня молчать. Извините.
Она моргнула, ее светлые ресницы были чуть темнее волос.
– Вот это да! Вы привыкли рубить сплеча?
– Деньгами вы меня не охмурите.
Уинни ничуть не испугалась неудовольствия Ларкина Волффа. Он ее очаровал. Когда он встал и прошелся по комнате, она принялась его разглядывать. У него фигура бейсболиста – он высокий, поджарый и мускулистый. Хотя он обладает приятными чертами лица, классическим красавцем его не назовешь. Он слишком часто хмурится, а на его переносице красуется горбинка – напоминание о травме.
У Ларкина были глаза стального цвета, которые могли либо воспламенить, либо заморозить, учитывая его настроение. Она заметила, как напрягаются его бицепсы под тонкой тканью футболки и светлого трикотажного кардигана. Он снял темно-синюю спортивную куртку и теперь выглядел мощным и чрезвычайно мужественным. В его коротких и жестких волосах черного цвета проглядывала ранняя седина.
Она знала, что ему около тридцати лет, хотя он выглядел намного старше.
– Сядьте, Ларкин! Уверяю вас, я законопослушный гражданин. – Уинни с ужасом поняла, что приказывает ему, а он подчиняется.
Он уставился на нее с вызовом.
Она вздохнула:
– После выхода статьи мне стали названивать по телефону, присылать письма и приходить в гости все кому не лень. Однажды мне даже пришлось вызвать саперов. К счастью, тревога оказалась ложной, но я не могу ставить под угрозу безопасность и благополучие моего персонала. Я получила не менее шести предложений руки и сердца, одно было от отбывающего срок насильника. Мою личную электронную почту взломали на прошлой неделе, и преступник разослал порнографические фото всем адресатам из моего списка контактов. Все это следует прекратить как можно скорее.
Ларкин наклонился вперед и оперся локтями о колени:
– Я могу решить эти проблемы за гораздо меньшую сумму. Почему такая срочность? Что вы от меня скрываете?
Сглотнув ком в горле, она положила на колени дрожащие руки:
– Даже если я реагирую слишком бурно, я имею право вас нанять и попросить о помощи?
Он снова нахмурился:
– Конечно. Право вы имеете. Но помимо остального я могу вас проконсультировать. И не надо выбрасывать деньги на ветер.
– Я не бросаю их на ветер, – резко и взволнованно произнесла Уинни. – Для начала я хочу, чтобы вы обеспечили охрану по периметру дома. И я желаю, чтобы ваши люди работали круглосуточно неопределенный период времени.
– И улаживали проблемы с телефонными звонками и Интернетом.
– Да.
– Что еще?
Она ответила не сразу:
– Мне нужно, чтобы вы взяли чек до того, как приступите к работе.
В его взгляде читалось ледяное подозрение.
– Я уже говорил, что сумма чрезмерная.
– Тогда я выпишу два чека: один в «Леланд секьюрити», а другой в любой благотворительный фонд по вашему выбору. Мне нужна лучшая система безопасности за полмиллиона долларов. Вы можете или не можете мне ее поставить?
– Вас не называли параноиком?
Она с трудом сглотнула:
– Я не думаю, что такой человек, как вы, догадывается, каково это быть физически уязвимым. Женщины во многом сильнее мужчин, но обычно не превосходят их в физической силе.
– Вам угрожали физической расправой после выхода статьи?
– Нет. Дело в другом. Как только вы поставите систему безопасности в доме и на прилегающей к нему территории, я хочу, чтобы вы увезли меня в безопасное место на две-три недели. Мы подкинем в прессу информацию о том, что я уезжаю. Но вам придется сделать так, чтобы у меня было безопасное убежище.
– Я должен признаться, Уинни, что вы меня пугаете. И мне это не нравится.
Она прикусила нижнюю губу. Ларкин Волфф не марионетка. Он обладает не только мозгами, мускулами, но и удивительно живой интуицией. Он догадался, что Уинни врет. Она это заметила по выражению его лица.
– Прежде чем мы договоримся, я хочу, чтобы вы торжественно пообещали сохранить в тайне мою личную жизнь и все мои связи.
– Хорошо, – коротко ответил он. – Ставим на информацию гриф «Совершенно секретно».
– Вы издеваетесь?
– Вы же понимаете, что мои сотрудники должны знать о любых потенциальных угрозах.
Внезапно она встала, чувствуя дрожь в коленях. Ее ладони вспотели.
– Идите за мной, пожалуйста.
Он поднялся:
– Как скажете.
Они прошли через дом и вышли с его задней стороны на прохладную застекленную веранду. Уинни подождала, когда Ларкин встанет рядом с ней.
– Вон там. – Она указала вперед. Поняв, что ее рука дрожит, она медленно ее опустила. – Вот что бес покоит меня больше всего.
На расстоянии, равном размеру футбольного поля, располагалось здание – уменьшенная копия главного дома. Ларкин уставился на него.
– Что там такого необычного? – спросил он.
Уинни дрожала и едва держалась на ногах. Она откашлялась, на ее глаза навернулись жгучие слезы.
– Это приют для женщин, подвергшихся насилию, и их детей. О его существовании знают только несколько доверенных сотрудников, я и вы.