Месть – это блюдо, которое подают холодным. И что уж тут скрывать – она была отличным кулинаром. Вот уже почти год, как она вынашивает в голове рецепт своего коронного блюда, где главной приправой будет её острая ненависть.
Сначала она хотела просто убить его. Она отследила его маршруты, его привычки, места, где бывает, людей, с которыми встречается. Она уже придумала, как сделает ЭТО, но потом вдруг решила, что смерти мало. Что ЕГО смерти мало. Он умрёт и всё. Он не будет ничего чувствовать, не будет страдать, не будет знать, как страдала она. Нет, такого она допустить не могла. Он будет жить, но каждый день своей никчемной жизни он будет проклинать! Ведь этот человек убил ее любимого Алёшку.
Человека звали Дмитрий Альбертович Шахов. Крутой сын крутого папаши. И что бы там не написали в медицинском заключении, в тот день он был пьян! Она сама видела это, видела его пьяные, красные глаза, когда он вывалился из своей новенькой блестящей Ауди. Он нёс что-то нечленораздельное, извинялся, плакал. Тварь! К чему его извинения, если Лёши больше нет! К чему они, если любовь всей её жизни вот уже год как гниёт в земле, а белое подвенечное платье пылится в шкафу! К чёрту его извинения и его самого, ведь у нее вместо сердца образовался чёрный, хлюпающий ненавистью комок.
И ведь если бы его тогда посадили, если бы признали виновным, она бы успокоилась. Не перестала бы ненавидеть, нет. Но успокоилась и о мести не думала. А его отпустили, он не сидел ни дня. Ведь он не абы кто, а сам Дмитрий Альбертович Шахов! Таких людей не сажают.
Полицейские, с подачи его высокопоставленного папаши, обставили всё так, как будто виновником аварии был сам Алёшка. Но ведь она то была там. Она всё видела! Она сама лишь чудом осталась жива. Хотя кому до этого дело? Их покорёженную, изувеченную аварией иномарку отвезли на свалку, Лёшку похоронили, а про неё забыли. Ох, зря они это сделали, зря. Она ведь ничего не забыла, она будет помнить всегда.
Итак, смерть самого Шахова она посчитала недостаточной платой за его преступление. Ей хотелось, чтобы он страдал и страдал так же сильно, как она. Око за око, зуб за зуб… а любимого человека за любимого человека. Но вот загвоздка – любимого человека у этого нелюдя не было. Ни детей, ни жены, ни постоянной девушки. Женщины, конечно, были и не мало. Сколько разных девиц она видела рядом с ним – и не сосчитать, но ни одна не задерживалась больше недели. Он притягивал к себе этих глупышек как магнит – высокий, стройный, синеглазый брюнет, хорошо одетый, с ровным загаром, полученным на лучших курортах мира. К тому же богат и успешен. Он мог подцепить любую девчонку, поиграться с ней, влюбить её в себя и бросить даже не объяснившись, лишь потому, что надоела. Вот таким был этот страшный человек.
Она стала присматриваться к его родственникам и друзьям. Матери у Дмитрия Шахова не было – умерла, когда он был ещё ребёнком. Может оттого он и вырос такой бесчувственной скотиной. А с отцом, тем самым Альбертом Шаховым, который помог ему избежать наказания, Дмитрий почему-то не общался. Друзей было много, но разобраться, кто же из них настоящий, кто лучший, за кого из них его сердце будет болеть, она так и не смогла. Казалось, что единственным существом, которое он искренне любит, была его собака – ротвейлер Люся. Собака была уже старая и вот-вот сама должна была помереть, а он заботился о ней как о родном человеке – подолгу гулял, возил к ветеринарам, ездил с ней загород. Следя за Шаховым, она много раз видела, как он о чём-то разговаривает со своей Люсей, ласково теребит за ухо, целует её в слюнявую морду. Но сама мысль о том, что жизнь её любимого Алёшки может быть сравнима с жизнью какой-то собаки, казалась ей кощунственной. Нет, умереть должен был человек, но вот кто именно?
***
В тот апрельский вечер было невероятно тепло, совсем по-летнему, и вместе с тем во всём городе стоял пьянящий запах весны – пахло оттаявшей землей, набухшими почками тополей, первой зелёной травой. Солнце уже клонилось к горизонту, и его мягкие лучики торопились обогреть напоследок истосковавшихся по теплу горожан. Как обычно в это время, она заняла свой пост, припарковав машину, как раз напротив входа в офисный центр, где работал Шахов. Его новенький Мерседес (от злополучной Ауди он избавился сразу после аварии) стоял тут же, значит, сам Шахов был ещё в офисе. Она опустила окно и стала ждать. Щебетание птиц, перекрывавшее ровный гул города, развеселило ее. Как давно она не слышала птиц! Как давно она не видела солнца! Ей захотелось выйти из машины и подышать весной, погреться под тёплыми лучиками заходящего солнышка. Она прислонилась спиной к стареньким отцовским Жигулям, прикрыла веки.